После падения

Анна Тодд, 2014

Отношения Тесс и Хардина далеки от идиллии. Бешеная страсть, неодолимое влечение притягивают их друг к другу и в то же время мешают хладнокровно решать проблемы, которые неизбежно возникают у всех людей без исключения: сложности в отношениях с родителями и друзьями, необходимость строить карьеру, наконец, разные взгляды на брак. Тесс и Хардин молоды, им только предстоит понять, что вдвоем пережить многие потрясения гораздо проще, тем более что Хардина ждет очень неприятное открытие, которое, возможно, перевернет его жизнь…

Глава 23

Тесса

— Сходни немного шатаются, но довольно прочные. Если мне кто-то поможет… — вслух размышляет Кен.

Мы идем с ним к месту швартовки. Со двора идет спуск прямо к воде — потрясающе! Волны врезаются в скалы, окаймляющие берег, и я инстинктивно прижимаюсь к Хардину.

— Что случилось? — тихо спрашивает он.

— Ничего. Просто немножко боюсь.

Он поворачивается ко мне лицом, засовывает руки в задние карманы моих джинсов.

— Это всего лишь вода, детка, все будет в порядке.

Он улыбается, но я не могу понять: он смеется надо мной или говорит искренно? И только когда губы касаются моей щеки, сомнения исчезают.

— Я забыл, что ты не любишь воду. — Он прижимает меня к себе.

— Я люблю воду… в бассейне.

— И в реке?

В его глазах загораются озорные огоньки. Улыбаюсь: я тоже вспомнила.

— Только в одной реке.

В тот день я тоже боялась. Хардину удалось заставить меня залезть в воду только подкупом. Он обещал ответить на один из бесконечных вопросов в обмен на то, что я зайду с ним в реку. Этот день, кажется, так далеко в прошлом, но, как наша тайна, он с нами в настоящем.

Хардин берет мою руку в свою, и мы спускаемся вслед за всеми к причалу. Судно меня ужасно пугает. Я мало знаю о катерах, но этот кажется просто огромным. Я знаю, что это не яхта, но все-таки он больше любого рыбацкого корабля, который я видела.

— Он такой большой! — шепчу я Хардину.

— Тсс, не говори о моем члене при моей семье, — тихо отшучивается он.

Я люблю такое его грубо-игривое настроение, да и улыбка у Хардина всегда заразительная. Доски причала скрипят под ногами, и я в панике крепко сжимаю руку.

— Смотрите под ноги! — кричит Кен, поднимаясь по трапу.

Хардин поддерживает меня за спину, помогает подняться по лестнице. Стараюсь представить себе, что это маленькая лесенка на детской площадке, а вовсе не трап на огромный катер. Уверенность, которую дает мне прикосновение Хардина, — это единственное, что удерживает меня от того, чтобы убежать и спрятаться дома под кроватью.

Кен помогает всем подняться на палубу. Теперь я могу оценить, как красиво судно, отделанное светлым деревом и кожей. Каюта большая, всем хватит места, с несколькими удобными креслами.

Когда он хочет помочь подняться Хардину, тот только отмахивается. Поднявшись на палубу, он оглядывается и заявляет:

— Приятно видеть, что на вашем катере комфортнее, чем дома у мамы.

С лица Кена исчезает горделивая улыбка.

— Хардин! — шиплю я и дергаю его за руку.

— Извините, — фыркает он.

Кен вздыхает, но, кажется, прежде чем уйти к противоположному борту лодки, слышит извинения Хардина.

— Ты в порядке? — Хардин наклоняется ко мне.

— Да, только, пожалуйста, повежливее. Меня это уже достало.

— Я буду вежлив. Я уже извинился. — Он садится в одно из кресел, я тоже.

Лэндон вытаскивает мешок с продуктами и, наклонившись, открывает банку газировки и пакет с закусками. Смотрю, как лодка выходит на открытую воду. Вокруг очень красиво, на волнах играет солнце.

— Я тебя люблю, — шепчет Хардин мне на ухо.

Двигатель катера с легким гулом приходит в движение, и я моментально оказываюсь рядом с Хардином.

— И я тебя люблю, — отвечаю я, глядя на воду.

— Если мы выйдем достаточно далеко, можем увидеть дельфинов, а если повезет, то и кита! — кричит Кен.

— Кит, конечно, превратит это суденышко в щепки одним ударом, — замечает Хардин, и я вздрагиваю. — Черт, извини.

Чем дальше мы отходим от берега, тем спокойнее я становлюсь. Это странно: я думала, что будет наоборот, но когда земля исчезает из виду, появляются спокойствие и уверенность.

— Вы часто видели тут дельфинов? — спрашиваю я Карен, потягивающую газировку.

Она улыбается:

— Всего один раз. Но мы все же надеемся!

— Невероятно, погода будто в июне, — радуется Лэндон, стягивая через голову футболку.

— Хочешь позагорать? — интересуюсь я, оглядывая его бледный торс.

— Или пытаешься произвести впечатление? — вставляет Хардин.

Лэндон закатывает глаза, но все же игнорирует замечание.

— Да, хотя он мне в городе и не понадобится.

— Если вода не ледяная, можем искупаться у берега, — предлагает Карен.

— Ну, летом — может быть, — напоминаю я, и она радостно улыбается.

— На всякий случай в доме есть джакузи, — замечает Кен.

Пользуясь моментом, любуюсь Хардином, который молча глядит куда-то вдаль.

— Смотрите! Вон там! — Кен указывает назад.

Мы с Хардином быстро поворачиваемся, и за мгновение успеваю заметить то, на что он показывает. Это стайка дельфинов, выпрыгивающих из воды. Они далеко от лодки, но мы можем увидеть, как синхронно они двигаются по волнам.

— Сегодня наш счастливый день! — смеется Карен.

Ветер треплет мне волосы, сдувает прядь на глаза, и Хардин протягивает руку и заправляет мне ее за ухо. Он всегда делает такие простые вещи, и поводы, которые он находит, чтобы прикоснуться ко мне без всякой задней мысли, трогают меня до слез.

— Это было здорово! — говорю я ему, когда дельфины исчезают из поля зрения.

— Да, точно, — удивленно говорит он.

После двух часов разговора о лодках, о совместном прекрасном летнем отдыхе, о спорте и после неловкого упоминания о Сиэтле, которое Хардин сразу же пресекает, Кен причаливает обратно к берегу.

— Классно было, да? — спрашиваем мы с Хардином друг друга одновременно.

— Думаю, нет, — смеется он и помогает мне спуститься по трапу на причал.

Солнце разрумянило его щеки и нос, а непослушные волосы развеваются на ветру. Он такой милый.

Мы заходим на двор — и все, о чем я могу думать, это как сильно я хочу сохранить спокойствие, которое появилось у меня в море.

В доме Карен объявляет:

— Я приготовлю обед — уверена, все уже проголодались, — и исчезает на кухне.

Мы молча усаживаемся в гостиной, каждый на свое место.

Наконец Хардин спрашивает отца:

— Чем еще тут можно заняться?

— Тут в городе есть хороший ресторан, мы планируем там завтра совместный обед. Там же старенький кинотеатр, библиотека…

— Значит, здесь место для гребаных неудачников? — подытоживает Хардин; слова звучат грубо, но тон скорее веселый.

— Это хороший город, дай ему шанс показать себя, — отвечает Кен, нисколько не обидевшись.

Все вместе отправляемся на кухню и ждем, пока Карен достает тарелки с бутербродами и фруктами. Хардин, какой-то чересчур ласковый, кладет руку мне на бедро. Может, ему тут нравится?

После обеда помогаю Карен вымыть посуду и сделать лимонад, а Хардин с Лэндоном обсуждают, как ужасна современная литература. Не могу не улыбнуться, когда Лэндон упоминает «Гарри Поттера». В результате Хардин разражается пятиминутной речью о том, что он никогда не читал и не прочитает эту книгу, а Лэндон отчаянно старается заставить его изменить мнение.

После того как лимонад приготовлен и мгновенно выпит, Кен объявляет:

— Мы с Карен собираемся навестить наших друзей, это через несколько домов отсюда по дороге. Если хотите, можете поехать с нами.

Хардин смотрит на меня, а я жду, что он ответит.

— Я пас, — наконец говорит он и продолжает смотреть на меня.

Лэндон поворачивает голову сначала ко мне, потом к Хардину.

— Я поеду, — произносит он, и могу поклясться, что он ухмыляется Хардину, прежде чем присоединиться к Кену и Карен.