Хроники Реального Мира. Том 2. Битва за Уссури

Антон Ерёмин, 2020

Избранник из пророчества уже вырос и окреп. Пришло время заявить о себе. Его верные советники и друзья готовы начать новую Великую войну. Но на их пути лежит долина Уссури и правящий ею Клан белой бороды. Искусные маги и воины людей сразятся на поле брани с гномами. От исхода этой битвы зависит судьба не только империи гномов, но и всего человечества. Новые друзья и враги, новые испытания и искушения ожидают наших героев. Справятся ли они со всем этим, вскоре мы с вами это узнаем. Фото для обложки взято со стока pixabay.

1. Величие Дуртараса

Как уже говорилось, столицей клана белой бороды, был славный город Дуртарас. Это был самый крупный город в долине Уссури и второй после Гадеса в империи. Город стоял на берегах реки Уссури, в ее срединном течении. Рассекая долину, река расширялась до своего предела, проходя сквозь зеленую равнину. На этой равнине и стоял Дуртарас. Река разделяла город на три части. Южную, северную и срединную, или островную. Так как Уссури была очень полноводной и широкой, даже гномы, будучи искусными магами и ремесленниками, не смогли перекинуть через ее берега мосты. Поэтому две части города соединялись через острова, стоящие группой почти в самом центре города. На самом крупном из них находился архив Менди. Именно в нем находилась вся картотека имен рабов, и их родословная на случай рождения избранника. Так же тут хранились наследные грамоты благородных гномов, книги и свитки с заклинаниями, рецепты и прочие тайные знания касты Менди. Южнее острова Менди, был гвардейский остров. На нем находился арсенал, штаб гвардии клана, а также казармы жандармерии южного Дуртараса. Напротив него стоял казначейский остров. Самое охраняемое место в долине. Его охраняла элитная стража самого верховного миссира. В этом неприступном замке хранилась казна клана. Все его сокровища, на которые клан мог рассчитывать в случае войны. Там же был великий банк Дуртараса. В нем свои богатства хранили все Ксаи и АкХаны столицы и даже многие миссиры и благородные гномы других городов. Между ним и островом Менди было три транзитных острова. Через них и были перекинуты мосты с северного берега на южный. Это были единственные мосты в городе. Они были очень широкими. Пятьдесят всадников могли, встав в один ряд, свободно проехать по ним. Эти мосты были единственной связью между двумя частями столицы. Нет, были еще паромные переправы, но они были неудобны и по ним в основном перевозили товары со складов южного города во дворцы северного. Гномы могли летать, но не могли плавать. Поэтому они боялись перелетать через Уссури. Небольшая ошибка в расчетах, резкий порыв ветра и гнома уже ничто не могло спасти. Поэтому через транзитные острова каждый день перемещались тысячи гномов. За порядком на мостах следила жандармерия южного города. Не каждому гному было дозволено посещать северную часть города. Рабам так вообще запрещалось осквернять ее своим присутствием. Северный берег реки был высоким и обрывался отвесными скалами. Южный, наоборот, был пологим и низким. Так как вопрос высоты для гномов играл определяющую роль, то северная часть, возвышающаяся над южной, была главной в городе. В южном Дуртарасе жили БенСуры и простородные гномы. Здесь так же содержались в загонах все рабы столицы. Тут были склады, скотобойни, мастерские, кузни, кварталы невысоких домов простородных гномов, несколько малых храмов Менди, рынки, постоялые дворы и многое другое, нахождение чего в северной части считалось непристойным. Здесь так же была городская тюрьма и казармы ополчения.

Северная же часть Дуртараса поражала своей роскошью и величием. Бесчисленные дворцы Ксаев и АкХанов. Высшая военная академия. Академия Менди. Театры и элитные бани. Торговые ряды с изысканными товарами со всей империи. Ювелирные мастерские. Большая арена, ипподром Ксаев, кавалерийский манеж. Но сердцем северного Дуртараса была площадь трех дворцов. Это была самая большая площадь столицы. К северной ее части примыкал дворец верховного миссира. Это был величественный дворец из белого мрамора. Его стены были украшены позолоченными барельефами и расписной керамикой. Резные колонны поддерживали его своды. Все окна были застеклены цветными витражами. Он был легок и воздушен, как и все дворцы в долине. Но это был самый роскошный и высокий дворец. Его сады были полны фонтанов. Крыша была покрыта, не черепицей как это делалось обычно. Купола дворца верховного миссира сияли сусальным золотом. В солнечный погожий день их блеск был виден далеко за пределами столицы. Полной противоположностью ему, был великий храм Менди. Он стоял напротив дворца Гондор-Ксая на южной стороне площади. Это был самый большой храм Менди в столице, и если не брать в расчет морской храм Менди, то и самый почитаемый. В отличие от морского храма, двери великого были открыты и днем, и ночью. Любой гном клана имел право, как минимум раз в год посетить это храм. Он мог поднести подношения, заказать мессу, или обряд. Попросить совета у духовников, или просто помолиться. Храм был сложен из огромных грубо оттёсанных камней. Он был примером аскетизма и прагматичности. Колонны нижнего ряда поддерживали многотонные плиты, на которых стояли колонны следующего ряда и так далее. С каждым рядом колонны были ниже и меньше. Всего таких рядов было семь. Великий храм Менди был самым высоким зданием не только в столице, но и во всей долине. Его главной достопримечательностью была дорога тысячи ступеней. Монументальная лестница поднималась на самую вершину этой огромной пирамиды. Там находилась круглая терраса. Со всех сторон террасы располагались каменные кольца. Они были разного диаметра и высоты. На мраморном полу террасы были начертаны магические руны. Менди следили, в какое время, через какое кольцо, на какие руны падает солнечный, или лунный свет. Так они вели два календаря, по которым жила вся империя. По солнечному календарю вели летопись и отмечали священные праздники, а по лунному календарю совершали мессы и обряды, а также засевали тыквы и прочие растения. С западной стороны площади находился золотой дворец Ксаев. Такой дворец был в каждом городе. Из него Ксаи правили своими уделами, но из этого дворца Ксаи правили всем кланом. Хоть он и был главным дворцом всех Ксаев клана, использовался не часто. Управлять кланом Гондор-Ксай предпочитал из своего дворца, а в золотом дворце Ксаев собирались советы. Малый совет собирали один раз в месяц. На нем должны были присутствовать все высшие Ксаи столицы. На расширенном совете, который собирали раз в три месяца, были все Ксаи столицы, а также АкХаны занимающие государственные должности. На него должны были приезжать и все миссиры клана. Ну и наконец, большой совет клана собирался раз в полгода. Это был больше праздник, чем рабочий совет. На него съезжались все Ксаи и АкХаны клана. Приезжали старейшины всех деревень. В дни большого совета Дуртарас был заполнен гномами. Все постоялые дворы и бордели были переполнены. Из-за этого богатые Ксаи и АкХаны других городов строили себе дворцы в Дуртарасе, чтобы ни скитаться по дешевым гостиницам. В остальное время этот дворец пустовал. С восточной стороны площадь обнимал большой зеленый сад. В нем не было высоких деревьев, а наоборот только аккуратно подстриженные кустарники и цветочные клумбы. Садовники следили, что бы цветы цвели в нем круглый год. Ничто не должно было помешать первому лучу солнца осветить золотой дворец Ксаев клана. Солнце восходило из-за перевалов Уссури. Перевалы, зеленый сад и золотой дворец находились на одной линии. Даже крепостную стену с восточной стороны построили в три раза ниже, чтобы она не загораживала рассветные лучи солнца. Многие романтичные гномы любили приходить на площадь трех дворцов, или прогуливаться по зеленому саду и встречать рассвет. Они наслаждались тем, как солнечный свет неспешно ползет по саду, переходя на мраморные плиты площади. Затем он освещал стены золотого дворца Ксаев и наконец, отражался от золотых куполов дворца верховного миссира. Весь город, и южная его часть и северная, были обнесены огромной крепостной стеной. Ее высота достигала двадцати метров. Защищали город Священные зеркала, установленные на башнях стены. Это было страшное и смертоносное оружие. Ходили слухи, что их создали еще человеческие шаманы, но Менди опровергали их и присваивали создание Священных зеркал себе. Только два города в империи имели эти зеркала. Дуртарас и естественно Гадес. Был в Дуртарасе и порт. Хотя портом его трудно было назвать. Так небольшая пристань на южном берегу Уссури в самом западном его окончании. К нескольким причалам были пришвартованы вёсельные паромы и прогулочные парусные яхты. Иногда в порт Дуртараса заходили корабли из Аквамориуса. Хоть Уссури и была полноводно и глубока, все же большие корабли не могли ходить по ней. Поэтому из Аквамориуса приплывали небольшие галеры.

Хоть никаких советов в этот день в Дуртарасе не проводилось, но в золотом дворце Ксаев горели огни. Над ним развивались штандарты и верховного миссира и великого владыки одновременно. Это означало, что во дворце решался очень серьезный вопрос. Гондор-Ксай восседал на золотом троне верховного миссира в малом зале приемов. Это был длинный зал с двумя рядами гранитных колон. Все окна зала выходили на юг. На их витражах были изображены великие Ксаи прославившие клан в древности. Все стены были увешаны картинами. На восточной стене был изображен герб клана. Он был огромен и занимал собой всю стену. Под ним был невысокий подиум, на котором и стоял золотой трон верховного миссира. По правую руку от Гондора сидели его старшие сыновья Икар и Урюк. У Гондор-Ксая всего было пять сыновей, но остальные были еще не совершеннолетними. Им еще не исполнилось сто пятьдесят лет, и они не имели права заседать в совете. Двоим, уже было больше ста, и они были курсантами высшей военной академии. Самому младшему недавно исполнилось пятьдесят лет, и он состоял в кадетском корпусе. Военная служба была обязательна для Ксаев. АкХаны же шли на нее добровольно. Именно в таких академиях гномы и постигали все премудрости магии. По левую руку от верховного миссира сидел его верный советник Раз-Ксай. А сразу за ним великий владыка столицы преподобный Кракан-Менди. Перед собравшимися стоял темник-Менди. Он рассказывал им об увиденном в деревне. В деревни, в которой погиб караван смерти.

— Так ты утверждаешь, что это был человек-маг?

— Да, повелитель. Сомнений быть не может. Он применял магию, убивая надсмотрщиков.

— Это Ересь. — Возразил владыка.

— Темники никогда не ошибаются, преподобный. — Заступился за своего Менди Гондор. — Сколько ему было лет.

— На вид не больше восемнадцати.

— Восемнадцать лет. Он живет среди нас целых восемнадцать лет, а мы о нем ни разу не слышали. Как такое возможно?

— Сейчас прибудут Менди, и мы во всем разберемся. — Владыка заметно нервничал. Он скуривал трубку и тут же забивал ее снова. — Кто-то должен будет ответить за это опущение.

— Вам лишь бы виновных искать. — Икар-Ксай недолюбливал великого владыку, потому что тот, был духовником Урюка, и пренебрегал общением со старшим принцем. — Темник, скажи, он был один?

— Да, повелитель. Человек был один.

Двери в зал распахнулись, и в него быстрым шагом вошло около десяти Менди. В руках каждого были свитки с именами и родословными людей. За ними вошел хранитель архива преподобный Нерон-Менди.

— Темник, можешь быть свободен.

Темник поклонился и растворился в ближайшей тени, а его место занял преподобный Нерон-Менди.

— Мы проверили все свитки, повелитель. В тот год в долине родилось около одной тысячи младенцев. Но последние события в долине мешают нам вычислить, где родился избранник.

— Ты говоришь про гражданскую войну?

— Да, владыка. На разоренных землях в том году родилось почти двести детей. Проверить их имена не получается. Большая часть из них, возможно уже мертвы.

— Я помню тот год. — Задумчиво произнес Гондор. — Мы проверяли детей на побережье в деревне обезумевшего Аргон-БенСура. Но их проверял не я, а странствующий Менди. Не могу вспомнить его имя.

— Преподобный Аракс-Менди, повелитель. — Напомнил миссиру Раз-Ксай.

— Не нужно все валить на Менди, светлейший. — Возразил владыка. — В деревне Аргон-БенСура было проверено лишь шестьдесят из них. Остальных проверяли миссиры Аквамориуса Арана-Ксай и Омниуса Тритон-Ксай.

— Опять эта Арана. — Икар не скрывал свою ненависть по отношению к этой гномьи.

— На Арану ты зря наговариваешь, сын. Она конечно раскольница и предательница, но она была истинной гномьей до мозга костей. Поверь мне, если бы она увидела признаки избранника, то истребила бы всех людей в окрестностях своего города.

— А союз с ним? Об этом ты не думал, отец?

— Это исключено, юный Икар. — Ответил за Гондора Раз-Ксай. — Я знал Арану лично, она терпеть не могла людей. Она была резка и прямолинейна, это да. Но заключить союз с человеком, на такое она была не способна.

— Согласен с Разом. Я вообще теперь считаю, что гражданская война, это его рук дело. На допросах перламутровые клялись, что не поджигали оранжереи Литероса, да и мы не нападали на ее деревни. Нас стравили. Раньше я думал, что это происки императора, но теперь все больше убеждаюсь, что это дело рук избранника. Да и погибла она, скорее всего от его руки. Ее убийцу мы так и не нашли до сих пор. Никто не сознается.

— А Тритон?

— О, сын, этот тем более не мог. — Рассмеялся Гондор. — Более трусливого гнома я в жизни не видел. Лет сто назад ему принесли ребенка, у которого было родимое пятно на пол лица. Тритон решил, что это знамение и убил не только его, но и всех детей, принесенных на проверку. А заодно и их родителей. Этот боится даже говорить об избраннике.

— Значит, опростоволосился Менди.

— Протестую! — Перебил Икара великий владыка. — За Аракса-Менди я ручаюсь лично.

— Ладно, светлейшие, успокойтесь. — Гондор встал и спустился с подиума в зал. — Уже не имеет значения, кто виноват. Он родился, живет и владеет магией. Остальное более не важно. Он вообще мог родиться не в Уссури.

— И что будем делать, отец? — Наконец-то заговорил Урюк-Ксай. — Прочешем все разоренные земли?

— Ничего мы прочесывать не будем.

— А что тогда?

А ничего. Ничего мы делать не будем. — Гондор ходил по залу и размышлял вслух. — Что мы знаем? Мы знаем, что есть один человек способный применять магию. Это конечно прискорбно, но не смертельно. Один в поле не воин.

— Но отец… — Попытался возразить Икар-Ксай.

— Никаких, но. Я все решил. — Оборвал его Гондор и продолжил рассуждать. — Вот смотри. Возьмем, например, молот. Любой, у кого есть руки может его взять, но не каждый сможет с ним совладать. Что бы обучиться искусству фехтования на молотах, нужны годы тренировок. Он один, а у нас целая армия. Поэтому он и не нападает.

— Не пойму к чему вы клоните, светлейший.

— Я клоню к тому, преподобный Кракан-Менди, что он для нас сейчас не опасен. Да он освободил несколько людей. Возможно даже пару тысяч. Ну и что? Как он обучит их магии за эти два, три года, когда мы постигаем ее секреты десятилетиями. Даже если он показал им пару фокусов, то наши гвардейцы все равно лучше обучены.

— Я все равно требую оповестить императора…

— Если хотите жить, преподобный, то помалкивайте. — Гондор грозно посмотрел на всех членов тайного совета. — Это всех касается. Без исключения.

— И что, повелитель? Мы вообще ничего предпринимать не будем?

— Нет, Раз, кое-что сделаем. Усилим разъезды. Теперь отправляйте в них не меньше чем по двадцать гвардейцев и всегда с АкХаном или Ксаем.

Гондор подошел к карте долины Уссури, нарисованной на картине на западной стене зала, и внимательно всмотрелся в нее.

— Дадим ему возможность сделать первый ход. Он зажат здесь, на побережье, деваться ему некуда. Он начнет действовать и начнет совершать ошибки. Тут мы его и схватим. На этом совет окончен.

Гондор не поворачиваясь к остальным, быстро вышел из зала и направился в свой дворец. Раз-Ксай только пожал плечами на немой вопрос Икара, и тот с силой ударив по подлокотнику своего кресла, выбежал. Кракан-Менди тоже остался недовольным, но смирился и он. Вообще, Менди были независимы от Ксаев и имели права их не слушать. Но так было записано в законе, а на самом деле Менди жили за счет подаяний верховного миссира. Их храмы и академии были построены за счет казны клана. В любой момент Гондор мог оставить Менди ни с чем, и никто бы его за это не наказал. Ослушаться верховного миссира было смерти подобно, и Кракан-Менди понимал это как никто другой. Еще три года назад на его месте сидел другой владыка. Он не поддержал войну с Араной-Ксай и Гондор казнил его, а потом своим решением назначил Кракана великим владыкой. Повторить судьбу своего предшественника, он не желал и поэтому, склонив голову, отправился в свой храм на молебен. Урюк и Раз тоже не были согласны с Гондором, но и они промолчали. Совет был завершен, и все его участники разъехались по своим делам. Икар вернулся в Аквамориус, а Урюк в казармы тяжелой кавалерии. Он возглавил ее после того как отец назначил Икара миссиром портового города.

***

Вечером этого же дня на дороге, ведущей из Литероса в Дуртарас, появилась одинокая колесница. Колеса подпрыгивали на каменистой дороге, раскачивая ее и убаюкивая полусонного гнома. Правил ей АкХан из клана черной бороды. Гном был одет в походный кожаный костюм без украшений и знаков отличия. Колесница не спеша приблизилась к воротам Дуртараса.

— Стой. Кто таков? — Стражник-жандарм схватил за уздечку лошадей и остановил колесницу. — Зачем пожаловал в Дуртарас?

— Приветствую вас отважные воины клана белой бороды. — Льстиво ответил гном. — Меня зовут Адонай-АкХан, и прибыл я к вам по заданию моего господина Митр-Ксая из клана черной бороды.

Узнав, что перед ним АкХан, жандарм БенСур немного снизил тон.

— Чем обязаны визиту, светлейший?

— Торговля, мой друг, торговля.

— А где твои товары? — Подошел к колеснице второй жандарм БенСур.

— Вот они, мой друг.

Адонай протянул БенСуру руку, в которой лежало несколько золотых. Гном взял их и тут же спрятал в карман.

— Ну как, хороший товар?

— Да, светлейший, не плохой.

БенСуры отошли от колесницы и махнули простородным гномам открыть ворота. Чернобородый АкХан поблагодарил их, и медленно въехал в город. Дорога сменилась брусчаткой из булыжников, от чего тряска стала еще больше. Адонай отправился в это путешествие в одиночку. Как только Бора не уговаривала его взять ее с собой. Даже пыталась угрожать и шантажировать, но Адонай был не преклонен. Он хотел посетить Дуртарас, но хотел сделать это один. Аркин и Айрек поддержали его, и Бора сдалась, но поклялась, что запомнит это унижение. Адонай пообещал привести ей подарок из столицы, но это было слабым утешением для обиженной Боры. Когда она была в таком состоянии, даже Ману боялся попадать ей на глаза. Но в этот раз ему не повезло. Она заперлась с ним в тренировочном зале и излила на великане всю свою злобу. Адонаю даже стало на секундочку жалко Ману. Но менять свое решение он не хотел. Проехав несколько кварталов, Адонай заметил вывеску — «постоялый двор — Три бочонка сидра» и направился к ней. Как только колесница остановилась у дверей гостиницы, к ней подбежал гном.

— Проходите, дорогой гость. — Гном принял поводья и показал АкХану на дверь.

Адонай сунул ему медяк и вошел в предложенные двери. Зайдя, он осмотрелся. Сразу за дверями была таверна. Вдоль стен с факелами, стояло несколько столов. Посетителей было не много. За одним столом сидели два АкХана, за другими несколько БенСуров. Все ели мясо, и попивая сидр, о чем-то беседовали. Увидев вошедшего, они прервали разговоры и уставились на него. Адонай снял капюшон, обнажив голову. Гномы сразу заметили золотые серьги с изумрудами и поняли, что перед ними АкХан. Они потеряли к нему интерес и вернулись к своим разговорам. Адонай медленно прошел к барной стойке. За баром был БенСур хозяин гостиницы.

— Приветствую вас, светлейший. Чего изволите?

— Бочонок сидра и закуски к нему пожирнее. — АкХан положил на стойку бара золотой. — А то от походной жратвы желудок ноет уже.

— Будет сделано уважаемый. Присаживайтесь, мы мигом.

Адонай кивнул и пошел к свободному столику, но тут его окликнули.

— Светлейший АкХан, просим тебя за наш столик.

Это был один из АкХанов. Он встал и жестом руки показывал Адонаю на свободное место рядом с ним. Отказываться Адонай не стал и, улыбнувшись, прижал правую руку к груди.

— Меня зовут Адонай-АкХан. — Присаживаясь, поздоровался чернобородый гном.

— Я Гразам-АкХан, а моего собутыльника зовут Шпираль-АкХан. — Наливая сидр новому другу, ответил гном. — За здоровье Гондор-Ксая!

Все гномы в таверне тут же подскочили и, повторив тост Гразам-АкХана, осушили кубки. Встал и Адонай. Он, так же, как и остальные пожелал здоровья Гондор-Ксаю и выпил хмельного сидра.

— За здоровье Агазон-Ксая, верховного миссира черной бороды! — Провозгласил Адонай, встал и, подняв кубок, внимательно посмотрел на окружавших его гномов.

БенСуры в замешательстве не знали, что им делать, но тут встал Гразам.

— За здоровье Агазон-Ксая!

После слов АкХана все БенСуры тоже встали и осушили кубки.

— Всем сидр за мой счет!

Адонай бросил золотой бармену и тот согласно кивнул. Через минуту на всех столах стояло по бочонку свежего среднеземного сидра. Перед Адонаем же поставили огромное блюдо с дымящимися свиными рульками, обильно посыпанными сыром. На втором блюде была тушеная капуста с грибами и орехами.

— Мм… Какая прелесть!

Вдохнув пряный аромат тушеных свиных ножек, протянул Адонай. Он с жадностью накинулся на них, не обращая внимания на этикет.

–Вот это аппетит, мой друг. — Расхохотался Гразам.

— Я в пути уже неделю. От сушеного мяса уже сам иссох весь. Так что прошу прощения, друзья.

— Набивай желудок, мой друг. В этой таверне лучшие рульки во всем южном Дуртарасе.

Гразам похлопал Адоная по плечу и разлил сидр по кубкам.

— Славься! Славься Гондор-Ксай, ты убил Арану! Слышьте все враги его, не угрожайте Гондор-Ксая клану! — Затянул песню Шпираль и ее тут же подхватили все гномы в таверне.

— Какими судьбами в Дуртарасе, мой друг? — Закончив петь, спросил Гразам.

— Митр-Ксай решил обновить интерьер своего дворца. А где еще, как ни в Дуртарасе продают лучшие шторы?

— Это да. Наши благовонные шторы лучшие во всей империи.

— За Гондор-Ксая! — Крикнул Шпираль и все, опять подскочив, приложились к кубкам.

Выпив, они опять затянули песню о великой победе Гондор-Ксая над кланом перламутровой бороды. Эта песня очень понравилась Адонаю, несмотря на то, что восхваляла его врага. Вскоре хмель сидра взял верх и Адонай начал подпевать белобородым гномам. Когда гномы в очередной раз спели песню и осушили кубки, к Адонаю подошел гном прислужник.

— Ваша светлость, чемоданы отнесены в вашу комнату. Лошади накормлены и напоены.

Довольный и захмелевший Адонай сунул ему уже серебряную монету. Обрадованный щедрости гостя гном глубоко поклонился и исчез, а Шпираль провозгласил новый тост за здоровье Гондор-Ксая. Выпив сидра, уже Адонай запел песню, и АкХаны обнявшись с ним, подхватили ее.

— Славься! Славься Гондор-Ксай, ты убил Арану. — Разносилось по всей таверне. — Слышьте все враги его, не угрожайте Гондор-Ксая клану.

— А ты мне нравишься, Адонай. — Еле сидящий от изрядной порции выпитого сидра, промямлил Шпираль. — А поехали в северный к Игоше.

— Отличная мысль. — Подхватил Гразам. — Хозяин, счет и вызови носильщиков.

— Кто такой Игоша?

— Это, мой друг, владелец лучшего борделя в северном Дуртарасе. Игоша-Ксай умеет развлекать богатеев как ты. Тебе там понравится.

— Ну, тогда за здоровье Гондор-Ксая!

Гномы уже не в состоянии вставать, выпили сидя, а АкХаны затянув полюбившуюся песню и обнявшись, побрели к выходу. У дверей их уже ждали рабы носильщики. Они держали в руках длинные носилки, на которых лежала мягкая пуховая перина. По перине были разбросаны несколько подушек. Пьяные АкХаны, падая и хохоча, заползли на носилки и рабы подняли их на плечи.

— Давай к транзитному. — Крикнул Гразам-АкХан погонщику носильщиков БенСуру и тот, поклонившись, щелкнул плетью.

— Южный Дуртарас это так, деревня, понимаешь. — Обняв Адоная, бормотал Шпираль. — Северный, вот где царство роскоши. А какие там гномьи. Мм, так слюнки и текут.

— Если место АкХанов там? Что вы делали здесь?

— А здесь сидр в два раза дешевле. — Расхохотался Гразам и вновь запел их любимую песню.

От качки носильщиков Адоная начало слегка мутить. Он тоже выпил много сидра и был сильно пьян, но еще сохранял самообладание. Он внимательно рассматривал проплывающие мимо дома. Действительно, особым шиком они похвастаться не могли. Простенькие домишки, обычные прозрачные стекла. Никаких витражей и позолот. Даже статуй и фонтанов, и тех не было. Где-то, через полчаса носильщики донесли АкХанов до транзитного острова. За это время Адонай немного протрезвел. Дальше рабам было нельзя, и захмелевшая компания отпустила их, заплатив БенСуру медяк за услуги. АкХаны обнявшись и шатаясь по всей дороге, подошли к жандармам.

— Остановитесь, уважаемые. Вам дальше нельзя.

— Ты что, БенСур, совсем ослеп что ли? Перед тобой АкХаны.

— Я вижу, господин. Но с вами чернобородый. Ему дальше нельзя.

— Это мой гость, деревенщина. А ну брысь с дороги. — Шпираль махнул рукой, пытаясь отогнать жандарма, но сам чуть не упал. Удержавшись на ногах, он долго ловил равновесие и хохотал.

— Не могу, ваша светлость. — Стоял на своем БенСур жандарм.

— Я сейчас, друзья. — Адонай отошел от АкХанов и протянул руку БенСуру. — Позволь поприветствовать могучего воина великого Гондор-Ксая.

Отказать жандарм не мог. Он боялся тем самым оскорбить имя своего верховного миссира. Пожав руку чернобородому АкХану, он почувствовал в ней несколько монет. БенСур хотел вырвать руку, но чернобородый гном не отпускал ее без монет. Адонай подмигнул жандарму и улыбнулся. Тот хоть и нехотя, но согласился и стал тут же богаче на пять золотых.

— Пропустить! Я узнал его. Он из посольства клана черной бороды!

Жандарм отошел в сторону, а Адонай замахал своим друзьям.

— Славься! Славься Гондор-Ксай, ты убил Арану. — Запел Адонай и вот уже все жандармы хором пели эту песню.

Хмельная компания АкХанов побрела, громко распевая и сильно шатаясь на северный берег. Булыжники сменились гранитными гладенькими плитами, что очень понравилось Адонаю. Он, спотыкаясь, уже сбил себе все ноги. Северный Дуртарас с первых шагов поразил Адоная своим великолепием. Вместо узеньких грязных улочек южной части, здесь были широкие бульвары, вымощенные гранитом и базальтом. Повсюду было множество изящных статуй, над которыми сияли магические огни, освещавшие город. Вместо суетливых БенСуров, по бульварам важно шествовали АкХаны и Ксаи. Они не спеша прогуливались, наслаждаясь вечерней прохладой. В руках у них были позолоченные трости. Многие богатеи шли под руку со своими гномьями. Некоторые совершали вечерний променад вместе со всей своей семьей и прислугой. Места хватало и пешим гномам, и дорогим каретам. Покой и безмятежность вельмож охраняла северная жандармерия. Они отличались от своих южных коллег. Все их доспехи были начищены до блеска. На спинах свисали белоснежные плащи с золоченым гербом клана. На шлемах были длинные перья так же белого цвета. Вообще, белый цвет, по известным причинам, был главным цветом клана. Компания АкХанов уже без песен, но, все еще пошатываясь, брела меж бесконечных дворцов благородных гномов. Их окружали высокие ограды, украшенные ажурной искусной ковкой. На воротах красовались гербы владельцев дворцов. Адонай с сотоварищами свернули с дворцового бульвара и, пройдя еще пару кварталов, вышли на небольшую площадь. Со всех ее сторон стояли бордели и кабаре. Адонай застыл на месте, открыв рот. Золоченые кареты одна за другой останавливались возле парадных дверей и лакеи, помогая богатеям, провожали их внутрь.

— Самое красивое место в северном Дуртарасе. — Закрыв Адонаю рот, прохрипел Гразам-АкХан. — Я, когда ее первый раз ее увидел, с таким же лицом, как и у тебя, стоял. Пойдем, вон дом Игоши-Ксая.

Бордель Игоши был не самым большим и роскошным на площади. Но это было любимое место друзей Адоная, и он пошел за ними. Лакеи БенСуры, глубоко поклонившись, открыли высокие золотые двери и в нос Адонаю сразу же ударили благовония. Их одурманивающий аромат был приторно сладок. От дыма прокуренных залов резало глаза, но гости не обращали на это внимание. К Шпираль-АкХану тут же подбежали две гномьи не особо строгих взглядов. Подхватив его под руки, они удалились на второй этаж в номера.

— Какой симпатичный чернобровый АкХанчик. — К Адонаю подошла пышногрудая гномья и поцеловала в щеку.

— Отстань, я первая его увидела. — Другая гномья в платье с глубоким декольте взяла Адоная под руку. — Как развлечь тебя, светлейший?

Адонай начал осматриваться, но ни Шпираля, ни Гразама рядом уже не было. Он поддался обаянию гномьий, и они повели его по залам. В борделе один зал сменял другой безо всяких коридоров. Проходя через полукруглые арки занавешенными портьерами Адонай и его спутницы, углубились внутрь заведения. В одних залах гномы наслаждались песнями полуобнаженных гномьий. В других курили кальяны и вели различные беседы. В следующем зале играли в карты, или кости. А вот в пятом зале внимание Адоная привлекла магическая игра и он остановился.

— О, чернобровенький, ты любишь десницу?

— Десницу? — Промямлил Адонай. Его слегка подташнивало от выпитого, да и к тому же воздух в борделе был спертым и прокуренным.

— А у вас ее по-другому называют?

— Ты про игру?

— Да, красавчик, про нее самую. — Гномья щелкнула Адонаю по носу. — Плата за вход пять золотых. Если хочешь, можешь присоединиться к игре.

— Да, пожалуй.

Адонай подошел поближе к столу. Десница была излюбленной игрой Ксаев и АкХанов. Так как не все гномы в империи владели магией, в эту игру играли только благородные. Простородным гномам и даже некоторым БенСурам изучение магии было, либо не нужно, либо не по карману. А вот Ксаи и АкХаны изучали ее поголовно. Два игрока садились напротив друг друга за стол. На столе стоял ринг. У игроков были хрустальные сосуды. Каждые тридцать секунд судья, как правило Менди, вкидывал в ринг белый магический шар. Игроки при помощи магии должны были взять шар под контроль и опустить в свой сосуд. Побеждал тот, кто закинет в сосуд большее число шаров. Адоная очень заинтересовала эта игра. Он отослал своих спутниц, дав им по серебряной монете, и присев в кресло всмотрелся в игру. За столом сидел Ксай и АкХан. Ксай выигрывал уже четвертую игру подряд. Между раундами гномы долго разминались, чем сильно смешили Адоная. В конце концов, Ксай заметил хохочущего чернобородого АкХана и обратился к нему.

— Эй, черненький, чего смешного увидел?

— Ваша светлость, я не хотел вас обидеть. — Попытался оправдаться Адонай, но глядя как тот разминает пальцы, не выдержал и опять рассмеялся.

— Может, за стол присядешь? Если не хватает денег, я оплачу твой взнос. Посмотрим, каков ты в деле.

— О право я не смею…

— Это не просьба, АкХан.

Соперник Ксая встал, уступив место Адонаю.

— Ну же смелее, черныш. — Ксай ехидно улыбался. — Я тебя не сильно обижу.

Адонай опрокинул бокал сидра, поднесенный ему официантом, и присел за игровой стол.

— Какую партию будем играть? — Спросил судья Менди. — Короткую? Длинную, или блиц?

— Оставляю право выбора за светлейшим Ксаем.

— Тогда длинную.

— Какой рукой будете играть?

— Моя самая сильная правая. — Улыбнулся Адонай, протягивая судье пять золотых. — Поэтому буду играть левой.

— Тогда я тоже левой.

Помощники судьи завязали игрокам правые руки за их спинами, и судья объявил начало игры.

— Итак, господа, играем длинную десницу. Три раунда по пять минут, или до десяти шаров. Побеждает тот, кто наберет больше шаров по итогам всех трех раундов. Делайте ваши ставки, господа. Гномы ринулись ставить свои золотые на Ксая, чем сильно позабавили Адоная.

Игроки приготовились и после гонга, Менди выбросил в ринг первый шар. Он начал беспорядочно носиться по рингу. Адонай ничего не делал, а лишь смотрел за Ксаем. Тот, выкручивая пальцы, взял шар под контроль. Окрасившийся в синий цвет шар под громкие овации зрителей полетел к сосуду Ксая. Но когда до сосуда оставалось пару сантиметров, Адонай перехватил шар. Тот остановился, и стал мигать, то синим, то красным цветом. Это означало что контроль над шаром сейчас у обоих игроков. Мигающий шар медленно полетел к сосуду Адоная, не смотря на яростное сопротивление Ксая. Тот даже вспотел, а Адонай сидел спокойно и расслабленно. Шар погрузился в сосуд Адоная, и на нем тут же загорелась единица. В ринге к тому времени уже вращались два шара. Ксай переключился на них, но Адонай опередил его. Красные шары носились по рингу, и Ксай не успевал за ними. Менди вбросил третий шар, и он тут же покраснел.

— Три шара, вы это видели? — Перешептывались за спиной Адоная благородные гномы. — Это восхитительно.

Адонай издевался над Ксаем. Только тот почувствует шар, как Адонай ставил между ним и Ксаем второй и благородный гном терял контакт. Менди выбросил четвертый шар, и он опять попал под контроль чернобородого АкХана.

— Четыре шара? Вот это сила. — Шептались гномы. — Даже чемпион клана Икар-Ксай и тот больше трех никогда не удерживал.

Адонай понял, что лучше остановиться. Он был еще сильно захмелевшим, но все же контролировал себя. Опустив шары в хрусталь, он продолжил издеваться над Ксаем.

— Что же вы, светлейший. Это вам не перламутровых по лесам гонять, да?

Каждую издевку Адоная зал воспринимал на ура, а Ксай чернел от злости. К концу первого раунда Адонай вел семь ноль.

— Какой разгром. Это позор. — Гудела толпа, чем еще сильнее злила Ксая. — Ни одного шара, а еще Ксай.

Адонай уже хотел подарить Ксаю пару шаров, но прозвучал гонг. Первый тайм закончился. Игрокам поднесли сидр, и Адонай с удовольствием утолил жажду парой бокалов. А вот Ксай отказался. Он нервно ходил взад и вперед, разминая руку.

— Можете играть правой, светлейший, я не против.

Лицо Ксая перекосило от злости, но он не нашел, что ответить чернобородому АкХану.

— Игроки к рингу. — Скомандовал судья и Адонай сразу же вставил левую руку в кольцо стола.

Второй тайм был полным повторением первого. Адонай много шутил и клал в свой хрустальный сосуд один шар за другим. Ксай рассвирепел до такой степени, что у него задергался глаз. В конце концов, он не сдержался и при счете двенадцать ноль выскочил из-за стола.

— Он мошенник. Обманщик. — Заорал Ксай, тыкая в Адоная пальцем. — Он нечестный игрок.

Судья остановил игру.

— У нас уважаемое заведение, светлейший. Я следил за игрой, никакого обмана не было.

— Да вы все с ним за одно! — верещал Ксай. — Я вам, что новичок какой-то?

— Вы пьяны, светлейший.

Менди щелкнул пальцем и лакеи, взяв Ксая под руки, вынесли из зала. Адонаю зааплодировали все зрители, а судья отсчитал двести золотых. Это был его выигрыш плюс процент от ставок против него. Чернобородый гном отделил десятую часть и вернул Менди.

— Это для храма, достопочтенный.

Менди согласно кивнул, и Адонай забрав выигрыш, покинул зал. Его сильно мутило и начала кружиться голова. Адонаю не хватало воздуха, и он решил выйти из борделя. Оказавшись на площади, он побрел гулять по ночному городу. Квартал за кварталом роскошных дворцов и величественных зданий. Они полностью поглотили его. На секунду Адонаю даже стало жалко разрушать это великолепие, но выбора у него не было. Гуляя по городу, Адонай почувствовал, что за ним следят. Не подавая вида, он свернул в темный переулок и, пройдя несколько метров, облокотился рукой о стену. Хмель и дурман благовоний уже выветрились, и голова прояснилась.

— Если я отпустил тебя тогда в деревне, с чего ты взял что пощажу здесь. — Сказал Адонай темнику-Менди выросшему за его спиной, даже не оборачиваясь. — Или ты бессмертный?

Адонай повернулся и посмотрел в глаза темнику. Тот был уже парализован и не мог двигаться. Темник смотрел на гнома, но видел лицо человека.

— Да, гном, запомни мое лицо. Оно будет последним, что ты увидишь.

Тело темника приподнялось в воздух. Он ощущал, как его сдавливает неизвестная сила. Так же как питон сдавливает свою добычу. Выдох и петля затянулась сильнее. Вдохнуть не получается. Еще выдох и удавка опять затянулась. Менди не мог пошевелиться. Его глаза закатились, из горла донесся слабый хрип. Адонай отпустил его. Да он был еще жив, но выжить уже не мог. Сердце еще билось в его груди, но с каждым ударом оно замедлялось, пока не остановилось окончательно. Адонай вышел из переулка и пошатывающейся походкой побрел дальше. Где-то, через час он понял, что заблудился. Все улицы и бульвары были очень похожи. Он остановился на перекрестке и начал озираться вокруг себя. Было уже далеко за полночь, и город опустел. Не было видно даже жандармов.

— Адонай! Дружище! — Донесся голос запыхавшегося Гразама. — Ты куда убежал? Мы тебя уже битый час ищем.

— Слава богу, это вы. — Улыбнулся Адонай. — Я вышел подышать свежим воздухом и заплутал.

— Не мудрено. — Похлопал по его плечу Шпираль-АкХан. — Дуртарас огромный город.

— Пойдем, я покажу тебе еще одно удивительное заведеньице.

— Нет, друзья. Простите великодушно, но я пас. Проводите меня к транзитному острову. Я выдохся уже.

— Как прикажешь, друг. — Гразам приобнял Адоная и тихонько запел их любимую песню. — Славься! Славься Гондор-Ксай, ты убил Арану.

Подуставшая, но все еще веселая компания вскоре добрела до мостов транзитного острова.

— Прощай, мой друг. — Гразам протянул Адонаю руку. — Будешь в Дуртарасе, ты знаешь, где меня искать.

Друзья крепко обнялись.

— Передавай привет Митр-Ксаю. — Прохрипел все еще сильно пьяный Шпираль.

— А ты что, его знаешь? — Удивился Адонай.

— Ты единственный чернобородый из моих друзей, Адонай. — Улыбнулся Шпираль. — Это я так, к слову.

Адонай обнялся и с ним. АкХаны разошлись. Адонай побрел по мосту и через пару шагов опять заспотыкался об булыжники брусчатки, а белобородые отправились дальше выпивать и кутить. Спустившись в южный город, Адонай махнул рукой и к нему тут же подбежали носильщики. Удобно устроившись на мягкой перине Адонай придался раздумьям. Гномы жили обычной жизнью. Радовались, веселились, огорчались. Сегодня он не видел ни злобы, ни ненависти. Ну а что он еще ожидал. Он же был гномом-АкХаном. А если бы он предстал пред ними в своем реальном виде. Что тогда? Гразам и Шпираль ему очень понравились. Они отнеслись к нему с уважением. Показали город. Разыскали, когда он заблудился. Они были не плохими ребятами. Но они были гномами, а он человек. Ну и что? Айрек-Менди тоже гном и это не мешает им дружить. Но, наверное, Айрек прав. Он такой единственный. Очень жаль. Адонай достаточно изучил город и уже придумал, как его захватить. Это будет не просто. Дуртарас огромный город. В нем живет несколько десятков тысяч гномов. Он хорошо защищен. Но все это его не спасет. Адонай решил сделать его своей столицей и уже придумал, как его переименует. Адонаис. Красивое название для красивого города. Так за размышлениями он и не заметил, как носильщики донесли его до постоялого двора. Заплатив за проезд, чернобородый АкХан направился в свою комнату. Эту ночь Адонай проспал без задних ног. Всю ночь в его голове звучала так понравившаяся ему песня. Да она прославляла его врага, но, если это отбросить, она была очень даже ничего. Проснулся он ближе к обеду. Заплатил за простой и вскоре уже выехал из ворот южного Дуртараса. Колесница чернобородого АкХана скрылась в лесочке не далеко от городской стены, а уже через минуту над лесом воспарил белоснежный аист. Он сделал круг почета над столицей и направился на запад догонять солнце.