Никто не живёт долго и счастливо

Анна Ясельман

Это сборник историй о страхах. Возможно, вы найдёте среди них свой. Но не стоит бояться слишком сильно – книжные страхи безопасны. Обычно. Впрочем, бывают и исключения…

Очки

В тот день Юля проснулась посреди тихого часа и, не увидев Алёну Владимировну на привычном месте за столом, сама встала и пошла в туалет. Правило «хочешь в туалет — подними руку» казалось девочке глупым — нет ничего сложного в том, чтобы самостоятельно дойти до нужного места, снять трусики и нажать соответствующую кнопку, когда все дела сделаны. В последний раз Юля намочила кровать давно, в прошлом году, что для неё, пятилетней, означало, примерно, тоже самое, что «никогда», и это обстоятельство составляло предмет особой гордости девочки.

Неслышно выскользнув из-под одеяла, Юля босиком протопала до двери, ведущей в уборную, приоткрыла её ровно настолько, чтобы можно было аккуратно протиснуться, и затем бесшумно притворила за собой. Теперь оставалось всего лишь пройти несколько шагов мимо ряда раковин — «умывальную» от «туалетной» отделяла даже не дверь, а лишь не доходящая до потолка стенка. Оттуда-то, из-за стенки, и раздавались странные, чавкающие звуки, но это было бы ничего, если бы внезапно не выдвинулась из-за неё и не дёрнулась несколько раз по полу неестественно вывернутая нога в ярко-красной туфле. Не узнать туфлю Юля не могла — из всех воспитателей только Алёна Владимировна носила каблуки, остальные предпочитали, хоть и не такую красивую, но более удобную обувь.

Тёплая струйка побежала по Юлиной ножке, но девочка этого даже не заметила. Схватившись за дверную ручку, она несколько раз дёрнула, и когда уже казалось, что ничего не получится, дверь поддалась. Не заботясь более о тишине и спящих детях, Юля с всхлипами и подвыванием добежала до своей кроватки, запрыгнула в неё и накрылась с головой одеялом. Сначала всё было тихо, но потом мимо кровати что-то прошелестело, вернулось, остановилось и будто нависло сверху. Юля старалась задержать дыхание как учили в бассейне, но ничего не получилось, и она шумно выдохнула. На удивление, существо не сорвало с девочки одеяло, а, постояв рядом ещё некоторое время, ушелестело восвояси.

Когда Юля проснулась, первой, кого она увидела, была склонившаяся над ней Алёна Владимировна.

— Вставай, соня! Смотри, все уже кровати застилают, а ты ещё лежишь. А на полдник, между прочим вкусная булочка! Ой, что это у нас тут? Юля… Как же ты не добежала-то, а? Сделаем так. Ты полежи минутку, а я принесу тебе запасные трусики из шкафчика.

Последние фразы воспитательница произнесла тихо, чтобы, кроме Юли, никто их не слышал. В группе все были друзья и по мокрым поводам никого не дразнили, но всё равно было бы неприятно. Девочка была очень благодарна Алёне Владимировне за сохранённый секрет, и спрашивать после такого, что случилось в туалете, было немыслимо.

С того дня Алёна Владимировна стала носить очки. Дымчатые прямоугольники почти полностью скрывали глаза, и это делало миловидное лицо воспитательницы загадочным. Юле нравилось. За следующую неделю обзавелись очками несколько детей из Юлиной группы, а потом — ещё. Родители, разбирая вечером наследников и наследниц, наперебой жаловались друг другу, как компьютеры и планшеты портят их чадам зрение. Хорошо ещё, что очки с поляризационными стёклами помогают снизить нагрузку на глаза. По дороге домой мама спросила Юлю:

— Что, Юлька, может, нам и тебе такие купить? Смотри, все твои носят.

Юля молча сопела. Как объяснить маме, что эти очки что-то не то делают с её друзьями? И даже Костик, с тех пор, как надел эти зеркальные стекляшки, перестал тайком таскать машинка из коллекции старшего брата, чтобы хвастаться ей, когда на прогулке они вдвоём прятались за беседку, где никому не приходило в голову их искать… Костик был её лучшим другом с ясельной группы, но когда Юля в последний раз проследила за ним до «их места», то увидела, что он там не один, а с Максом, Лёхой и этой противной Светкой — стояли кружком, голова к голове. Юля не могла понять, что они делают, но слышала повизгивание и чавканье, такое же, как тогда в туалете. Девочка попыталась рассказать маме, но та лишь рассмеялась.

— Вот, и Алёна Владимировна тоже говорит, что очки — отличная идея.

— Мам, а ты можешь меня совсем из садика забрать?

— То есть, как это — совсем?

— Ну, навсегда.

— А с кем ты будешь, когда мы с папой на работу уходим?

— Одна буду. Я не испугаюсь, честное слово. Совсем не испугаюсь. Ну, пожалуйста…

Юля разревелась прямо посреди улицы, а у её мамы как-то странно защемило сердце. Послушная, спокойная и контактная дочь легко находила общий язык и с ровесниками, и со взрослыми. Проблем с садиком никогда не было. Вечером мама Юли позвонила свекрови — Галина Васильевна в помощи с внучкой не отказывала. Следующим утром Юля уехала к бабушке, а, вернувшись, уже не просилась остаться дома — нормально собрались, нормально дошли до сада, и только, прощаясь, девочка вдруг прижалась щекой к маминой ладони и прошептала: «Мама, ты только обязательно вечером забери меня, хорошо?» Но Алёна Владимировна уже взяла Юлю за руку.

— Не переживайте. Кризис пяти лет, повторная адаптация. Всё будет в порядке.

Войдя в группу, Юля сразу всё поняла. На неё смотрели пятнадцать пар зеркальных стёкол, за которыми не видно было глаз. Девочка рванулась к двери, но воспитательница крепко держала её за руку.

— Поздравляю, Юля. Сегодня — твой день. Посмотри на меня.

Юля подняла голову и увидела, что Алёна Владимировна сняла очки. На девочку, не мигая, смотрели ярко-зелёные с вертикальными как у змеи зрачками глаза. Воспитательница растянула губы в улыбке, сделала приглашающий жест и чуть подтолкнула Юлю вперёд. Девочка запнулась, упала, а когда попыталась подняться, поняла, что окружена. Первым к ней наклонился тот, кто когда-то был Костиком.