После ссоры

Анна Тодд, 2014

Книга, которая прочно заняла первые строки в списках бестселлеров по всему миру. Тесс и Хардин такие разные, но они созданы друг для друга. И даже их ссоры, кажется, происходят лишь для того, чтобы понять – та искра, которая проскочила между ними при первой встрече, разгорается все больше. Но разве отношения влюбленных бывают гладкими? Никогда! Вот и Тесс с Хардином вынуждены доказывать свою любовь друг другу и всему миру. Книга содержит бонусную главу.

Глава 19

ТЕССА

«Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли. Я трахался с Молли».

Слова Хардина еще долго эхом отдаются в голове после того, как он хлопнул дверью и навсегда ушел из моей жизни. Я пытаюсь успокоиться, прежде чем спуститься вниз, где меня ждут остальные.

Я должна была понять, что Хардин играет со мной, я должна была знать, что он по-прежнему путается с этой уродиной. Черт, да вполне возможно, он спал с ней все то время, когда мы «встречались». Как я могла быть такой дурой? Этой ночью я почти поверила, когда он сказал, что любит меня, — ведь иначе зачем ему ехать до самого Сиэтла, думала я. Но ответ прост: затем, что он Хардин и он делает все это, чтобы поиграть со мной. Он всегда так делал и всегда будет делать. Я чувствую себя виноватой из-за того, что проболталась про тот поцелуй, и меня сбивает с толку, что за случившееся этой ночью я ругала Хардина, хотя сама хотела этого не меньше. Я просто не хочу признаваться в этом ни ему, ни себе.

Когда я представляю его с Молли, в животе у меня все сжимается. Если я не поем в ближайшее время, меня стошнит. Не только из-за похмелья, но и из-за признания Хардина. Именно Молли, а не кто-то другой… Я ее презираю. Я легко могу представить, как она по-дурацки ухмыляется, зная, что я буду мучиться каждый раз, представляя их вместе.

Подобные мысли собираются в моей голове, будто стервятники над падалью, но я вытаскиваю себя из этой пропасти, вытираю салфеткой уголки глаз и беру сумку. В лифте я снова едва не срываюсь, но к первому этажу уже успокаиваюсь.

— Тесса! — зовет меня Тревор с противоположного конца холла. — Доброе утро, — говорит он и подает мне кофе.

— Спасибо. Тревор, мне очень жаль, что Хардин так себя вел ночью… — начинаю я.

— Ничего, все в порядке. Он слегка… напорист, да?

Я едва не смеюсь в ответ, но одна только мысль об этом вызывает тошноту.

— Ну да… напорист, — бормочу я и отпиваю кофе.

Он смотрит на свой телефон, а затем кладет его назад в карман.

— Кимберли и Кристиан будут через несколько минут. — Он улыбается. — Так… Хардин все еще здесь?

— Он ушел. И больше не вернется. — Я стараюсь говорить так, словно мне нет до этого дела. — Как спалось? — спрашиваю я, чтобы сменить тему.

— Хорошо, но я волновался из-за тебя. — Тревор переводит взгляд на мою шею, и я поправляю волосы так, чтобы следы не было видно.

— Волновался? Почему?

— Можно у тебя кое-что спросить? Не хочу тебя расстраивать… — Его голос звучит настороженно, и это меня беспокоит.

— Да… давай.

— Хардин когда-нибудь… ну… он никогда не делал тебе больно? — Тревор опускает взгляд.

— Что? Мы часто ругаемся, так что да, он постоянно делает мне больно, — отвечаю я и делаю еще один глоток этого прекрасного кофе.

Он робко добавляет:

— Я имею в виду физически.

Я резко поворачиваюсь в его сторону. Он что, спросил, не бьет ли меня Хардин? Я съеживаюсь от этой мысли.

— Нет! Конечно, нет. Он никогда бы такого не сделал.

По глазам вижу, что Тревор не хотел обидеть меня этим вопросом.

— Извини… просто он кажется таким злым и жестоким.

— Хардин жесток и иногда действительно бывает злым, но он никогда и ни за что не причинил бы мне боль в этом смысле.

Меня слегка раздражает, что Тревор обвиняет Хардина. Он его не знает… но, судя по всему, я тоже его совсем не знаю.

Мы стоим молча пару минут, и я размышляю о нашем разговоре, пока не замечаю Кимберли и ее светлые волосы.

— Прости. Но я считаю, что парень не должен так с тобой обращаться, — говорит Тревор, и к нам тут же подходят остальные.

— Чувствую себя дерьмово. Реально дерьмово, — ворчит Кимберли.

— Я тоже, голова просто раскалывается, — подтверждаю я, и мы идем по длинному коридору в конференц-зал.

— Но ты выглядишь очень хорошо. А я будто только что вылезла из кровати, — говорит она.

— Неправда, — возражает Кристиан и целует ее в лоб.

— Спасибо, милый, но твое мнение необъективно. — Она смеется и затем потирает виски.

Тревор улыбается и говорит:

— Кажется, сегодня вечером мы уже никуда не пойдем.

Все сразу же соглашаются.

Когда мы заходим в зал, я тут же хватаю себе хлопья и быстро ем. Я все еще не могу выбросить из головы слова Хардина. Жаль, что я не поцеловала его еще хотя бы раз… Нет, ни о чем таком я не жалею. Наверное, я еще не до конца протрезвела.

Семинары проходят быстро, и хотя Кимберли раздраженно стонет, потому что основной докладчик говорит слишком громко, к обеду от моей головной боли не остается и следа.

Полдень. Хардин уже, должно быть, дома, вернулся к Молли. Скорее всего, назло мне он сразу поехал прямо к ней. Они уже спали в нашей комнате? В смысле, в нашей бывшей комнате? В кровати, которая должна была стать нашей? Когда я вспоминаю, как он касался меня и, вздыхая, произносил мое имя этой ночью, представляю ее на своем месте. Я вижу лишь Хардина и Молли. Молли и Хардина.

— Слышишь меня? — спрашивает Тревор и садится рядом.

Я смущенно улыбаюсь.

— Извини, я задумалась.

— Я спросил, как насчет поужинать сегодня вместе, раз остальные никуда не идут. — Я смотрю в его блестящие голубые глаза, и когда он не слышит от меня ответа, то начинает запинаться. — Я… если ты не… не хочешь, то ничего страшного.

— Вообще-то, я с удовольствием, — отвечаю я.

— Правда? — выдыхает он.

Судя по всему, он думал, что я откажу, особенно после того, как вел себя Хардин.

Следующие четыре часа слушаю доклады и радуюсь, что Тревор позвал меня на ужин, даже несмотря на угрозы моего безумного бывшего.

— Слава богу, все закончилось. Мне нужно поспать, — ворчит Кимберли, когда мы заходим в лифт.

— Кажется, ты уже не так молода, — дразнит ее Кристиан, а она закатывает глаза и кладет голову ему на плечо.

— Тесса, завтра, пока эти двое будут на своих встречах, мы пойдем по магазинам, — говорит она, прикрывая глаза.

Здорово! Как и спокойный ужин с Тревором в Сиэтле — после безумной ночи с Хардином это просто потрясающе. Меня слегка беспокоит мое поведение: сначала целую незнакомого парня, потом практически принуждаю Хардина заняться со мной сексом, а теперь иду на свидание с еще одним. Но в ужине, по крайней мере, нет ничего плохого, и я знаю, что меня точно не ждут поцелуи или постель.

«Тебя — нет, а вот Хардина и Молли…» — вдруг выдает мое подсознание.

Боже, ну и занудное оно у меня!

Проводив меня до двери, Тревор останавливается и спрашивает:

— Я зайду за тобой в половине седьмого, идет?

Киваю и улыбаюсь, а затем захожу внутрь, на место преступления.

Я собиралась немного поспать перед ужином с Тревором, но вместо этого снова принимаю душ. После всего, что произошло ночью, я чувствую себя грязной и хочу смыть запах Хардина со своего тела. Ровно две недели назад планы были совсем другими: мы с Хардином готовились поехать на Рождество к его маме в Лондон. Теперь мне даже негде жить, и это напоминает о том, что надо перезвонить матери. Прошлым вечером она не раз пыталась мне дозвониться.

Выхожу из душа, снова наношу макияж и набираю ее номер.

— Привет, Тереза, — резко отвечает она.

— Привет, прости, что не перезвонила тебе вечером. Я в Сиэтле на конференции издателей, и у нас был ужин с клиентами.

— Да, точно. Он там?

— Нет… почему ты спрашиваешь? — говорю я как можно более равнодушным тоном.

— Потому что вечером он звонил мне, пытаясь узнать, где ты. Мне не нравится, что ты дала ему этот номер, — ты же знаешь, какого я о нем мнения, Тереза.

— Я не давала ему этот номер…

— Разве между вами не все кончено? — перебивает она.

— Все кончено. Я сказала ему, что все кончено. Наверное, он хотел спросить про квартиру или что-нибудь такое, — сочиняю я.

Видимо, он действительно был готов на все, чтобы найти меня, если даже позвонил маме. Эта мысль одновременно ранит и радует меня.

— Кстати говоря, тебя не смогут заселить в общежитие до конца рождественских каникул, но раз эта неделя у тебя будет свободной и от работы, и от учебы, то можешь просто приехать ко мне.

— Ну… хорошо, — соглашаюсь я.

Я не хочу проводить каникулы с мамой, но разве у меня есть выбор?

— Пока, до понедельника. И еще, Тесса: если ты знаешь, чего хочешь в жизни, держись как можно дальше от этого парня, — говорит она и вешает трубку.

Неделя у мамы будет настоящим адом. Не представляю, как я жила с ней все восемнадцать лет. Серьезно, я даже не осознавала, как мне плохо, пока не почувствовала свободу. Может, я смогу пару дней побыть в мотеле, а потом пожить в квартире, пока Хардина не будет, — он должен уехать во вторник. Конечно, я совсем не хочу туда возвращаться, но аренда все же оформлена на мое имя, да и он ни о чем не узнает.

Проверяю телефон и вижу, что от него нет новых звонков и сообщений, хотя я и так знала, что их не будет. Поверить не могу, что он переспал с Молли и вот так просто заявил мне об этом. Самое ужасное, что не скажи я ему о том поцелуе, то и он бы никогда не признался. Так же получилось и с тем спором, с которого начались наши «отношения». А все это значит, что я просто не могу ему доверять.

Я почти собралась. Решаю надеть простое черное платье. Когда-то я носила шерстяные плиссированные юбки, но, кажется, это было так давно. Снова замазываю корректором пятно на шее и жду Тревора. Как я и ожидала, он стучит в дверь ровно в шесть тридцать.