Сердце бога. Книга восьмая

Анна Цой (2023)

Заключительная восьмая книга цикла «Сердца трех миров».Это был конец. Смерть стала для меня неожиданностью, так же, как и оживление, принёсшее очередной ком тайн и загадок на своём хвосте. В отличие от всех сказок, после свадьбы у меня не стало «Долго и счастливо». Мой отец мёртв, бабуля ещё больше сходит с ума, мама всё чаще идёт против всех и самой себя. Однако и это уходит из поля зрения, затмеваясь самой тёмной тенью, которую мне довелось встречать на своём пути.Тайны опадут, тени будут повержены или поглотят нас сами. И кто-нибудь обязательно погибнет. Потому что добро побеждает зло.Даже в мире богов.

Глава 1

По телу прошла волна ужаса. Боль. Только она была со мной. Вязкая, тянущая и крикливая. Ассоциация с ней была именно такая — один её крик, и я мысленно кричу ей в ответ от очередной вспышки боли.

Ту-ук ту-ук.

Сердце стучало отрывисто. Неприятно и будто невпопад с… чем-то. Просто не попадало в какие-то рамки. Временные?

Ту-ук ту-ук.

— Расслабься, — голос Фила откуда-то напротив.

Но я не могу открыть глаза. От этого должно было стать ещё больнее. Я уверена.

— Контролируй дыхание, — всё ещё его слова, — веди счёт, аларин.

Какой к черту счёт?!

— Раз-два, — начинает он сам, — не сопротивляйся — будет больнее.

Ту-ук ту-ук!

Я зашипела от новой волны.

— Мне помочь тебе? Я могу подавить твои мысли, — совсем не угрожающе произнёс мужчина.

А что толку? Если…

— Не нужно, — разлепила сухие губы я.

Ту-у-ук! Т-ту-у-ук!

— Лесси, — суровое от тучки.

Боль нарастает!

— Раз-два, — голос приблизился, — ну же, аларин. Тебе нет смысла сопротивляться. Ты должна принять новый темп сердца.

Я выдохнула со стоном.

«Ту-ук» — вернулось к изначальному варианту биение. А после… Тук. Тук. Всё.

— Умница, — похвалил Князь, — боль утихла. Можешь открыть глаза.

Я не хотела. Более того, я боялась нового витка судороги. Я ждала её.

— Мы дома? — спросила у него.

Фил усмехнулся.

— Да, Лесси, — короткий ответ.

Без насмешливости, которая должна была последовать. Я чувствовала это.

— Тебя развеселил мой вопрос? — я сжала и разжала пальцы на правой руке.

Нужно было абстрагироваться от страха — только так его можно победить.

— Немного, — звук приближающихся шагов.

Смятение.

— Тебя что-то тревожит? — моя рука накрыла закрытые веки.

Он молчал около минуты. За это время я успела потереть глаза, с тяжестью их открыть и вглядеться в размытый моим зрением потолок.

— Я… беспокоился о тебе, — под его телом прогнулся матрас.

Я смогла повернуть голову в его сторону, чтобы встретиться с чёрным взглядом.

— Признаешься в своих чувствах так открыто? — зачем-то произнесла я.

Только после опомнилась, ведь он мог понять это как насмешку. Однако Фил лишь кивнул и ответил:

— Получается так, аларин, — сразу же отвернувшись, — тебе стоит остаться в постели на некоторое время.

Я потянулась. Никакой боли! Даже усталость отсутствовала! Именно поэтому я села под его недовольным взором, потянулась уже с этого ракурса и… зашипела. Рука сама собой прижалась к груди, где вновь началась эта прерывистая тягомотина с «Ту-ук».

— Лесси, ляг, — ледяным тоном, но не касаясь меня и пальцем, пророкотал Князь.

Интересно, по какой причине?

Я осталась скрюченно сидеть.

— Ты успел меня вылечить, но рана была сильной, да? — выдохнула под отступающую тяжесть, — поэтому так болит?

Взгляд у него сделался упрямым. Сердитым и тяжёлым, как луна.

— Почему ты молчишь? — нахмурилась я.

А после того, как ничего не изменилось, свесила сперва одну ногу, потом вторую, скривилась, поднялась, удерживаясь с помощью изножья кровати и прошла к гардеробной. Мне нужно было зеркало. Почему-то мне казалось, что оно расскажет мне обо всём.

Однако в нём отражалась обычная я: всё такая же бледная, тощая и высокомерная. Только в этот раз глаза казались напуганными, бледность болезненной, а всё тело едва стоящим без подрагиваний.

— Что не так? — я потянулась к груди платья, слыша позади шаги, — шрам?

Брови сошлись в одну. Не просто шрам — шов будто разрастался под моими стаскивающими ткань руками. Сперва вниз на десять сантиметров от ключиц, после в стороны практически до плеч, а после снова вниз посередине, чтобы завершиться стежками у живота.

— Прямой массаж сердца? — недоверчиво повернулась к мужу.

По его лицу прошла судорога.

— Там нечего было массажировать, — почти прошипел он.

Весь вид его вмиг показался мне усталым, тёмным и измученным. Не тень же упала на его лицо?

— А-а? — ещё раз взглянула на отражение я.

Мужчина направился обратно к креслу, в котором сидел изначально. Но это не помешало ему ответить:

— Тебе нужно было контролировать стук сердца несколько минут назад по той причине, что оно моё.

Я опешила, глядя ему в спину.

— Жопа! Ты очнулась? Нет, ну я уже так не могу! Сколько можно валяться! Ну почикали тебя мечиком, что теперь? — в спальню шагнул Гаспар, — помереть теперь что ли?

Вольтер старший сел, воззрился на меня своими чёрными-матовыми глазами и застыл мрачным изваянием. А я не отрывалась от него.

Он вставил в мою грудь своё сердце?!

Я боялась что-либо сказать. Да и что я вообще могла? Я даже не понимала, стоит мне боготворить его, злиться, ведь это принесет проблемы ему, или недоумевать от того, что ему удалось это сделать.

— Лесс, ты живая? — махнул перед моим лицом Гаспар.

Я мотнула головой. Нет. Не живая. Я, кажется, умерла, а после была оживлена тем, кто подарил мне свою жизнь.

— Ты умрёшь? — прошептала я, держась за дверной проем.

Князь растёкся в улыбке. После улыбнулся. А затем неожиданно расхохотался так громко и нервно, что по телу пробежался холодок.

Его хватило на несколько минут. И трудно было представить более ужасающее для этого время.

— Нет, аларин, — он откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза, — разве я похож на того, кто пожертвовал бы собой?

В его глазах плясали бесята. Чёрные, пронизывающие и цепкие.

— Почему я тебе верю? — спросила тихо.

Он улыбнулся уголком губ.

— Потому что я не лгу, — краткие слова.

Контакт взглядов.

— Как же вы надоели, — буркнул элтан, — о! Лесс, а ты видела эту махину?

Он успел отойти к окну и встать там, скрестив руки на груди.

— Громадная, да? — он усмехнулся, тем самым раскрывая свою хитрость — он пытался выманить меня, — видела у кого-нибудь такую же?

Я решила отложить разговор на более позднее время, но сперва подошла к мужу, наклонилась и запечатлела на его щеке со шрамом краткий чмок.

— Я тебя люблю, — шепнула, — не знаю, что делала бы без тебя.

Мне показалось, но он начал выглядеть добрее. Нужно будет оставить его отдохнуть — если мне стало лучше, то тому, кто просидел надо мной… сколько? В общем, ему явно было сейчас не сладко.

— Что там? — направилась к окну я, — это…

— Метка о помощи, — подсказал элтан, — громадная. У неё одна из самых больших меток из всех. С того материка видно.

Над уголком Сахарного домика, клочком поля и садом, в самом небе, висела, попеременно крутясь в обе стороны лилово-красная буква «В», разлетающаяся витками на несколько метров от себя.

— Кто это? — не узнавала знак рода я.

Гаспар усмехнулся.

— Рэй счастлив все эти два дня, — хмык, — говорит, что мы теперь заживём, потому что его подруга Элли «высунула хвостик».

Меня перекосило.

— Ариэлла? — я резко повернулась к Филу, — она жива? Вернее… ожила?! Но…

— Ты её знаешь? — удивился Гас, — она же вроде как старая. Сколько ей там…

Феликс медленно кивнул, чем выдал свою усталость.

— Это… — пробормотала я, — здорово. Наверное.

Я хмурилась.

Только все проблемы начали решаться, как добавляются новые! Я вообще не представляла, как себя вести с сестрой Князя! И-и женой папы!

— Чёрт, — пробормотала, — всё должно было… — в этот момент меня догнала мысль:

— А если я ей не понравлюсь? — из хороших, — а если она всё-таки плохая?! — из очень плохих.

Фил закатил глаза.

— Может хватит уже тупить, а? — рыкнул элтан, потому что я опять подарила всё своё внимание мужу, — Лесс, ты чего такая веселая вообще? У тебя отец умер, а ты…

Меня как током ударило!

— Папа… — на глаза набежали слезы.

И я призвала портал.

***

«Умер? Папа мёртв? Такого не может… нет. Это не так!» — думала я, пока бежала по стае к центральному шатру. Над ним уже висел проклятый скорбный чёрный полог.

— Нет, — шепнула, влетев в помещение и застыв, зажмурившись — смотреть на что-либо мне не хотелось.

Это было тупо. Настолько тупо, что зубы стучали, пока я пыталась собраться с силами.

Я уже видела этот момент. Этот шатёр и этот покров на бездыханном теле. Мне было тяжело стоять напротив мёртвых Маргариты и Гавнии, сейчас же было что-то совсем адское. Я попросту не знала, что я должна чувствовать: в груди смешалась целая прорва, комок эмоций. И боль не была на первом месте, нет. Больше всего я жалела. О том, что не успела сказать ему то, что могла бы. О том, что никогда больше не услышу его громкий смех, бушующую ярость и грубую шутку про смерть.

Папа…

Как же я ненавидела сейчас себя, посмевшую говорить тебе обидные вещи, посмевшую не доверять тебе, бежать, считать злым, грубить, быть плохой дочерью.

— Милая, подойди, — заставила меня разжмуриться мама.

Она сидела справа от центрального постамента — они подготовили всё, желая проводить своего Альфу с почестями. Его ждало сожжение. А я даже и не подумала о том, что… может быть стоило уйти на расстояние? Когда всё произошло с мамой тогда, я сидела на крыше своей башни, не решившись приблизиться и удавиться собственной скорбью.

Тогда я была виновата в её смерти, но сейчас… ничего не изменилось. Кто ещё мог быть виноват? Я могла заметить этого ублюдка. Услышать или увидеть, отреагировать, заставить прекратить, убить самой.

— Лесси, — снова позвала меня Рая.

Я всё ещё не отрывала взгляда от её лица. Измученного, тёмного и распухшего от слёз. Вот кто плакал и переживал. По какой причине тогда этого никак не удаётся мне?!

Красные глаза, растрепанная, однако и прекрасная, как всегда. Никто не мог любить его так же сильно как она. Может папа сам давал ей шанс не привязываться к себе, отталкивая каждый раз? Очередная моя фантазия.

— Я рада, что ты пришла, — произнесла она, когда я тяжело опустилась на стул рядом.

Смотреть на постамент в центре мои глаза отказывались, поэтому я сверлила землю под ногами. Вытоптанная тысячей ног. Много кто желал попрощаться? Не то, что его собственная дочь.

Я желала сбежать. А если и взглянуть на него, то сгореть вместе с ним. Лечь плечом к плечу и…

— Ты в порядке, милая? — она натянула на лицо улыбку.

Её глаза в это мгновение плакали без слёз.

— Я? — только и спросила с усмешкой.

Она потёрла переносицу. Ей было тяжело говорить со мной в обычное время, а сейчас — предел издевательства.

— Он любил тебя сильнее кого бы то ни было…

— Мам, не надо, — перебила её, — прости, но, — я выдохнула, — я не могу.

Мне казалось, что мир распылится на мелкие частички, если кто-то ещё заговорит со мной. Тело сковывали раскаленные нити. Мышцы на скулах сводило судорогой от того, насколько сильно я их сжимала.

— Я понимаю, Лесси, — не останавливала слёз она, — я и в самом деле многое понимаю, пусть другие видят во мне кого-то… поверхностного и… бесхребетного, — её опухшие веки едва держали глаза открытыми, — прости за то, что вечно бежала от разговора с тобой, — она качнула головой, — я бы столько многого хотела тебе сказать, но у меня просто нет сил, Лесси, — всхлип, — я боялась вернуться в этот мир и оказаться у столба под солнцем, но оказалась в ещё худшем положении, — её зеленые глаза заволокло пеленой, — вы с твоим папой — всё, что у меня оставалось из… нормального, — она закусила губу, — сперва исчезла ты, а после и он, — всхлип и вскинутый на меня упрямый взгляд, — и я не дура! Нет. Вы все думаете, что я идиотка, которая не может себя контролировать и волочится за ним, то это не так! — её взгляд загорелся, — хотела бы я посмотреть на Тини или эту… Нирраллин, когда их отвергнет тот, кого…

Её голова упала на колени. Она плакала молча — лишь плечи подрагивали, выдавая тот ужас, что сейчас испытывала женщина.

— М-мам… — не нашлась что сказать ей я.

Всё потому, что сама не хотела ничего слышать. Я хотела вернуться в тот миг, когда все были живы. Иметь при себе мысли, что были со мной сейчас. Ступать прямо и никогда не ошибаться. Не чувствовать боли, сострадания, вины и тяжести. Не чувствовать ничего. Особенно бессилия.

— Не думала, что всё так сложится, — встала за моей спиной Нира, — вышло как всегда криво, — она хмыкнула, но как-то совсем без смеха.

Я поджала губы.

— Я думала ты не придёшь, — ответила ей, отвернув голову обратно к… земле.

Позади раздался ещё один хмык.

— Я разочаровалась в тебе, а не в нём, Лесс, — стеснения не было с ней и сегодня, — к тому же, у меня есть предположение, что скоро здесь будет и Верховная. Не может же она оставить всё как есть — это не в её характере.

Губы растянулись в злой улыбке.

— Что она может сделать? — шипение от меня, — он мёртв, Нира! Навсегда, понимаешь?! Просто…

Меня остановил её смешок.

— Твой Вольтер же смог тебя оживить, — ехидно-взволнованное, — а Элли сильнее. Я видела на что она способна.

Только в эту секунду я смогла поднять глаза на уровень горизонта. Я смогла прямо взглянуть на тело своего мертвого отца только тогда, когда поняла, что есть шанс для его спасения.

Покрывало на нём было чёрным, лёгким и полностью облегающим тело — я видела очертания лица и пальцев на руках, и ждала того момента, когда ткань всколыхнется от дыхания или движения. Не мог же он быть полностью обездвижен так долго?

— Ты уверена? — выдохнула упрямо.

— Ой, давай без твоего властного тона, — махнула рукой на меня она, — не рычи, а. Я хочу нормально дождаться Элли.

Я промолчала. Вероятно, висталка была больше обижена, чем зла.

— Ты только тешишь своё самолюбие, — выровняла спину мама, — не знаю насчёт твоей Верховной, но я за всю свою жизнь не видела того, кто мог бы оживлять, — она вмиг нахмурилась и взглянула на меня, очевидно вспомнив, — вернее, оживлять с таким сильным… увечьем.

В моей голове крутились шестеренки. Увечье? Проколотое сердце.

— Давай признаем, что ты вообще мало чего видела за свою жизнь, — хмыкнула Нира, — кроме престранной глуповатой любви.

Я в этот момент смотрела на сидящего с другой стороны Фила. А ведь он смог оживить меня с этим самым увечьем. Более того — он сделал так, что умершая я приняла его сердце и ожила, что было нелогично со стороны…

— Дед помогал Князю? — спросила у мамы.

Та опешила от моего вопроса. Ещё бы она знала.

— Как бы он тебя оживил тогда? — ответила Нирраллин.

Вот кто всегда везде всё заметит.

— Ладно, — пробурчала себе под нос, — пусть всё это и выглядит странно.

Вольтер в ответ на мои слова повернул голову в мою сторону и вгляделся в лицо. Через несколько секунд он дёрнул уголком губ и помотал головой, отрицая мои слова. Ещё бы он согласился.

Но меня сейчас тревожило совсем не это, хоть я и планировала разобраться с этим позже — нет, я ждала появления её ровно так же, как и многие в этом шатре. Помимо меня, Ниры и Фила на проём смотрели ещё и все члены отцовской стаи. Не думают же они, что она будет им как Альфа? Серьёзно?

Князь в ответ на мой немой мысленный вопрос кивнул.

Висталка — новая волчица? Вы сошли с ума?! Мне от старых проблем хватает, а что будет с ней?

— Вомбор, — позвала отцовскую Бету я, — кто станет новым вожаком, если папа…

Темнокожий мужчина мерно качнул головой.

— Ариэлла — единственная Альфа, — подтвердил моё возмущение он.

Рядом возник и второй братец.

— Ты с ней коммуницировал? — внимательно наблюдал за мной Тодор.

Очевидно, реакция Князя, которую он успел пронаблюдать, ему счастья не принесла. Мне же было интересно.

— Нет, — процедил старший, — мне двести восемьдесят шесть, а она… появилась только сейчас.

Тодор хмыкнул.

— Боишься? — его нахмуренный вид.

Вомбор мотнул головой.

— Какой её представлял папа? — вдруг очнулась я, — у вас же была мыслесвязь. Он должен был хоть раз нечаянно передать вам мысли или воспоминания.

К тому же, там есть особенность — ты почти всегда передаешь чувства в момент разговора. Я ощущала эмоции стаи, когда говорила с ними тогда. Странно, что сейчас все молчали. Тучка, видимо, не сильно любил общаться таким способом.

— Смешная, мягкая, обидчивая, беспокойная, — мужчина замялся, — импульсивная, добрая, податливая, — нахмурился, — глупая, вредная…

Интересный набор… качеств, нечего сказать.

Однако он был не полный, потому как Вомбор не успел продолжить — у входа образовалась шумиха, все напряглись, а сам Бета отца рванул к тканевой завесе. Но не успел, её поднял никто иной, как Виктор Кери, облачённый в плотный чёрный костюм, традиционный у аристократов для таких мероприятий. На второй его руке, можно сказать, повисла тень — по-другому её назвать я не смогла бы.

Облаченная в чёрную плотную ткань с головы до ног так, что невозможно было различить фигуры, не то чтобы увидеть очертаний лица. Медленная — Кери почти нес её на себе, пока доходящая ему до плеча фигура плыла практически по его следам. Молчаливая, с какой-то тяжёлой поступью, кривой и шатающейся. Она ощущалась прямоходящей, но слегка изломанной куклой без коленей и, кажется, глаз — Лорд довел её до пьедестала в центре, делая это в тишине, прерываемой только шипением плывущей где-то над нашими головами метки её рода. Последняя должна была путешествовать со своей хозяйкой, только вот задача — почему она не убирала её всё это время.

— Элли… — сделала шаг к висталке Нира.

Однако остановилась под ледяным взором Кери, который был брошен буквально на секунду, после мужчина перевел его в пресной форме на… жену и опустил обе её руки на грудь папы. Ариэлла застыла в такой позе на несколько минут.

Я ждала чего угодно — волшебства, потоков магии жизни, висталочьей магии, песен, движений. Хоть чего-нибудь.

В шатёр вошёл старший сын Виктора — Томлирих. Усмешка на его губах стала единственной эмоцией, появившейся в этом месте, кроме скорби. Мне хотелось бросить в него некромантский файербол. Однако он почти сразу повторил безразличный отцовский вид и застыл статуей всё там же.

— Лорд Кери, — только и произнёс Фил, когда женщина под плащом медленно начала стягивать перчатки с рук.

Виктор незамедлительно повернулся к Князю, мотнул тому головой, будто отвечая на что-то, а после вернул внимание Ариэлле. Та уже успела подобрать длинными черными ногтями всю ткань с лица и груди папы, позволяя нам всем вглядеться в белое испещрённое иссиня-чёрными венами лицо. Уже совсем не живое и весёлое.

Я запомнила его именно таким: громкоголосым шутником с упрямым сильным характером и умением говорить то, что было на его уме. Он никогда не играл и был верен себе.

Я надеялась на то, что он останется собой. Вернётся таким же, как и был. Я же не изменилась, правда?

Фил чувствовал себя странно: неприятное ожидание и тяжесть. Ожидание того же, о чём думала я?

Татуированные со стороны ладоней пальцы Ариэллы прижались к щекам Варга.

— Это странно, — пробормотала мама.

В шатёр вбежала Актиния, глянула на спину Кери, проводящую странные манипуляции, затем мать и безразличного Тома, после чего медленно, не привлекая внимания, направилась к нам.

Ариэлла тем временем склонилась к уху папы и что-то прошептала. Я постаралась прислушаться, но до меня донесся только легкий налёт шёпота, что было очень странно для куртьего слуха.

— Соболезную, Лесси, — донеслось до меня нянюшкино.

Она выглядела очень перевозбужденной сейчас — немного растрепавшаяся копна на голове, блестящие глаза и сдерживаемые эмоции, которые было не скрыть.

Женщина упала на стул рядом с Раей.

— Поговорим, когда всё закончится, ладно? — попросила она маму.

Ариэлла в это время успела выпрямиться, очень неприятно покашлять и забрать у протягивающего ей Кери платок, чтобы сунуть его под плащ и ткань на голове и вынуть его уже с кровью.

— Она тяжело отходит, — подтвердила Актиния почему-то с улыбкой, — но уже может разговаривать. И… — она не выдержала, пусть и сбавила тон, — у меня будет сестра! Я в шоке.

Я промолчала, почувствовав дикую ревность в душе. И она должна радоваться появлению матери тогда, когда мой отец умер?!

— Альфа, — остановил отступающую к выходу чету Кери Вомбор, — шатёр для тебя готов. Мы подготовили целителя, твои вещи и готовы слушать твои слова.

Женщина в плаще задрала голову, чтобы оглядеть лицо Беты и сразу же повернула его к Виктору, буравящему взглядом оппонента.

— Я отдам приказ позже, — безразлично сообщил Кери.

Вомбор нахмурился, оглядел руку Леди на локте мужчины и пробасил:

— Отдавать приказы может только Альфа, — упрямый и внимательный взгляд на Ариэллу.

У Виктора полыхнули глаза.

— Позже, — только у услышала я хриплое.

Голос у Паучихи был скрипучий, костистый и жалкий. А ещё больной, будто она умирала, а не восстанавливалась.

Была ли я жестока, но меня это радовало. Почему?

— И это всё? — перебила очередную волну тишины я, — ты не сделаешь ничего? — громко и четко, властно, — ты хоть плачешь там, под плащом?

Я была зла на неё — в сердце пылала ярость. Из-за неё умер мой папа, а она ничего не делает, хотя может?!

— Лесси, — холодно произнёс Фим.

Я агрессивно зыркнула на него и перевела взор обратно на Верховную.

— Что нам делать, Альфа? — сдвинул брови в одну Вомбор.

Женщина едва заметно сильнее вцепилась в плечо Кери. Мы ожидали чего угодно. Полный шатёр близких отца ждал от неё отклика. Однако сиплое:

— Сожгите его, — под лёгкую несдержанную улыбку Виктора.

Они вышли из шатра. Моя ненависть осталась со мной.

— Почему она отдает приказы? — очнулась мама.

Тини в этот момент уже подбегала к Томлириху, чтобы вместе пойти за этой сукой. Меня потряхивало от бурлящего котла внутри.

— Оживит? — прошипела для Ниры я, однако её тоже уже не было — она рванула за своей проклятой Верховной, — оживит, — рассмеялась громче, — Вомбор! — я поднялась на ноги и приблизилась к постаменту, чтобы рывком закрыть лицо тканью и добавить, — передай всем, что я лично оставлю подыхать у аррмаса того, кто посмеет поднести к нему спичку или уголек магии! — с глубоко вздымающейся от дыхания грудью, — я запрещаю его сжигать.