Френдзона

Анна Белинская (2023)

— Да что с тобой такое? — жалко сиплю. Степан опускает лицо, бросает взгляд на мои пальцы, которыми я вцепилась в его локоть, и мне приходится тут же отпрянуть, потому что этим взглядом он бьёт меня по рукам. — Я тебя не узнаю, Степ, — сожалеюще качаю головой.– Шесть лет прошло, — напоминает.– Вот именно! Мы не виделись шесть лет и, мне кажется, люди, которые раньше дружили, не так должны вести себя при встречи.Он для меня всегда был лучшим другом.Степа Игнатов — мальчишка, таскающий мне ромашки и растаявшее мороженое.Он уехал практически сразу после одной ночи, которую я не помню, а вернулся спустя шесть лет: повзрослевший, привлекательный, чужой…

Глава 8. Степан

Втягиваю в дом два чемодана со шмотками младшей сестры. Еще два прикатит отец. Он во дворе загоняет тачку в гараж.

Когда мы ждали багажа Ди, я не думал, что половина курсирующих на ленте баулов принадлежит моей сестре.

На вопрос, для чего ей столько вещей, если она прилетела всего на неделю, Диана ответила в свойственной ей манере: «Я что, должна каждый день ходить в одном и том же? И не завидуй так громко!».

Закрываю за нами дверь и смотрю на сестру, падающую на пуф в прихожей.

— Ну и жара! Чокнуться можно! — Ди стягивает с головы шляпу и бросает ее на пол.

В аэропорту, куда мы поехали вдвоем с отцом, чтобы встретить Ди, я долго ржал над ее головным убором.

Из гейта Ди выплыла так, что под полями ее шляпы уместились два корейца, выходящие следом, а внимание всех встречающих и провожающих аэропорта мгновенно переключилось на сестру, поскольку в нашем небольшом южном городке так не ходят.

Но Диане, конечно же, до звезды.

— М-м-м… — Сестра втягивает носом ароматы, доносящиеся из кухни, и сбрасывает босоножки на бесконечной шпильке. — Пахнет фирменной игнатовской курицей, — хохотнув, заключает Ди.

Так оно так и есть. С раннего утра все на ушах: принцесса же должна приехать!

Мать даже близнецов припахала помогать готовить, и Сара тоже должна была. По крайней мере, я оставил ее с матерью, потому что они хотя бы как-то контактируют на иврите.

— Дочка! Приехали! — появляется мама.

Дианка влетает в раскинутые руки мамы, а я смотрю и поражаюсь: когда моя младшая сестренка успела так повзрослеть? Ди девятнадцать, и я больше не вижу в ней той мелкой щекастой рыжей девчонки, строившей по стойке «смирно» всю нашу семью. Я вижу взрослую, яркую кудрявую девушку, строящую по стойке «смирно» любого, попавшего в зону её очарования.

Они с мамой раскачиваются из стороны в сторону, как подружки. Они абсолютно не похожи друг на друга. Ди вообще ни на кого не похожа в нашей семье, но мама рассказывала, что ее еврейская бабушка по отцовской линии была рыжей.

— Герман, малыш, привет! — Через плечо мамы Диана замечает еле выползающего на брюхе бульдога, но, услышав голос сестры, срывается с места с такой скоростью, что оставляет после себя следы, как от жженых покрышек. Никогда не видел, чтобы Герман так бегал. — Что это с ним? — хмурится Ди и поворачивается ко мне.

А я… Я ржу.

Год назад Ди случайным образом забыла бедолагу в погребе (я как раз приезжал на летние каникулы). Парень просидел в темноте и холоде несколько часов, и, думаю, после этого его психика слегка пошатнулась.

Следом за Германом из кухни вываливаются близнецы.

— Полундра! Сушите весла! Диана приехала! — ржет… кажется, Пашка.

— Шухер, пацаны, сейчас рванет! — поддерживает его второй.

— Я культурно и вежливо прошу вас обоих исчезнуть из поля моего зрения, — закатывает глаза Ди, а затем обращается к матери: — Мам, ты чем их кормила? Дрожжами?

— Чем удобряли, то и выросло. — Улыбаясь, мама игриво пожимает плечами.

— Жесть! — брезгливо морщится Ди. — Их же не прокормишь!

— Э-э-э!!! Мы — два растущих организма! — возмущаются близнецы.

— Вы — два растущих дебилизма! — фыркает Ди, а мама обречённо качает головой.

Ну, началось!

У близнецов и Дианы три года разницы в возрасте, и всё детство прошло в их вечных препирательствах. Но пацанов двое, а Ди одна, однако это не мешало ей давать просраться обоим.

В принципе, у нас с Софи было так же, но я уступал сестре.

— Мам, заметь, она первая начала! — жалуется Мишка.

— Диан, а ты корону привезла? — подкалывает сестру Павел.

— Она всегда на мне. — Ди делает движения руками над головой, словно поправляет корону, и высокомерно задирает подбородок.

Но в данном случае к сестренке не подкопаешься. В восемнадцать лет она получила титул «Мисс Поволжья». После этого Ди заключила контракты с модельным агентством и брендовым салоном одежды в Москве, став их эксклюзивным амбассадором. Сегодняшняя жизнь сестры — это постоянные перелеты, фотовспышки, позирования, локации и восхищенное внимание — короче, то, к чему Принцесса привыкла с детства.

— Дашь погонять? — хохочет Пашок.

— Облупишься! Закатай губу!

— Диана, мальчики, перестаньте! — шутливо сокрушается ма.

— Ты не настолько красивая, чтобы так хамить. — Близнецы отбивают друг другу «пятюню».

Диана кривится.

— О ваше чувство юмора можно порезаться! — парирует Ди. — Ладно, засранцы, идите сюда! — И расправляет руки, в которые близнецы мгновенно влетают.

Дианка заливисто визжит, когда братья начинают подбрасывать сестру.

— Что здесь происходит? — Сонька замирает на лестнице, а затем, увидев нашу компанию во главе с Принцессой, срывается вниз галопом. — Дианка!

Девчонки обнимаются и расцеловывают друг друга в щеки. Близнецы присоединяются к ним, и, образовав кольцо, мои братья и сёстры утыкаются лбами, весело щебеча.

Оборачиваюсь, наблюдая за тем, как с отца стекает три пота, когда он вкатывает чемоданы Ди.

Взглянув на своих дуркующих взрослых детей, отец мягко улыбается и подходит к маме, обнимая за талию.

Не сдерживаюсь, подхожу и заключаю обоих в объятия.

Черт! Мне так кайфово! Как же я скучал по этому игнатовскому семейному идиотизму и теплу.

В Израиле мне начало казаться, что я очерствел, а оказалось, мне просто нужно было вернуться домой. Иногда нужно вернуться домой…

— Разве в семье был еще один ребенок? — Диана смотрит поверх головы Сони.

Мы все замолкаем и прослеживаем за ее взглядом, который обращен на переминающуюся у лестницы Сару.

Я отрываюсь от родителей и подхожу к своей девушке, с которой за эти дни у нас образовалось перемирие. А все потому, что эти дни я проводил время с ней: мы покатались на речном трамвайчике, я познакомил ее с нашим городом и свозил на байк-шоу, но самое главное — основной раздражитель Сары и мой личный кошмар уже несколько дней не появлялся в нашем доме. Не скажу, что меня это корежит, но, зараза, злит, когда, занимаясь сексом с одной, я, захнах, кончаю с другой!

За это я чувствую вину перед Сарой.

Беру девушку за руку и заглядываю в её лицо. Оно еще бледное, но уже не зеленое.

В этом я виноват тоже.

Позавчера траванул свою девушку арбузом, который взял, как сказала мать, в «непроверенном месте».

Мне-то пофиг, я — как мясорубка, а Саре досталось.

— Диан, моя девушка Сара. — И пока у Ди от удивления вытекают глаза, на иврите представляю Саре свою младшую сестру.

— Девушка? А с Юлькой че? — брякает Ди: язык у нее без костей.

Твою же мать!

Вся легкость, возникшая минутою ранее, улетучивается мгновенно, образуя в груди вместо себя черную дыру.

— Диана, — пихает ее в плечо мама и смотрит осуждающе.

— Приятно познакомиться! (1) — машет сестре Сара.

— Хай! — натянуто улыбается Ди и смотрит на меня так, что я понимаю: с Дианой Саре не светит тоже.

(1)

Сара говорит на иврите