Без права на измену. Серия четвертая. Право на шанс

Анна Зубавина (2024)

Марина возвращается в родной город. Жизнь ее постепенно налаживается. После побега она не ищет встреч ни с почти бывшим мужем Робертом Елизаровым, ни со «спасителем» Ефимом Корсаковым. Неожиданно Марина узнает от Лизы, любовницы мужа, что Роберт после родов отобрал у нее сына. А Лиза с послеродовой депрессией из роддома попадает в специализированный стационар. И Марина снова встает на тропу войны… На этот раз за право любовницы растить ребенка самой. К сожалению, Марина обречена на поражение. И неизвестно, как бы все сложилось, если бы не новая встреча с Ефимом Корсаковым. Отрывок: Ефим по-прежнему продолжал, молча, смотреть на Марину. — Я возвращаюсь к Роберту! — она почувствовала, как ее голос задрожал, но ничего не могла с этим поделать. — Роб сделал мне предложение, от которого я не могу отказаться, потому что от этого зависит судьба других людей. Я не имею права, Корсаков! Понимаешь ты или нет?! — Марина уткнулась лицом в ладони и отчаянно зарыдала.

Глава 3–2

Она сделала шаг назад.

— Зачем?! Ты не ответил на вопрос. Говори правду! Или я ухожу!

— Нет! — в его голосе прозвучала такая тоска и безысходность, что ей сделалось не по себе.

Вгляделась в лицо бывшего. Когда-то такое любимое. Красивое, с горящими любовью и страстью угольными глазами. Такое родное. Раньше…

Эти гибкие руки сводили с ума… Когда-то.

Но сейчас ее тело молчало. Как будто у нее никогда и не было мужа Роберта Елизарова. А душа… Та ее часть, отданная когда-то Роберту, умерла, стоило ей услышать об измене. Не выжила та часть, погибла вместе с любовью. Чуда не случилось.

Марина прислушалась к звукам в квартире. Что-то не так! Тишина. Странная она какая-то…

И внезапно осенило. Ребенок Лизы… Наследник…

— Ребенок… Где он?!

— Ребенок? — растерялся Роберт. — А, ты про Коленьку, сыночка… — лицо его засветилось. — Я попросил няню, чтобы Коля побыл до вечера у нее. Потом Большаков привезет их сюда.

Марина облегченно вздохнула. Значит, Роберт не собирается удерживать ее здесь насильно, да и с ребенком явно все в порядке.

— Да ты садись, — он указал на кресло и сам сел напротив. — Это и твой дом!

Она похолодела. Кажется, рано успокоилась. С чего бы Роб так подобрел? Вспомнила их последнюю встречу в кафе, его властный тон, жестокие слова и поежилась.

— Я хочу поговорить с тобой, — голос Роберта звучал печально. — Помнишь, как счастливо мы жили в этом доме? Ну, скажи, Мариш? Ты не можешь этого отрицать, — его голос сорвался, он судорожно сглотнул. Марине показалось, что в черных угольных глазах блеснули слезы.

— Были, да. И даже очень, — тихо подтвердила она, пока не понимая, куда он клонит.

Роберт, кажется, почувствовал это. По его взгляду догадалась, что сейчас все прояснится.

— Мариш, прости меня! Давай не будем судиться. Зачем? Я и так соглашусь с твоими претензиями. И на развод соглашусь, раз без этого никак. Только не выходи замуж за этого своего… постояльщика!

Марина потеряла дар речи.

— Ты хочешь сказать, за Ефима Корсакова? — выдавила она из себя. — Откуда ты взял такое?

Роберт невесело усмехнулся.

— Он сам мне об этом сказал.

— Зато мне об этом ничего неизвестно! И вообще, при чем тут он? — Марина разозлилась не на шутку.

— Значит, он поторопил события. Плохая примета! — сказал Роберт и поднял на нее молящий взгляд. — Не выходи! Всякое бывает. Может, мы еще помиримся? А если выйдешь… Тогда безысходность! Я ведь и наговорил тебе всего в кафе, только чтобы удержать. А вдруг бы ты вернулась…

— Нет, Роберт, нет! Мы ходим с тобой по кругу. Это бесполезно, — она встала. — Извини, мне пора домой. У меня много дел!

Он как будто не слышал.

— Завтра мои юристы передадут тебе документы на владение долей предприятий концерна. Нотариально заверенные. Кроме того, тебе на счет ляжет реально огромная сумма. Правда, в рублях. Захочешь — переведешь в валюту. Каждый квартал тебе будут капать определенные деньги, в зависимости от доходности предприятий.

— И кто тебе посоветовал такое? Неужели сам решил?

— Нет, — покачал головой Роберт. — Отец посоветовал сделать именно так. Сказал, что ты мало что понимаешь в строительном бизнесе и вообще в бизнесе, а обмануть тебя он мне не позволит.

— Но если папа сказал, тогда да, — пробормотала ошарашенная Марина. Она не могла поверить, что все это происходит с ней наяву. Тут явно какой-то подвох!

— Подаренную отцом машину можешь забрать прямо сейчас. Или ребята большаковские подгонят к клубу! А еще в гараже одна из представительских машин твоя. Скажешь, когда пригнать. Да и документы надо переделать на нее. Ну, что еще? Забирай свои вещи, зачем они мне? Тебе долю за жилье деньгами отдать или квартиру купить?

Марина подняла руку, прося его остановиться.

— Что ты задумал? Признавайся! — сердце ее зашлось в бешенном галопе.

Роберт проигнорировал ее вопрос.

— Пойдем, я покажу тебе, как оборудовал детскую, — позвал он и вышел из гостиной первым.

Секунду поколебавшись, она двинулась за ним.

Он распахнул дверь детской. Нежно-голубые шторы, голубые обои с веселым орнаментом. Белоснежная детская кроватка под балдахином. Пеленальный столик, комод, шкафчики для одежды и игрушек. У стены напротив — новая полуторная кровать, аккуратно заправленная. Настольная лампа под абажуром, ночник на стене…

Пахло детским кремом и почему-то кипяченым молоком.

У Марины навернулись слезы на глаза. Не смогла их сдержать, и они покатились по щекам.

— Ты специально? Травишь мне душу? А ведь все могло быть по-другому…

Роберт смерил ее внимательным взглядом.

— Я хочу, чтобы ты видела, от чего отказалась! Мы бы вместе растили Коленьку. Ты стала бы ему прекрасной матерью.

— Нет! Выбрось из головы. А потом, у него уже есть мать — Лиза! Ты почему так себя ведешь? Роберт, ты сходишь с ума!

Он внезапно притянул ее к себе.

— Ты права. Я схожу с ума! По тебе! — он впечатался в нее всем телом и стал лихорадочно покрывать поцелуями лицо. Со стоном запустил горячие руки ей под кофточку…

— Не смей, слышишь? — прошипела, тщетно пытаясь вырваться. А его руки уже колдовали над пуговицей джинсов.

Она застыла статуей, плотно сомкнув губы.

Роберт грубо оттолкнул ее от себя. Глаза его гневно сверкнули.

— Ты спишь с ним? Со своим постояльщиком? — прошипел он ей в лицо. — Признавайся!

— Сплю, — созналась она. — И дальше буду спать! Только к тебе это не имеет отношения.

Роберт издал звериный рык, и ее щеку обожгла хлесткая пощечина.

— Мерзкая дрянь! До чего ты докатилась, — он хрипло дышал. — Потаскуха! Была бы порядочной, простила бы и стала матерью моему сыну! И еще. Не видать тебе Николь, это я обещаю! Не хотела по-хорошему — будет по-плохому! — глаза его горели злорадством. — Органы опеки у меня вот где! — он потряс сжатым кулаком. — Как скажу, так и будет! А я найду, что сказать, будь спокойна. Подстилка дешевая, — Роберт поднял руку и замахнулся, видимо, для очередной пощечины.

Марина зажмурилась. Ее колотило в нервном ознобе от бессилия и унижения.

— Ударишь — и я прострелю тебе голову, — раздался рядом звенящий от гнева голос Корсакова.

Марина резко обернулась. С пистолетом в руках в коридоре стоял Ефим. Из-за его плеча выглядывал бледный как полотно охранник Толик.

Корсаков бросился к Роберту и коротко, но резко ударил его в солнечное сплетение, пнул ногой скорчившееся на полу тело. Затем метнулся к Марине, крепко прижал ее к себе, и она разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.

— Как ты? Он… ничего тебе не сделал? — Ефим тревожно всмотрелся в ее лицо.

— Нет, — всхлипнула Марина. — А Большаков где? Он наверняка вооружен!

— Его нет, — произнес Корсаков и вытер пот со лба.

— В гараж спустился, — со знанием дела произнес Толик. — Больше негде ему быть!

Марина чувствовала, как горит огнем место пощечины.

Ефим подошел к лежавшему на полу Роберту и снова с силой пнул его.

Роберт разразился матерной бранью.

— Урою гниду! Кровью захлебнешься! — с вытаращенными от боли и ярости глазами прошипел он Корсакову.

— Кишка тонка, — сурово бросил Ефим. — Только и можешь, что за женой бывшей бегать, жизнь ей портить! Еще раз такое повторится — и я за себя не ручаюсь! — и еще раз от души добавил Роберту по ребрам.

— Не твое дело, урод малахольный! Она мне пока жена! Мне, а не тебе, понял?! Не прикасайся к ней, слышишь? — он сделал попытку подняться.

Корсаков взглянул на замершего Толика.

— Будь добр, друг, подними его и… окажи помощь. Нам пора, — он крепко пожал охраннику руку.

Ефим обнял Марину за плечи и прижал к себе. Дотронулся сухими губами до виска.

— Я помогу тебе одеться, и поехали отсюда. Моя машина внизу. С этой минуты ты передвигаешься по городу только с охраной! — пригрозил он. — Вот буду караулить тебя вечно!

— А как ты узнал, что я здесь? — клацая зубами от нервного перенапряжения, все же поинтересовалась она. — Тебе Толик сказал?

— Потом расскажу! Не до этого пока. Никодимыч с твоей Юлей уже час, как выехали из Рябиновки.