Один шаг до любви

Анна де Пало, 2016

Предательство Марисы Дэниели едва не погубило спортивную карьеру Коула Сиренгетти. И все-таки он стал известным хоккеистом. Прошло пятнадцать лет, Коул ушел из большого спорта из-за травмы, теперь он – президент семейной строительной фирмы. Мариса – преподаватель в школе, которую они с Коулом когда-то окончили. Однажды она обращается к нему с просьбой участвовать в сборе денег на строительство нового спортивного зала. Однако Коул не забыл ее предательства и, с ледяным холодом во взгляде, отвечает ей отказом. Вскоре он узнает причину неблаговидного поступка Марисы и прощает ее. Недаром говорят, что от ненависти до любви – один шаг…

Глава 2

«Ракетка для сквоша в стенном шкафу. Я ее заберу».

Мариса отключила мобильник. Эсэмэс от Сала пришло, пока она приходила в себя. Мариса была так потрясена первым разговором с Коулом за пятнадцать лет, что не заметила сообщения, пока не вернулась домой.

В ней закипало раздражение. Нет, сообщение не было грубым. Но пришло не абы от кого. От бывшего жениха, три месяца назад порвавшего с ней.

Во время их короткой помолвки она разыгрывала роль примерной женушки: забирала вещи Сала из химчистки и бегала за продуктами в супермаркет. С точки зрения Сала, просьба найти его ракетку для сквоша в стенном шкафу была вполне естественной.

Сал, вне всякого сомнения, назначил встречу с клиентом в тренажерном зале, потому что даже спортивные агенты должны быть в форме, хотя Сал играл в сквош только в тех случаях, когда его приглашали сыграть партию.

Марисе страшно захотелось выкинуть ракетку в окно, прямо на газон, а потом попросить Сала поискать ее там.

Но прежде чем Мариса успела набраться храбрости для такой выходки, в замке повернулся ключ. Мариса недоуменно нахмурилась. Разве она не просила Сала вернуть ключи…

Она распахнула дверь, и в комнату ввалилась ее кузина Серафина. Мариса с облегчением вздохнула:

— О, это ты!

— Конечно, я, — рассмеялась Серафина. — Ты сама дала ключ от квартиры, верно?

— Ну да.

Она так глубоко задумалась, что в первую минуту вообразила, что это Сал решил прийти за ракеткой с дубликатом ключей.

«И у него хватит наглости сделать это. Крыса!»

Теперь она была рада, что сохранила свой кондоминиум, когда ее отношения с Салом стали настолько серьезными, что они решили жить вместе.

Она купила маленькую квартиру с двумя спальнями пять лет назад, и тогда это было огромным шагом к независимости и надежности.

Интересно, что теперь Коул называет домом? Скорее всего, мансарду в пентхаусе. Она не удивится, узнав, что он живет в одном из построенных им зданий.

Одно точно — он по-прежнему остается в числе самых завидных женихов Уэстдейла, в то время как она…

Что же, «фигуристая девушка» — самое щадящее определение ее формам. Она по-прежнему никто, хотя в школе «Першинг» ее имя кое-что значит.

— Что с тобой? — спросила Серафина, снимая с плеча сумку и небрежно бросая на пол.

— Я решала, в каком месте лучше всего зарыть ракетку для сквоша, которую забыл у меня Сал, — пояснила она и ткнула рукой куда-то вглубь квартиры. — Она в стенном шкафу.

— Мило, — улыбнулась Серафина. — Но в доме столько собак, что какая-то из них непременно найдет труп.

— Он требует ее обратно.

Она была ранена и оскорблена, когда он ее бросил. Но сейчас просто хотела забыть о Сале.

Губы Серафины дернулись.

— Ракетка ни в чем не виновата. Не в твоем стиле срывать зло на посторонних предметах, а тем более им мстить.

Мариса, помолчав, сдалась, вздохнула и опустила плечи.

— Ты права. Я скажу ему, что оставлю ракетку на столе, в вестибюле дома.

С того самого скандала с Коулом в школе она боялась, что ее будут считать стервой. Ей не нужен Коул Сиренгетти, ей нужен психотерапевт.

— Только скажи скотине, куда он может идти вместе с ней, — добавила гостья.

Мариса нерешительно улыбнулась, глядя на более рослую кузину, с волнистыми русыми волосами, в отличие от ее собственных темно-каштановых кудрей, которые она считала проклятием своего существования. Но у обеих были янтарные глаза, семейное наследие по женской линии. Кроме того, внешне они были похожи, и каждый, глядя на них, предполагал, что они родственницы, хотя фамилии у них разные: Дэниели и Перини.

В детстве Мариса обращалась с Серой как с младшей сестрой: приносила книги, игрушки, делилась советами и одеждой. Последние несколько месяцев они жили вместе, в ожидании, пока Серафина найдет работу и квартиру. Кузины прекрасно ладили, и Марисе нравилось общество Серафины. Кроме того, при всем уважении к мужчинам, Серафина пленных не брала. Мариса считала, что ей нужно многому у нее учиться.

— А теперь хорошие новости! — объявила Серафина. — Я переезжаю!

— Здорово! — с вымученной улыбкой воскликнула Мариса.

— Не сейчас, а после моего путешествия в Сиэтл на следующей неделе к тете Фло и компании.

— Я не хотела сказать, будто счастлива, что ты уезжаешь. Просто рада за тебя.

Три недели назад кузина получила постоянную работу и немедленно купила билеты на самолет, решив сначала повидать тетю Филомену и своих родственников.

— О, Мариса, ты восхитительна, — рассмеялась Серафина. — И знаю, что ты счастлива за меня.

— Восхитительных женщин после тридцати не бывает.

Марисе уже тридцать три года, она одинока, очень скоро утратит свою сексапильность. И недавно ее бросил жених.

Конечно, Коул был сплошным сиянием и сердечностью, пока не понял, кто она. После чего стал мрачным и злобным.

— Что? — озабоченно спросила Серафина, вглядываясь в нее.

Мариса направилась к кухне.

— Я попросила Коула Сиренгетти помочь в сборе средств на школу.

Она не умерла от унижения, когда просила у него одолжения после всех этих лет. Едва не умерла. Потеряла сознание в его объятиях.

Жаркая волна стыда нахлынула на нее. Лицо загорелось. Когда кончится эта пытка?

Сейчас для утешения просто необходим роскошный шоколадный торт. Немного еще осталось в холодильнике. Жалеть себя всегда лучше с десертом.

— И? — допытывалась Серафина, следуя за ней.

Мариса отмахнулась:

— Все было так, как я всегда мечтала. Он просто схватился за мое предложение. Сплошной восторг!

— Супер!

— Прелестно.

Контейнер с тортом стоял на старом, выщербленном передвижном кухонном островке.

— И аппетитно.

Под определение «аппетитный» подходил и Коул Сиренгетти. Возможно, женщины выстраивались в очередь, чтобы поиметь его на десерт. Пятнадцать лет спустя он выглядел лучше, чем прежде. Когда он еще играл в хоккей, она иногда видела его снимки в прессе. Но разве это можно сравнить с Коулом во плоти?

А встреча с ним буквально вывернула ее наизнанку.

— Э… Мариса!

Мариса поставила торт на стол.

— Думаю, самое время для десерта.

Такого, который стоит перед ней. Не Коула Сиренгетти, хотя он, возможно, думал о ней, как о пожирательнице мужчин.

Мариса открыла шоколадный торт из семи коржей. Она была так не уверена в себе и своем теле, когда жила с Салом: слишком много округлых изгибов, чтобы считаться стройной. Но сейчас, когда все осталось в прошлом, она снова могла побаловать себя. Конечно, теперь у Сала новая, к тому же тощая подружка. Он нашел ту, которую искал, с размерами подиумной модели.

— Итак, Коул был счастлив видеть тебя? — спросила Серафина.

— На седьмом небе.

— Теперь я вижу, что ты язвишь.

Как-то, по прошествии нескольких лет со дня окончания школы, она рассказала Сере о своих отношениях с Коулом, и как между ними проскакивали молнии, когда оба были в выпускном классе. А потом все покрылось льдом. Кузина знала, что Мариса рассказала о выходке Коула и того исключили, а «Першинг» потеряла кубок чемпионата по хоккею Лиги независимых школ.

Вынув две тарелки и приборы, Мариса сказала:

— Что это будет за вечеринка, если ты не присоединишься ко мне?!

Серафина села за кухонный стол.

— Надеюсь, этот парень стоит пятисот калорий. Позволь угадать: он все еще винит тебя за то, что ты сделала в выпускном классе?

— Точно.

Мариса рассказала подробности встречи с Коулом и все, что перебирала в памяти с тех пор, как ушла со строительной площадки. Слова Коула так и звенели в мозгу: «Я не ведусь на томные взгляды, как пятнадцать лет назад».

О, верно. Он все еще держит на нее обиду. И ни за что не согласится на сбор средств. И да, она ощутила крошечный огонек возбуждения при мысли о том, что он был околдован ее огромными янтарными глазами много лет назад.

— Мужчины навсегда остаются детьми, — покачала головой Серафина.

Мариса положила кусочек торта на тарелку кузины.

— Все так сложно.

— Как всегда. Отрежь себе ломтик побольше.

— Всех тортов в мире может оказаться недостаточно.

— Так паршиво, верно?

Мариса встретила взгляд кузины и кивнула. Откусила от торта и поднялась.

— Нам нужны молоко и кофе.

После обморока она чувствует себя такой уставшей!

Она насыпала кофе, налила воды и включила кофеварку. Как бы ей хотелось иметь современную кофемашину, но ее бюджет таких расходов не выдержит.

Почему она вообще согласилась поговорить с Коулом Сиренгетти?

Мариса знала почему. Она достаточно амбициозна, чтобы стремиться получить место заместителя директора. Это часть ее долгого подъема из бедности. Она доверила «Першингу» свою академическую стипендию, чтобы начать новую жизнь. Теперь, когда она одинока и помолвка разорвана, ей необходимо на чем-то сосредоточиться. «Першинг» и ее работа — главное, и, кроме того, она обязана помочь ученикам.

Мариса покачала головой. Она сама вызвалась стать главой комитета по сбору средств, но не предполагала, что нынешний директор зациклится на мысли заполучить Коула Сиренгетти для столь масштабного мероприятия. Ей следовало постараться и отговорить мистера Добсона от этой идеи. Но он узнал из школьного ежегодника, что Коул и Мариса учились в одном выпускном классе, и предположил, что Марисе легче уговорить бывшую звезду хоккея. Мариса никак не могла объяснить, почему ее школьный роман с Коулом окончился так несчастливо.

— Так что ты собираешься сделать сейчас? — спросила Серафина, когда Мариса поставила на стол две кружки с кофе.

— Не знаю.

— Сдаваться так легко? На тебя не похоже.

— Ты хорошо меня знаешь.

— Я знала тебя целую вечность!

Мариса пыталась собраться, обрести решимость, так помогавшую в детстве ей, ребенку матери-одиночки, работавшей в двух местах.

— Придется попробовать еще раз. Я не могу так быстро вернуться в школу и объявить школьному совету, что потерпела поражение. Но и не хочу снова подстерегать Коула на стройплощадке, как обезумевший сталкер.

Серафина вытерла рот салфеткой.

— Ну ты можешь попробовать боксерский зал «У Джимми».

— Что?

Серафина окинула ее лукавым взглядом.

— Там собираются самые крутые мачо. Кроме того, известно, что Коул Сиренгетти там постоянный посетитель.

Мариса свела брови.

— Откуда ты это знаешь?

— Парни в «Пак и Шут». Все хоккеисты — постоянные посетители зала. — Сера помедлила и состроила гримаску. — Время от времени туда заходит Джордан Сиренгетти.

Судя по выражению лица Серы, Мариса заключила, что ее кузина явно недолюбливает младшего брата Коула.

— Неужели ты наконец поняла, в чем заключается работа официантки, а не просто считаешь там ворон? — с притворной строгостью спросила Мариса.

Серафина пожала плечами:

— Если будешь зависать в барах, подсказка не потребуется. — Ее лицо озарила хитрая улыбка. — Пользуйся на здоровье.

Ну разумеется, Коул Сиренгетти должен ходить в боксерский зал — место, скорее всего, диаметрально противоположное модному фитнес-центру, где Сал играл в сквош. Сама она отказалась от абонемента и была этому рада, когда Сал разорвал их отношения.

Мариса подняла глаза к небу.

— Что можно надеть в боксерский зал?

— Полагаю, чем меньше одежды, тем лучше, — ответила Серафина, скривив губы. — Все будут потными и разгоряченными, разгоряченными, разгоряченными…

Неделю спустя…

Коул воспользовался своим шансом, когда с Джорданом случился внезапный приступ рассеянности, и осыпал брата целым градом ударов, отчего тот с трудом устоял на ногах.

Наконец Коул остановился и вытер лоб, ожидая, пока Джордан придет в себя, они хотели лишь поупражняться, а не посылать друг друга в нокаут.

— Не хочу испортить твое смазливое личико. Оставлю это удовольствие для парней на льду.

— Спасибо, — поморщился Джордан, хотел что-то добавить и умолк, посмотрев куда-то за плечо Коула.

— Мне срочно нужно кое с кем поговорить.

— Какого черта?

Джордан показал подбородком на дверь.

Коул повернулся и громко выругался.

На пороге стояла Мариса, очевидно не имевшая ни малейшего представления о боксерских залах, как, впрочем, и о стройплощадках, где ее угораздило появиться в босоножках на танкетке. Зато сейчас притягивала взгляды мужчин, а некоторые не поленились рассмотреть ее еще раз с ног до головы. Но она не обращала на них внимания, пробираясь к рингу, где сражались Коул с Джорданом. Мариса выглядела чистой, невинной, не сознающей своей сексуальной притягательности. Ей очень шло летящее платье в горошек, подчеркивавшее великолепную фигуру. С распущенными вьющимися волосами, в босоножках на танкетке — в общем, удивительное явление в боксерском зале.

Идеальный образ наивной маленькой учительницы, вот только Коул больше ей не верил. И все же картина напоминала Бемби, окруженного волками.

— Вот это — приятный сюрприз для вечера среды, — заметил Джордан.

«Только не для меня!» — злобно подумал Коул и шагнул к веревочному ограждению, на ходу расшнуровывая перчатку. Сотрудник зала подошел к рингу, чтобы помочь Коулу.

— Куда это ты? — окликнул Джордан.

— Подышать свежим воздухом.

— Я первым ее увидел! — пошутил брат, подходя к нему.

В юности братья Сиренгетти установили правило: кто первым увидел девушку, тот и попытается ее снять.

Коул пригвоздил брата к месту уничтожающим взглядом, но тут служащий наконец стащил с него перчатки.

— Это Мариса Дэниели, — пояснил Коул.

Джордан вытаращил глаза от изумления. По лицу медленно расплывалась улыбка.

— Вот это да! Она изменилась!

— Не настолько, как ты воображаешь! Руки прочь!

— Эй, это не я нуждаюсь в предупреждениях. Кто снял перчатки?

Джордан снова заглянул за плечо Коула и поднял брови.

Коул повернулся. Мариса раздвинула веревки и ступила на ринг: одна стройная нога за другой.

— Это должно быть здорово, — пробормотал Джордан.

— Заткнись.

Коул стащил шлем с подкладкой. Майка промокла от пота. Спортивные штаны низко сидели на бедрах. Совсем не похож на того человека в костюме с галстуком, который проводил совещания в своей компании.

Коул отдал шлем, прежде чем повернуться к женщине, слишком часто прокрадывавшейся в его мысли за последнюю неделю.

Решительно отбросив все любезности, он резко спросил:

— Как ты меня нашла?

Мариса поколебалась. Похоже, при виде противника ее смелость таяла на глазах.

— Подсказали в «Пак и Шут».

Пожалуй, не стоило удивляться тому, что она заходит в пристанище «Рейзорс». Она может намечать очередную жертву в спортивном баре, и это будет легкой добычей.

Мариса глубоко вздохнула, Коул наблюдал, как поднимается и опускается ее грудь.

Она улыбнулась одними губами.

— Давай начнем сначала. И как ты теперь, Коул?

— Именно так начинается твой день в школе? Исправляешь манеры учащихся?

— Иногда, — призналась она.

Джордан выступил вперед:

— Не обращайте внимания на Коула. Мама посылала нас в школу хороших манер мисс Дейзи, но только один из нас ее окончил.

Джордан сверкнул улыбкой яркостью в миллионы киловатт. Именно эта улыбка позволила ему стать главной моделью рекламы мужского белья.

— Я Джордан Сиренгетти, брат Коула. Я бы пожал вам руку, но как видите… — Он поднял руки в перчатках. Улыбка приобрела оттенок сожаления. — Я избил Коула до полусмерти.

Мариса недоуменно моргнула. Взгляд скользнул с Джордана на Коула.

— Он не так уж плохо выглядит.

Мышцы Коула напряглись, вздулись, брови сошлись. Ему следовало бы привыкнуть к комплиментам. Кроме того, он знал, что у нее есть скрытые мотивы: она по-прежнему нуждалась в нем для сбора средств.

— Мы не бьем в лицо, — добавил Джордан, — но у него нос был сломан, а у меня — нет.

— Да, — кивнула она. — Вижу.

Коулу было хорошо известно, как он выглядит. Неплохо. Но и не модельный красавчик, вроде Джордана. Оба высокие и темноволосые. Но глаза Джордана зеленые, а у Коула — зеленовато-карие. И лицо у Коула грубоватое, но сейчас это совершенно не важно.

Джордан снова ослепил улыбкой Марису.

— Вы, наверно, помните меня со школьных дней Коула.

Коул вынудил себя вспомнить, во сколько обошлись зубные протезы брата, и подавил почти неукротимый порыв пересчитать ему зубы. Он заметил, что Джордан не упомянул о неприятной истории, в которой главную роль играла Мариса.

— Джордан Сиренгетти… я знаю вас по спортивным новостям, — заметила Мариса, обходя скользкую тему школы.

С Коула было довольно.

— Вижу, отказов ты не признаешь, — вмешался он и с удовольствием увидел, как Мариса вспыхнула.

Она не сводила с него больших чистых глаз.

— Я надеялась, что ты передумаешь, если только выслушаешь все, что я хочу сказать.

— Если он не выслушает, выслушаю я, — пошутил Джордан. — И почему бы нам всем не провести вместе вечер? Все воспринимается лучше с бутылкой шампанского… впрочем, может, вы предпочитаете вино.

Коул пронзил брата жестким взглядом. Но Джордан этого не заметил, поскольку не сводил глаз с Марисы.

— Школа «Першинг» нуждается в человеке, который может стать главным лицом в сборе средств на новый спортивный зал, — пояснила Мариса.

— Я готов, — вызвался Джордан.

— Но вы не выпускник этой школы.

— Мелочи! Я когда-то там учился.

Мариса шагнула вперед и пошатнулась: покрытие ринга было упругим. Коул потянулся помочь ей, но она схватилась за веревки. И к лучшему. Касаться Марисы не стоило, недаром встреча на прошлой неделе ему об этом напомнила.

— Коул больше подходит, потому что он окончил «Першинг», — заявила Мариса, глядя ему в глаза. — Я знаю, ты любишь свою школу, ты провел в ней несколько хоккейных сезонов.

— И благодаря тебе не стал чемпионом.

На мгновение она растерялась, но тут же взяла себя в руки.

— Это имеет отношение ко мне, а не к «Першингу», и так или иначе, в школе новый директор.

— Но посланец — ты.

— И очень хорошенький при этом, — вмешался Джордан.

Коул заморозил брата взглядом. Он и Мариса близко знали друг друга, что автоматически делало ее недоступной для Джордана. Но он не собирался посвящать брата в столь интимные подробности, а это означало, что остановить Джордана невозможно.

Джордан был игроком, любил женщин, что делало Марису идеальной мишенью для его обаяния, которое никогда не выключалось.

Джордан пожал плечами:

— Может, виновата не Мариса.

Никто не потребовал объяснений.

— Нет, в кабинете директора была я, — поморщилась Мариса.

— Но вы раскаиваетесь… — подсказал Джордан, бросив ей спасательный круг.

— Да, я сожалею о своей роли, — добавила она.

Коул слегка расслабился, получив нечто вроде извинения.

Все же у Марисы был еще один мотив прийти сюда сегодня. И хотя он давно уже не злился из-за временного исключения и скандала, еще очень долго не забудет и не простит ее предательства.

Джордан послал ей многозначительный взгляд.

— А Коул извинится за то, что он Коул.

— Черта с два! — прошипел Коул.

Они даже не коснулись интимных уровней предательства, о которых ничего не знал Джордан.

Джордан взмахнул перчаткой.

— Ладно, обычно я не люблю выступать в роли посредника, но сделаю еще одну попытку. Коул сожалеет, что выкинул когда-то ту штуку.

— Верно, — процедил Коул, но не устоял от искушения поддеть брата, чтобы стереть с его лица довольное выражение. — Джордан, роль ведущего шоу тебе не подходит.

Брат сделал оскорбленную гримасу.

— Даже спортивного комментатора?

— Поскольку все мы здесь честны друг с другом, — благодушно продолжал Коул, глядя на Марису, — почему бы не сказать нам, какова твоя выгода во всем этом.

— Я же говорила, — удивилась Мариса. — Хочу помочь школе получить спортивный зал.

— Нет, как это поможет лично тебе?

Мариса прикусила губу.

— Ну… надеюсь рано или поздно стать заместителем директора.

— Вот это теплее, — довольно кивнул он. Перед ним та Мариса, какой он ее считал: хитрая интриганка со скрытыми мотивами. — Забавно. А я считал, что ты из тех, кто прежде всего идет в белом платье к алтарю, а потом рожает и воспитывает детей.

Мариса побледнела. Рука Коула конвульсивно сжалась. Она выглядела так, словно он забил решающий гол.

— Несколько месяцев назад я была помолвлена, — тихо призналась она.

— Да ну? Я его знаю?

Неужели Мариса подцепила кого-то из одноклассников? Вряд ли.

— Может быть. Он спортивный агент. Сал Пьяцца.

Прежде чем Коул успел среагировать, Джордан присвистнул.

— Ты должен его знать, — продолжала Мариса, — потому что сейчас он встречается с твоей последней девушкой. По крайней мере, вас сфотографировали вместе на трибунах стадиона, где шел хоккейный матч. Вики Салазар.

— Эй, можно это назвать опосредствованной связью? — вставил Джордан, нахмурившись. — Разорванная помолвка — символ новой? Это оксюморон?

Коул ощутил, как дернулась жилка на щеке. Братец понятия ни о чем не имеет!

— Угомонись, Джордан.

Коул огляделся. Они привлекают внимание окружающих. Очевидно, кое-кто уже гадает, не ссора ли это влюбленных, в которой Мариса выступает в качестве его девушки, и нельзя ли подкатиться к ней, когда она будет выходить из зала.

— Абсурд какой! Ринг — не место для разговоров. Мы устроили здесь чертов спектакль!

Мариса испуганно ахнула.

Как он ни злился, но взял ее за руку и поднял веревки.

— Пойдем. После тебя.

Мариса с отчаянием взглянула на Джордана.

— Он не идет, — коротко бросил Коул.

Мариса пролезла между веревками. Коул последовал за ней и спустился в зал по деревянным ступенькам.

Игнорируя любопытные взгляды, он повел Марису к черному ходу, тому, который выходил на стоянку. Когда они добрались до задней двери, он повернулся к Марисе:

— Так ты помолвлена с Салом Пьяццой.

— Была, — поправила она, вскинув подбородок. — Но уже нет.

Ее никак нельзя было назвать неспособной ученицей в тот единственный раз, когда они занимались сексом. Ничего слаще он в жизни не пробовал.

Коул выругался про себя. Нужно прекратить думать о ней, хотя солнечный луч, падавший в окно, запутался в ее волосах, создавая видимость нимба и освещая обворожительные искорки в ее глазах. Они завораживали его. А мягкие розовые губы манили и как будто ожидали поцелуя, даже сейчас, пятнадцать лет спустя.

— С тобой все в порядке? — нахмурилась она.

— Абсолютно. Меня постоянно преследуют учительницы.

Мариса вспыхнула.

— Если ты пришла привлечь мое внимание, то этого добилась. — Он кивком показал на дверь, из которой они вышли. — А также внимания большинства парней, которые там оказались.

— Не моя вина в том, что их привлекают измученные работой и маленькой зарплатой преподавательницы.

Он едва не разразился смехом.

— Ты измучена работой и маленькой зарплатой из-за того, что приходится уламывать меня?

Она поджала губы.

— Твой агент-женишок не научил тебя, как вербовать спортсменов? — съязвил он, наклонив голову набок. — Забавно, но, по-моему, ты не во вкусе Сала Пьяццы.

— Ты прав, — сухо улыбнулась она с таким видом, словно будь у нее в руке хоккейная клюшка, не задумалась бы врезать ему прямо сейчас. — Он бросил меня ради Вики.

— Он изменял тебе?

— Отрицал, что дело дошло до секса. Но признался, что встретил другую и его к ней тянет.

Мариса не могла понять, почему она рассказывает все это Коулу.

— Так Сал Пьяцца порвал с тобой, чтобы затащить Вики в постель, — невесело улыбнулся Коул. — Следовало бы мне предупредить парня, что Вики предпочитает, все что угодно, только не постель.

— Не будь грубым.

Черт возьми, не понимает он Сала. Вики в подметки не годится Марисе. Он все еще не мог осознать того факта, что Сал с Марисой были помолвлены. Сал помешан на спорте, а Мариса, по крайней мере в выпускном классе, ненавидела спорт, если не считать романа с капитаном хоккейной команды.

Но надо признать, каждый раз, когда Коул встречал Сала на каком-нибудь спортивном мероприятии, он казался дружелюбным, совершенно нормальным парнем. Средний рост, средняя внешность, бесцветная и ничем не выдающаяся. Неудивительно, что Мариса посчитала его надежным и безопасным. К сожалению, эти отношения обернулись не тем, чего она ожидала.

— Когда вы расстались? — спросил он.

— В январе.

Коул и Вики виделись в последний раз в ноябре.

— Раздражен, что Вики могла изменить тебе с каким-то спортивным агентом? — ехидно спросила Мариса.

— Нет.

Его связь с Вики была такой мимолетной, что ее вряд ли можно было назвать отношениями. Все же он не утерпел, чтобы не поддразнить Марису.

— Даже бывшие хоккеисты в порядке иерархии стоят выше спортивных агентов.

Глаза Марисы сверкнули.

— Так, по-твоему, я после школы постоянно качусь вниз?

— Тебе виднее, милая.

Он чувствовал некоторое удовлетворение, провоцируя ее. Но она усердно трудилась, чтобы поддерживать грозившую рухнуть стену вежливости и профессиональной учтивости между ними.

— От твоей спеси дыхание перехватывает.

Он безрадостно усмехнулся:

— Я часто произвожу подобное впечатление на женщин, но все это из-за моего огромного…

— Прекрати!

— Самомнения. А ты что подумала?

— Ты невозможен.

— Сдаешься? — Он снова огляделся. — Мы прекрасная пара. Обменялись меткими ударами. Я принимаю твою уступку.

— Так же, как принял мое извинение?

Он дернул головой, показывая на зал.

— Это было извинением?

— Твое дело — принять его или нет.

— А если не приму?

У нее дрогнули губы, в глазах блеснул огонь.

— Пора переходить к плану Б. К счастью, Джордан показал мне выход. Теперь остается убедить школу, что он станет хорошей заменой.

Она повернулась, чтобы уйти, но Коул сжал ее предплечье.

— Держись подальше от Джордана. Ты уже едва не уничтожила одного Сиренгетти. Не смей браться за другого.

Он получил преимущественные права на Марису больше десяти лет назад. И, учитывая их историю, эти права сохранялись и поныне, знает Джордан все подробности или нет.

— Я польщена, что ты так высоко ценишь мои злобные силы, но Джордан — большой мальчик, который может сам о себе позаботиться.

— Я не шучу.

— Я тоже. Но мне срочно нужно главное лицо кампании по сбору средств для «Першинга».

— Только не Джордан.

Она поспешно вырвалась.

— Посмотрим. До свидания, Коул.

Их встреча закончилась не так, как хотела она, но и не так, как представлял себе он.

«Черт бы все побрал», — подумал он.

Придется каким-то образом не подпускать ее к Джордану, а его сценарий не включал признаний в том, что он переспал с ней.