Пусть разорвут тебя собаки!

Анна Кушу (2025)

Молодая художница Диана видит один и тот же сон, в котором ее убивает незнакомец в таинственном доме. Страстно желая разгадать тайну повторяющегося сна, Диана пускается на поиски дома. Сможет ли она избежать страшной участи из своих снов или же любопытство приведет ее к гибели?

7

Как только тело Дианы приземлилось на пол, Аттик почувствовал, что потерял силы. Они ушли вместе с ней, она словно забрала их, и теперь не было ни ее, ни сил. Теперь в них не было смысла. Он словно впервые стал человеком. И теперь ему хотелось жить, как никогда. Он никогда еще до этого не хотел жить так неистово — спастись от этого жуткого круговорота смертей. Никогда до этого он не помнил все свои смерти и все убийства, которые он совершил. Так странно было убивать одного и того же человека. Снова и снова. И никак не насытиться. На этот раз он думал, что так и не сможет убить. На этот раз все было иначе — он помнил все предыдущие жизни, и ему казалось, это знание остановит его, но все изменилось, когда он впервые увидел ее. Кровь закипела, брови сдвинулись, кулаки сжались. Он говорил себе, что мог бы сдержаться, но не видел в этом смысла. В то же мгновение он определился, что будет делать дальше. Сомнений больше не было: она не должна жить.

С того дня, как Аттик расправился с ней, прошло больше недели. Все это время он старался не перенапрягаться, чтобы восстановить силы — силы не божественные или космические, а человеческие. Именно их он никак не как не мог восстановить в полной мере. Теперь остались только они. Аттик понятия не имел, что может такое произойти, что он растеряет силы, с помощью которых было совершено возмездие. Первые дни он все еще надеялся, что они проявятся, но на четвертый осознал, что они больше к нему не вернутся. Теперь он был как все. Обычный человек — смертный, легко уязвимый, хрупкий, слабый. Но делать было нечего, и ему пришлось смириться. Теперь оставалось только ждать. Ждать, когда она придет за ним. В первую же ночь после мщения (или как он предпочитал считать — правосудия), она пришла за ним, правда, во сне, но, пробудившись, Аттик сразу понял, что этот сон не что иное, как предупреждение. Обстоятельства были неясны, детали размыты, но суть оставалась одна — она жива, и она придет за ним. Он видел сон, он видел ее, лежащую на холодном полу своего дома, своими глазами и, сложив несколько противоречивых деталей в одно целое, решил, что он действительно убил ее, а теперь она действительно была жива. Значит, теперь все будет иначе, не так как раньше, когда после каждой смерти одного, другой мог прожить полноценную, временами счастливую жизнь, а затем оба они перерождались, чтобы очередной раз пуститься в нескончаемые, бесконечные поиски друг друга, чтобы покарать, восстановить справедливость или утолить жажду мщения. На этот раз все было по-другому. До этого не было снов, предостережений, подсказок и воспоминаний о прошлых стычках. До этого они встречали друг друга внезапно, одного из них одолевала ярость, которую никто не в силах был сдержать, и тогда происходило то, что происходило. Почему на этот раз все было иначе Аттик не знал, да и если бы и знал, что бы это поменяло? Он знал, что она жива, что она придет за ним и как бы он не старался, она убьет его. Сил теперь у него не было — защититься он не мог. Оставалось лишь только ждать своей участи.

«Как всегда мстительная и неоправданно жестокая. Не то чтобы жестокость можно было оправдать, но ее жестокости нет предела».

Аттик не знал, сколько времени ему осталось ходить по земле — день, два, неделю, несколько месяцев. Несмотря на то, что он был готов расстаться с жизнью в любую минуту, ему не хотелось, чтобы это произошло так скоро. Она все равно придет, вопреки его мольбам и желаниям. Ему оставалось только залечь на дно в своей квартире и ждать ее приближения. Бегать от нее было бесполезно, она всегда его находила. Каждый раз, когда они менялись местами, ее силы и возможности превосходили его, и ей не составляло труда выследить его и устранить. Она была куда более изобретательнее его. Все, что мог сделать Аттик, это управлять ее телом. Диана же могла превратить его в насекомое и прихлопнуть на месте.

Аттик стал готовиться, хоть готовился он недолго. Его квартира, напоминающая логово одинокого охотника, нуждалась в уборке. Кругом были разбросаны вещи, все имеющиеся стаканы были собраны в одном месте — в комнате, которая была трансформирована под рабочий кабинет. Коробки, контейнеры, пакеты — атрибуты доставки — копились на столах, на стульях и на полу. На диван невозможно было сесть — он был завален одеждой, коробками, книгами, проводами. Единственное растение не пережило тотального пренебрежения, зато две мухи чувствовали себя комфортно, наматывая круги в бесконечной гонке друг за другом в середине комнаты. В комнате было темно, потому что Аттик уже неделю не двигал штору, которая создавала атмосферу таинственности и заставляла его время от времени включать настольный светильник, что даже по его личному признанию себе было довольно странно, ведь достаточно было встать со стула и раздвинуть штору. Балконная дверь за ней была открыта, оттуда и мухи, которые странным образом решили, что жить с ним им будет веселее, чем на улице. Когда Аттику надоело смотреть видео по самообороне в интернете, он все же смог заставить себя встать и согнать штору в сторону. Свет резанул по глазам, Аттик скривился, но через минуту уже мог видеть окружающий мир таким, каким он представлялся в свете дня.

В холодильнике ничего съестного не оказалось, поэтому он, недолго думая (ведь долго думая, можно передумать), надел свежую футболку, свитер, брюки и носки, нырнул в новые кеды и покинул квартиру. Воздух на улице оказался свежее, чем он себе представлял. Было пятнадцать сорок семь, когда он вышел из дому, чтобы прогуляться и купить себе чего-нибудь поесть. Мир казался таким же, как и вчера, как и неделю назад, да и мало чем отличался от того, каким Аттик помнил его в детстве. Все те же заботы: где найти деньги, партнера, куда поехать в отпуск? Никто из них даже представить себе не мог, что неделю назад он убил человека, скинув ее с лестницы. С другой стороны, считается ли это убийством, если она все еще жива? Технически да, ведь он убил ее, и она умерла, но потом возродилась, воскресла, хотя этого он все еще наверняка не знал, ведь он не видел ее с тех пор, как скинул с лестницы. С того момента, как силы покинули его, он заметил, что в его системе мышления произошли изменения. Он оглядывался назад на содеянное, и его охватывал, если не ужас, то страх. Его кровь леденела от картин, которые воссоздавала его память. Как он мог так спокойно смотреть на нее, когда она лежала на полу без движения и без признаков жизни. Теперь он хотел бы забыть пережитое, но его память постоянно переносила его в тот миг.

Конец ознакомительного фрагмента.