Восьмой глаз

Анна Журавлёва (2024)

Незадачливый писатель, книги которого популярны только благодаря «Человеческой магии», вынужден начать работать на корпорацию «Восьмой глаз». Всё из-за трагического случая, что изменил его жизнь. Сможет ли юноша ужиться в новом коллективе или же желание быть в одиночестве, в ожидании легкой похвалы, возьмёт верх?

Глава 7. Ты счастлива?

Перед тем как уйти Мистер Браун чуть поклонился, а Беатрис пристально смотрела и молчала. Она будто изучала наши души, пытаясь наружу выпустить всю боль, которую храним где-то глубоко внутри себя. Скрывая ее под глупыми улыбками, неловкими смешочками, просто боясь довериться и рассказать кому-то о своей печали. Возможно просто понимая, что даже облегчения от этого не получим, а лишь лживое: «Действительно печально».

В голову лезли самые разные мысли. Уверен, что Ариста в отличие от меня думает лишь о деле. Как найти убийцу, от куда у редактора наркотические препараты без отпуска. В то время как мне просто хочется понять суть этого места. Люди вообще счастливы работать на «Восьмой глаз»? Или им просто приходиться здесь находиться из-за страха заключения?

«Восьмой глаз» не кажется чем-то плохим. Обычная корпорация, которая живет по своим правилам. Хотя о ней я много чего еще не знаю, возмо…

— О чем думаешь?

— Тебе не понравиться

Единственное, что смог сказать. Хоть сейчас и сожалею. Надо было просто произнести: «О работе». Растерялся.

Девушка усмехнулась, а после наши взгляды встретились.

— Тириан, здесь есть люди с настолько мрачными мыслями, что ты и представить не сможешь. Несмотря на это, они будут и дальше продолжать работать, работать и только работать, ведь от былого пришлось просто отказаться. Забыть, как сон, которого никогда и не было.

Повисло молчание. Девушка стала какой-то нервной. Взгляд бегал из одного угла в другой. Такое чувство, что былая храбрость куда-то просто исчезла. Ариста говорила про себя, я уверен в этом.

— Так если настолько несчастна, зачем продолжаешь жить?

Девушка от удивления чуть приоткрыла рот, продолжая при этом улыбаться. Уголки ее губ чуть вздрагивали, будто она просто боялась или банально не может сказать даже слова.

— Ты ошибаешься.

После она скрестила руки на груди и ухмыльнулась.

— Ошибаюсь?

Не осознано повторил.

— Сейчас я счастлива.

— Значит…

Ариста тут же перебивает меня, не дав мне и слова сказать.

— А что насчет тебя? Ты доволен своей жизнью?

— Конечно, что за вопросы? Почему я…

— Ты ведь уже несколько лет пишешь под руководством редактора, я права? Тебе говорят, что и как нужно сделать в сюжете и даже как написать. Разве ты этого хотел? При этом и уйти не можешь, ведь законченного образования не имеешь.

Слышать такое действительно не приятно. Но злость была не на Аристу. Ведь девушка просто рассказала факты из моей жизни. Я тот, кто променял самого себя на лёгкие деньги. На обычное желание жить и не умереть на улице без еды и воды.

— Не злись на меня. Этими словами хотела не унизить тебя, а лишь доказать одно — не пытайся быть умнее и проницательнее другого, потому что больнее в итоге будет самому.

Делаю глубокий вдох, а после улыбнувшись поднимаю голову:

— Я не обижаюсь, ты лишь сказала правду.

Девушка посмотрела на меня с недоумением.

— Она не идет тебе.

— Как и тебе.

Усмехнувшись Ариста произносит:

— Тириан, а ты забавный.

Тут же мы доходим до двери кабинета. Хотел уже открыть ее, но меня тут же останавливает чужая рука.

— Тебе следует подождать, ведь перед тем, как покинуть «Восьмой глаз», мне нужно одеть рабочий костюм.

Не долго подумав, облокачиваюсь спиной о стену рядом и спрашиваю:

— А когда мне выдадут? А он за счет компании? А если нет, то сколько заплатить придётся? Ткань будет хорошая или как стажеру…

— Не все вопросы сразу.

Говорил быстро, даже в какой-то мере и не задумываясь о смысле. Думаю, продолжаться подобное могло и дальше, но уровень абсурда стал бы не позволительно высоким.

— Во-первых, твой будет готов завтра. Во-вторых, компания оплачивает подобные расходы. Ткань будет соответствовать твоему статусу. Стажеры такие же ценные сотрудники.

Увидев, что молчу, Ариста быстро заходит в кабинет.

— Я скоро.

Тут же рядом стало тихо.

Решаю хоть, как-то скоротать время от чего достаю из кармана телефон и захожу в «заметки». Нажимаю на крестик и вижу перед собой белый лист. Делаю вдох и просто начинаю быстрыми движениями по экрану писать, каждое слов, что успевает произнести в голове:

Чудна она

Мила она

Но как же далека

Улыбка будет врать

А голос правду

Ложью подменять

И пропасть между нами

С каждым словом

С каждым жестом

Будет только больше

И сильнее

Не давая и возможность

Хоть на миг понять

Кто же ты?

В последствии

А кто же я?

— Что это?

Тут же слышу рядом, пока девушка пытается прочитать буквы на экране.

— Ничего особенного, просто стихотворение.

Было видно насколько ей стало интересно, отчего спокойно протягиваю телефон. Ее взгляд бегал то право, то влево, медленно преодолевая одну строчку за другой, пока в какой-то момент не произнесла лишь одну фразу:

— Ты действительно так думаешь?

Секунда и ответ:

— Просто так чувствую…

Потом добавляю:

— Это сложно объяснить, понимаешь?

Девушка беззвучно, будто бы, не открывая рот ответила:

— Понимаю.

Чуть усмехнулся. Понимает? Странно это слышать, потому что самому сложно сказать, почему именно эти слова пришли в голову. Словно нечто, что родилось в самых закромах подсознания, выжидая момента излиться в виде черных букв на экране и остаться навсегда. Становясь в будущем возможностью вспомнить, а каким я был, а о чем мечтал? Чего хотел и как добился.

Больше Ариста ничего не сказала, лишь молча пошла в сторону лифта.

Оказавшись рядом с ним спрашиваю:

— Мы куда?

— На парковке рядом со зданием стоит черная машина. Именно на ней мы поедем на место смерти, чтобы поискать улики.

— «Восьмой глаз» даже такое предоставляет.

Произнес лениво, без какого-то восторга.

На улице в этот момент уже светило солнце, но оно не согревало. Всему виной холодный ветер, что умудрился проскользнуть даже сквозь мой теплый, спортивный костюм. По телу пробежала легкая дрожь. Интересно, а ей не холодно?

Девушка из кармана достает черный брелок, а после громкий звук и двери открыты. Сначала хотел сесть на заднее сиденье, но после передумал и открываю переднюю дверь.

Пока мы ехали смог заметить, что на улице было не так много людей. Большинство — мамочки с детьми или группка школьников, которые довольные шли домой. Вот бы тоже вновь стать обратно ребенком, хотя бы на день. Ведь тогда, сам мир казался ярче. Все проблемы заключались в том, что пропустил любимую серию мультика по телевизору или дворовый друг так и не пришел на площадку. Ты лишь счастливый ребенок, у которого вся жизнь впереди. Так и буду дальше думать, даже если мое детство и отличалось, оно все равно хорошее, пусть и не идеальное.

— Тебе не страшно?

Вдруг спросила Ариста.

— А должно?

Девушка будто бы не решалась задать следующих вопрос, пока не слышу:

— Редактор Финг, каким он был человеком?

— Не знаю.

Теперь мне не хватает слов, чтобы описать свое состояние.

— Мы с ним не настолько близки. Нас связывали только рабочие отношения, да и то мне кажется, что мое поведение его раздражало, да и в целом я. Поэтому даже увидев его мертвое тело ничего не почувствовал.

— Это хорошо.

— А?

— Ты понимаешь свои эмоции и честно о них говоришь. Как по мне это лучше нежели ходить с грустным лицом и повторять: «Как же жаль, мне так плохо.»

— Многие скажут, что просто черствый.

— Тогда они дураки, что живут в мире притворства.

«Но разве сама не также делаешь?»

Но в итоге просто промолчал. Не хотелось лесть ей в душу. У нее есть свои причины, чтобы так себя вести и когда-нибудь возможно, я стану тем, с кем будет легко поделиться душевной болью.

Неожиданно машина останавливается.

— Приехали.

Двор был пустым. Рядом нет ни единой души. А ветер будто бы стал еще сильнее. Интересно, а хоть кто-то из жильцов знает о произошедшем? Подходим к подъезду и быстро поднимаемся на нужный этаж. Девушка открывает дверь чьими-то ключами. Скорее всего они принадлежали Мистеру Фингу.

Уверенными шагами она заходит внутрь, в то время как я просто застыл. Словно невидимая сила сковала ноги, от чего и шаг сделать не мог.

— Идешь?