Баба Яга спасает мир

Анна Каракова (2025)

Однажды обыкновенный мальчик Сеня пошёл в аптеку за лекарством для бабушки, но попал… в сказочный лес. Здесь он знакомится с Бабой Ягой, Кикиморой, Лешим и узнает, что волшебный мир вот-вот погибнет. Спасти его может только цветок Дивноцвет, который растёт у людей. Обитатели сказочного леса, возглавляемые Бабой Ягой, отправляются в город, чтобы найти спасительный цветок, вывести на чистую воду Ивана-царевича и сразиться с Кощеем Бессмертным, внезапно воскресшим через тысячу лет… Для среднего школьного возраста.

Глава 3. Заклятье

Яга с утра хлопотала по хозяйству. Методично перетирала в решете сушёных гадюк с болотной жижей. Это, как известно, лучшая мазь от кривой спины. Варила в котле зелье из мухоморов с бузиной и полынью — для веселья духа и крепости сна. Даже почистила от паутины и мух слепые кривые окна. Поменяла одни дырявые занавески на другие, такие же.

Когда окнами занималась, обратила внимание на странные пузыри, плывущие над родным болотом. Нехорошие. Не здешние.

Пригляделась, щурясь — всё-таки возраст давал о себе знать. Тыща лет — не шутка. И увидела у ручья…

— Что за напасть! Не может такого быть!

Разъярившись, схватила метлу и бегом, вприпрыжку — на костяной-то ноге! Учить олухов уму-разуму.

Хотела напустить на себя вид самый страшный, да не занадобилось. И Леший, и Кикимора и без того в ужасе застыли под её свирепым взглядом.

— Человек?! — прогремела Яга. — Откуда?!

— Бабочка! Ягодочка! Он сам пришёл! — запричитала Кикимора. — Вон, Лешего спроси! Он знает! Он подтвердит!

— Леший не знает, — тут же среагировал Леший.

Кикимора злобно зыркнула на него:

— Приятель, называется! Ещё и родственничек!

Леший немедленно превратился в корягу — мол, ничего не вижу, ничего не слышу.

Яга в ярости замахнулась метлой на обоих.

Ступа решила, что её позвали, и, несмотря на неуклюжие габариты, мягко подплыла к хозяйке, слегка касаясь дном травы. Яга в сердцах кинула внутрь метлу. Ступа мягко крутанулась в воздухе — обиделась, значит. Она-то при чём?!

Сенька незаметно для себя перестал бояться и с восторженным любопытством переключился на эту штуку на воздушной подушке. Крутая история! Он присел, провёл рукой между дном ступы и травой:

— Вау, это флайборд? А можно покататься?

Ему никто не ответил. Кикимора стояла перед Бабой Ягой виновато потупившись. А Леший делал вид, что он теперь — здравствуй, дерево!

Сеньке захотелось разрядить обстановку.

— Вообще, прикольно тут у вас… — дружелюбно сказал он. — Вы кто? Актёры? Или влогеры? Про сказки вайны снимаете?

Яга, скрипя зубами, злобно изучала Сеню, как неведомую зверушку.

— Так вайны сейчас не в тренде! — продолжал мальчишка. — Хотя… может, таким олдам, как вы, зайдёт.

— Что он несёт?

Яга грозно повернулась к Кикиморе. Та пожала плечами, помотала головой. Сенька тем временем внимательно смотрел на древнюю старушенцию, которая казалась ему смутно знакомой:

— А! Вы же это! В театре играете! Ну, эту… как её… Вас ещё БабЗина любит!

И словно по волшебству вспомнил: точно! Бабушка! Она же ждёт!

— Простите! — обратился он к старухе. Сейчас она была не такой уж и страшной. — Мне это! Обратно в город надо. Я побежал!

Он шагнул раз-другой и вдруг… прилип к земле, как жвачка.

— Вы чё сделали? Э! Ноги пустите! — дёргался Сенька. — Что за фокусы?

Припадая на одну ногу, старуха подошла вплотную к нему. Обнюхала мальчишку, как дворняга. Затем повела крючковатым носом в сторону, проковыляла к Кикиморе и принюхалась к её сумке.

— Давно-о чуяла за тобо-ой человечи-ий душо-ок… — неожиданно тихим жутким голосом протянула старуха. — Думала, ты ко-осточки в болоте припря-ятала. А ты — вона ка-ак?!

Кикимора ещё больше позеленела от страха.

— В сумке что?! — накинулась на неё Яга.

Зелёная тётка тряслась и не отвечала.

Тогда Баба Яга рассекла когтем сумку Кикиморы. Содержимое высыпалось. По мху покатились конфеты, помада в яркой упаковке, экзотические фрукты — манго, апельсины, авокадо. Леший ожил и с интересом уставился на эти сокровища, даже руку-сучок протянул.

К ногам Сеньки подкатился знакомый тюбике мазью. Он дёрнулся, схватил его и спрятал в карман.

— Это моё! — крикнул Сенька. — Для бабушки!

Яга зло ткнула в него корявым пальцем. И Сенька онемел.

Заикаясь от страха, Кикимора заискивающе сказала:

— Р-родненькая, я ему зелье з-забудное дам! Малец ничего и не в-вспомнит! В-вытолкнем его обратно — и л-леший с ним!

Услышав эти слова, Леший ожил и возмущённо дрогнул своими сучками:

— Мой дом — лес!

Яга вперила в Сеньку глаза, горящие яростью, как два раскалённых гвоздя.

— Ну уж нет, — решительно проговорила она. — Обратно к людям я его не пущу.

Сенька похолодел от ужаса. А как же БабЗина?! А он?! Хотел что-то крикнуть, что-то возразить, но… Его рот был запечатан намертво. Даже губ не осталось.

Яга повернулась к Кикиморе:

— Давно к людям шастаешь?

— Всего разок-то и сходила! — вскинулась та, невинно хлопая глазами.

— Твой дом — лес! — неожиданно встрял Леший.

— Лучше не ври мне! — в ярости зарычала Яга. — Мигом в гадину ползучую оберну!

Кикимора видела, что Яга не шутит. Но вдруг осмелела — а чего теперь терять?

— Давно шастаю, подумаешь! Сначала в твердыне норка махонькая была! А потом всё ширше и ширше! Я ради интереса нос сунула…

Все молчали. Особенно Сенька, который ох как хотел сказать, да не мог. Во рту ни языка, ни зубов не осталось.

— Что ж мне теперь, от скуки здесь помирать?! Раньше хоть залётные богатыри захаживали! А теперича! — Кикимора безнадёжно махнула зелёной лапой. — Тыщу лет одни тут кукуем! Одичали совсем!

— По богатырям соскучилась? — зашипела Баба Яга, как будто водой на раскалённый камень плеснули. — Может, и по Кощею затосковала?!

— Тоже скажешь… — заскулила Кикимора. — Меня от одного его имени корёжит… Всех моих сестриц извёл, злодей.

Баба Яга вздохнула тяжко. Ведь знала: твердыня на ладан дышит! Всё надеялась: авось, ещё тыщу лет простоит…

— Показывай, где твердыня наша прохудилась, — велела она.

— Пойдём, Бабочка… Пойдём, родненькая… — засуетилась Кикимора.

И побежала вперёд на четырёх лапах, подобострастно прижимаясь к земле.

Яга отмахнулась от ступы, которая, как собака, поплелась за ней. Старуха самостоятельно доковыляла до того места на поляне, где был проход, через который Сенька просочился в волшебный мир. Она осторожно ткнула пальцем в твердыню. Купол загудел и показался. Кикимора восхищённо смотрела на прозрачную стену, уходящую в небеса. Баба Яга, сокрушаясь, изучала прорехи, которыми пестрел купол, как лоскутами — одеяло.

Волшебный лес затих и замер. Даже птицы перестали петь. Воздух трещал, как электричество. Кикимора поёжилась.

— А ты какого лешего припёрся? — спросила Яга, не оборачиваясь.

Леший стоял у неё за спиной, держа под мышкой человеческого детёныша.

— Человек!

— Пусти! Гад! — вдруг завопил Сенька, снова получивший возможность говорить.

Яга глянула на мальчишку, который ужом извивался в ветках-руках. Неожиданно наглец лягнул Лешего, выскользнул и помчался к дыре в твердыне. Яга расстроилась — силы волшебной в ней немного осталось. Заклятья больше пяти минут не держатся…

Сеня почти достиг своей цели. Купол был виден, поэтому он сразу узнал ту самую дыру в кустах, через которую полз на четвереньках сколько-то времени назад. До неё оставалась всего пара шагов!

— Стоять! — вдруг произнесла Яга вроде бы тихим голосом, который неожиданно разнёсся громовым раскатом на весь лес. — Обернись!

Сенька не хотел, но повиновался. Иначе не мог.

Старуха сунула ему в лицо костлявый палец и начала рисовать круги перед глазами, будто гипнотизируя.

Кикимора вся сжалась в ожидании беды.

Сенька, наглея от возможности говорить, заорал:

— А ну пустите! Не то я в полицию заявлю! Что вы меня похитили! А я несовершеннолетний!

— Надоел, — поморщилась Баба Яга. — Суеты от тебя много.

Она ткнула пальцем в лоб Сеньки. Ррррраз! И тот превратился в кабанчика — молодого, в бархатистой коричневой шкурке, в меру упитанного. Одежда, телефон и тюбик с мазью упали в траву.

Сенька удивлённо хрюкнул. Попытался рассмотреть свои копытца, шёрстку, хвост закорючкой. Кикимора, от греха подальше, подхватила его на руки, прижала к себе.

— Говорила, лучше зельем забудным, — чуть не плача, сказала она. — И куда его теперь?

— Волки сожрут, — пообещала Яга. — И поделом! Не будет шастать куда не звали.

Кабанчик вперился в старуху ошалевшими глазами, похожими на две янтарные бусины. Недовольно хрюкнул в знак протеста.

Яга посмотрела сквозь него, как будто он не человек и не кабанчик вовсе, а пустое место. Прошлась туда-сюда вдоль дырявого купола:

— Слабеет моё заклятье. После Иванова дня рухнет.

— Как же мы? Без твердыни-то? — оторопела Кикимора.

Яга не ответила. Закопалась в своих одеждах — древних, полуистлевших. Отцепила с кожаного ремня потёртый кисет с вышитым, едва различимым цветком. Вытряхнула что есть, до последнего. На ладони образовалась горстка серебристой пыльцы — как горстка пепла. Порошка было так мало, что старуха позволила ему просочиться сквозь пальцы.

— Нужен дивноцвет. Чтобы новую твердыню возвести, — сокрушённо вздохнула она.

— Эка! Дивноцвет! Таку нас его отродясь не было! Он у людей завсегда рос!

— А наш дом — лес! — поддержал Кикимору Леший.

Яга вздохнула:

— Делать нечего. Значит, к людям полечу.

Леший охнул.

— Мне, значится, нельзя в город шастать, — заворчала Кикимора. — А сама…

Яга бросила на неё свирепый взгляд.

— Ладно. Молчу-молчу! — пошла на попятную Кикимора.

И отошла подальше, прижимая к себе Сеньку-кабанчика.

Яга свистнула на весь лес. Ломая ветки, сшибая гигантские мухоморы, к ней ринулась ступа с метлой. Миг — и Яга оказалась в деревянной кадушке. Та взмыла, заложив крутой вираж над поляной.

— К полудню после Иванова дня верну-усь! А то всем нам ху-удо будет! — прокричала сверху Яга. — И вот ещё что-о! Узнаю, кто из леса-а хоть но-огой…

Ступа не дала договорить, рванула через щель в твердыне с треском и искрами. Пропала.

Сенька-кабанчик с обиженным хрюканьем вырвался из рук Кикиморы.

— Куда ты опять? Ну куда? Сказали же, из леса ни ногой! — заполошно запричитала Кикимора, пытаясь поймать Сеньку в охапку. Да не тут-то было!

Тогда Кикимора исчезла с того места, где стояла. И тотчас появилась рядом с кабанчиком, подхватила его зелёными лапами:

— Ох, неугомонный!

Сенька грустно обмяк. Понял — никуда ему от этого злющего волшебства не деться.

Леший вдруг заскрипел, как старая телега.

— Мой дом — лес! — сообщил он невиданную новость и поковылял обратно к ручью.

Кикимора, крепко зажав Сеньку-кабанчика под мышкой, поскакала следом.