Говори обо мне гадости!

Анна Долгова

– Рома, сынок! Помоги мне! Сейчас придет Владислав Игоревич. Мы все вместе идем в пиццерию. Пожалуйста, говори обо мне гадости! – Зачем, мам? – Так нужно! – О, Рома, ты уже готов? – подошел к нам Владислав Игоревич. – Идем в пиццерию? Рома смотрит на меня: – Ты что? Какая тебе пиццерия?! Опять хочешь до центнера растолстеть? А потом ныть будешь, что тебя никто не любит, и джинсы не налезают. Мужчина удивлен. Я в шоке. – Ром, мы можем взять твоей маме молочный коктейль, – предлагает наш новый знакомый. – Ой, не. От сладкого у нее сыпь на попе появляется.

Глава 4 Лена

Пребывая в смятении и панике одновременно, иду в пиццерию. Ой, лучше бы я согласилась на свидание с этим коварным типом. Ромка ведь понял все настолько дословно, что будет стараться. Из кожи вон вылезет, но произведет впечатление перед своим кумиром. На меня уже произвел… И кажется, я понимаю, что меня ждет…

Ну а с другой стороны, чего ты ждала, Лен? Что Ромка начнет о твоем аморальном образе жизни распространяться?! Которого нет в принципе…

— Проходите, — слышу бархатный голос «Классно целуется».

Всю дорогу я шла молча. Пиццерия на углу квартала от спортшколы. Идти близко. Мы с Ромкой иногда сюда заходим. Вкусная пицца тут. Здесь можно расслабиться и насладиться приятной атмосферой. Но, видимо, не сегодня.

Бархатный голос Владислава Игоревича заставляет выйти из раздумий. Я шла позади него и Ромы, который о чем-то увлеченно рассказывал. Из обрывков поняла, что это были рассказы о пройденных соревнованиях, в которых он участвовал. Ну хоть не гадости обо мне…

Слегка запнувшись на входе, чувствую, как крепкая рука мужчины подхватывает меня. Я не просила! Да и не упала бы!

— Осторожнее, — над ухом тихо и спокойно. Точно убаюкивает меня.

— Опять под ноги не смотришь?! — оборачивается к нам Рома, который уже прошел в пиццерию, но не упустил возможности стрельнуть в меня. — Вы следите за ней, Владислав Игоревич. А то опять нос расшибет.

Таааак. Терпим. Сама напросилась. Это самый верный вариант!

Стараюсь себя успокоить, но ничего не выходит. Меня чуть ли не колотит от страха перед фантазией моего сына. Я ни разу не разбивала нос!

— Буду следить еще пристальнее, — улыбается мужчина и, не выпуская мой локоть, ведет меня к свободному столику в углу.

Только он галантно отставил стул, приглашая меня сесть, как Рома вновь отличился:

— Ее нельзя сажать возле окна! Сейчас опять почки продует и цистит обострится.

Мы с тренером так и зависли. Он со стулом в руке, я в полуприсяде над ним.

— Хотя.., — Рома подходит к нам и медленно водит рукой над моей поясницей. — Вроде нет сквозняка. Садись.

От неожиданности моя аккуратная посадка заканчивается неловким плюханием на стул. Уже сама пододвигаю его ближе, поскольку маневр Владислава Игоревича за мной поухаживать закончился, толком и не начавшись.

Усевшись напротив меня, Рома все-таки закончил начатое!

— А то сейчас начнет бегать в туалет, носик пудрить, — улыбается сын.

Мужчина недолго всматривается в мое лицо.

— Ром, кажется, твоя мама не пользуется пудрой, — недоуменно смотрит он на сына.

— Так и я про что! — уже смеется Рома.

Насколько понимаю, его очень забавляет вся эта идея. Дорвался! Еще бы! Когда еще можно будет шутить так над матерью?!

Владислав Игоревич, слегка улыбнувшись, делает неожиданный маневр. Он снимает свою джинсовую куртку, оставаясь в джемпере, и оборачивает ее на моей талии. Завязав рукава на моем животе, уже серьезно произносит:

— На всякий случай.

При этом он смотрит на меня в упор. Мне в глаза. А в них, я точно знаю, паника, страх и просьба о помощи. И он помогает! Как понимает ситуацию, так и помогает.

Мужчина перестает буравить меня глазами, открывая меню. Я же перевожу взгляд на сына. Тот смотрит на нас ошарашено. Черт. Он все понял. Вот, наверное, только сейчас все и понял. Стараюсь сделать глаза кота из мультика про Шрека. Ромка, только продолжай. Раз уж начали… Я все выдержу! Наверное.

— Так, Рома, — начинает задумчиво тренер. — И что же можно заказать твоей похудевшей маме?

Или он реально во все верит, или он тоже подыгрывает. Поскольку его красноречивая улыбка в сторону сына навела на подозрения. Ромка с умным и внимательным видом изучает свое меню. Я же настроилась на новый поток гадостей. Чтобы не выдать себя, зарываюсь в буклете с картинками аппетитных пицц.

— Даже не знаю.., — протяжно и задумчиво произносит сын.

— Может быть, пиццу с морепродуктами закажем? — предлагает Владислав Игоревич.

Украдкой поглядываю за ними из-под буклета. Они не обращают на меня никакого внимания. Можно ненадолго выдохнуть. Но нет!

— Не, на морепродукты у нее аллергия, — не теряя серьезность в голосе, говорит сын.

— И как проявляется? — озабоченно спрашивает мужчина.

— Знаете, есть такой синдром. Называется отек Квинке, — Рома настолько воодушевился своей ролью на сегодня, что даже меню отложил и жестами стал показывать, как происходит этот самый отек. — Вот так вот распухает лицо, язык становится набухшим. Человек задыхается. Может, кстати, умереть, если ему не оказать первую помощь.

С силой бью буклетом себя по лбу. Боже! Рома! Откуда ты знаешь все эти болячки?!

— Не расстраивайтесь, — Владислав Игоревич берет меня за руку, отчего я чуть ли не роняю буклет. — Мы закажем что-нибудь другое. А про морепродукты я запомню.

Он мило улыбается и четко дает понять, что отступать не намерен. Способ не работает. Смотрю на Рому. Тот уже ухмыляется над нами, и с насмешкой продолжает изучать меню. Смешно ему!

— Вот, — через минуту он произносит громко и отрывается от книги. Взгляд его точно падает на наши сплетенные руки. Да, мужчина так и не отпустил меня. — Можно заказать вегетарианскую пиццу. Или"Четыре сыра". Но при условии, мам, что завтра с утра ты встаешь со мной на пробежку.

Невольно решила уколоть сына:

— Ты же не бегаешь по утрам! — одновременно вырвала руку у мужчины.

— Ради тебя, мать, я готов на все, — многозначительно посмотрел на меня Ромка.

Да вижу я, что ты готов на все!

— Я твою маму сам потренирую, — мило улыбается сыну тренер.

Ой, чувствую, это не бег по утрам…

— А вы справитесь? — с серьезным видом вопрошает Рома. — Она дама бойкая. И ленивая. Ее не просто подгонять надо. Надо замотивировать чем-то. Вот я ее завтра после пиццы взвешу утром, а на весах покажет восемьдесят шесть! Вот это мотивация! А перед вами она не будет взвешиваться. Постесняется своих габаритов.

Медленно начинаю стекать под стол… Какие восемьдесят шесть?!

— Не нужно стесняться, — Владислав Игоревич мило улыбается мне. — Хоть сто два.

Ох и настырный ты тип…

— Теперь напитки, — продолжает мужчина, вновь рассматривая меню. — Про молочные коктейли я помню. А что, Ром, ты скажешь о свежевыжатых соках? — закидывает вопросами сына.

— В них тоже достаточно сахара, чтобы она покрылась сыпью, — с показательным сожалением произносит Рома. — Конечно, ее меньше, но в лечении мама нуждается. Смазывай ее потом…

Мы с Владиславом Игоревичем переглянулись. Нет у меня сил играть в больную тетку!

— Ты сам смазываешь маму? — мужчина задает вполне логичный вопрос.

Вот тут, кажется, мы прокололись…

— Конечно! — невозмутимо восклицает Рома. — А что в этом такого?! Родные должны помогать друг другу. Когда у меня в детстве был диатез, меня мама тоже смазывала. Везде. Ну сами посудите, Владислав Игоревич. Место неудобное. Она, конечно, перед зеркалом может себя и сама обработать, но получается неаккуратно. А если сразу не смазать сыпь, она чесаться начинает. По себе помню. Ну не будет же у меня мама ходить по улице и чесать свою пятую точку?! Некрасиво же, правда?!

— Ты очень заботливый сын, — со всей серьезностью говорит тренер, отчего сын расплывается в улыбке на похвалу.

Ненадолго повисла пауза, в течение которой я боролась с желанием завыть. Как волк на Луну.

— Так что в итоге будем пить? — решил окончательно добить меня мужчина.

— Воды, — внезапно вырвалось у меня с глухим отчаянием.

Кажется, мне сейчас реально плохо станет от такой прыти сына. Ох, чтобы еще раз, да когда-нибудь…

— Только без газа! — перебивает Рома Владислава Игоревича, который хотел что-то сказать мне. Тот недоуменно посмотрел на него. — От газиков у нас животик пучит. Да, мам? — а мой сын тоже умеет улыбаться с ехидством!

Кидаю буклет на стол, складываю руки на груди в позе очень рассерженной женщины.

— Да, сынок!

Владислав Игоревич опять хочет чего-то спросить, но его теперь перебивает официантка, которая вовремя подошла к нам:

— Что будете заказывать? — мило улыбается девушка.

— Яду! Стакан! — требую у милой официантки, не меняя своего положения и не сводя гневного взгляда с сына.

Девушка и Владислав Игоревич опешили. Мне даже показалось, что вокруг нас люди замолчали. Настолько им стала интересна цена необычного деликатеса.

Ромка выкручивается. Он даже положил девушке руку на запястье, чтобы успокоить ее:

— Мама так шутит, — с открытой улыбкой говорит официантке. — Специфическое чувство юмора, вы не находите? — это уже он вопрошает у Владислава Игоревича.

Мужчина смотрит на меня с жалостливой улыбкой.

— У меня еще хуже, — говорит он мне и поднимает взгляд на девушку. — Значит, нам одну пиццу вегетарианскую и одну «Четыре сыра». Два лимонада и одну воду без газа. Для начала достаточно?

Тренер смотрит на нас вопрошающе, а я чувствую, что не доживу и до подачи своей водички без газа.

— Для начала? — оживает Рома. — Вполне.

Хочу пнуть сына под столом ногой, но промахиваюсь и попадаю во Владислава Игоревича.

— Ой, что это? — он смотрит вниз и понимает мой маневр. — Не волнуйтесь Елена Владимировна. Я угощаю. Поэтому можно немного и воспользоваться ситуацией.

Как сладко он все это говорит… Что и правда, хочется воспользоваться ситуацией. И не только в пиццерии… Но я должна продолжать играть в легенду больной и ущербной тетки. И пить воду. Вместо лимонада.

— А что случилось? — тут же подхватывается Рома и тоже смотрит под стол. — Она вас пнула? Владислав Игоревич, вы ее уж так не ругайте. Это у нее бывает. Тик. Нервный.

Мужчина переводит на меня удивленный взгляд. Я боюсь поменять позу. Вдруг какой тик пробьет?! Нервный.

— Врачи говорят, что это от удара головой, — продолжает сын нашу игру.

— Как так получилось? — мужчина обеспокоенно кладет мне на плечо свою ладонь.

Да, Ром?! Как так получилось?! Давай, жги!

— Как обычно. На каблуках ходить не умеет, но упорно их надевает. Женщины… Что с них взять? — заканчивает сын со вздохом.

— Ну ладно хоть трезвая.., — неожиданно для себя бурчу себе под нос.

— Когда как.., — Ромка показательно смущается, будто ему бывает стыдно за мое поведение.

Хочу ответить что-нибудь гневное, но подходит официантка. Не успела она поставить передо мной стакан с водой без газа, как я тут же залпом выпиваю его.

— Еще принесите, — прошу девушку со злостью на сына в глазах и в голосе.

— Мам, ты водой не увлекайся. У тебя же почки. Завтра встанешь отекшей, и твой начальник решит, что ты опять с похмелья пришла, — добивает меня сын, с удовольствием отпивая от своего лимонада.

От этих слов даже девушка-официантка спешит ретироваться.

Что?! С похмелья?! Опять?!

Чувствую, как у меня пар из ушей пошел. В буквальном смысле.

Видимо, мой пар заметил Владислав Игоревич, поскольку отдал мне свой стакан с лимонадом. Но этого не мог не заметить Рома!

— Зачем, Владислав Игоревич? А как же сыпь?!

— Думаю, от двух глотков ничего не будет, — миролюбиво улыбается мужчина.

Делаю глубокий вздох. Тут же протяжно выдыхаю.

— Благодарю, — отставляю лимонад обратно.

Я лучше водички попью.

Следующие минуты три мы молчали. Ромка с аппетитом уплетал пиццу. Владислав Игоревич пил лимонад. Его воспитание не позволяло начать трапезу при даме, которая даже не притрагивается к кускам. А я и не притронусь! Пью второй стакан воды и боюсь ею поперхнуться на очередной выпад сына. Что уж говорить о куске теста, если он вдруг застрянет в горле.

Владиславу Игоревичу определенно не везет сегодня в речах, поскольку как только он открыл рот и хотел завести разговор, в пиццерию ввалилась шумная компания молодежи. Ромкиного возраста. И все бы ничего, но вот Рома тут же изменился в лице. Он так и завис с куском пиццы у рта.

— Это че за фигня? — спросил Рома, явно не обращаясь к нам. А так. Мысли вслух.

Мы с тренером тут же устремили заинтересованные взгляды на компанию. Здесь три мальчика и одна девочка. Они огляделись и пошли к столику мимо нас. Проходя мимо, мальчики громко и настоящим взрослым рукопожатием поприветствовали Рому.

— О, Ром, и ты здесь! Здрасьте! — кинули они нам, и пошли дальше.

Девочка же смущенно улыбнулась и пошла за мальчиками. Один из них явно имел на нее виды. Или они были а-ля парой, поскольку он постоянно клал руку на ее спину, пропуская впереди себя.

Компания села позади Ромы, поэтому он постоянно оборачивался в их сторону. Сын негодовал и «ушел» из нашей троицы.

— Рома, ты чего? — позвала сына негромко.

— Блин, женщины! Что вы за народ такой?! — Ромка с характерным шипением начал уже наезжать на меня, отбрасывая кусок пиццы на тарелку.

— Да что случилось-то?!

Я не знала никого из этой компании. Поэтому не могла понять, чем таким они могли взбесить его. Вернее, поняла, что претензия у него именно к девочке. Вот только почему?

— Это Алинка Ельпина! — вопит Рома, переходя на шепот.

— Кто это? — подаюсь к нему вперед и также шепотом спрашиваю.

— Новенькая наша. Она вот недели две назад пришла к нам в класс.

— Не знала о вашей новенькой, — честно говорю я.

— Да ты никогда ничего не знаешь! — мой ребенок аж руками взмахнул. Взгляд гневный с каким-то отголоском пренебрежения.

Я цепенею с открытым ртом и не могу понять: он сейчас про меня гадость сказал придуманную или правдивую?

Ситуацию пытается спасти Владислав Игоревич:

— Это твоя девушка, Рома? — неожиданно для меня и сына идет сразу в наступление.

— Что? А, нет! Больно надо, — тут же спохватывается сын, но потом с тоской в глазах пьет лимонад.

— А что ты тогда так ерепенишься? — я не выдерживаю, поскольку обижена на его прежний выпад. И не важно, был он наигранным или сказанным от души.

— Да… Да что тебе объяснять, — опять машет на меня рукой Рома, не видя во мне близкого человека, желающего поучаствовать в его жизни.

— Тогда мне объясни. Как мужчине, — произносит тренер весьма строго.

Ромка замешкался. Ему неудобно перед тренером. Еще бы! Это же тренер! Ни кто иной, как сам Владислав Арсеньев! А я всего лишь мама. Мамы все выдерживают.

— Ну понимаете… Она как бы со мной в школе больше общается. Мы с ней частенько за партой сидим. И завтра мы планировали с ней пойти погулять, — объяснил сын, периодически стреляя в меня глазами.

Я опять сложила руки на груди. Я рассержена. Меня, можно сказать, оскорбили в присутствии малознакомого нам человека!

— Значит, завтра пойдешь с ней гулять и все выяснишь, — отрезаю, стараясь взять ситуацию в свои руки и не желая пускать в наши с сыном пререкания Владислава Игоревича. Все-таки Рома — мой сын!

— И как ты себе это представляешь?! — воскликнул Рома. — Я — не ты! Это ты можешь закрывать глаза на происки своего ненаглядного! А у меня гордость есть!

— Так, все! — хлопаю ладонями по столу, рывком развязываю узел джинсовой куртки на своем животе и ухожу в сторону уборной.

Надо успокоиться! Иначе я наговорю ребенку много лишнего, за что мне потом будет стыдно.

Уже отходя от стола, услышала, как Рома вынес вердикт и озвучил его Владиславу Игоревичу:

— Нельзя ее было возле окна сажать. Вот, цистит опять обострился.