Обнажая душу убийцы

Анна Фьюри (2024)

Она — маленький мото-ангел, что тянется к небесам. Непокорная чемпионка по мотоспорту, чья душа не отравлена искушающим ядом побед. Он — убийца, обагривший улыбку и руки кровью. Знакомый лишь с болью, но не способный понять язык нежности. Эзария — маленький, но крайне жестокий мир, которым управляют четыре могущественных клана. Возможно ли на фоне бесконечных войн между ними и борьбы за власть найти свое счастье или их отношения обречены с самого начала? А может, существует какая-то сила, способная изменить ход всех событий Юные, дерзкие, смелые, но вынужденные скрывать чувства за печатями тайн, они никогда не будут приняты кланами. Но что, если их секреты способны оттолкнуть друзей и даже любимого человека? Его репутация и ее настоящая суть — что станет ножом, разрезавшим нить, что тянется от сердца к сердцу?

9 Глава

Вар.

Виридис/Орус.

Я мчался на запредельных скоростях, выжимая из тачки ее максимум. Но быстрее, чем за тридцать минут, все равно не вышло. Черт, только на дорогу придется потерять в итоге больше часа. Почему-то подумал о малышке Ние, она бы явно на своем моте долетела в два раза быстрее, умело перестраиваясь между рядами. Вот уж, явное преимущество перед тачками.

Я помчался ко входу в госпиталь, отгоняя все дурные мысли. Ворвавшись в холл, нос к носу столкнулся с Эммой, которая была уже собрана и также шла к выходу с медицинским кейсом в руках.

— Куда несешься как ненормальный? Чуть не уронила и не разбила все! — злобно возмутилась Эмма.

— Эм, быстрее, едем. Мы можем не успеть! Пожалуйста, идём. — Я схватил ее за руку и резко потянул к выходу.

— Да кто там такой умирает у тебя? Как-то не похоже, что пленник, Вар? Еще не видела тебя таким, у тебя самого нога вон, куда ты несешься, так?

— Эм, прыгай в тачку, нет времени все объяснять. И пристегнись, потому что мы устроим с тобой небольшой форсаж!

— Ооо… Мне уже дурно от одного только слова! Вполне хватает Чена с его гонками. Ты ещё взялся на мою голову!

— Хорошо, глаза тогда закроешь.

— Так ещё страшней!

— Эмма!

— Ладно. Едем.

Дорога обратно казалась бесконечной. Сам себе не мог объяснить, почему так не хотел, чтобы этот парень умер. Что за дерьмовое и непонятное чувство разъедало все внутри?

Жалость? Сочувствие? Совесть во мне заиграла? Что из этого являлось правдой?

Но от мысли, что он умрет в голоде, холоде, с переломанными ребрами — внутри всё сжималось в колючий ком, переворачивалось и накатывала жгучая необъяснимая боль.

Только бы успеть. Только бы оставался ещё жив…

На обратный путь, как бы не старался, снова ушло полчаса.

— Приехали. Эм, давай быстрее, дальше только бегом. То есть пешком. То есть… — я мысленно молился, чтоб он все ещё дышал.

— Да поняла! Бегу я, бегу! Вар. Хватит меня подгонять и тащить. — Эмма заметно нервничала.

Когда включил свет в комнате, уверен, перед Эммой предстала весьма занимательная картина. Мой пленник лежал на кровати, привязанный к изголовью, весь грязный и бледный, с подтеками крови на лице и теле. По его грудной клетке было видно, что дыхание редкое, но было, с застывшей кровью в уголке рта, и посиневшими, с красными отметинами от верёвки, запястьями, которые сигнализировали о том, что он был связан относительно давно.

Эм хмыкнула и уставилась на меня, будто впервые видела. Уверен, что открылся перед ней в совсем другом свете. А она от меня не ожидала ничего подобного. Признаться, сам от себя не ожидал. Но назад дороги не было. Все что мог — это только попытаться исправить то, что натворил.

— Вар, у меня вопросов, конечно, больше, чем нужно, но… Ты держал его здесь, на кровати? Что ты делал вообще с ним? И если хочешь чтобы он выжил, советую рассказать мне все как есть. Только пожалуйста, фактами. Без лишней воды.

Я сделал тяжёлый вдох.

— Ну, он больше двух суток находился в винном погребе, пока я ездил в командировку, он не ел и не пил, у него жар, я перенёс его на кровать, пытался напоить, но он выпил всего пару капель.

— Травмы? Ты бил его?

— Да, в область грудной клетки пару раз и по морде, но не так сильно.

Хотя, тут, похоже, обманывал сам себя. Нормально я приложился и к лицу его, в том числе.

— Ясно. Возможно, трещины в рёбрах, переохлаждение, не исключаю воспаление легких, обезвоживание — на лицо все симптомы, хорошо бы отвезти в больницу на МРТ. — уже осматривая моего пленника, заключила Эмма. — Ему нужно срочно капельницы глюкозы, возможно подключить терапию антибиотиками, перевязать рёбра. Без диагностики точно сказать не могу, но перелома нет, рёбра не проткнули органы.

— В больницу нельзя, Эм. Сделай всё возможное тут. Прошу…

Я прекрасно отдавал себе отчёт, как это все в итоге выглядело для нее со стороны. И наверняка Эм не понимала и половины того, что здесь происходило. Я и сам не понимал…

— Да кто он такой и почему ты его скрываешь? Во что ты вляпался, Вар? — в ее голосе слышалось неподдельное беспокойство, но Эмма не дрогнула.

— Эм, не расспрашивай меня, я все равно ничего не скажу. Попрошу только об одном, ни глава, ни Чен и тем более, Ния, не должны узнать о том, что ты здесь увидела.

— Развяжи ему руки, мне нужно перебинтовать и поставить катетер, подключить капельницы. Я сделаю всё возможное, оставлю тебе препараты и рекомендации. Как менять и перекрывать систему. Катетер на три дня, потом нужно будет сменить. Если за сутки придет в себя, можно будет только легкий бульон, воду пить давать можно, но немного, начинай с литра в день. На третьи сутки если смогу — заберешь меня, или сама приеду проверить состояние. Сегодня всю ночь меняешь капельницы и держи в тепле, его трясёт от высокой температуры, я уколю жаропонижающее. — Эм резюмировала все четко и профессионально, так, что у меня не осталось вопросов.

Я развязал руки Амира, и Эмма попросила меня выйти из комнаты, пока она все сделает. Спустя полчаса она позвала снова.

— Поставила ему капельницу с глюкозой, уже сменила ее антибиотиком, на тумбочке оставила еще три бутылька — их будешь менять, когда закончатся. Его лучше переодеть, одежда сырая и грязная. Не знаю, обтереть нужно хотя бы чистой водой его. Ребра туго перебинтуешь, предварительно намажешь мазью. Запястья, соответственно, тоже.

— Спасибо за все Эм, я в долгу перед тобой.

— Пойдем, перевязку тебе на ноге сделаю, раз уж я здесь.

— Мне не нужно… — я попытался отмазаться, нога вполне себе заживала и явно перевязка была уже лишней.

Но Эмма грозно уставилась на меня, замахнувшись в шутку кулаком.

— Шагай в кухню, Вар! Это был не вопрос, так-то. — Спорить с этой девушкой было бесполезно.

Я прыснул и поднял обе ладони вверх в знак капитуляции:

— Все, все, сдаюсь!

Эмма сняла повязку и внимательно осмотрела мою ногу:

— Уже немного лучше, Вар, только не перенапрягай ее и меняй чаще повязку с заживляющей мазью, место такое, что постоянно при сгибе рана снова и снова трескается.

Мне и правда полегчало в области колена. Доктор Лиам хорошо знала свое дело. Выполнив все свои задачи сверх нормы, она заторопилась:

— Мне пора, вызову такси, а ты иди к пленнику своему.

— Возьми мою машину — будет быстрее.

— Нет уж, спасибо, мне в качестве пассажира как-то спокойнее. Это вы с Нией и Ченом маньяки-экстремалы. А я ещё жить хочу.

— Ну одну я тебя точно не отпущу. Чен мне потом шею свернет.

— Ох, Вар, не преувеличивай.

— Это я ещё преуменьшаю. Идём.

Долго сопротивляться она не стала. Я проводил ее до трассы, мы дождались такси, а затем я вернулся в дом.

Сделал глубокий вдох, прежде чем вернуться в комнату, где лежал Амир. Тихонько открыв дверь, подошел к капельнице, чтобы проверить, не пора ли ее сменить. Антибиотик капал медленно, не так как глюкоза, поэтому было еще больше, чем полбутылки. Время было уже позднее. Мой организм отчаянно требовал сна и отдыха, но спать сейчас было нельзя. В голову то и дело прилетали противоречивые мысли.

Что я вообще делал? На хрена мне все это дерьмо?

Я взглянул на бледное лицо Амира

Зачем вообще его спасаю?

Уселся с краю на кровать, взял в руки его перебинтованное запястье, прощупал пульс, после чего притронулся ко лбу, который все еще был достаточно горячим.

Нужно его как-то переодеть, нанести мазь и перебинтовать…

Но как, черт возьми, это сделать?

Я вскочил с кровати, окинул его взглядом, выстраивая в уставшем мозге последовательность своих дальнейших действий.

Ну хорошо. Приступим.

Первым делом нужно было принести чистую одежду и тазик с тёплой водой и полотенцами, чтобы обмыть.

Вернувшись с водой и со всем необходимым, я застыл как дурак перед кроватью, не решаясь снять одежду с чертового говнюка. Из-за нервоза раза три выходил на улицу подышать свежим воздухом, чтобы взять себя в руки, но все эти действия не увенчались успехом. Я психовал. Сильно.

Скорее даже паниковал.

Уже всерьез подумывал о том, чтобы кинуться снова в госпиталь за Эммой. Ну не мог я его раздевать, твою мать.

Но эта мысль отпала сама собой, потому что уже почти представил себе, как она, обругав меня с ног до головы, выпрет из больницы, засыпая сверху проклятиями.

Я вдохнул.

И почему-то подумал о том, что, если Амир очнется в тот момент, когда буду его раздевать, то сам предпочтет чтоб я пристрелил на месте его.

И выдохнул.

А с другой стороны…

Да что сложного-то? Чего я там не видел?

Мой внутренний монолог становился все более парадоксальным.

Черт!

Воду нужно было набрать заново, эта уже остыла, пока я метался в своих противоречиях.

Уже и капельницу нужно было сменить.

Да твою мать!

Сам себе нажил неприятностей.

Спустя пять минут, я взял себя в руки, сменил капельницу и снова принес теплую воду. Аккуратно стал снимать мокрую от пота, крови и… Гхм… Что ж, Думаю, он не сильно обидится, если я просто выкину на хер все его шмотки. А по-хорошему, их вообще нужно было сжечь к чертям собачьим!

Дойдя до его плавок, я скривился.

Но уже поздняк было метаться. Уверен и ему и мне будет комфортнее, если сменить белье на чистое.

Стараясь не смотреть на его… Гхм… выдающееся место, я смочил полотенце в воде с мылом и стал обтирать, начиная от лица и шеи, постепенно спускаясь к груди и вниз, постоянно полоская и выжимая полотенце.

На левой груди у него красовалась довольно внушительных размеров татуировка в виде спидометра, прямо по центру которой располагался его сосок. Оригинально, ничего не скажешь. Я застыл, пытаясь разглядеть маленькую метку Хиро и спустя несколько секунд увидел ее. Эта татуировка обозначала его приверженность клану Дэлун. Но у меня и так сомнений не возникало по этому поводу. И я продолжил постепенно обтирать теплой водой все его тело.

Что ж.

Было не так уж сложно, как изначально себе это представлял.

Я осторожно натянул на него нижнее белье. А когда стал наносить мазь, на места, где в области ребер были уже фиолетовые синяки, Амир тяжело вздохнул и еле издал слабый, тихий стон. Я наклонился ближе к нему:

— Напугал меня. Жив-таки?

— Во…дыы.. — его голос был таким хриплым.

Я быстро метнулся на кухню за кружкой и вставил в нее трубочку, чтоб было удобнее пить.

— Вот, пей понемногу, — приподнял его голову и вставил трубочку в рот.

Амир выпил уже намного больше, чем впервые после подвала, лекарства давали о себе знать, ему становилось хоть немного лучше.

Я думал о том, что даже в таком состоянии он понимал, КТО ему дал воды, потому как он сощурил глаза и одарил меня злобным взглядом.

А спустя несколько секунд мой пленник снова провалился в сон. И я продолжил перевязывать эластичным бинтом его ребра.

— Ненавидишь меня? Я тоже не восторге и еще подумаю, что с тобой дальше делать. А пока просто выживи, придурок… — к кому я обращался, непонятно, но мой шепот так и остался без ответа.

Дело близилось уже к рассвету. Меня конкретно выстегивало на сон. Долбаные капельницы ещё капали.

Спустя ещё полчаса, наконец отключил систему, и всё же, для безопасности привязал руки за бинты к изголовью кровати, только уже легче и более аккуратно, и отправился спать на диван в гостинную.

Йону.

Фиросс.

Я не находил себе места, после того, как дозвонился брату, прошло уже почти три дня. Его телефон по-прежнему не отвечал, машина была на месте, а местонахождение хозяина — неизвестно. Братское чутье подсказывало, что с ним что-то произошло. Амир никогда не пропадал так надолго, не сказав ни слова. Он не выключал телефон ни разу и даже если предположить, что он просто разрядился, то он всё равно бы нашел способ позвонить от кого-то. Я лихорадочно обзванивал всех, кто мог хоть что-то знать о местонахождении Амира.

И первыми в списке были Кэсидо и Фрейли, которые поведали мне в итоге о том, что по сути последними видели Амира в ночном клубе, перед тем, как он пропал.

Эти двое выслушали от меня тонну нецензурной брани за то, что оставили его одного в клубе и ушиздили. Кэсидо, конечно же, огрызался. Но меня сейчас вообще это не волновало.

Хотя мозгом понимал, что Амир — парень взрослый, и няньки ему были не нужны.

Я сорвался.

Признавая этот факт самому себе.

Несколько раз ездил в тот клуб и пытался выяснить хоть что-то у персонала, но никто ничего толком не сказал, тем более не дали даже войти внутрь и посмотреть записи в клубе, эта информация была строго конфиденциальна. А вход в клуб только для мотоспортсменов и привилегированных задниц.

— Где же ты, мелкий засранец… — я плюхнулся на холодные бетонные ступеньки перед входом.

Амир был для меня самым родным и близким, не считая родителей. Я привык, что он всегда был рядом и даже не думал, что когда-нибудь не буду находить себе места от того, что он просто пропал.

Пару раз мне звонили из модельного агентства, узнать, почему Амир не явился на съемки и не выходил на связь. Он никогда бы не пропустил работу без веской причины, не предупредив руководителя. Это все вертелось в голове, не давая покоя.

Я почувствовал укол вины.

Это я втянул брата в клан. И прекрасно знал, что он пойдет за мной в любом случае. Понимал, что причастность к клану не сулила ничего хорошего, и буквально каждый день мы ходили по острию ножа. Но от этого легче не становилось.

Мне нужно было заставить себя немного отдохнуть и с новыми силами продолжить поиски Амира.

Вар.

Виридис.

В окна уже во всю били утренние лучи солнца. Я проспал от силы пару часов. Но это уже хоть что-то. Умывшись ледяной водой, чтоб взбодриться немного, отправился прямиком в комнату, чтобы проверить состояние своего пленника.

Войдя в спальню, немного опешил, от того, что на меня смотрели полные ненависти, ярости и злости, зелёные глаза.

— Очухался наконец. Ну как, ты? Говорить можешь?

Модник молча смотрел на меня, как на самого жестокого зверя. Даже намека на ответ не было. Этот гад просто пилил меня взглядом.

И у меня внутри все органы выжигало от этого пристального взора.

Видимо, препараты Эммы и глюкоза сделали свое дело — ему стало лучше. Конечно еще присутствовала слабость, но это не то, что было в сыром подвале. Я интуитивно глянул в сторону его запястий, привязанных к кровати, в таком состоянии вряд ли удастся убежать, разве что отползти к двери, и то сомнительно. На хера вообще снова его привязал?

— Будешь так на меня смотреть и молчать, вызову доктора, и тебе сделают клизму!

Амир оглядел себя и наконец выдавил хриплым голосом, все ещё тяжело дыша:

— Какого ты вытворяешь, долбодятел недоделанный?! И почему на мне одни трусы? Кто меня переодел?

— Догадайся!

Он скривился и явно представил себе всю картину. В доме кроме меня никого не было. А когда приехала Эмма, он был без сознания.

— Лучше б пристрелил меня. Маньяк хренов.

— Ну-ну, полегче! Я вообще-то избавил нас обоих от отвратительной вони, которая исходила от тебя и, как видишь, тебе уже лучше, нет?

— Зачем ты это сделал?

— Переодел тебя?

— Спас. Кретин!

— Это тебя не должно сейчас волновать, — я подошёл ближе и наклонился к катетеру в вене, — сейчас новую капельницу тебе поставлю, дам воды и пойду бульон сделаю.

— А лучше — на хер сходи!

— Ага, как только, так сразу! Не дергайся, а то будет больно. — этот придурок сделал всё наоборот и стал вырываться, дергая руку. — Ты глухой или тупой? Вырвешь на хрен систему сейчас! Себе же хуже делаешь. В вену я колоть не умею!

— Развяжи меня! — он попытался закричать и закашлялся.

— Не испытывай моё терпение, оно не безлимитное. И не ори. Силы тебе ещё пригодятся. Потом будешь ярость свою в ход пускать, а пока поспи, — я уколол в бедро заранее приготовленное сильное снотворное, совсем немного, чтобы хватило на несколько часов. — Резвый слишком.

Воткнув наконец беспрепятственно капельницу, я оставил спящего пленника и пошел на кухню варить чертов бульон.

В голове мысли метались с бешеной скоростью. Злости к этому парню уже совсем не было. Когда только его привез, был уверен в том, что наверняка убью, но теперь хотелось выходить, поставить на ноги и отпустить. Или….

Отпустить, чтобы стать теперь мишенью для него?

Отогнав все идиотские мысли прочь, я продолжил с бульоном.

Спустя два часа наваристое блюдо было готово, немного остудив его, я снова отправился в комнату. Поставил тарелку на прикроватную тумбу, переставил другую бутылку для капельницы и принялся бинтовать ребра, чтобы заново нанести мазь. От моих действий Амир начал просыпаться.

— Что…ты де..лаешь? — сонно и не в силах пошевелиться, спросил он.

— Бинтую тебе рёбра и мажу мазью, еще вопросы?

— Воды… — у него, видимо, во рту пересохло и мучила жажда так, что на приступы гордости и злости сил не хватало.

— Вот, пей — я поднес к губам чашку с водой и придерживал ее, пока тот не опустошил ее полностью.

Ну что ж, судя по тому, как он пил, ему было намного легче. Я приложил внешнюю сторону правой ладони к его лбу, но он дернулся, как от огня:

— Хрена ты делаешь?

— Температуру проверяю, придурок! Не дергайся!

— На хрена спас меня?

— Какая разница? Сам-то как думаешь?

Я, похоже, и сам до конца не знал ответа на этот вопрос. Просто не хотел, чтоб он умер. Вот и все.

— Хрен тебя разберешь, может чтобы снова меня бить и мучить? Убей лучше сразу. Не будь таким конченым уродом.

— Да ты закроешь свой рот или мне опять его заклеить? Если не понимаешь намеков, я расшифрую для тупых: Я НЕ БУДУ ТЕБЯ УБИВАТЬ! Давай поешь лучше — я поднес ложку с бульоном все еще связанному Амиру, но тот резко отвернул голову в другую сторону.

— Боишься, что отравлю!? Я не для того тут вторые сутки тебя выхаживаю. Вот — я отправил ложку супа себе в рот. — Теперь веришь?

— Ты психованный, ненормальный, конченый урод. Сначала ты оставляешь меня без еды и воды, с адской болью, привязанным к трубе на… Сколько? Три дня? Неделю? А теперь суешь мне свой суп? Так не поступит даже самый безжалостный убийца!

— Вижу, тебе совсем уже полегчало, раз силы на базар есть! Сейчас вышвырну на улицу и поползешь до дома, если конечно доползешь вообще.

Меня накрыло. Я швырнул тарелку в стену и выскочил на кухню, открыл шкаф, достал бутылку виски и судорожно начал пить большими глотками, пока не закашлялся от крепкости теплого алкоголя. Внутри всё обожгло.

Спустя некоторое время придя в себя, снова налил бульон и пошел в комнату, где лежал парень. Подошел к кровати и присел на пол рядом с ним.

— Я не хотел… — произнес это в сердцах… возможно повлияла выпитая наполовину бутылка вискаря.

Наверное сам себе боялся признаться в этом. Но я действительно не хотел так с ним поступать. Если бы не эта чертова командировка, я бы наверняка остыл и отпустил его в тот же день. Но время не повернуть назад.

И он был прав, я поступил с ним как конченый урод. Даже учитывая вражду наших кланов, это было слишком жестоко для меня.

— Теперь тебя на откровенности потянуло? — странно, но ни ярости, ни гнева в его голосе не было, он спросил это совершенно ровным тоном, опершись затылком о стену, полусидя. — Тогда ответь на вопрос: почему не убил меня?

— Не могу… Я… не знаю, не хотел тебя оставлять так. Меня отправили на задание срочно, но я не собирался тебя убивать.Ты… ты можешь просто поесть? — все еще сидя на полу, теряясь сам в своих мыслях, я просто хотел чтоб он съел чертов бульон.

— Я не буду есть. Не оправдывайся, ты никогда не был в таком состоянии, ни за что не поверю, что это все не специально.

— Я был…

— Что — "был"?

— Был в такой ситуации…

Он молча смотрел в мою сторону, окинув подозрительным взглядом, ожидая продолжения. И я продолжил свое откровение:

— Первый раз из детдома меня усыновила семья, я протестовал и вёл себя отвратительно. Приемная мать уехала по работе на неделю, а ее муж, который не сильно был рад моему появлению, закрыл меня в постройке во дворе, зимой… на несколько суток. Без еды и воды. Очнулся я уже в больнице, а от меня снова отказались. Я был в твоей шкуре, Амир, и именно поэтому мне сейчас настолько херово, насколько ты себе представить не можешь. Поверь, не хотел, я никогда такого не пожелаю никому и точно не стану убивать таким способом.

Я закусил щеку изнутри до крови. Долбаный вискарь все же развязал мне язык. Но я сказал абсолютную правду ему, а в итоге признался и сам себе. Я повернул голову в его сторону, мой пленник довольно странно на меня смотрел, и в его взгляде не было ни злости, ни ненависти, как это было до этого. Не мог прочитать его эмоций.

— Не знаю, что и сказать, Крэй. Это все слишком…

Я перебил его:

— Не говори ничего, просто поешь, как только у тебя появятся силы — я выпущу тебя, чтобы не возникало лишних вопросов. При уговоре, что мы забудем друг друга и я больше никогда тебя не увижу, не смотря на дела клана.

— Но, ты так и не ответил на мой вопрос.

Я психанул. Не выдержал собственных эмоций.

— Да какая разница?! Раздражаешь своими вопросами! Просто поешь чертов суп! — я резко поднялся с пола, все еще немного одурманенный алкоголем, взял чашку и начал кормить своего пленника, который уже не огрызался и уступил мне наконец.

Одна ложка.

Вторая, третья…

Амир съел уже чуть больше половины.

— Все, хватит, я больше не хочу. — он завертел головой, как противный ребенок, который не хотел доедать кашу.

— Вот и славно!

Я отнес полупустую миску на кухню и тут же вернулся.

— Послушай меня внимательно: сейчас я тебя развяжу, и перебинтую твои запястья, чтобы заживало быстрее… А может, даже шрамов не останется, — я не удержался и добавил, — ты же звезда у нас.

— Да пошел ты!

— Ну, ну! Только без резких движений и не пытайся удрать, не заставляй меня пожалеть.

— Меня сейчас от твоей заботы стошнит! Это перебор, Вариус. — странно, но он был спокоен и серьёзен.

Это совсем отличалось от тех эмоций, что я видел раньше.

— Давай руки, так и быть, потом закидаешь меня благодарностями — я потянулся и стал отвязывать его запястья от кровати.

По тому, как скривилось лицо Амира, было понятно, что руки его ужасно затекли, даже не туго связанные. Я осознавал, что в одном положении лежать было сложно. Он протянул их уже с доверием и просто смотрел на меня, на своего палача, который несколько дней назад без эмоций избивал его, и жаждал убить.

Он наблюдал и, видимо, не мог понять, что происходило в моей душе. Что могло измениться за это время.

Я намазал толстым слоем мазь, его руки выглядели уже получше и принялся поочередно бинтовать. Закончив, встал, чтобы снова привязать их к перилу кровати.

— Не нужно, пожалуйста, не привязывай, я так не могу уснуть, лежать нормально. У меня нет сил, чтобы бежать отсюда, я не буду. Ты обещал сам отпустить. — Он именно ПОПРОСИЛ меня этого не делать, не заорал, не бросил в меня яростный ненавидящий взгляд, а попросил.

Через пару секунд я вернулся в реальность. Но не мог рисковать. Сначала поставлю его на ноги, потом отпущу. Если сбежит сейчас, навредит сам себе.

— Прости, но придется привязать ещё разок… — я тоже сказал это без злости. — Уже обед почти, я поеду в Орус, вечером вернусь. А пока вколю тебе снотворное, поспишь. Поешь вечером, и, если всё будет нормально, послезавтра тебя сам отвезу к границам Фиросса.

— Не коли ничего, прошу, Вар! Не надо… я… — было поздно, укол почти моментально подействовал.

Я накрыл его теплым пледом, взял с полки ключи и отправился в резиденцию, узнать, что с делами. Словно выпал из жизни, и мне за это могло некисло прилететь. Но раз Чен не звонил, значит, все более менее было в порядке.

Только со мной не все в порядке…

Я не понимал сам себя…

Какого хера?