Василиса и Кощей

Анна Геннадьевна Гринь (2024)

Что делать, если в одночасье из писаной красавицы стала чудом-юдом болотным? Не унывать и наслаждаться моментом! Именно так решила сделать кудесница Василиса, когда согласилась на авантюру и на одну неделю стала невестой незнакомого человека. Кто ж знал, что маленькое приключение перевернет всю ее жизнь?

ПРОЛОГ

— Ты только посмотри на это. Посмотри! — выдохнула я в отчаянии, дергая себя за белесую прядь волос. — Какой кошмар! Кошмарище!

— Ну… — задумчиво протянула подруга. — Это же временно. Чего ты так расстраиваешься?

— Да, временно, — согласилась нехотя, — но я так сильно отличаюсь… Самой неприятно.

Татьяна хмыкнула и пригубила клюквенную наливку, которой я решила залечить душевные раны этим вечером. Обошла меня, рассматривая, и заявила:

— Все не так плохо. У тебя только лицо изменилось. А фигура осталась та же. И рост. Было бы хуже, если бы ты совсем другой стала.

Эти слова должны были утешить, но не утешали.

— Я не хочу быть такой! — возмутилась и притопнула ногой. — Стыдно из дома выйти теперь.

— А чего стыдиться? — удивилась подруга.

— Я страшная.

Таня хмыкнула и сообщила:

— Зато у тебя теперь есть куча возможностей, Васюш.

— О чем ты? — даже немного обиделась я. — Какие возможности? Нет у меня никаких возможностей. Я была красавицей! Да, не такой красивой, как мои сестры, но красавицей. Именно из-за внешности получила работу в главном офисе. Заказчики…

— Вот именно! — перебила Татьяна. — Вот именно, Вася. Сколько раз ты жаловалась, что никто не смотрит дальше твоего хорошенького личика, а? Тысячу? Десять тысяч раз? Ты сама знаешь, что тебя, как и многих, судят только по внешности. И относятся так, словно ты не человек со своими желаниями, мыслями, потребностями, а фарфоровая куколка.

Я вздохнула.

— Твой Олег!.. — воскликнула Таня и раздраженно махнула рукой. — Тупой пенек, а не мужик. Он ведь тоже к тебе относился, как к красивой кукле. А ты потакала. Делала все, чтобы он не разочаровался. И во что это вылилось? Ты встречалась с ним шесть лет, а потом выяснилось, что он то и дело шастал на сторону.

Я поморщилась. Олега вспоминать не хотелось. Рана, которую он оставил в моем сердце, уже немного поджила, но все еще отдавала болью.

Мы познакомились, когда обоим было лет по пятнадцать. Вместе учились, вместе веселились. И как-то само собой получилось, что начали встречаться.

Мне казалось, что в этом нет ничего необычного. Все как раз очень правильно. По-настоящему. Как и должно быть.

И мне хотелось, чтобы эта любовь стала чем-то большим… Чтобы мы пронесли ее через всю жизнь!

Именно поэтому я очень старалась. Пыталась соответствовать какому-то идеальному образу: следила за мимикой, жестами, была аккуратна в поступках, не перечила. И радовалась, когда Олегу раз за разом говорили, что он нашел идеальную девушку. Я была такой. Красивой. Правильной. Покладистой. Терпеливой. Обожаемой его родителями.

Я привыкла любить то, что любил он. Даже в еде. Отдыхала там, где хотелось Олегу. Одевалась так, как ему хотелось. Улыбалась так, как ему нравилось.

А потом в какой-то момент осознала, что он ничего не знает обо мне настоящей. Более того, он не видит, как я стараюсь. И не пытается видеть, замечать. Он просто принимал все, как должное. А я… я испортила себе жизнь, часть жизни, играя роль идеальной девушки, возлюбленной и невесты для человека, который видел во мне лишь приятную статусную игрушку. Кудесница же!

И осознала я это совершенно случайно, когда до меня дошли слухи о девушке-репетиторе младшей сестры Олега, с которой он с превеликим удовольствием запирался в ванной комнате после занятий. А после новости посыпались, как из прохудившегося мешка. И остановить их оказалось невозможно. Олег и не пытался, он почему-то решил, что я, будучи и в этом идеальной, просто проглочу факт его похождений на сторону.

Не проглотила. И с тех пор никак не могла заставить себя поверить хоть кому-то, когда меня звали на свидание.

— Зачем ты его вспомнила? — спросила жалобно. — Я же просила…

— Прости, — скорчила виноватую мину подруга. — Я не специально. Неужели тебя до сих пор задевает? Три года прошло, Василиса! Тебе скоро двадцать пять, а ты на молоко дуешь…

Я поморщилась и плеснула нам еще наливки.

— А теперь подумай, — опрокинув в себя алкоголь, сказала Таня, — на недели или на месяцы ты теперь вот такая. Но рано или поздно твоя настоящая внешность вернется. Это безусловно.

— И что?

— А то, что у тебя нет поводов переживать. Нужно просто подождать, — пояснила Татьяна. — А пока ждешь…

— Что? — спросила я, глядя на ухмыляющуюся подругу.

— Ты можешь делать все, что душе угодно! — воскликнула она. — Можешь вести себя… не идеально. Говорить, что думаешь. Смеяться на улицах. Показывать язык прохожим.

— Я не ребенок, — возмутилась немного.

— Не в этом дело, — отмахнулась Таня. — Я к тому, что тебе нет причин переживать, как тебя воспримут другие, ведь скоро это лицо исчезнет. Это не проклятие, а настоящая возможность пожить так, как ты никогда не жила!

Я несколько секунд молча смотрела на подругу, а потом тихо хмыкнула:

— Ну… возможно.

В словах Тани был резон. Я не горела желанием пользоваться ее предложением, но от идеи внезапно стало легко и свободно.

— Это как маска на балу, — продолжила рассуждать девушка. — Тебя никто не узнает и не осудит. Можно танцевать, флиртовать и развлекаться!

— Тьфу на тебя! — скривилась я. — Все испортила.

— В смысле?

— Флиртовать? Ты хоть сама веришь, что кто-то может клюнуть на это? — спросила я, очертив пальцем круг перед своим лицом. — Я же вылитая кикимора!

— Ну… не флиртовать, — согласилась подруга. — Но все остальное — легко!