Полевая почта – Южный Урал. Фронтовые письма о любви. Часть 1

Анна Николаевна Симонова, 2020

Серия электронных книг подготовлена Челябинской областной универсальной научной библиотекой и стала результатом реализации проекта по оцифровке коллекции из более чем 500 писем, почтовых карточек и фрагментов дневников южноуральцев – участников Великой Отечественной войны. Десятая книга серии содержит документы, переданные О. Ю. Кушниренко. Перед нами первая часть истории настоящей любви и искренних чувств. Через судьбы отдельных людей публикация писем с фронта становится документальным свидетельством эпохи, своеобразным эпистолярным наследием. Книга адресована широкому кругу читателей.

От составителей

Издание представляет собой серию книг, подготовленных Челябинской областной универсальной научной библиотекой по материалам народного волонтерского проекта «Полевая почта — Южный Урал» (письма с фронта 1941–1945 гг.), посвященного 75-летию Победы в Великой Отечественной войне.

В целом книги содержат более 500 писем, открыток с фронта (в том числе письма на старотатарском, чувашском, латинском языках, письма, написанные арабской вязью), переданных жителями г. Челябинска и Челябинской области организаторам проекта. Каждое письмо представлено в виде отсканированного оригинала документа и перепечатанной версии письма в текстовом редакторе. Организаторами проекта принято решение сохранить стилистику и орфографию авторов, подчеркнув тем самым историческую значимость данных артефактов более чем 70-летней давности.

Первые книги серии содержат письма, систематизированные в хронологическом порядке по дате отправления письма адресату: 1941, 1942, 1943, 1944, 1945 гг. Внутри каждого периода письма также сгруппированы хронологически (январь–декабрь).

Книга «Документы военной эпохи» знакомит с письмами, дату написания которых установить не удалось, материалами невоенных лет, открытыми письмами из газет и дневниками участников войны.

Последние книги серии — «Фронтовые письма о любви». Это история настоящей любви и искренних чувств. Документы — более 50 писем, в т. ч. несколько открыток, — переданы О. Ю. Кушниренко для публикации в серии.

Электронные издания не претендуют на исчерпывающую полноту охвата исторического материала: они включает все, что удалось собрать организаторам проекта.

Составители выражают признательность за оказанную поддержку и помощь партнерам проекта — Министерству культуры Челябинской области, Общественной палате Челябинской области, Региональному отделению ООД «Бессмертный полк России» в Челябинской области, Компании ЛитРес и издательской платформе ЛитРес:Самиздат, Центральным городским и районным библиотекам Челябинской области, Челябинскому областному Совету ветеранов, Конгрессу татар Челябинской области, Общественному движению «Наш Челябинск», вузам и образовательным учреждениям г. Челябинска и Челябинской области, Ассоциации волонтеров Южного Урала.

Благодарим челябинцев и жителей области за неравнодушие и отклик, за каждый сохраненный фронтовой треугольник. Письма написаны в окопе между боями, по пути на фронт, в воронке от бомбы, в госпитале. Они адресованы родным и близким не только из городов области — Челябинска, Магнитогорска, Миасса, Карабаша, Троицка, Коркино, Копейска, Верхнего Уфалея, Озерска, — но и из южноуральской глубинки.

О чем эти письма? В них — дыхание войны и тревога о близких и детях, уважительное и доброе отношение к матери, женщине, подруге; солдатские будни и бесконечная вера в Победу. Письма с фронта помогают понять, как выстояли и победили наши деды и прадеды, как жили их матери, жены и дети. Написанные простым бесхитростным языком они по сути — о большой любви к самому дорогому для сердца солдата: семье и Родине.

У каждого солдатского треугольника своя судьба. Для многих обладателей писем — это последняя весточка с фронта от близкого человека. Письма с фронта сегодня — не просто переписка, не только уникальный исторический документ и живая история фронтовой повседневности, но и важное свидетельство огромной нравственной силы народа и нашей памяти о великом подвиге и Великой Победе.

Фронтовые письма о любви

Предисловие

В этом сборнике собраны письма, написанные во время самой бесчеловечной Второй мировой войны. В книге письма о любви, самом прекрасном человеческом чувстве. Прочитав эти письма, вспоминаются слова Ромена Роллана: «Любовь стоит ровно столько же, сколько человек, её испытывающий». Фронтовые письма о любви моей маме Мясниковой Л. Ф. (Кушниренко Л. Ф.) писал старший лейтенант Лесюков С. Д.

Первое письмо было датировано 20 ноября 1943 года. Всего писем было 56. Последнее письмо с фронта послано 18 ноября 1944 года старшиной взвода В. Ярчуком (он был единственный, кто выжил в бою), где был командиром старший лейтенант Лесюков С. Д. В письме сообщалось, что он погиб вместе с 22 его сослуживцами 31 октября 1944 года в Западной Польше на Висле.

Мама хранила всю жизнь эти письма и просила их опубликовать только после своей смерти. Мамуля умерла 6 июня 2017 года в возрасте 92 года. Выполняю её волю, я решил опубликовать эти письма отдельной книгой. Вечная память моей маме и её друга ст. лейтенанта Лесюкова С.Ф. Мой отец Кушниренко Ю.Д. канд. сх/наук. Был 18 лет директором южно-уральского научного института земледения в поселке Тимирязевский Чебаркульского района Челябинской области). Он знал и читал письма. Хранил их в специальной папке с пометкой «Хранить вечно».

Опубликовать письма решил её сын Кушниренко Олег Юрьевич (доктор медицинских наук.). Оригиналы писем находятся в «Государственном историческом музее Южного Урала» г. Челябинска.

Единственная фотография ст. лейтенанта С. Д. Лесюкова

Фото Кушниренко Л. Ф. (Мясниковой Л. Ф.)

Письмо от 20 ноября 1943 года

20 ноября 1943

Здравствуй, Людмила!

Вчера я приехал домой от вас, а сегодня пишу тебе (будем на «ты» — так проще) то, о чем думается и что чувствую. При нашей столь короткой встрече мы могли только поверхностно познакомиться, немножко присмотреться друг к другу и понять то, что было возможно. И вот теперь дело остается за объяснением на откровенность.

Дело в том, что однажды Владимир мне сказал: «А хочешь, Стёпа, я познакомлю тебя с хорошей девушкой?». Я, конечно, изъявил согласие, так как живу одиноким и сильно наказанным этой страшной войной. Моё личное горе очень велико: вот уже 2,5 года как я не знаю судьбы моих родных — отца, мамы и сестёр. И пока потеря родных, оккупированных немцами, была свежа, а сам я 2 года с начала войны непрерывно жил в боях, мне некогда было, да и не хотелось думать о выборе друга, с кем бы я мог, возможно, соединить свою жизнь. До войны же я всё время учился, жил в трудных условиях и до конца учебы не хотел решать этого вопроса. А потом меня сразу призвали в Армию, так я и остался одиноким. Теперь, когда время стерло свежесть и остроту горя, причиненного мне войной, когда здесь в тылу я смог немного оглядеться и прийти в себя, мне кажется вполне уместным подружиться с хорошей девушкой. И если такой девушкой на моём пути явилась ты, то такова уж сила закона неизбежности.

Люся, милая, ты вправе недоумевать, читая это письмо и сопоставляя моё поведение при встрече с тобою. Здесь я откровенен, а там был всё время уединен и молчалив с тобой. И так уехал, не объяснившись с тобой, не поговорив ни о чем. Видишь ли, скажу прямо: у меня своеобразный характер и свое собственное отношение к серьезным вопросам. О моём характере, о моих недостатках и достоинствах ты можешь судить немного по тому, насколько ты успела узнать и видеть меня. Дело в том, что я никогда не решусь проявлять и малейшего приставания к девушке без предварительного знакомства с ней. Пусть это обычно выглядит как обвинение в нерешительности, как «несмелость действия», но я считаю, что так лучше. По крайней мере, если уж быть дружбе между нами, так она будет основана на прочном фундаменте трезвого и глубокого знания друг друга, что должно устранить возможные ошибки «любви на ходу». Хотя письма в таких вопросах не совсем солидное средство для решения такого большого вопроса, но пока я не могу сегодня и завтра снова встретиться с тобой, давай поговорим хотя бы в письмах о том, о чем надо было поговорить при встрече и о чем мы ещё не поговорим обязательно в ближайшую встречу, если ты, Люся, только не будешь против этого.

Итак, я нахожу, что мы можем даже близко сойтись и быть в дружбе с тобой. Теперь остается все дело за твоим согласием. Обдумай хорошо все, оцени и напиши о своём решении. Тогда я приеду снова и мы поговорим подробно обо всем. А если я не тот, кто отвечает твоим интересам, то скажи прямо и мне незачем будет появляться снова перед твоими глазами. Я верю в добропорядочность твою, узнал немного вашу семью и хотел бы, чтобы сам был понят тобою так, каким я есть на самом деле.

Стоит замечательная тихая морозная ночь. Множество звезд искрятся в темной бездне неба. Их тонкий мерцающий свет так молод, так чист и божественен, что хочется смотреть и восторгаться непогрешимой девственностью далекой-далекой вселенной. Кажется, только там, в высоте, на небесной, отродье человечества — немцы не смогут сотворить своего страшного кошмара разрушения. И там все чисто, ясно и незапятнано ничем, как совесть юной девушки. А здесь, на земле, всё измучено войной. Мы все устали от лишений, но полны воли и стремления совершить достойное возмездие нашим врагам. И если ты мне, Людмила, в будущем сможешь подарить свою молодую любовь и искренное сердце, то во мне ты встретишь не пошляка, каких много теперь среди нас, а человека, достойного твоих благородных чувств. Наша любовь возвысит наши горячие желания сделать в этот момент нашей каторги как можно больше хорошего нашей Родине. Люся, я подаю тебе свою руку дружбы не как жалкий[…]и жест, а как человек, которому нужна подруга для совместной борьбы за дело нашей матери родины. Жду ответ. Обнимаю и крепко жму руку — Стёпа

Письмо от 31 декабря 1943 года

31.12.43

Здравствуй, Люся!

Прими самые искренние, дружеские новогодние поздравления и пожелания! В письме, которое ты получишь скоро, я объяснил, почему не могу приехать к тебе, чтобы Новый Год встретить вместе. Извини меня и постарайся сделать всё, чтобы встретить и провести его веселее в кругу вашей семьи или друзей, а 2.1.1944 напиши мне (через Ярчука или по почте) об этом, жду. Я же буду сидеть, как обычно, до поздней ночи в классе за книгами… Пойти некуда, да и не хочется. Лучше помечтаю наедине, призвав к себе твой чистый и светлый образ. Дорогая Люся, не подумай только, что мне так встречать Новый Год хочется.

Мы постараемся компенсировать эту вынужденную разлуку в ближайшем будущем. Надеюсь, это будет в день твоего рождения, 14.1.44. Остальное узнаешь из письма, так как сейчас — урок, а Ярчук спешит на поезд.

Крепко-крепко обнимаю тебя, милая Люся, и желаю веселья и счастья во всём в Новом Году. С сердечным приветом, Стива

Жду ответ непременно через Владимира Ярчука.

Письмо от 31 декабря 1943 года

31 декабря 1943 г.

Милая Люся, здравствуй!

Благословен и счастлив тот, кто вот сейчас в кругу родных и друзей за столом встречает Новый Год. Я же потерял в войне всех и заброшенный в пустынные леса Урала, сижу одиноко в землянке, и так грустно, так тягостно на сердце, что и высказать не могу!..

Как бы я хотел эту Новогоднюю ночь встречать вместе с тобой, Людмила, повеселиться, посмеяться от души, поделиться своими горестями и радостями с другом! Но жестока действительность. И я не мог приехать к тебе с пустыми руками. Не осуди меня за такую невзрачную прозу. Случилось так, что своих денег у меня в эти дни нет. Я раздумывал, что делать. И решил встречать Новый Год одиноким, здесь… Если бы мы с тобой были дальше знакомы, я бы приехал к тебе и таким, как есть. Но я еще не знаю твоих родных и мне, конечно, нельзя было нарушать ваше семейное торжество в новогоднюю ночь своим бестактным вторжением в ваш дом в качестве бедного человека. Если ты понимаешь это, то не будешь в обиде на мое отсутствие сейчас у тебя в гостях.

Люся, твоё теплое, дружеское письмо я получил и горячо-горячо благодарю за все Новогодние пожелания в нем. Собирался ответить сегодня после занятий, но внезапно В. Ярчук собрался уезжать к Лиде в Челябинск и я договорился, что он возьмет передать тебе от меня записку. Он пообещал зайти перед отъездом в класс, где у нас шли занятия. Но Ярчук не зашел почему-то и уехал. Негодуя на него, я опустил это письмецо в почтовый ящик и ты его, наверно, получишь одновременно с этим письмом. Поэтому пусть оно не будет непонятным для тебя.

Друг мой, Людмила! Не могу я в письмах сказать то, что хочется сказать непосредственно тебе, находясь с тобою вместе. Если к 14.1.44 мои финансовые трудности разрешатся, то я непременно приеду к тебе, чтобы вместе отпраздновать наш день рождения — твой, мой и твоего папы. Тогда поговорим обо всем. А сегодня мой удел — одиночество. Хотя твой чистый и светлый образ со мной, хотя тягостную тоску я стараюсь забыть, погрузившись с головой в книги, в учебу, но это все не то. Жизнь, которую я забыл за 2 года ужаснейших испытаний на фронте в условиях блокады Ленинграда, снова начинает воскресать во мне и требовательно вступать в свои права со всей силой. Я говорю о личной жизни. Мне хочется найти верного друга, подругу на все остальное будущее, хочется полюбить её всею силой мужской любви, чтобы в пламени её отогреть зачерствевшую в боях душу и сердце, растопить лед, сковывающий так долго мои чувства. Ведь моя жизнь так сложилась, что я не успел еще ни разу никого как следует полюбить, не говоря уже о семейном супружеском счастье, о законных чувствах стать отцом детей. Так как этот вопрос решается больше случайно, то не будем его касаться подробнее прежде, чем мы не узнаем друг друга как следует. Мне только хочется одно — чтобы в дальнейшем мы с тобою больше никогда не потеряли один одного. Насколько я узнал тебя, Люся, то со своей стороны в этот торжественный новогодний час даю слово, что за мною ты никогда ничего плохого не заметишь в наших взаимоотношениях. От тебя будет зависеть решение, насколько я близок или далеко твоему идеалу. Решай и скажи мне об этом без фальши, открыто и честно.

Теперь у меня много радости стало в жизни. Получил от одной сестры, которая партизанила 2,5 года в тылу у врага и теперь в Красной Армии, первую открытку, из которой понял, что мои родные — отец, мама и сестры, недавно освобожденные, кажется живы. Подробности ожидаю письмом. Тут столько отрадного, что ты не можешь понять и испытать всю глубину моей радости, а только лишь представить!..

Милая Люся! Будь здорова и счастлива в Новом, 1944 году! Сделаем все, чтобы закончить полный разгром немцев в этом году. И тогда…! Тогда мы поймём лучше, как мы жили и что сделали сегодня. Такого праздника не будет знать история. Ну, пока, Людмила! Обнимаю горячо-горячо! Стива

Письмо от 15 января 1944 года

15.01.44

Милая Люся, здравствуй!

Доехал благополучно. Но на душе как-то тяжело и нехорошо. Ничего я не сказал тебе и ничего не сделал из тех намерений, с которыми ехал к тебе. Почему? Трудно сказать, но чувствую, что так получилось потому, что в таком щекотливом вопросе, как отношения с девушкой, объяснения и т. д. — я совершенно неопытный, в чем ты могла убедиться сама, и потому, что с твоей стороны было слишком много какой-то отчужденности и холода. Может быть это и не так на самом деле, может быть ты всегда такая, но я принял это за чистую монету и не «притягивал события за волоса». Говорят в таких случаях, что «парень растерялся» и «несмело действовал». Этот взгляд по своей природе обывательский и грубый, его я не разделяю и потому что-либо нахального предпринимать мне противно. Я себя чувствовал сконфужено даже тогда, когда по твоему приглашению приехал к вам и вынужден был стучать в дверь семьи, которая мне так малознакома…

Конец ознакомительного фрагмента.