Тень отца

Анна Владимировна Рожкова (2024)

Алексей понес неоценимую утрату — он потерял отца. На похоронах он замечает в толпе подростка, как две капли воды похожего на покойного отца. Алексей бросается к нему, парень — от него. Сможет ли Алексей догнать подростка и узнать правду о взаимоотношениях отца и матери парня?

Глава 2

В зале шла оживленная беседа. Когда все заметили моё появление, голоса смолкли. Я занял свое место во главе стола, взял предусмотрительно оставленную рюмку водки.

— Друзья. — Начал я. — Мы все понесли неоценимую утрату. Ушёл из жизни мой отец, ваш друг, учитель и просто очень хороший человек. Пусть земля ему будет пухом. — Содержимое обожгло глотку, я сел, закусил бутербродом с черным хлебом и салом, украшенным сверху несколькими перьями зелёного лука."Сало можно было порезать потоньше", — отметил я на автомате. Ресторатор во мне не дремал даже в такой трагический для меня момент.

Ресторан принадлежал нам с отцом, вернее, теперь уже, наверное, мне. Никак не мог поверить, что папы нет. Ещё позавчера мы вместе бегали, потом вместе ехали на работу.

— Андрей, останови. — Вдруг прохрипел отец и схватился за сердце.

— Папа, папа, что с тобой? — Закричал я. — Звони в скорую. — Заорал я Андрею.

— Мы быстрее доедем до больницы. — Возразил Андрей.

— Тогда гони. — Распорядился я, и мы помчались, обгоняя пробки по встречной.

Когда мы добрались до больницы, отец был уже мёртв. Врачам не оставалось ничего иного, как констатировать смерть.

— Не может быть, этого просто не может быть. — Шептал я, не в силах поверить в происходящее.

— Крепитесь, молодой человек. Так бывает. — Пожилой врач с понимающим взглядом похлопал меня по спине.

— Но он же ещё не был стар. — Зачем-то произнёс я.

— Только господь знает, сколько у нас на роду написано. — Странно было слышать такие вещи от врача, я думал, они по большей части циники и скептики.

— У меня никого не осталось. — Пожаловался я.

— Вы молоды, у вас будут свои дети. Простите, мне пора. — Он меня оставил одного.

— Прошу минуточку внимания. — Кто-то постучал по рюмке, его слова отвлекли меня от мыслей. — Давайте выпьем за нашего дорогого Давида Борисовича. — Это был заместитель отца, Павел Филиппович. — Этот ресторан, — он обвел рукой зал, — был первым детищем Давида Борисовича. С него он начинал строить свою империю. Давайте помянем этого замечательного человека… — Он говорил что-то ещё, но я его не слушал.

Пал Филипыч — он же был с отцом с самого начала, с тех самых пор, как папа открыл свой первый ресторан. И, тем не менее, другом отца он никогда не был."Запомни, сынок, в бизнесе не бывает друзей". — Учил он меня. А я ему слепо верил. Он был для меня примером для подражания.

А что, если отец был неправ? Вдруг, хоть раз в жизни он ошибся. И потом, сын на стороне. Возможно, даже семья… Так разве бывает? Да, конечно, мама сильно болела. Он мужчина, но все же… Как-то не вяжется это с образом идеального отца. Нет, безусловно, я был рад, что у меня есть брат. Но отец мог хотя бы раз о нем упомянуть за столько лет.

Или он думал, что у него впереди много лет? Мы все так думаем, живём одним днем. Но, чтобы отец… Он всегда все предусматривал, думал на несколько шагов вперёд, просчитывал все возможные варианты. Неужели в этот раз он просчитался?

А мама? Она умерла слишком рано, слишком молодой. Почему господь отпустил ей так мало лет жизни? Я смутно помнил её здоровой. Вспоминал, как мы втроём плыли на яхте. Или, правильнее сказать, ходили. Мама была такая беззаботная, тоненькая, в белом платье с открытыми плечами. Оно так ей шло, она задорно смеялась, придерживая загорелой рукой шляпу, так и норовившую слететь с головы.

Отец так её любил. Они вместе учились на экономическом. Папа рассказывал, как долго её завоёвывал. Она была красавицей, из хорошей семьи. А отец был из простых, мать воспитывала его одна. Мамин папа был против их брака, но отец умел быть настойчивым.

От всех них остались лишь смутные воспоминания, надписи на могилах: «Любим, скорбим, помним», да фотографии в альбоме, запечатлевшие самые значимые события жизни. Дедушка в санатории в окружении целой кучи отдыхающих. Его лицо почти неразличимо на фоне остальных. Он умер рано, я был ещё совсем мал. Инфаркт. Ответственная должность в райисполкоме, нервы, выпивка — вот и результат.

Бабушка в застывшей позе, смотрит напряжённо, улыбается, но улыбка не вяжется с затравленным выражением лица, словно её заставили улыбаться под пытками. Она стоит в ряду коллег из магазина, где она трудилась товароведом, сплошь женский коллектив. Все почему-то в меховых шапках. Смешно. Она ненадолго пережила деда, сильно горевала, вот сердце и не выдержало. Отец говорил, что она умерла в тот день, когда умер дед.

Фотографий папиной мамы почти что нет."Не до того было. — Объяснял отец. — Жизнь была тяжёлая". Отец не знал своего отца, он бросил их и уехал куда-то на север, то ли на заработки, то ли подальше от семьи. Мать тянула отца одна, брала подработки. Она была машинисткой, а ещё шила на дому. Так и выживали. Умерла бабушка рано: рак. Мы друг друга не застали.

Теперь все мои родственники живут там, в старом альбоме, да ещё в моих воспоминаниях: обе бабушки, и дедушка, и мама с папой. По кусочкам, вырванным из жизни, можно составить паззл. Но иногда деталей не хватает, приходится додумывать, ломать голову. Например, где это папа: загорелый, глаза блестят? Где-то на отдыхе, судя по одежде? Позади мама, в кадр не смотрит. Видно, не догадывается, что их фотографируют. Подписи нет и спросить не у кого. Почему все это становится важным именно тогда, когда свидетелей уже не осталось? Почему бы не спросить раньше? Не выяснить все детали, собрав паззл в единое полотно? Вопросы, вопросы.