Манулар. Часть 1

Анна Найденко (2024)

Он — тот, кто готов исполнить любую просьбу: излечить близкого от смертельной болезни, продлить молодость и красоту, дряхлого старика превратить в прекрасного юношу, исцелить от тоски и душевных тягот. Он — бог коварства по имени Манулар, которого призывают через ритуал уже когда нечего терять. Любой, взывающий к нему, готов заплатить ему высокую плату, которую Манулар назначает сам. Она — та, что однажды нашла способ избавиться от него, но взамен потеряла все. Манулар вновь пробудился для того, чтобы отомстить, а Марена — ищет способ защититься и остановить его при мизерных шансах противостоять ему со своими скудными остатками ведьминского дара. Однако события разворачиваются слишком быстро. Пробудившийся бог коварства — угроза для всей империи, как и для клана ведьм, которые ни перед чем не остановятся, лишь бы отправить Манулара обратно в его мир или же избавиться раз и навсегда. Настоящая любовь, предательство и дружба, коварство, интриги и хитросплетения.

Глава 5. Клан ведьм

Алия услышала знакомый голос со стальными нотками, властный приказ проснуться и отборную ругань. Все это принадлежало одной и той же ведьме, которую она боялась всю свою жизнь. Еще не открывая глаз, девушка уже знала, кого увидит перед собой.

Очнувшись, она окинула взглядом одиннадцать ведьм их клана. Кто-то смотрел на нее с изумлением и шоком, кто-то со смесью замешательства и страха, кто-то с сочувствием и жалостью, а самая старшая из них всех, после Тахмины, разумеется, с полным отвращением и легко считываемым омерзением.

Радмира презирала Алию всю ее жизнь, и только Тахмина могла поставить старую ведьму на место. Для Радмиры внучка их королевы числилась позором их клана, бесполезным мешком с незначительными способностями, казалась ей слишком робкой, ранимой и сверхчувствительной. Таким не место среди настолько могущественных ведьм, как будто гадкий утенок по ошибке попал к прекрасным лебедям и мешал им летать на полную силу.

Остальные ведьмы, по мнению Радмиры, обладали стальным внутренним стержнем, не позволяли чувствам и эмоциям взять над ними верх. Трудности их закаляли и делали сильнее, чем прежде, а Алия могла сломаться при первом же вызове судьбы, что вопиюще непростительно! Жизнь иногда подкидывает испытания именно для того, чтобы проверить на прочность, соединиться с какой-то частью себя, выйти на новый уровень самопознания и развития.

На данный момент Радмира думала именно о том, что глупая самозванка в их клане, которой какого-то беса повезло родиться в семье их королевы, кем они считали и как называли между собой Тахмину, все испортила, как Радмира и предрекала. Да не просто испортила, а уничтожила сердце их клана, ту, которая сплотила ведьм, была незаменима.

Ведьма едва сдерживалась, чтобы не призвать стихию Земли против Алии, чтобы расправиться с ней в считаные минуты. Комки грязи, палки, сухие листья и все, что находилось в почве, уже норовило вспорхнуть вверх, сбить нечисть перед собой с ног, поглотить в кокон из земли, связать крепкими корнями многовековых деревьев. Ее вечное самообладание дало трещину и лишь магия сдерживала ведьму на месте. «Сохраняй спокойным ум, не поддавайся инстинктам!» — велела ей интуиция, которая никогда ее не подводила.

Внешне Радмира восхищала своей прямой осанкой при ее-то возрасте в триста двадцать девять лет. Высокая, со стройной фигурой, темно-серыми, с проседью, волосами, ведьма предпочитала выделяться в одежде и даже не пыталась скрыть седину. По ее мнению, это придавало ей важности, жизненного опыта и мудрости. «Лучше пусть окружающие уважают и боятся, чем вытирают ноги и пакостят! А вредителей хватает!» — таким был ее жизненный девиз. Она считала, что обладала утонченным вкусом в одежде, тогда как остальные едва ли сдерживали усмешку, стоило ведьме облачиться во что-то новое.

Темно-коричневые веревки с бусинами стальной хваткой зажали две густые косы до плеч. Шею украшал бирюзовый амулет, защищающий женщину от дурного и потустороннего вмешательства в ее ауру. Под темно-красным плащом с меховой оторочкой скрывался коричневый кафтан с рюшами и узором из ярко-оранжевых полевых цветов. Ткань кожаных штанов на стройных, внешне казавшихся тонких, как спички, ногах, скукожились, как сморщенный картофель. Расписанные синими и желтыми узорами красные ботильоны выделялись особенно ярко. На руках звенели зачарованные серебряные браслеты с черным турмалином, нефритом и аметистом. Черный турмалин защищал ее всего дурного, нефрит наделял крепким здоровьем, долголетием и жизненной силой, а аметист — развивал в ней рассудительность и благоразумие, чего в ней, в действительности, не доставало, несмотря на долгие прожитые годы.

— Что ты, поглоти тебя бесы, такое? — выплюнула Радмира, не сдерживая гнев. Она редко вела себя подобным образом при остальных ведьмах. В основном держалась холодно и спокойно, не показывая своих эмоций. Но эта девчонка, разрази ее гром, выводила ее из себя каждый раз, стоило ее увидеть.

Радмира сделала к Алие несколько шагов, в то время, как остальные ведьмы предпочитали держаться от нее подальше, и это при том, что они обладали такой силой, что простолюдинам и не снилось. Они боялись приблизиться к явно изменившейся Алие, подобно хищникам и диким зверям, чувствующим, что перед ними что-то опасное и темное, пока не поймут, с чем именно имеют дело. И ключевое здесь «С чем, а не с кем!»

— Немедленно отвечай, что ты сделала?! Чем ты стала?! Ну же!

— Оставь ее в покое, — мягко и нежно, как умиротворяющая мелодия, произнесла Алана.

Алана относилась к Алие как к дочери, за что девушка ее обожала. Из всего клана лишь у Тахмины была дочь и внучка, остальные боялись заводить семью от страха привязаться и раствориться в ней настолько, что впоследствии потеряют себя, и по этой причине добровольно избегали отношений с противоположным полом. Самый важным, показательным уроком для них послужил случай с дочерью Тахмины.

Мать Алии отказалась от своих ведьминских способностей, предпочла сбежать с любимым, отцом своего единственного ребенка, обычным простым смертным, провела запрещенный ритуал по избавлению от магии и была изгнана из клана, но забрать с собой трехмесячную дочь не сумела, Тахмина не позволила! Больше о своих родителях Алия ничего не слышала, но глубоко в душе желала всем сердцем, чтобы они оказались живы, и мечтала встретиться с ними однажды. Слушать о своей дочери Тахмина не хотела и раздражалась всякий раз, стоило Алие начать разговор об этом.

— Я чувствую ее страх, бессилие и беспомощность. Неужели ты этого не считала, Радмира? Не дави на нее, ей и так досталось. Лучше отойди в сторону! — заступилась за внучку Тахмины Алана.

Эти двое всегда соревновались друг с другом за право лидерства и часто ссорились. Внешне клан казался неразлучным и крепким, но внутренние разногласия случались даже среди ведьм, давших клятву верности всем состоящим в нем. Эта клятва распространялась и на внучку Тахмины, но учитывая то, кем она стала, клятва уже не имела по отношению к этому существу никакого значения.

— Алия, это все еще ты? — спросила Алана больше для того, чтобы понять, осталось ли в этом монстре что-то от той наивной, рыжеволосой зеленоглазой девчушки или дело — дрянь, и им ничего не остается, кроме как прямо сейчас избавиться от этого существа раз и навсегда?

Длинные, до пояса, темные прямые волосы Аланы поражали своим блеском, голову украшал серебряный венок с инкрустированными в него горным хрусталем, малахитом и авантюрином. Все три камня усиливали ее способности: горный хрусталь помогал беспомощному бороться с бессоницей, избавлял от ночных кошмаров, фобий и страхов, малахит служил оберегом от злых сил и сглаза, а авантюрин — предотвращал преждевременную смерть, делал зрение яснее и четче.

На стройной высокой фигуре, изысканно, как и всегда, смотрелось кремовое платье в стиле бохо, на вид из тонкой ткани, но благодаря магии, одежда грела ведьму даже в холодное время года, а в теплую пору, наоборот, ощущалась на теле легче пушинки. Ведьминские узоры на материи желтых, красных и коричневых оттенков смотрелись утонченно, лосины под цвет одеяния гармонично дополняли образ, выбивались только тяжелые, кремового цвета, ботинки, со множеством шнурков. Остальные ведьмы брали с нее пример. С виду, хрупкая и нежная, как цветок, но внутри сильная, отважная, со стальным характером, который она проявляла в редких, крайних случаях.

Выглядела Алана на тридцать пять человеческих лет, хотя на самом деле в прошлом месяце ей исполнилось двести семьдесят три года. На ее запястье, как и у Радмиры, позвякивали браслеты, но отличалось ее украшение мелкими колокольчиками, издающими приятный, позвякивающий звук, который раздражал всю нечисть. Этой защитой Алана гордилась больше всего и не боялась идти на риск.

Глаза цвета темного шоколада, с зеленой радужкой, завораживали, а миниатюрная родинка в виде четырехлистного клевера на правой щеке выделяла ее на фоне остальных ведьм. Ее красота поражала, а мягкость магнитом притягивала к себе, особенно мужчин.

— Это по-прежнему я, хотя чувствую что-то потустороннее, — тихо произнесла Алия, каждое слово давалось с трудом, но темная сила внутри нее разнесла ее голос по лесу, напугав птиц, упорхнувших с деревьев.

Алана вздохнула от облегчения и направилась прямиком к ней. Остальные ведьмы тоже подошли чуть ближе и смотрели на Алию с чуть меньшим беспокойством, чем до этого. Конечно, в первую очередь они боялись за себя, потом за сестер клана и только потом уже за саму Алию. Они не признавали эту глупышку своей, относились к ней больше, как к простолюдинке и терпели ее только из-за ее кровного родства с Тахминой, их королевой.

Алана присела перед Алией на корточки, в то время, как Радмира держалась от них в стороне с поджатыми от возмущения и негодования губами, но не сводила своего холодного, надменного взгляда. Она мечтала уничтожить это темное существо в теле Алии одним махом. «Не время! Держи себя в руках!» — не унимался ее внутренний голос. Так что ей просто оставалось наблюдать за всем остальным. Алана знает свое дело, и, вероятно, она попытается спасти глупую дуреху.

Алана достала из кармана платья амулет с аквамарином, размером с четыре ногтя, поднесла его к лицу Алии и закрыла глаза. Ведьма пользовалась им в самых крайних случаях, когда что-то или кто-то представлял для нее или для сестер опасность.

Жемчужный свет ослепительно засиял вокруг головы молодой ведьмы, проникая в каждую пору ее кожи, часть тела, клеточку. Приятное тепло ласково обволакивало ее изнутри и снаружи, отключило все мысли, расслабило тело, подсветило в ней ее незапятнанную душу, не тронутую Мануларом. До сих пор, Алия не могла вымолвить про Бога Коварства ни слова. Он как будто запретил ей это, будто это сокровенная тайна, нарушить которую она не имеет права, даже под жестокими пытками.

В какой-то момент Алана раздвоилась, и Алия почувствовала, как ее упрямо затягивает в прочные сети сна. «Нет, нет, нет!» Алия знала, что последует дальше: сестры считают ее ауру, увидят, кем она на деле стала, применят древнее заклинание от нечисти, и уничтожат не только Манулара, но и ее.

«Прежде всего — безопасность! Если даже кто-то из нас станет угрозой для всего мира, мы в первую очередь будем думать о людях, за которых несем ответственность!» — гласил кодекс ведьм. И все же Алия надеялась, что ведьмы из клана попытаются как-то ей помочь, что она хотя бы немного дорога им. На деле оказалось, что за своей наивностью она не видела очевидного — она всегда была для них обузой, которую от них защищала Тахмина. Бабушки больше нет, заступиться за нее больше некому!

«Боги, как же у меня к тебе, Тахмина, осталось много вопросов! Ты вызвала Манулара точно не для того, чтобы клан уничтожил меня, правда? Тогда для чего? Что ты пыталась сделать? Ты и на этот раз пыталась меня защитить, ведь так? Вряд ли ты пожертвовала собой ради того, чтобы меня не стало».

Ведьма могла общаться с умершими после их смерти, благодаря ритуалу, проведенному в полнолуние, а для этого Алии требовалось обзавестись всем необходимым. Сообща, у ведьм были и другие способы, но Алии они не подходили. Теперь она, как волк-одиночка, отвечает исключительно сама за себя.

Задать Тахмине вопросы она могла только через неделю, а до этого ей понадобится выжить, притаиться в безопасном месте, где ее никто не найдет, и каким-то чудом, учитывая обстоятельства, достать личные вещи бабушки.

Первые два пункта оставались под большим вопросом, а третий и вовсе убивал всю надежду — она понятия не имела, где достать хотя бы что-то, принадлежавшее бабушке после того, как дом растаял в воздухе.

Это отягощало Алию изнутри, как и тот факт, что она потеряла свой защитный амулет — деревянную фигурку осла. С ней она чувствовала себя куда спокойнее и увереннее.

Алия предпочла бороться за свою жизнь. Она выжила после ритуала, проведенного Тахминой, какая-то важная часть ее прежнего «Я» все еще держится. И если она и тогда не сдалась, то сейчас и подавно не даст себя в обиду. Не время паниковать. «Сделаю все, что смогу! Пусть другие думают обо мне все, что хотят, что я слабая и никчемная! Не им решать: жить мне, или нет! Если я родилась на этот свет, значит, мое существование и способности нужны этому миру. Никто не вправе обрывать мою жизнь! Никто и никогда! Я не сдамся!» — решила она.

Алана обладала даром погружать в сон за считанные секунды, выуживать самую ценную информацию, и какое-то время помогала императору выбрать советников и найти интриганов в стенах его помпезного дворца. Из их клана только она удостоилась такой чести, благодаря ее способностям.

Ходили слухи, что император хотел на ней жениться и сделал предложение, но Алана отвергла его и оставила с разбитым вдребезги сердцем. Ведьмы часто становились свидетельницами того, как посланники императора вручают ей письма с просьбой прибыть во дворец. Последние два года Алана шла наперекор приказам Его Светлости. Любой на ее месте боялся бы его гнева, но не ведьма, наделенная сильным даром и потусторонними силами!

«Он всего лишь человек, простой смертный. Если доживет хотя бы до восьмидесяти, это уже будет чудо! Я его совершенно не боюсь, и вам не советую. Он ничего нам не сделает!» — говорила Алана своим сестрам, хотя на самом деле его и так никто не боялся, скорее опасался, что он может натравить на них инквизиторов, подпортив им мирное существование.

Жемчужные всполохи, затуманившие разум, продолжали впиваться в мозг Алии, усыпляли ее бдительность, превращали в безобидную зверушку.

Алия сопротивлялась, старалась не поддаваться воздействию амулета. Она уже знала, что ее решили усыпить, обезвредить и уничтожить! Предательство расплылось кровавым пятном в области живота, будто живую плоть раз за разом пронзали острыми кинжалами до тех пор, пока на нем не осталось живого места. Эту боль ни с чем не сравнить! Алия задыхалась от этого чувства, сжала кулаки, зажмурилась и крепко стиснула зубы, чтобы не уснуть.

Она ожидала подлости от любой ведьмы в клане, особенно от Радмиры, которая с самого начала не скрывала по отношению к ней отвращения, но точно не подозревала, кто именно станет ее палачом. Алана, которую Алия обожала, привязалась к ней настолько, что считала своей матерью, несмотря на то, что в последнее время они не часто виделись. Кто угодно, только не она!

Сама же Алана слащаво, как и всегда, улыбалась и шептала: «Все хорошо, Алия. С тобой все будет хорошо! Главное — расслабься, не мешай мне, пожалуйста, ладно? Скоро все закончится, обещаю! На том свете не существует ни страданий, ни боли, ни страха!» Весь клан прекрасно знал, что последует дальше, если Алия ничего не предпримет прямо сейчас.

«Помоги мне! Приди на помощь!» — взмолилась она про себя. Удивительно, но долго ждать не пришлось. Сила Манулара, до этого спящая внутри, наконец-то пробудилась. Он откликнулся на ее мольбу. Хвала всем богам!

Алия по-прежнему сидела с закрытыми глазами и не почувствовала, в какой момент взмыла на несколько метров вверх, как мягко парила в невесомости, в сидячей позе: ноги перекрещены и полусогнуты в коленях, на которых ладонями вверх лежат руки. Комичности добавляло то, что в этой позе обычно пребывали жрицы. Они молились в храмах, погружались в медитативное состояние и созерцали красоту вокруг, своим внутренним светом устраняли негативное воздействие злобы, ненависти, безысходности и бессилия, исходящие от окружающих.

Сейчас же Алия, словно в насмешку ведьмам, парила именно в этом положении, тем самым заявляя, что правила ей неподвластны и она может делать все, что ей взбредет в голову. Ее волосы двух цветов, так сильно контрастирующих между собой, слегла распушились и взметнулись по сторонам, словно от ветра, а чернильная тьма вырвалась из ее ладоней и, превратившись в рой жужжащих темных пчел, прямиком понеслась к ведьмам. Послышался звериный, неестественный рев, изданный ею, и черные, как тьма, глаза Алии раскрылись и смотрели на ведьм.

Алия не контролировала происходящее. На данный момент Манулар взял ситуацию под контроль и желал одного: не дать себя в обиду, отомстить за попытку навредить сосуду, в котором он теперь мог совершать задуманное и чувствовать эмоции, как человек. Богам же не все доступно. Они живут в другом мире, где не существует войн и бедности, раздоров и разногласий. Манулар не раз ловил себя на мысли, что в Рангдормерии ему до ужаса скучно. Здесь же запросто можно повеселиться!

Алия словно пребывала в трансе, но это состояние ей нравилось. По крайней мере, она больше не чувствовала страха из-за того, что Алана пыталась оборвать ее жизнь. Сейчас изменившаяся ведьмочка упивалась безмятежным спокойствием и внутренним светом, оставшимися от ее души, а не от тьмы Манулара. Звук раскатывающего грома не потревожил ее и сейчас. Одна из сестер применила свой дар против нее, но Алия не придала этому никакого значения.

Внутри нее открылось столько ответов, и в эти мгновения, пока Манулар вершил правосудие, Алия получала их. Теперь стало ясно, что Бог Коварства должен был заполнить ее всю и без остатка, но сила духа ведьмочки, которую сестры клана считали бесполезной, боролась и помешала Манулару достичь своей цели. Позволив ему делать то, что он хотел, Бог Коварства заполнял ее все больше, вытесняя ее чистую, незапятнанную душу. До прибытия ведьм в ней был баланс, и Бог Коварства занял место внутри лишь наполовину, но если она его не остановит, то часть ее погибнет и она станет просто сосудом для зла, нечисти, кем они считали Манулара.

Алия замешкалась, напряглась, как струна и произнесла про себя четкое и твердое «Нет!»

Она упала на землю, но, что удивительно — боли не почувствовала, хотя при подобном падении ушибов и ссадин просто невозможно избежать.

Затем ведьмочка открыла глаза, осмотрелась вокруг и осознала, что правосудие Манулара закончилось, ведьм нет, но внутри нее клокотали разные чувства: ярость и негодование со стороны Бога Коварства, потому что она прервала его на самом важном месте, и ее собственное облегчение от осознания, что ведьмы живы. Она не хотела никого убивать.

Эту черту в ней ненавидели ведьмы и считали откровенной слабостью. Все, кроме Тахмины, и, как ей казалось, Аланы. Но насчет добрых помыслов последней Алия уже сомневалась. Среди простолюдинов она и раньше встречала лицемеров, но всякий раз старалась закрыть на это глаза, найти в каждом что-то светлое. Она и правда была наивной глупышкой, как многие считали, но зато с добрым сердцем. Сейчас ведьмочка смотрела на прошлую себя словно со стороны, и осознала одну важную деталь — пришло время повзрослеть. Она больше не может смотреть на мир через розовые очки и идеализировать мир в то время, когда на самом деле он разный.

Алия увидела и учуяла запах гари, небольшого количества крови, как будто кого-то ранило, несколько вырванных с корнем деревьев вокруг, вспаханную землю размеров в несколько сотен метров, комки грязи, горы песка и оборванные лианы. Лес значительно поредел, никто из диких зверей не пробегал мимо, птицы все уже давно улетели и словно и не собирались возвращаться на поле битвы.

Ведьмы боролись, применили свою магию, делали, все, что могли, но оказались бессильны перед Богом Коварства. Манулар все равно победил, как и следовало ожидать. Присутствия сестер поблизости Алия не чувствовала. Та самая незримая связь, тонкая ниточка, которая еще недавно связывала их, оборвалась, и чернильная пустота разрослась внутри нее, подобно тьме.

Оставшиеся ведьмы из клана выжили благодаря ей. Если бы Алия помешкала хотя бы на секунду, кто-то из них, а может и все, отправились бы к праотцам. Учитывая, что ей самой хватило сил прервать Манулара, вывод напрашивался один — она не слабое звено, кем ее считали сестры. Тахмина часто твердила, что силе духа Алии можно позавидовать и однажды она поразит мир. Ведьмочка считала, что таким образом бабушка пытается ее успокоить, подбодрить и не принимала ее слова всерьез.

В какой-то момент в горле так пересохло, что девушка поднялась на ноги и поплелась в лес. Теперь ей оставалось найти убежище, переосмыслить случившееся, придумать дальнейший план, как действовать дальше и решить, где ей взять личные предметы Тахмины, чтобы в полнолуние поговорить с ее душой.