Внутри. Inside

Анна Арт

О чём вы будете думать, если узнаете, что скоро умрёте? Будете ли вы в отчаянии рассказывать людям обо всём плохом, что вы сделали в этой жизни? Вряд ли… А если вы окажетесь с этими людьми в запертом помещении и это будет ваша единственная и последняя возможность рассказать о своих тайнах, которые терзали и мучили всю жизнь, но в которых страшно было признаться даже самим себе? Наркотики, предательства, измены. Что ещё скрывают 9 человек в ожидании неминуемой смерти?

Глава 2

Они сидели в кругу на своих матрасах, когда объявили имя первого участника эксперимента. Это был Леонид, худощавый молодой человек с мелкими вытянутыми чертами лица. Когда он услышал своё имя, его лицо резко сделалось бледным, испарина появилась на лбу, тело прошиб холодный пот. Он был близок к обмороку. Все молчали, кто-то сочувственно посматривал на Леонида, кто-то был сосредоточен на чём-то своём и отрешённо смотрел в пол. Леонид нервно стучал костяшками пальцев об пол.

— Вы знаете — начал он — а я ведь так и не понял по настоящему, что такое жить. Целыми днями ты спешишь куда-то, то на учёбу, то на работу, у тебя всё время какие-то дела, дела, дела…В круговороте этих дел не замечаешь, как проходит твоя жизнь, думаешь, что конец не настанет, что так будет вечно…а он приходит неожиданно, как резкий удар в спину, как внезапная остановка поезда, как обрушившаяся внезапно лавина. И ты понимаешь, что это всё, что больше не будет ничего. А так много хочется сказать попросить прощение…

— Ну так скажи, попроси — внезапно сказал Игорь. — людей, которым ты всё это хотел сказать ты больше не увидишь, но у тебя есть мы, мы — это твой единственный шанс выговориться, попросить прощение у них через нас, на данный момент мы — это всё, что есть у тебя на данный момент, откройся нам.

— Да, наверное, мне станет легче — сказал Леонид, потупив глаза.

— Мы готовы выслушать тебя — сказала Кристина. — ты можешь говорить всё, что у тебя на душе.

— Я предлагаю, чтоб у нас было у каждого ПРАВО ПОСЛЕДНЕГО ДНЯ — дня, когда тот человек, которого вызвали, может рассказать нам всё, что у него наболело за все эти годы, всё, что так мучило, грызло душу изнутри и мешало жить. Я считаю, что каждый из нас имеет право попросить прошение у тех, кого мы обидели, даже если их нет рядом. — сказал Игорь.

Многие согласно кивнули. Сергей, так звали мужчину в спортивном костюме злобно посмотрел на Игоря.

— Зачем здесь вообще нужны эти сопли… рассказать свою историю, извиниться? — Сергей пытался пародировать голос Игоря. — Мы все сдохнем, только кто-то через день, кто-то через два. ТАМ никому истории твоей жалкой никчёмной жизни будут не нужны. — брызгал слюной Сергей.

— Мне очень жаль, что ты так думаешь, несмотря на то, что мы заперты тут. — Игорь саркастически окинул комнату взглядом. — тем не менее у нас, по крайней мере внутри этой комнаты, была и остаётся свобода выбора, если ты не хочешь говорить, молчи, это твоё дело, но есть те, кто действительно хочет сказать, не надо препятствовать им в этом.

— Я буду молчать — огрызнулся Сергей. — и всё бы отдал, чтобы не слушать ваш бред.

— Это твоё право! — сказал Игорь.

Сергей злобно опустил глаза.

Кристина удивлялась выдержанности и спокойствию Игоря, он говорил уверенно, не орал и не лез из кожи вон как Сергей, но тем не менее оставался победителем.

Их было девять. Привалившись к стене, жадно глотая воздух и всё время кашляя, сидела Вероника, женщина средних лет, в старом застиранном платье. У неё была хроническая астма, поэтому она старалась всеми силами подавить свой кашель. Справа от неё сидел полноватый мужчина — Олег. Выглядел он почти незаметно, взгляд у него был отсутствующий, он смотрел куда-то в одну точку в стене, изредка почёсывая затылок. Рядом с ним примостилась бледная, худощавая девушка с синяками под глазами. Её звали Настя. Казалось, будто за один день её огромные синяки увеличились в размерах. Она выглядела как амёба, казалось, ещё чуть-чуть и она совсем исчезнет из виду. Заслонял тонкую тень девушки всё ещё негодующий Сергей, нервно разглаживая край своего матраса. Рядом сидел Виктор. Казалось, что в минуту он делал тысячу движений. Сначала он смотрел вверх, потом, оглядывая всех присутствующих, громко шмыгал носом, заканчивая всё остановкой взгляда на определённой точке на полу, при этом он постоянно бурчал что-то себе под нос, на что остальные уже перестали обращать внимание. Ему, казалось, тоже никто не был нужен, он полностью был зациклен на своих мыслях, он вообще не понимал, что происходит вокруг, потому что страдал от обсессивно-компульсивного расстройства. Рядом с ним, всё ещё стуча костяшками пальцев об пол, сидел мертвенно бледный Леонид, у которого была сильная дрожь, такая, что казалось было слышно, как его зубы стучат друг о друга. Возле Леонида, периодически с сожалением посматривая на него, сидела маленькая девочка Лия, ей было всего 12 лет. У неё были большие голубые глаза, которые с испугом смотрели на всех. Замыкали круг Игорь и Кристина, в глазах которых все остальные пытались искать поддержку.

Леонид вздохнул, ему трудно было начать рассказывать, но он понимал, как ему это необходимо.

— Я был обычным деревенским подростком, жил в небольшом частном доме с родителями на улице, где все друг друга знали — начал Леонид. Был у меня друг детства, Никита, с которым мы жили в соседних домах, с детства играли в прятки с другими ребятами, бегали к речке. Позже пошли в школу и сидели за одной партой. Ругались, конечно, не без этого, но и то по пустякам, даже из-за девчонок никогда не ссорились. В девятом классе к нам перешёл мальчик из параллели — Стас. Мы видели его до этого, но никогда не общались. Он был не таким как мы, он занимался спортом, был сильным и уверенным в себе. Вокруг него всегда крутились девчонки, все наши одноклассницы резко начали краситься с его появлением. И вот однажды в начале весны Никита очень сильно заболел и ко мне подсадили Стаса. Я не хотел особо с ним общаться, поэтому я просто сидел с ним за партой и ждал, когда же выйдет мой друг. Но Никита заболел серьёзно, он слёг на 3 месяца, его даже возили в город на лечение. Один раз я помог Стасу на контрольной, а он сказал мне после урока:

— Я вижу, ты нормальный чувак, хочешь после физры к столовке подваливай.

— Да я дома поем, мне тут близко идти. — ответил я.

— Ахахахаха, да есть там и не надо, к заброшенной столовке подходи, мы там всё время собираемся.

— А мы это кто? — хотел уточнить я.

Ну Корж, Серый, Батон — ответил Стас. — познакомлю. Там, кстати, девчонки будут, подваливай.

Хорошо, подумаю. — процедил я.

Ок! После физры жду тебя у школы, а то сам дороги не найдешь. — усмехнулся Стас.

Всю физкультуру я думал, идти мне или нет. Я привык, приходя домой со школы, браться за уроки, а потом вечером мы с Никиткой и другими ребятами с нашей улицы гоняли в футбол. Тут открывалась совсем непонятная, новая перспектива знакомства со Стасом, его друзьями с непонятными кличками и этой заброшенной столовой. Я боялся, очень боялся, это было что-то новое, выбивающее из колеи. Я был домашним мальчиком. Разумеется, я ходил гулять, но с теми, с кем вырос, с кем провёл всё детство, кого хорошо знал. Я хотел придумать любой повод, чтобы не ходить со Стасом, хотел внезапно исчезнуть с урока физкультуры, спрятаться, но знал, что Стас будет ждать меня у школы и я не смогу придумать ничего. Потому что я боялся его, боялся, что он сочтёт меня трусом, слабаком. Я решил попробовать, в конце концов, схожу один раз. — успокаивал я себя. Не понравится — уйду.

Стас, как мы и договаривались, ждал меня у школы. До заброшенной столовой мы дошли за сорок минут. На первом этаже на старых, прогнивших стульях сидели несколько ребят моего возраста и чуть старше. Сигаретный дым заполнил всё помещение бывшей столовой, большинство ребят курили, кто-то пил дешёвое пиво. Помимо парней было две девушки. Одна сидела у парня на коленях, одной рукой обхватив его шею. Она громко смеялась и старалась как можно сексуальней делать затяжки и выпускать дым. Из-под короткой юбки торчали её кружевные чулки. Вторая девушка была чуть поскромнее, она стояла у стены и стеснительно жалась к высокому парню, который всем видом показывал, как она ему безразлична.

— Знакомьтесь, мой новый друган. — сказал Стас. — и тут же добавил. — Как тебя зовут-то хоть, напомни. Все громко захохотали.

— Лёня. — застенчиво сказал я.

Они все оценивающе разглядывали меня. Я был готов сквозь землю провалиться, я бы всё отдал, чтобы оказаться со своими ребятами со двора и с Никитой на футбольном поле, но я был в заброшенной столовой.

— Держи сигу. — сказал парень, у которого сидела девушка на коленях и протянул мне сигарету. — Кстати, я Корж.

— Да не, я не курю, не пробовал. — замялся я.

— Как ты ни разу не пробовал?! — опешил Корж. — Лен, слезь-ка! Девушка встала.

— Давай я покажу тебе, как нужно. — Корж затянулся и выпустил облако дыма! На, попробуй.

Я сделал затяжку и закашлялся.

— Не могу! — я продолжал кашлять.

— Спортсмен что ли? — ухмыльнулся Корж.

— Я спортсмен, между прочим, ну ничего, совмещаю же приятное с полезным. — вмешался Стас и сделал три глотка пива.

Я выкурил всю сигарету под дружные аплодисменты собравшихся.

Я начал появляться в компании часто, сначала со Стасом, потом, даже когда у него не получалось, мог приходить туда один. Мне нравилась моя новая жизнь, новые друзья, непринуждённые беседы с пивом и сигареткой в столовке, я не хотел возвращаться к прошлой жизни.

Всё было хорошо до тех пор, пока не выздоровил Никита. Он сразу почувствовал, что что-то происходит, а я больше всего боялся рассказать ему, боялся его реакции. Я понимал, что это для него значит, когда мирок, созданный ещё с детства, вдруг рушится, когда кто-то ускользает, бежит от другого в поисках чего-то якобы лучшего, но непонятного.

Мы вышли со школы, накрапывал дождик, пахло сыростю, мы шли вдвоём с Никитой, вдыхая запах мокрого асфальта и никто из нас не решался заговорить первым. Сегодня я не пошёл в столовую, но когда-то это должно было случиться и я должен был ему всё рассказать.

— Никит! — начал я. — Ты же понимаешь, что пока ты болел, я должен был с кем-то общаться.

Он молчал и я видел, что он понимает. Я продолжил:

— Я сдружился с компанией Стаса и теперь встречаюсь с ними после школы в заброшенной столовке.

— Хорошо! — сказал он. — Я тебя не осуждаю, это твой личный выбор с кем общаться.

Я ожидал услышать от него всё, что угодно, только не это. Я ждал, что он будет читать мне лекции о том, что наша с ним дружба началась в детстве, а я променял его на какого-то самовлюблённого критина c его непонятной компанией, что стоило ему заболеть, а я предал его, но этого не произошло, но Никита отреагировал сдержанно и спокойно, это-то и пугало меня больше всего. Я чувствовал свою вину. И тут я неожиданно сам для себя выпалил:

— Хочешь, пойдём с нами как-нибудь?!

— Правда? — он смотрел на меня с недоумением.

Я понял, что совершил огромную ошибку, пригласив Никиту, не посоветовавшись со Стасом. Ведь хоть я и стал частью компании, я пока еще не имел права приводить туда того, кого захочу.

Всю оставшуюся дорогу домой мы шли молча, казалось, Никита не понял, что я сболтнул лишнее, пригласив его или хотел, чтобы я, краснея перед Стасом, просил привести его в компанию, как бы пытаясь отомстить мне за то, что променял его на Стаса, а может, он и вправду не обиделся и хотел всюду быть со мной, как и раньше, независимо от компании. Я не мог уснуть всю ночь, ворочался, понимая, что если Стас и его друзья не примут Никиту в компанию, мне придётся выбирать между старым другом и обыденной, повседневной жизнью и Стасом с новым, взрослым миром, который он открыл для меня.

Стас отреагировал, на удивление, спокойно.

— Хорошо. — сказал он после моей просьбы. — Пусть Никита идёт сегодня с нами.

Так я обрёл новую жизнь и смог перенести туда своего старого друга. Я чувствовал себя взрослым. Мы курили, пили, веселились.

Я видел, что Стасу не очень нравится Никита, но не обращал на это внимание. Главное, что я нашёл взаимопонимание и с тем и с другим. Однажды мы просидели до вечера в столовке, пока не приковылял Корж. Глаза у него светились и я понял, что это какой-то странный, нездоровый блеск в глазах. Он достал из рюкзака небольшой пакетик с какими то таблетками, я начал отказываться, но Стас с таким негодованием посмотрел на меня, что я понял, что непременно потеряю место в компании, если не приму эту гадость. Мы с Никитой переглянулись и проглотили по таблетке, потом ещё по одной…

Конец ознакомительного фрагмента.