Прощать любимым. Роман, основанный на реальных событиях

Антонина Евстратова

Накануне войны молодая девушка рожает ребенка и пытается от него избавиться. Спустя много лет она снова появляется в жизни своей дочери и переворачивает весь её мир.

Глава 18. Вор — неудачник

У нее не было секретов от подруг, так же, как и у них от нее, и то, что сказал ей полевод, она поделилась с ними.

— Ну, что, девушки, как вы считаете, соглашаться мне выйти за полевода, или нет? Он сделал мне предложение, — обычным тоном сказала она.

— Как это сделал предложение? — вырвалось у Шурки «Мосол», он живет с моей сестрой!

— Живет, еще не значит, женился, она сама к нему на шею вешается!

— А ты, Мархутка, все обо всех знаешь! — возмутилась Шурка.

— Да все в деревне знают, как она бражку ставит и самогон гонит! А мужику, что надо? Полеводу с ней, как у Христа за пазухой! Отъелся за чужой счет, ажно лоснится! Странно, нигде не работает, а продуктов у нее как на складе! А мы с вами сутками пашем и куска хлеба не имеем!

— Ха, зачем ей работать? — отозвалась Настя, — она не дура, знает, кого угощать самогоном!

Шурка «мосол» прищурила глаза и холодно окинула ее взглядом.

— Насть, ты говори да не заговаривайся, за такое и нас вместе с тобой посадят! — сказала Мария.

— Чего мне бояться? Мой брат Иван сам к ней ходит, и дома все о ней рассказывает, кто, как, и зачем к ней приходят. Она никем не брезгует!

— Да ты, что, Настя! Неужели и «горбун» с ней? — удивилась Нюрка.

— А, он и сам не скрывает, что спит с нею и говорит, что Полька им очень довольна!

— Вот вам и «горбун»! — расхохоталась Мархутка, — ты, Настя, не обижайся, что мы его так называем!

— Не обижаюсь я, мне самой, он противен, как Полька с ним?

— Интересно посмотреть на него голого! Говорят, он на своем торсе, удерживает хомут, — вполголоса проговорила Мархутка.

С минуту длилась пауза, каждая из девушек представила горбуна в своем свете, а затем разлился громкий девичий хохот.

— Чего не знаю, Мархутка, того не знаю! — сказала Настя, — я не видела его голым даже в детстве.

Успокоившись от смеха, Нюрка посочувствовала Насте.

— Тебе, Настя, с братом не повезло, мало того, что урод, еще и продажная шкура, потому его в деревне ненавидят! А мой брат… красивый, высокий и скромный, где он теперь, жив ли? Последнее письмо получили от него в сорок третьем году. Описывал, как немцы наших раненых солдат расстреливали, короче добивали! А брат мой догадался, положил сверху себя мертвого солдата, только это его спасло.

— Где же мой Ваня? — думала Мария, — что с ним, помнит ли еще меня?

— Ты что загрустила, Мария? — Нюрка обняла ее, — не грусти!

— Не грущу я, просто вспомнила своего Ваню. Помнишь, я показывала тебе его фотографию?

— Как же не помнить? Как сейчас вижу, красавец!

— Ты, Нюр, рассказала о своем брате, что весточку прислал, дал о себе знать, а я видно, никогда не узнаю! — на ее глаза накатили слезы.

— Кто знает, пути Господние неисповедимы, не грусти! — она посмотрела в ее влажные глаза, — ну это, Мария, лишнее, слезами горю не поможешь! Ты лучше скажи, что делать будем, ждать, когда подвезут пшеницу, или домой отпустишь?

— Сегодня уже нет, может, к утру подвезут.

— Так что, можно домой сбегать? — Нюра умоляюще смотрела на подругу уставшими глазами.

— Нюрочка, я тоже очень хочу увидеть дочку, да и отец болен, маме с ними тяжело, а я ничем помочь не могу!

— Мария, не хочешь ли ты сказать, что мы будем всю ночь ждать зерно?

— Нюр, а трактора на кого оставим? Без сторожа нельзя! Трактористы с других отделений разберут их по частям или вовсе, перегонят на свои поля, докажи тогда, что это наш трактор! Давайте решим, кто останется, — она обвела взглядом мазутные лица девушек.

Девушки отвернулись от неё, смотрели в сторону деревни.

— Понятно, все хотим домой, — спокойно сказала она, — и мне тоже хочется на дочку взглянуть, но без присмотра оставить трактора нельзя!

Девушки промолчали, переглядываясь друг на друга.

— Вижу, ни у кого нет желания остаться!.. Ну, что же, тогда остаюсь я! Нюр, ты, пожалуйста, зайди ко мне домой, узнай, как отец, дочку нашу поцелуй, и отнеси ей гостинчик! — она достала из кармана пиджака не большой узелок, — здесь не много жареной пшеницы, угости её.

— Хорошо, подруга, зайду, все узнаю и родителям расскажу о тебе и гостинец дочке отдам!

Шурка «мосол» подошла к Марии, и как-то странно посмотрела на нее.

— Шур, ты хочешь остаться вместо меня или со мной?

— Нет, я просто хотела спросить, ты правда не пойдешь домой?

— Правда, но я не останусь до утра, как стемнеет, уйду домой.

— И правильно! Оставаться одной в поле нельзя, могут и волки напасть!

— Все может, быть! Но я же сказала, не останусь до утра!

Шурка улыбнулась, и ее большие черные глаза заметно заблестели. Она стянула со своей головы платок и странно завертела косматой черноволосой головой, будто что-то искала.

— Иди уже, Шур, или все-таки, ты хочешь остаться за меня?

— Нет, нет, что ты? Я уже ушла!

Мария проводила ее взглядом. — Что с ней сегодня? — оставшись одна, она поставила все трактора в ряд на расстоянии друг от друга менее чем на метр. Свой трактор поставила посередине, с той позиции все трактора хорошо просматривались. Поднявшись в кабину, она посмотрела по сторонам и только сейчас заметила, со всех сторон поля, редкой зеленой стеной его окружали невысокие деревья.

Свернувшись калачиком на сидении, она накрылась стареньким одеялом и вскоре стала дремать, но ее тревожило неприятное предчувствие. Несколько раз она выходила из трактора, ходила вокруг всех тракторов, прислушивалась, вглядывалась в темноту теплой ночи. Все было тихо. Усталость валила её с ног. Расстелив фуфайку между двумя крайними тракторами, она прилегла и сразу же заснула. Сон был неглубоким и тревожным. Она часто просыпалась и прислушивалась, не крадется ли к ней зверь, но все было тихо, только где-то вдали, был слышен лай собак. Она снова погрузилась в сон, но через короткое время ее разбудил лязг железа с наружной стороны трактора, у которого она лежала. Приподнявшись на локте, прислушалась, — может, показалось! — но лязг повторился и почти рядом. Она открыла глаза, было невероятно темно, ее охватил страх, стук своего сердца она слышала в своем горле. Машинально нащупала рукоятку, которую приготовила на всякий случай и крепко сжала её в руке.

— Кто бы это мог быть? Ну, лишь бы не волк, — но снова услышала тот же звук.

— Нет, на зверя не похоже, кто-то разбирают трактор. Если не помешать вору, он заберет все болты и гайки и что тогда? А этого допустить нельзя, иначе, зачем я здесь?

Крадучись, как кошка, она обошла трактор.

— Главное не спугнуть, застать врасплох вора, не дать ему опомниться! — думала она.

Вглядываясь в кромешную темноту, она увидела силуэт крупного мужчины.

Он поднял боковую крышку трактора, изредка включал фонарик, затем отвинчивал гайки, болты и складывал в сумку.

Мария бесшумно подошла к нему и встала за его спиной. Сердце ее колотилось, но это ее не остановило, она была готова к обороне и нападению. Дождавшись момента, когда он нагнулся, она тихо спросила: — Кому не спится в ночь глухую?

От неожиданности мужчина вздрогнул и повернул голову в ее сторону. Из-за темной ночи, он не мог различить, кто стоит за его спиной. Но, судя по голосу, понял, это женщина, что его успокоило.

— Я работаю, а ты, что бродишь по ночам? — кокетливо спросил он.

— Да вот увидела, горит фонарик, я и прилетела как мотылек на свет!

— Ты, девонька, шла бы, куда шла, а то мало ли что может, случиться!

— А, что может, случиться? Зверей здесь нет, слава Богу, а вы не обидите! Правда, же?

— Некогда мне с тобой разговоры разговаривать, не видишь, я работаю? — сам продолжает откручивать запчасти.

Мария удивилась, как быстро у него получается, еще несколько минут и от трактора останется скелет!

— Всё, хватит откручивать! — спокойно сказала она, — это мой трактор!

Вор с полминуты стоял, не разгибаясь, продолжал медленно откручивать болт, а сам думал: — Как избавиться от неожиданного свидетеля? — он опустил руку в сумку, нащупал большого размера ключ, резко поднялся и замахнулся на неё.

Она ждала его нападения, и опередила его удар. Размахнулась, и сколько было в ней силы, рукояткой ударила по его голове.

От неожиданности и сильного удара, мужчина вскрикнул и повалился на гусеничное колесо трактора. Марии показалось, он был без сознания. Она быстро связала ему за спиной руки бельевым шнуром, который постоянно лежал в кармане ее пиджака. После пощупала на его руке пульс.

— Ты живой?

Вор дышал, но молчал.

— Ну, отдыхай пока до утра! И мне тоже надо немного вздремнуть! — по-матерински сказала она.

От перенапряжения она не могла успокоиться, и пропал сон. Ее мучила мысль: — Как он мог узнать, что все ушли по домам, и трактора не будут охраняться? На кого думать? Девчата ее верные, не скажут. Ну, кто-то же предупредил вора! Кто бы ни сказал, ничего у них не получилось! — успокоила она себя.

Она залезла в кабину разобранного трактора, внутри ее тела колотила дрожь, она натянула на голову фуфайку, а сверху укрылась одеялом, но чувство холода не покидало ее.

— Ничего, — успокаивала она себя, — сейчас немного вздремну, и все пройдет! — Но мгновенно в ее голове промелькнула мысль: — Если усну, вор оклемается и уйдет! Надо ему связать ноги, под сидением в ящике должен лежать шнур, — она вытащила его, перепрыгнула через несчастного, задев его ногой, он простонал.

— Прости, так темно! — сказала она и крепко связала его ноги.

— Вот так-то лучше! Теперь не убежишь, и мне будет веселее, все-таки какой никакой, а мужик! Не обижайся на меня, сам виноват, не надо было на меня замахиваться!

Убедившись, что вор не сбежит, она снова перелезла через него в кабину, легла на сидение и, свернувшись калачиком, крепко заснула. Очнулась, когда забрезжил ранний рассвет и низкорослые деревья вокруг внезапно стали различимы; сине-черные краски неба переходили в бледно-синие.

Послышался скрип колес старой телеги, она открыла глаза, приподнялась на локте, повернув голову в сторону ночного гостя, ее охватил ужас, его там не было.

— Сбежал, зараза, и унес запчасти! — она вскочила и спрыгнула с трактора. — Что теперь будет? Меня посадят за эти болты! — запаниковала она. — Где теперь искать его? Ой, мамочка, что же я наделала? — она села у колеса трактора и тихо заплакала.

— Как я могла понадеяться, что он не уйдет?.. — затем взяла себя в руки, — что теперь реветь? Реви не реви ничего уже не изменить! — она вытерла слезы и повернула голову к передней части колеса и не сразу поняла, что рядом с ней за гусеничным колесом стояла сумка. Она подтащила её к себе, раскрыла, все запчасти были на месте.

Запрокинув голову к безоблачному небу, радостно произнесла: — Слаба Богу! А где же этот паразит? Неужели смог развязаться? Тогда почему сумку не забрал? — она прищурила глаза и посмотрела по сторонам. В нескольких метрах от трактора она заметила возвышающуюся фигуру человека. — Ага, вот ты где, паразит! — она подошла к нему, перед ней лежал, мужчина крупного телосложения и почти двухметрового роста. От изумления, её глаза расширились, ничего подобного ей не приходилось видеть.

Его лицо было синим и распухшим, оно казалось без носа и только лишь ноздри выдавали его присутствие. Вместо глаз узкие щели, а под ними расплывчатые багровые пятна.

После краткой паузы она спросила: — Ты кто?

Мужчина приоткрыл затекшие глаза, — никто, — еле слышно ответил он, а после грубо спросил:

— А ты та, стерва, что ударила меня?

— Да, я! А что, по-твоему, я должна была ждать, когда ты ударишь меня? Скажи спасибо, что ударила только один раз и не со всей силы, а иначе могла бы и убить!

Мужчина посмотрел на нее налитыми кровью глазами, — развяжи меня, затекло все! — с болью в голосе произнес он.

— Не могу, начальство едет, встречать, пойду! — серьезно сказала она и отошла от него несколько шагов.

— Сука, ты еще попадешь мне! — выкрикнул он.

Она приостановилась, подошла к нему, прищурив глаза, громко сказала: — Попадусь, может, только не советую искать встречи со мной, в другой раз не пожалею!

Поправив на своей голове берет, она поспешила навстречу к извозчику, а следом за ним подъехал полевод.

— Здравствуй, Мария! — широко улыбаясь, сказал он.

— Здравствуйте, Михаил Михайлович!

— Девчата все в сборе?

— Пока нет, но должны уже подойти, — монотонно ответила она.

— А ты, что так рано пришла? — он посмотрел на нее улыбающимися глазами. — « — Устало выглядишь».

Она дернула плечами, — я не уходила с поля, караулила наши трактора!

— Да, что их караулить, кому они нужны? — усмехнулся он.

Мария улыбнулась краешком прелестных губ и промолчала.

— Ну, вот и девчонки идут!

Она сделала шаг им навстречу, но Михаил остановил ее, взял за руку.

— Мария, ты подумала над моим предложением?

— Нет, товарищ полевод, не успела! Но я подумаю!

Еще издали Мария заметила, как посвежели ее девчата, намыты, расчесаны, в чистых одеждах и с сияющим блеском в глазах. Всего несколько часов общения с родными сделали их счастливыми.

Она с облегчением вздохнула и пошла к ним навстречу.

Настя с Мархуткой раскинули руки в стороны и обхватили Марию в объятия, — как мы соскучились по тебе, Мария!

— И я скучала! — она ласково посмотрела на них, — какие вы красивые, будто только из салона красоты!

— А то! — воскликнула Настя, — мы с Мархуткой всю ночь откисали в бане!

— Не то слово откисали, чем только мы не мазались! — продолжила Мархутка и что-то шепнула ей на ушко. Сейчас же разлился громкий смех.

Шурка «мосол» стояла рядом, но не смеялась, её мысли были заняты чем-то другим. После, как смех прекратился, она взяла за руку Марии, — как ты провела ночь, не страшно было?

Мария дернула плечами, — некогда было бояться! — глаза её засветились горящим угольком, — ночь была бурная и незабываемая!

Все подумали о романе с Михаилом, улыбались и смотрели на полевода, он в недоумении смотрел на Марию.

— Нам расскажешь? — спросила Шурка, не скрывая любопытства.

— Не только расскажу, но и покажу! Хотите прямо сейчас?

Она сняла с себя мазутный пиджак и бросила в свой трактор. Блузка в ярко-цветную клеточку обтягивала ее выточенную фигуру. Стянув, с головы берет, ее волнистые светло-русые волосы беспорядочно рассыпались по узким плечам.

Михаил расширил глаза, он и подумать не мог о том, что скрывается под мазутным пиджаком Марии.

— Ну, так что, девушки, идемте, покажу, с кем я ночь провела!

— Не надо, Мария, разыгрывать, говори, что делать? — отозвалась Мархутка.

— А делать ничего не надо, хочу познакомить вас с молодым и красивым мужчиной! Он там вас дожидается, желает с каждой из вас познакомиться персонально! Я уже познакомилась, но подумала, он больше подойдет Мархутке, — она взглянула на неё и загадочно улыбнулась.

— Как всегда не мне! — пошутила Настя, — и почему всё Мархутке?

— Не спорьте, девушки, сейчас сами узнаете почему! — теперь уже всерьез сказала Мария.

До последнего девчата думали, что Мария шутит, но когда увидели мужчину с заплывшими глазами, опухшим лицом и запекшей кровью, они в раз выкрикнули: — Что с ним и кто это?

Шурка «мосол» закрыла рот рукой и отошла в сторону.

— Вот, Мархуточка, ты пожалела его, а он разобрал твой трактор!

Мархутка приоткрыла свои губы, в её голубых глазах было недоумение, а потом появились слезы. На какое-то мгновение у неё пропал дар речи, она то раскрывала рот, то закрывала. Наконец, мозг ее заработал, и она набросилась на вора.

— Ах ты, гнида жирная, я тебе сейчас покажу, — она схватила его за волосы, ударила головой о землю и потянула в сторону.

— Куда ты тащишь его, кто будет тебе собирать трактор? Он видно хороший специалист, за десять минут от трактора ничего не осталось!

Мария с презрением посмотрела на вора, — давай уж развяжу, Идол! — она сняла с него веревки, — тащите его к трактору, да держите покрепче, чтобы не удрал, пусть поставит на место все запчасти и уходит!

Девушки подхватили его под руки, доволокли до трактора.

Шурка «мосол» оставалась в стороне.

Мархутка на всякий случай взяла рукоятку, встала рядом с ним.

От перенапряжения, ноги его подкашивались, кисти рук затекли, голова раскалывалась от боли.

Полевод наблюдал за происходящим, не переставая удивляться смелости Марии.

Шурка «мосол» молчала и была грустной.

— А ты, что загрустила, Шура? Твой конь в порядке!

— Я, и не грущу! Я о тебе думаю, ты же сказала, не будешь сторожить, а сама осталась, а если бы, он убил тебя?

— Но, не убил же! Получил хороший урок, ворюга, на всю жизнь запомнит нашу встречу, так, что все хорошо, подруга! Только вот, одно меня волнует, откуда он узнал, что нас не будет на поле? — она бросила свой взор на Шурку, — я все равно вычислю эту утку! — решительно сказала она.

Шурка не выдержала ее проницательный взгляд и запрокинула голову вверх.

Мархутка презренно следила за руками вора, как он через силу доставал из сумки запчасти, и складывал на гусеничное колесо. Как человека ей было жалко его, но вся жалость пропала, когда представила себя за тюремной решеткой.

— Шевелись, шевелись, ворюга, разобрал, поди, за пять минут!.. — Через мгновение продолжила. — Вот как тебе не стыдно, а? И почему, ты такой здоровый, молодой и не на войне? Скажи честно, почему?

Вор скрепя зубами изредка поглядывал на нее недобрым взглядом и мягко стонал.

Мархутка посмотрела на профиль его распухшего лица и, только сейчас заметила, переносица его толстого носа проломлена, а в широких ноздрях запеклась кровь.

— Что шкуру свою спасаешь?.. Конечно, куда безопаснее воровать, чем бить фашистов. Давай, шевелись, ворюга!… — она снова сделала небольшую паузу… — когда разбирал трактор, думал, у кого воруешь? Меня бы в тюрьму посадили!

Она так на него обозлилась и даже замахнулась, ударить.

Он уклонился, — не ори, я уже собрал! — надломленным голосом сказал он. Отходя от трактора, он зло посмотрел на Марию и сразу же подошел к Михаилу и Шурке «мосол».

Судя по их возбужденным эмоциям, они были знакомы.

Михаил обвел взглядом лицо вора и что-то сказал.

Вор резко обернулся на Марию и как пёс зло оскалил зубы.

Мария вздернула кверху бровь и презренно усмехнулась.

Шура посмотрела на нее и виновато опустила глаза, бледное треугольное ее лицо приобрело багровый цвет.

— Откуда ты знаешь этого мужика? — спросила Мария, когда она подошла к ней. — И о чем вы говорили с ним?

— С чего ты взяла, что я знаю его?

— А, что говорил ему полевод?

— Ничего, посочувствовал, как ты его изуродовала!

— « — Ничего, Бог шельму метит, когда-нибудь все равно вылезет наружу», — сказала Мария, бросив на Шурку подозрительный взгляд.

Извозчик загрузил сеялки пшеницей и повернул лошадей в обратную сторону. Вор уехал с ним.

— Не знаю, как тебя отблагодарить, меня посадили бы, точно посадили! — обнимая Марию, сказала Мархутка.

— Не надо никакой благодарности, я тоже в ответе, не только за трактора, но и за вас! С меня бы, как с бригадира спросили первой!

— Страшно тебе, было?

— Не знаю, мне кажется все, что произошло не со мной!… А вот и Нюра пришла!

— Здравствуйте, мои дорогие подруги! — радостно произнесла она.

Мария раскинула руки, обняла её, заглядывая в карие глаза.

— Ну, что, подруга моя золотая! — заговорила Нюрка, — была я у твоих родителей и всё сказала, о чем ты просила и узелок отдала! Но не могу тебя обрадовать. Отцу твоему стало еще хуже, дочка здоровенькая, но худышка, а похожа на тебя!

Мария тяжело вздохнула, с ее серо-зеленых глаз скатились слезинки.

— С чего, Нюр, ей не быть худышкой? Вместе с взрослыми голодает!

— Время такое, Мария, — с горечью сказала Нюрка.

— Да уж, это время!.. Переживем мы его или нет?

— Переживем, подруга, переживем!…