Очарованная небом. Изгой

Анна Рыжая, 2018

Девушка со странным именем Сейлиндейл и не менее странной внешностью живет в деревне, отрезанной от внешнего мира высокой горой, и больше всего на свете мечтает сбежать отсюда. И заодно спастись от брака по расчету. Вдобавок придворная ведьма жениха уверена, что Сейлин пробудит к жизни древнее зло – Проклятого всадника дракона, который устроит ад на земле, и ее нужно убить. Но что если Сейлин сама мечтает стать всадником дракона? И пусть в Королевскую Военную Академию женщинам путь заказан, но нельзя – не значит невозможно. Как убедить новых друзей и командира, что ты просто смазливый юноша? И что если страшное пророчество начало сбываться?

5 глава

Я бежала, поскальзываясь на размытой дождем земле. Бежала изо всех сил. Через боль. Через не могу. Обвиненная в убийстве единственной подруги. Несостоявшаяся невеста и жена, несостоявшаяся мать. С каждым шагом я удалялась от того, к чему меня готовили с рождения, к чему я готовилась сама, чего в тайне ждала и надеялась — от любви и семьи. От уважения и почета. Я бежала от родителей, с каждым шагом осознавая, что умираю для них, что теряю их навсегда. Хотя разве я уже не потеряла их тогда, когда увидела себя в их глазах в грязи с залитой кровью Марси на руках?

Я бежала и плакала, и слезы мои набегу разлетались по щекам. Так вот, значит, как сжигают за собой мосты… Я больше не вернусь домой. Я бы обязательно вернулась через год или два, если бы смогла по-человечески проститься. Но я убегаю позорно, как побитая собака. Убегаю как трусиха.

Марси погибла не от моей руки, но из-за меня. И мне всю жизнь будет за это стыдно.

Добежав до завала в пещеру, я остановилась и, опершись рукой на огромный камень, наконец, перевела дух и обернулась назад. Моего дома отсюда видно не было, вокруг стояла кромешная тьма. Из пещеры сквозило омерзительным, тяжелым смрадом. Да я не сунусь туда даже под страхом смерти!

— Сейлин! — раздалось метрах в ста за деревьями. — Бесполезно прятаться! Я все равно тебя найду!

Это голос изира Текарая. Что же он собирается сделать со мной, раз так остервенело ищет. Остается лишь одно — он все-таки внял совету своей ручной бесовки.

Здесь небезопасно. Еще немного, и он может увидеть меня. Погорячилась я со страхом смерти. Затаив дыхание, я шагнула в тень между хламом, заваливающим вход в пещеру и каменной стеной, но замерла, так и не решившись полностью войти внутрь. А что, если этот мальчик, правда, погиб не сам? Да нет, бесов не существует. Это же безумие. Все бесы остались снаружи. А если они и есть, то явно не ожидают увидеть девку с отрезанными по плечи волосами в испачканной кровью мужской одежде. Такую, как я, они даже трогать побрезгуют.

Хуже уже некуда. Ох, зря я это… В прошлый раз тоже думала, что хуже некуда, и вот результат. Но выбор у меня не большой — или в руки стражников с изиром и на плаху, или пещера с нечистью. Недолго думая, я прошмыгнула в щель, но остановилась сразу у входа. Кромешная немая тьма не просто напугала меня, она меня парализовала, взъерошила все волосы на теле и заставила мое сердце биться как никогда быстро. Но все же тихо, чтобы бесы не услышали.

Я стояла и боялась даже дышать. Меня охватил какой-то первобытный ужас. Надо успокоиться. Возьми себя в руки, Сейлин. Живых надо бояться, а не мертвых! Глупости все эти проклятья и пророчества. А я просто глупая девка, променявшая богатую жизнь изиры на несбыточную мечту стать всадником дракона в Королевской Военной Академии.

Неужели я всерьез верю, что меня пустят даже на порог, не то, что зачислят в курсанты? Верю, Пречистая Хэо, я верю! Марси умерла за меня, и я не смею прожить эту жизнь напрасно. От нахлынувших эмоций я вновь расплакалась.

Прошло уже минут десять, но на меня все никто не бросался. Наверно, бесы тоже люди, и им стало, то ли жаль меня, то ли решили, что много чести вообще обращать на меня, замарашку, внимания. Не знаю. Неважно. Я сползла по каменной стене пещеры и не помню как, заснула.

***

— Сейлин, просыпайся! Хватит спать!

Я открыла глаза. В пещере было сумрачно, но откуда-то издали сквозь камни проникал луч солнца. Он отражался от водной глади и блестящих вкраплений в стенах и освещал пещеру неярким, но все же светом.

Передо мной стоял бледный мальчик лет десяти. Он выглядел очень усталым, точно несколько дней не спал. Его впалые глаза окружали темно-синие мешки, тонкие серые губы потрескались, будто он страдал от болезней и жажды. Его одежда была старой и поношенной, а ноги босыми и грязными. Светлые волосы не расчесывались очень давно, а водянисто-серые, как два мутных стеклышка, глаза смотрели равнодушно и как-то совсем не по-детски.

— Хватит спать, тебе пора просыпаться, — озадаченно повторил мальчик, глядя на меня.

— Я надолго уснула? — я поднялась на ноги.

— Ты проспала всю ночь, — ответил ребенок. — Ты разве не знаешь, что в пещеру ходить опасно?

— Знаю, но мне пришлось придти сюда.

— Это из-за того, что твоя одежда испачкана кровью?

— Наверно…

С удивлением осознаю, что спина больше не болит.

— От кого ты прячешься?

— От всех, — грустно ответила я, потупив взгляд.

— Это печально, — выражение лица мальчика стало понимающе сочувствующим.

— А ты что здесь делаешь? Тебе здесь находиться еще опаснее, чем мне.

— Почему? — без тени эмоций спросил он.

— Потому что ты маленький, а я уже взрослая.

— И поэтому ты прячешься в пещере? — все с тем же равнодушным лицом заметил мальчик.

— Как тебя зовут, остряк? — я сложила руки на груди и одарила ребенка недовольным взглядом.

— Лиспен, — ответил он. — Лиспен Грайн.

— Это не смешно, — еще сильнее нахмурилась я. — Лиспен Грайн умер много лет назад.

— Десять лет и сто девяносто три дня, — спокойно ответил мальчик. — Теперь я живу здесь. И если не хочешь присоединиться ко мне и тоже здесь жить, тебе надо побыстрее проснуться.

— То есть, я все еще сплю? — удивленно спросила я. — Как такое может быть?

— Это все пещера, — Лиспен говорил без единой эмоции на лице. — Она насылает на живых видения, а мертвым не дает упокоиться и держит здесь.

— То есть, все эти годы ты живешь здесь призраком?

— Да, Сейлин. И ты присоединишься ко мне, если не проснешься. Но пока у тебя еще есть время, и я покажу тебе выход, но пообещай мне кое-что.

— Что?

— Пообещай.

— Обещаю.

— Мои кости ты достать не сможешь, но, пожалуйста, забери у моей мамы ботинки, которые были на мне в тот день, когда я умер. Принеси их мне и брось в болото. Без них мне холодно.

Сердце сжалось. Что такое моя боль в сравнении с болью ребенка, который до скончания века останется приведением в этой проклятой пещере? Он уже смирился, он не кричит и не рыдает. Он лишь просит ботинки, потому что босые ноги мерзнут.

Но мне же опасно выходить отсюда. Наверняка, поиски сбежавшей преступницы в самом разгаре, проверяют каждый куст. Что же делать?

— Я обещаю тебе, Лиспен, — прошептала я.

— Иди за мной, Сейлин, — мальчик пошел к болоту. — Запоминай каждый мой шаг и повторяй его. Одна ошибка, и ты погибнешь. Поняла?

Поняла, конечно, куда же деваться?

— Хорошо, идем.

Внезапно мы оказались у края болота. Лиспен пошел прямо по тухлой, темной воде, и ноги его увязали чуть глубже, чем по щиколотку.

— Иди за мной, — позвал он, обернувшись.

— Я же утону.

— Не утонешь, если сделаешь так, как я скажу. В болоте есть брод. Он очень узкий, так что запомни это: пять шагов вперед, восемь вправо до бревна.

Лиспен отмерил восемь шагов до торчащего из болота гнилого пня. Мне было чертовски страшно, но я пошла за ним.

— Шесть вперед и девять до камней, — считая, продолжал идти мальчик. — Двадцать два вперед. Прыжок — здесь брод обрывается. Теперь прямо до самого конца. И вот — ты у цели.

Мы вдруг оказались на другом берегу болота.

— А потом беги и не оглядывайся. Не оглядывайся, что бы ни происходило за твоей спиной, что бы ты ни услышала. Ты ни за что не должна смотреть назад. Запомнила?

— Пять вперед, восемь вправо… да, я все помню, Лиспен.

— Ошибешься — умрешь, — снова напомнил мальчик.

— Я запомнила и это, — проворчала я. Незачем лишний раз напоминать мне о смерти. — Но что там дальше?

— Там то, чего ты хочешь. Судьба, — загадочно ответил он. — А теперь ты должна проснуться.

— Постой, почему ты мне помогаешь? Почему говоришь со мной?

— Потому что ты избрана, Сейлин. У тебя особая миссия. Так говорили они.

— Кто они? — растерянно спросила я, покрутив головой по сторонам.

Никого рядом не было.

— Пропавшие души. Они говорили, что тебя нельзя выпускать отсюда. Но я им не верю. Они злые!

Мальчик теперь выглядел очень испуганным.

— Просыпайся Сейлин! Они уже рядом! И помни, что ты обещала мне!

Лиспен растворился в воздухе, а мне вдруг стало тяжело дышать. Я упала на колени и схватилась за горло. Я задыхаюсь! Что происходит?!

Внезапно я открыла глаза. Передо мной стояла плотная пелена тумана. Нечем дышать! На последнем издыхании я выползла из пещеры, протиснувшись в щель, и упала на землю лицом к небу. Я жадно вдыхала воздух, тухлый и несвежий, но все же воздух. Мне снова очень больно. Больно до слез. Но я дышу. Я живая.

Небо уже просветлело. Наверное, сейчас около пяти часов утра. Меня не нашли, это понятно. А проспи я еще немного дольше, глядишь, лет через пять обнаружили бы мои кости.

Лиспен мне приснился или был реален? Да нет, как может быть реален призрак?

«Ты мне обещала», — крутилось в голове. Поразительно, но это было так по-настоящему. Если бы Лиспен во сне не заставил меня проснуться, я бы уже была мертва, и кто знает, с кем бы потом уже я разговаривала в виде бестелесного духа. Лиспен не просил у меня ни достать его со дна болота, ни передать что-то его матери. Все, что он просил — свои ботинки, и я сдержу слово.

Я шла по деревне осторожно, на всякий случай, прячась за сырыми ивами и накрытыми пологом, стогами сена и телегами. Но пока еще многие спали, и мне встретилась всего пара вооруженных саблями стражников. Подозреваю, по мою душу. Скоро начнут просыпаться и сельчане, ведь в деревне всегда поднимались рано, так что мне лучше поспешить. Толпа просто разорвет меня без всякого суда. Я, проклятая бесовка, убила благочестивую жену и мать грудного ребенка. Никто даже слушать меня не станет.

Придя к дому Грайнов, я тихо вошла во двор и, крадучись, пробралась в дом. Его обитатели, к счастью, еще не проснулись. Прошмыгнув на кухню, я собрала в котомку вчерашних лепешек и кувшин с водой. Осталось самое важное — найти ботинки Лиспена. Я остановилась напротив одной из дверей в сенях. Мне сюда. Я чувствую это. Протянула руку к дверной ручке, точно что-то вело меня.

Аккуратно приоткрыв дверь я, оказалась в маленькой комнатке, где на кровати у окна спал ребенок. Тихо, Сейлин, не разбуди. Ты бываешь той еще коровой. Где же эти ботинки?

— Открой шкаф, — шепнул мне кто-то.

Я послушалась. На нижней полке в шкафу стояли три пары обуви, две для девочки, и одни, старенькие и пыльные в углу, для мальчика. Я присела на корточки и взяла в руки стоптанные темно-синие ботиночки. Это точно они.

— Мама!

Точно ошпаренная, я вскочила на ноги. Девочка в кровати с ужасом смотрела на меня и плакала. Крепко сжав ботинки, я бросилась вон из детской, едва не сбив с ног перепуганную мать, спросонья выбежавшую из комнаты напротив прямо в ночнушке.

— Сейлиндейл Мар? — широко раскрыв глаза, выпалила она. — Что ты тут делаешь? И куда ты несешь ботинки моего сына?

— Тетя Ларуя, вы не поверите, но Лиспен просил меня принести ему ботинки, — как же глупо это, наверно, прозвучало. — Его призрак просил меня.

— Ты совсем из ума выжила? Ненормальная! Отдай сейчас же! — она бросилась отнимать ботинки.

— Мама! — снова донесся крик из детской.

Женщина на мгновенье отвлеклась, и я успела выскочить на улицу. Оказавшись за калиткой, я со всех ног понеслась к пещере. Дорога в Оргун мне теперь заказана. Мне нужно туда, где никто не знает Сейлиндейл Мар из Линорры. Вообще никто. Моя жизнь здесь оборвалась. Но я жива. А значит, я должна… нет, обязана начать новую жизнь. Ради себя и Марси.

Хотелось увидеть маму с папой хотя бы издали. Пусть они и не рады мне больше, но все же… Увидеть в последний раз. Но нет. Рвать надо сразу, а не кусочками. Иначе будет только больнее. Последний раз обернувшись на родную деревню, я смело шагнула в темноту проклятой пещеры.

Зловонный воздух ударил мне в нос, я прикрылась рукой. Сколько же таких Лиспенов гниет там, на дне болота? Я перебросила котомку через плечо и взглянула на мутную жижу. В пещере было сумрачно, но местами достаточно светло, чтобы обойтись без факела, которого у меня, к слову, все равно не было. Рассеянные столпы света, отражаясь от мерцающих в стенах горы камней, падали на мертвую стоялую воду, подсвечивая все торчащие в нем коряги и выпирающие над водой островки из камня.

Само болото было больше, чем мне показалось во сне, как и сама пещера. В ширину оно растеклось метров на двести и на добрую сотню вглубь пещеры. Луч света проникал откуда-то сверху, издали, за болотом. Похоже, там был каменистый завал, отсюда разглядеть не получалось. Но если в пещере есть свет, значит, есть и дыра, через которую он проникает. А, значит, там путь в Ясные земли.

— Ну, Лиспен, если ты меня обманул, я придушу тебя своими призрачными руками.

Набравшись смелости, я крепче сжала ботинки, поправила за спиной котомку и шагнула в сторону болота. Каждый шаг давался мне так, точно я шла по раскаленным углям. А ведь я еще даже не вошла в болото. Но вот я на краю. Улипкой, гнилостной, воды, источающей такой смрад, что меня едва не вырвало.

Что же я делаю, Пречистая? Это же чистое самоубийство. Сердце бешено заколотилось. Меня бросило в жар. Я не смогу. Я утону здесь. Я умру.

— Пять шагов вперед, Сейлиндейл, — эхом прозвучало в воздухе.

Я стиснула зубы, закрыла глаза и шагнула. Ноги тут же по щиколотку увязли в жиже. Я вздрогнула и сжалась. Не провалилась. Спокойно. Надо идти дальше. Пять шагов. Я шла, точно по ниточке, способной оборваться в любую секунду. Моя жизнь сейчас зависела от этой проклятой ниточки!

Но, преодолев пять шагов, я все еще оставалась на поверхности воды. Восемь до бревна. Вон пень, торчащий из воды, прямо как во сне. Несколько увереннее, но все еще аккуратно ступая по броду дрожащими ногами, я отсчитала восемь шагов до бревна. Шесть прямо и девять до камней. Вот они, торчат из воды, поросшие какой-то болотной травой. Я близко! Оставалось всего два шага, как вдруг прямо около меня лопнул огромный пузырь воздуха. Я вздрогнула и едва не оступилась, лишь чудом удержавшись на ногах. Я окаменела. Мне страшно, очень страшно.

— Помоги мне, Пречистая, как помогаешь всем своим детям, — прошептала я, закрыв глаза. — Помоги мне одолеть этот путь. Не оставь меня сейчас, когда ты так нужна мне!

Хэо, надеюсь, ты слышишь меня сквозь эти вековые горы. Я вдохнула и сделала еще два шага к камням. Двадцать два вперед. Прыжок! Спина отозвалась такой болью, что я не удержалась на ногах и с криком упала на четвереньки. Рука соскользнула с брода и погрузилась в воду по самое плечо. Изо всех сил я подалась назад и заставила себя подняться. Я смогу. Я должна. К бесам эту трясину! Осталось всего каких-то шагов тридцать по прямой.

— Ссейлин! — голос мягкий и манящий, напоминающий женский, легкой дымкой прокатился под сводом пещеры.

Я осмотрелась. Наверное, игра воображения. Шаг, еще, вот уже десять.

— Ссейлин, куда жже ты? — шипяще шептал голос.

Нет, мне не послышалось. Что за чертовщина?

— Ссейлин, не ходи впереед, там путии нет!

Что за глупости? Лиспен говорил мне, что надо идти прямо до конца.

— Ссейлин, ссверни направо! Лисспен обманул тебяя! Он хоочет твоей гиибелии!

Лиспен говорил не слушать. До сих пор я шла по болоту именно так, как он сказал. И я продолжила идти прямо. Шаг, еще шаг, я все еще не тону.

— Ссейлин, ссверни направо! Напрааво! — все настойчивее повторял голос.

— Иди к черту, — прошипела я, стиснув зубы.

Когда до берега оставалась пара шагов, я взглянула на ботиночки в своей руке.

— Спасибо тебе, Лиспен. Жаль, я не могу сделать для тебя больше. Покойся с миром, — с этими словами я бросила ботинки в воду.

Мутная жижа тотчас поглотила их, как когда-то и ребенка, имевшего смелость или глупость зайти в это проклятое место.

Выйдя на твердую землю, я хотела, обернуться на проделанный путь, но в памяти внезапно всплыли слова Лиспена «беги и не оглядывайся!».

— Ты заплатишшь! — прошипел голос.

Я рванула вперед к каменному завалу. Там, откуда-то сверху бил яркий луч света. Я должна забраться туда. Что было сил, я стала карабкаться вверх по каменной насыпи. Каждое движение заставляло рубашку натягиваться на моей изрезанной спине. На глазах выступили слезы. Я хочу, чтобы этого всего не было. Хочу проснуться в своей кровати, здоровая и беззаботная. Хочу пойти играть с братом и Марси. Вдруг камни подо мной осыпались и сорвались вниз. Я вскрикнула, но удержалась. Сжав зубы, я продолжала лезть все выше и выше, цепляясь за первые попавшиеся выступы.

— Ссейлин, ты не дойдешшь! Убиийца! Ты погубишшь мир! — раздавалось едва ли не над самым ухом. — Оберниссь! Поссмотрии на меня, Ссейлин!

«Не оглядывайся, что бы ни происходило за твоей спиной». Я помню, Лиспен, я не обернусь. Местами камни были такие острые, что я распорола руку и теперь оставляла на них свои кровавые отпечатки. Как же больно. В глазах снова замерцали звезды. А в следующий миг моя нога сорвалась, и я едва не полетела вниз со склона.

— Ты не дойдешшь! — внезапно я ощутила на своих плечах чье-то холодное прикосновение.

— Вон! — заорала я и с силой дернулась наверх.

Прикосновение тут же испарилось. Еще немного, осталось совсем немного. Свет все ближе. Я смогу! Я уже столько преодолела!

— Сейлиндейл, помоги мне!

Я замерла. Вейго?

— Я здесь, Сейлин! Помоги мне, пожалуйста! — это его голос звал меня откуда-то снизу.

— Как ты можешь быть здесь? — спросила я себя саму. — Ты должен быть в Академии.

— Обернись, Сейлин, иначе я погибну!

«Что бы ты ни услышала». Лиспен предупреждал. Это бесы путают меня. Это не Вейго. Его не может быть тут. Он учится в Академии, и я должна быть там. Я смогу, осталось немного, еще совсем немного. Я доберусь до верха или погибну. Соберись, тряпка! Ну же!

Внезапно яркий свет ударил мне в лицо, я загородилась рукой. Прохладный ветер трепал мои обкромсанные волосы. Я открыла глаза и опустила руку. Предо мной простиралось яркое поле цветов, залитое рассветным солнцем. Яркое, разноцветное и живое! Я никогда не видела таких ярких красок! Все, что окружало меня за Горой, было серым и мрачным, ведь к нам никогда не проникал солнечный свет. А вот так, значит, выглядит солнце? Так выглядят яркие краски? Не моргая, завороженно, я смотрела на едва поднявшееся над горизонтом солнце. Его теплые бархатные лучи растекались по спящей, сумрачной земле, по моей уставшей коже и ласково согревали ее. Клянусь, ничего прекраснее рассвета я в жизни не видела!

Выбравшись из провала в стене, я принялась аккуратно спускаться к подножию горы. До земли было, наверное, метров триста, но меня это не пугало. Не пугало и то, что склон снаружи был более отвесным, нежели в пещере. Спина гудела, руку щипало от раны, но все же я чувствовала облегчение. Я в безопасности. Теперь за мной не гонятся ни бесы, ни изир Текарай со своей ведьмой, ни стражники. Удумали тоже, убить меня до утра. О, Пречистая, как я могла жить раньше и не видеть этого прекрасного рассвета? Хуже того, я могла умереть и так никогда и не увидеть его! А ночью я увижу луну и звезды. А потом снова рассвет. И так теперь будет каждый день! Каждый день!

Одно неловкое движение, и я кубарем скатилась оставшиеся метров двадцать к подножию Горы. Под ноги надо было смотреть, растяпа, а не на солнце. Насмотрюсь еще. Теперь точно. Не верится. Я лежала в пыли и собиралась с силами. Как же хочется просто остаться здесь и поспать. Одно но — я могу не проснуться. Мне нужна помощь. Спину будто на костре опалили, и, похоже, у меня высокая температура.

Я встала. Кости вроде целые. Подняв валявшуюся в стороне котомку, я с ужасом обнаружила, что большой глиняный кувшин, в который я налила воды, разбился, и вся вода утекла в землю.

— Ох, Хэо, что же я теперь буду пить? — с досадой смотрела я на осколки.

Я же ничего тут не знаю. Надо найти воду. Оторвав часть ткани от котомки, я завязала ту руку, что была поранена сильнее и кровила. По сравнению с тем, что сделали с моей спиной, это царапина.

Но как же приятно понимать, что за мной никто не гонится. Здесь словно другой мир. Мой был монохромный, будто заготовка готового изделия, а этот яркий, настоящий, законченный. Хотя еще пугающий и чужой. Но я освоюсь. Обязательно!

Вынув из котомки овсяную лепешку, я откусила кусок и в последний раз оглянулась на Безымянную гору. Прощай, ненавистная гора. Здравствуйте, Ясные земли! Жди меня, Ардалия!