Сказки Черного рынка. Мясной отдел

Анна Хешвайн (2024)

Я рассказываю истории, и они перед вами. Я перед вами открытая книга. Эта книга — я. Познакомимся поближе?Я рассказываю о том, о чем не стоит говорить на ночь глядя. Читайте между строк, всматривайтесь между букв. Здесь не только истории, здесь еще жизнь, здесь я. Кто я? О чем мои истории? О вас? О них? О тех, что прячутся, таятся, нападают исподтишка?Здесь неопасно, почти спокойно. Здесь — в моих историях. Тьма коснется вас лишь кончиками пальцев, я обещаю. Но вы обещаете не касаться ее? Обещаете, что вы сами — не тьма? Учтите, если вы не можете дать такого обещания, то, боюсь, мои истории станут для вас реальными.Читайте. Представляйте. Верьте.

Глава 3

Сказание №4: «Не сходи с ума»

В тот день Варна тщательно собиралась перед выходом. Заплела волосы, выгладила блузку, на щеки румяна нанесла, да в глаза пару капель особого эликсира капнула — для блеску. Вышла из дома, оставляя младших сестер на бабушкино попечение, да отправилась судьбу свою устраивать. Уж много лет влюблена Варна была, да не в кого-то заезжего, а давнего друга своего. Миром звали парня того. Самым старшим, да и самым красивым в их молодой компании он был. Варна знала, что не одна она на него глаз положила и половина деревни по нему сохнет. Но она была решительно настроена наконец открыть свои чувства и добиться своего.

Звонкий девичий смех служил ориентиром. Варна вышла уже за пределы деревни и углубилась в березовую рощу, направляясь к пруду — то было их постоянное место встречи. На бережке, расстелив покрывала, все уже собрались. Тут и сестрички Марава и Латуша были, совсем молоденькая Гийка — глаза оленьи, а нос пятачком, но такая добрая, что язык не повернется плохим словом ее обозвать. Рядом с девчонками парни вились. Борик стругал палку, махая отцовским ножом, Павка вытанцовывал, крутясь вокруг себя, а Мир по колено в воде ходил, да все выглядывал что-то под ногами. Варна присоединилась к друзьям, из котомки своей выуживая припрятанные бутылки с домашним вином. Ее приход донельзя обрадовал молодых людей.

Пили и ели они поначалу быстро, спеша. После замедлились, разленились. Вино постепенно кончалось, а из еды только яблоки остались, да горсточка ягод. Насущные темы для разговор тоже исчерпались, все длиннее становились паузы. Варна решила, что наступает подходящий момент, чтобы в чувствах своих Миру признаться. Все уже захмелели, погрузились в свои мысли, никто и не заметит, если они вдвоем в сторонку отойдут. Да и сама Варна под вином посмелее стала, язык поострее, а Мир еще красивее, чем ранее был. Открыла она было рот, чтобы парня позвать, но он вдруг сам заговорил:

— Вы верите в русалок? — и не дождавшись ответа от друзей, продолжил: — Я вот верю. Бабка все детство меня сказками о них потчевала. И до того русалки мне прекрасными тогда казались, что решил — вырасту, женюсь непременно на русалке.

Тут друзья очнулись от своего хмеля и зашлись в хохоте. Мир не расстроился, тоже улыбнулся, мечтательно глядя на пруд и как в нем отражается закатное солнце.

— Они ведь всегда молодые, стройные, — говорил он. — Волосы длинные, красивые. Поют сладко, голоса звонкие и чистые.

— Как же ты с ней будешь? — хохотнул Борик, устроив голову на коленках Маравы. — Не поцелуешь толком, изо рта у нее тиной нести будет. А род продолжать как? Нет, ты мне скажи!

— Я об этом не думал, — отмахнулся Мир. — Говорю же, малой тогда был.

— А сейчас? — поинтересовалась Варна. — Сейчас ты себе какую невесту хочешь?

Парень пожал плечами, неотрывно глядя на пруд. Мысленно он нырял в нем, плавал, загребая руками прохладную воду. Быть может, вместе с водой чувствовал и объятия русалки.

— Мне кажется, если встретил бы русалку, то непременно полюбил бы ее, — проговорил он. — Да только знаю, что вымысел все это. Не бывает их.

— А если и бывают, то изо рта у них тиной несет, — вставил Борик, и все снова залились хохотом.

Варна понурилась, опустила голову. Глупо ревновать к тому, кого не существует, но Мир говорил так самозабвенно, что казалось, будто он правда способен полюбить только лишь русалку, пусть бы и ее существование под вопросом.

Но в голове вертелся нарисованный им образ красивой, стройной девицы. Варна окинула взглядом своих подруг. Среди них не было ни одной достаточно стройной, да с голосом таким мелодичным, чтобы петь красивые песни. Разве что Гийку так можно описать, но да ей лет всего ничего, вот еще и не обрела ту форму, коей обладают все жительницы деревни, что с утра до ночи работают то в поле, то со скотом.

Допили остатки вина, подъели все ягоды и на пошатывающихся ногах отправились по домам.

Варна жила дальше всех, и ее провожать вызвался Мир. Девушка приободрилась, приосанилась. Они остались вдвоем, ничто теперь не могло помешать ей сказать то, о чем думала вот уже многие годы. Собравшись с духом, она выпалила:

— Ты мне нравишься!

Мир застыл, вытаращившись на нее. Побелел, покраснел, потупил взгляд.

— Уже очень давно, — тоже опустив глаза, пробормотала Варна. — Но все не решалась сказать.

— Варна, прости, — почесал он затылок, глядя в сторону. Она подняла на Мира робкий взгляд и с досадой для себя заметила, что он старается скрыть усмешку. — Я не могу тебе ответить тем же.

— Почему же? — не обдумав, выпалила Варна. — Что во мне не так?

— Ну, — протянул Мир. — Не нравишься ты мне, и все тут. Ты славная, но другие девушки мне нравятся, не такие, как ты.

— Это какие же?

— Ну, — он заметно колебался, румянец протянулся от щек к шее. — Я не хочу тебя обижать, Варна. Ты хорошая девушка.

— Нет уж, скажи! — настаивала она, разозлившись на себя, на него, на неудобное положение, в котором оказалась.

— Да я вроде как говорил уже, — бормотал он. — Стройные, красивые. С волосами длинными, голосами звонкими.

Варна опешила, касаясь своих волос. Пусть они были недостаточно длинны, но все же гордость за них девушка чувствовала — густые, сильные, хорошие волосы. Что до стройности, то может ее руки сильнее, чем могли бы быть, но да ведь она в поле часто работает. Стан, может, не так тонок, но зато здоровая, детей выносить и родить целый отряд может. Разве не это важно? Да и симпатичной она себя считала, и не спроста — многие парни ей об этом говорили.

— А еще ты говорил, — зло произнесла она. — Что русалку в жены хочешь, да ведь не существует их! И что, до конца жизни одиноким будешь?

Мир поморщился, удрученно вздохнул. Поняв, что сильно задела его, Варна попыталась сгладить ситуацию:

— Скажи, а если волосы отращу длиннее, да петь научусь, полюбишь меня тогда?

— Что ты говоришь, Варна? — еще горче вздохнул Мир. — Прекрати. Зачем ты продолжаешь?

— Затем, что не равнодушна я к тебе. Хочу, чтобы полюбил ты меня. Я готова измениться, если только скажешь, что у меня есть шанс.

— Что тебе, парней мало, что ли? Не надо меняться ради меня.

— Я могу измениться ради тебя!

— Не сходи с ума, Варна, — уже раздраженно оборвал ее Мир. — Ступай домой. Мне тоже пора. Обещаю, этот разговор останется между нами.

И не слушая ее увещеваний, Мир махнул на прощание рукой и пошел в сторону своего дома. Девушка осталась на месте, глядя в его удаляющуюся спину.

На следующий день, когда Варна встретилась со своими подружками, она заметила на себе косые взгляды. Марава и Латуша тихо посмеивались, и даже кроткая Гийка стыдливо краснела, поглядывая на Варну. Не выдержав, девушка потребовала объяснений.

— Поговаривают, Мир променял тебя на русалку, — прыснула Латуша, проигнорировав шутливый тычок сестры.

Варна густо покраснела от возмущения и стыда.

— С чего вы это взяли? — гневно спросила она.

— Да парни говорят, — деловито ответила Гийка. — Утром пошли на выпас, мимоходом новостью поделились. Говорят, ты в любви призналась Миру, а он тебя отшил. Предпочел русалку тебе.

Конец ознакомительного фрагмента.