Сборник таинственно-лирических рассказов

Антон Колмаков

Колмаков Антон Александрович, родился в р. Бурятия, г. Улан-Удэ. Главной целью в жизни считает творить добро и нести людям положительные эмоции через свои произведения.

Несостоявшаяся свадьба

В доме Марии Гавриловны Савельевой уже с самого раннего утра все были на ногах. Единственная и горячо любимая дочь Варенька выходила замуж. Это событие стало настолько неожиданным, что застало многих друзей, знакомых и, конечно, в первую очередь многочисленных родственников Савельевых врасплох. Все удивлялись не только скорому бракосочетанию Вари Савельевой, но и прежде всего мужчине, который за нее посватался.

Ее жених, Сергей Александрович Ланской, в городе и за его пределами был личностью очень известной. Выходец из дворянского рода, высокий, статный, физически развитый мужчина с черными глазами и густой бородой сводил с ума не только молодых девушек, но и женщин постарше. Он никогда не знал отказа, и ходили упорные слухи о том, что даже высоконравственные замужние дамы уходили от своих мужей, стоило только Ланскому поманить их мизинцем. Совсем молоденькие девушки хотели стать постарше, приблизившись тем самым к возрасту томного ловеласа, а зрелые дамы, напротив, мазали свои лица разными кремами, чтобы стать чуточку моложе и тем самым увеличить свои шансы на то, что когда-нибудь Сергей Александрович взглянет и на них. В общем, при виде этого мужчины многие женщины томно вздыхали, и даже первые красавицы города не всегда могли рассчитывать на его расположение!

А здесь какая-то Варенька Савельева! Простая и невзрачная, из семьи со средним достатком, она чем-то все же не просто зацепила Сергея Александровича, а уже совсем скоро должна стать его законной женой. Эта новость, которая разлетелась по всему городу за считанные часы, выглядела не как простая сенсация, а как информационная бомба! Об этом судачили все и повсюду: в магазинах, на перекрестках, в повозках, запряженных гнедыми лошадьми, и речных трамвайчиках, в знатных домах и домах поскромнее… Даже маленькие дети, не понимавшие смысла происходящего, и старики, выжившие из ума, и те подхватили эту новость и говорили о ней как о чем-то важном и невероятном…

А тем временем приготовления к свадьбе шли полным ходом. Мария Гавриловна, обычно тучная и грузная женщина, в эти дни была не похожа на себя. Ее переполняли добрые чувства, и она находилась в предвкушении того, что уже совсем скоро их жизнь круто изменится и все материальные трудности уйдут на второй план. По крайней мере, она на это очень надеялась! В грязном фартуке и поношенных тапках она руководила всеми приготовлениями. Лучшие подруги Марии Гавриловны, охотно согласившиеся помочь ей в этом хлопотном деле, беспрекословно выполняли ее поручения и даже не помышляли уйти домой, пока все не будет готово. До свадьбы оставался всего один день, а платье Вареньки еще только предстояло забрать из ателье, куда его отвезли на подшивку пару недель назад.

Сколько ходило разных слухов, сплетен и разговоров, когда Савельевы ездили в свадебный салон, сложно представить даже самой знатной сплетнице! Все дело в том, что ни одно, даже самое маленькое платье не подходило Варе по размеру и смотрелось на ней как огромное пальто на огородном пугале. Она не обладала от природы большим бюстом, а точнее сказать, не имела его вообще, поэтому даже в области груди платью не за что было зацепиться. Ну а, как известно любой женщине и каждому женскому угоднику, если матушка-природа не наградила девушку спереди, то и сзади обычно похвастаться нечем! От такой болезненной худобы Варенька страдала с раннего детства. А когда она стала взрослой и пришла пора показать себя во всей красе, девушка сделалась еще несчастнее. Мария Гавриловна всегда помнила об особой впечатлительности дочери, а потому, когда они еще только собирались приобрести самую долгожданную девичью обновку, тщательно выбирала свадебный салон, учитывая при этом главным образом профессиональные навыки и лояльность продавцов. Хотя, сказать по правде, выбирать особо было не из чего, так как в городе таких салонов было всего три и в каждом из них работала поклонница Сергея Александровича, которая по совместительству являлась не только профессиональным продавцом, но и профессиональной сплетницей.

Все три сплетницы, работавшие в салонах, хорошо знали друг друга, а потому со злой иронией гадали, к кому же из них приедет Мария Гавриловна со своим «веретеном». Они с нетерпением ожидали молодую невесту, и каждая из «подруг» хотела льстиво позлорадствовать над девушкой и лишний раз поведать миру о том, какая она худосочная и неприметная. Более того, каждая из девушек нарисовала себе примерный сценарий развития событий и приписала Вареньке такие качества, которых в ней отродясь не водилось. «Какой все-таки, должно быть, у нее дурной вкус и манеры ни к черту», — говорила первая из подруг, сплевывая при этом в кулак шелуху из-под семечек. Вторая, которая была ненамного полнее самой Вареньки, говорила, что такой пугающей худобы, как у Савельевой, она еще не встречала. Ну а третья подружка, считавшая себя самой модной среди представленной троицы, отличавшаяся повышенной волосяной растительностью по всему телу, и вовсе заявляла, что Варенька (которую она ни разу не видела) самая небрежная особа, какую ей доводилось встречать, и что какое бы шикарное платье девушка ни выбрала, ей с ее данными уже ничто не поможет. Ведь благодаря такой внешности легко испортить даже очень элегантную вещь!

Стоит ли указывать на то, что покупка платья и то, каким оно будет, волновали всю половину женского населения. Но все это осталось в недавнем прошлом, и, как уже упоминалось, платье было давно куплено (у девушки с повышенной растительностью) и сдано в ателье на доработку. Но зато разговоры, которые остались после посещения салона тремя женщинами (с Савельевыми прибыла еще и родная сестра покойного мужа Марии Гавриловны), находились в настоящем и разгорались с каждым днем все сильнее и сильнее, обрастая новыми подробностями. Каждая дама, слышавшая эту историю, добавляла что-то свое и пересказывала ее на новый лад. У Марии Гавриловны существовала своя «бабская агентурная сеть», а потому она знала, где, как, а главное, кто судачит о свадьбе ее единственной дочери. И она как никто переживала за Вареньку, как любая хорошая мать, всячески старалась сгладить комплексы дочери и оградить ее от злых языков. Но сделать это оказалось не так-то просто, ведь после того, как город облетела новость, что платье все же куплено и свадьба состоится, каждая девочка, девушка, женщина, пусть и не обладавшая шикарной внешностью и лично не знакомая с Сергеем Александровичем (что уж говорить о потенциальных невестах!), стала считать Вареньку личным врагом. «И что он в ней нашел?» — говорили девушки, сгорая от зависти. «Доска доской и лицо как веретено», — отзывались другие злые женские языки.

Не привыкшая к такому пристальному вниманию и предпочитавшая всегда оставаться в тени, Варенька обрела популярность в считанные часы. У нее, как и у любой другой девушки, от всего этого кружилась голова. А тут еще сам Сергей Александрович!!! Она не могла поверить своему счастью. Ей казалось, что все это сладкий сон, от которого уже совсем скоро она должна будет очнуться. От переполнявших ее чувств и затраченных нервов она даже порывалась пару раз разрыдаться, но сдерживалась в самый последний момент. Она не понимала, почему так хочется плакать… то ли от счастья, то ли от какого-то непонятного предчувствия, которое тяжелым камнем иногда ложилось на сердце. Варя гнала от себя недобрые мысли, но они снова и снова к ней возвращались. В последнее время она видела сны, в которых непонятным образом перемешались давно ушедшее время и современность. Вначале ей снилось, будто она стоит в церкви в свадебном платье, вокруг горят свечи… но почему-то нет ни гостей, ни священника. Куда же все подевались? И вдруг она вспоминает о Сергее, о своем любимом Сергее. Но где он? Где мой жених? Потом сон резко обрывался, и она видела уже немного иные сюжеты… как будто свадьба проходит на старинный манер, она едет в карете… и снова рядом нет никого, даже кучера нет, лошадь едет сама по себе, потом опять видела церковь, и снова сон обрывался… После таких снов она обычно просыпалась от воя соседской собаки.

Сегодняшняя ночь не была исключением. Говорят, что собака воет к покойнику или беде. Но зачем рассуждать о плохом, когда скоро в кровати окажется он и все мрачные мысли исчезнут, как сон! За окном по-прежнему завывала метель… Сердце стучало в груди бешеным ритмом, лоб покрывала испарина… Встав с кровати и подойдя к предмету, напоминавшему в темноте силуэт деревянной фигурки, девушка стала произносить какие-то заклинания. Сквозь метель, вой собаки и удары ставен о дом сложно было разобрать, что бормотала полусонная девушка. Но если бы кто-то видел ее в тот момент и постарался прочесть по губам, то, наверное, узрел бы в ее пламенной речи слова благодарности «кому-то» за то, что теперь у нее есть любимый жених. Ее босые ноги стояли на деревянном полу, и сквозь тонкие щели она ощущала легкое дуновение прохладного ветра, но она не боялась, что может заболеть перед свадьбой. Все было не так уж и важно, ведь сейчас она думала только о нем и ни на что более не обращала внимание. Варенька так абстрагировалась от происходящего, что, окажись каким-нибудь чудесным образом в центре Москвы, она вряд ли бы поняла, что в окружавшем ее антураже произошли разительные изменения. Девушка думала только о нем, он поглотил все ее мысли, только он один поселился в ее голове. Она не видела его целые сутки, а ей казалось, что целую вечность!

Особенно Вареньке льстило то, что Сергей Александрович, невзирая на статус, чины и чужое мнение, согласился на то, чтобы свадьба прошла в доме Савельевых. Так захотела невеста… Она уговорила любимого жениха сделать так, как хочется ей, сославшись на то, «что ей так будет спокойнее». «Ну а мне так будет гораздо выгоднее», — подумал, в свою очередь, Сергей Александрович и дал свое молчаливое согласие. Владельцы трех ресторанов, которые располагались в городе, втайне друг от друга надеялись, что торжество пройдет именно у них. Они тихо потирали руки, мысленно подсчитывая барыши. Но так и не получив заказ на проведение мероприятия, гневно и уже не так тихо ругали Сергея Александровича «за его скупость и отсутствие вкуса». Оно и понятно, ведь один день такой свадьбы мог сразу окупить их годовую выручку! Многие приглашенные со стороны жениха тоже недоумевали «от такой скромности и бестолковщины», но в открытую это не обсуждали, уж слишком боялись и уважали мнение своего начальника и покровителя. Чин-то какой!!! Зато гости со стороны невесты, довольные всем (еще бы им не быть довольными!), прониклись к Сергею Александровичу каким-то особым, раболепствующим уважением.

На свадьбе, по самым скромным подсчетам, должно присутствовать около 200 человек. В списке приглашенных значились генералы, чиновники всех мастей, прославленные доктора, ну и, конечно, простой люд… Особое место в списке гостей со стороны невесты занимал известный на всю округу маг и чародей Виктор Иванович Горицын. Славу ему принесли его предсказания и неоднозначные успехи в области «домашнего врачевания» и экстрасенсорики. Он давно водил крепкую дружбу с семьей Савельевых, а потому присутствие этого человека на свадьбе не вызвало лишних вопросов со стороны невесты, чего нельзя сказать о стороне жениха. Злые языки поговаривали, что это именно он каким-то невероятным образом повлиял на выбор Сергея Александровича. Иначе как можно объяснить такой странный союз? Только наличием магии и вмешательством потусторонних сил! Привлекательность Сергея Александровича и ее полное отсутствие у Вареньки, умение правильно подать себя в обществе и, конечно же, социальный статус влюбленных настолько отличались, что сразу бросались в глаза, вызывая разговоры определенного толка. И лишь наивные романтики говорили: «Это любовь… взаимная, чистая, непорочная!». На вопрос, как такой статный, красивый, властный мужчина смог полюбить такую невзрачную девушку, романтики отвечали: «Любовь на то и любовь, что сложно ее объяснить. В том-то вся и прелесть, парадоксальность этого явления. Никогда не знаешь, когда и к кому она проявится и в какое время может исчезнуть! Человек может контролировать многое, но любовь ему не подвластна!». И такие рассуждения романтиков относительно нашей пары нельзя назвать абсолютно ложными! Конечно, любовь существовала, но только она была не такой взаимной и уж совсем не чистой!

Сергей Александрович, перебравший многих женщин на своем веку, тайно страдал, оттого что не мог остановиться на одной и сделать предложение руки и сердца. В его послужном списке были молодые длинноногие блондинки с большими грудями, от которых пахло элитным парфюмом и дорогой жизнью; знойные шатенки, изменявшие своим мужьям и искусно предававшиеся плотским утехам; рыжие бестии, от которых легко мог сойти с ума сам король, родись они в его время! И любая из них, вне зависимости от того, к какому типу женщин она относилась, с готовностью бы изменила свою жизнь и нарожала Сергею Александровичу кучу детей, если бы только он сам захотел! В общем, жених Вари представлялся видавшим виды сластолюбцем, и даже сам Казанова мог бы ему позавидовать. И если бы существовал клуб ловеласов, то Сергей Александрович наверняка занимал бы первое почетное место, удивляя даже членов этого клуба тем количеством женщин, которые перебывали в его постели.

Иной раз он как будто просыпался от чего-то и, доживая последние дни своей холостяцкой жизни в богато обставленной квартире, вел противоречивый диалог сам с собой: «Я встречал многих женщин, но такой, как Варенька, у меня не было никогда! Почему именно она и что такого я нашел в ней?». Но тут же ответ приходил сам собой: «Наверное, она пленила меня своей необычайной красотой… Хорошо! Но зачем вдруг так резко жениться? Да и постойте, где я увидел там красоту? Ведь ее и в помине там нет!». После этих мыслей он представлял Вареньку, и ему хотелось плакать от горя. Он вдруг резко хотел сорваться с места и бежать к Савельевым! Он хотел упасть в ноги и покаяться в том, что совершает ошибку, что все это блажь! «Но валяться у женщин в ногах не пристало ни одному мужчине. А значит, нужно ехать не к ним, не к Савельевым, а просто собрать чемодан и тихо смыться из города!» — после таких странных мыслей Сергей Александрович громко зевал, а на его веки опускался туман. Ему казалось, как будто женские нежные пальцы закрывают ему глаза, но сквозь дремоту он продолжал еще мыслить: «Какой же я дурак! Вокруг столько женщин, а я выбрал эту… Парадокс, господа!». Но если черную магию можно назвать парадоксом, то пусть будет так! Потом веки Сергея Александровича закрывались, и он засыпал…

А в это самое время Варенька, сидя у себя дома, нежно гладила пальцами деревянного человечка в области глаз и шептала какие-то заклинания. Этого самого человечка ей подарил сам колдун Горицын, дав вместе с ним пожелтевший от времени лист бумаги, на котором с трудом можно было разобрать буквы, больше похожие на иероглифы. Теперь счастье Вареньки, впрочем, как и сам Сергей Александрович, находилось в ее руках. Дороже этого человечка у нее никого теперь не было, поскольку этим человечком и был сам Сергей Александрович. Как удалось Виктору Ивановичу сделать приворот через деревянную игрушку, человеку, который после смерти хочет попасть в рай, знать не дано. А вот какую цену за это пришлось заплатить Вареньке Савельевой, рассказать все же стоит.

Но начнем по порядку, а точнее, с того самого момента, когда девушка впервые увидела своего будущего жениха и потеряла голову. Однажды, гуляя по вечернему городу с Марией Гавриловной, Варенька случайно повстречалась с Сергеем Александровичем. Тогда она еще не знала, кто он такой, но как только увидела, сразу догадалась, что это тот самый красавчик, о котором болтают все девушки города. Сергей Александрович чинно вышагивал им навстречу и флиртовал с рыжеволосой женщиной. Грудь женщины плыла намного впереди, чем их хозяйка, а она сама имела такую стать, такую самоуверенность, что напомнила Вареньке Клеопатру, которую когда-то видела в учебниках по истории. Только говорят, что Клеопатра считалась достаточно образованной женщиной, чего, судя по внешнему виду, Варенька не могла сказать о спутнице Сергея Александровича (на самом же деле новоиспеченная дама известного ловеласа преподавала историю в одном из лучших университетов города и о Клеопатре знала гораздо больше Вареньки! Но ревность, знаете ли, штука серьезная и порой застилает глаза!). Когда влюбленная парочка поравнялась с Савельевыми, по телу Вареньки пробежали такие мурашки, что она тут же обессилела. Проводив мужчину влюбленным взглядом, ей хотелось побежать за ним и, вцепившись в рыжую копну волос «Клеопатры», отодвинуть ее от этого сладкого негодяя.

Поймав взгляд дочери, Мария Гавриловна произнесла:

— Не наш жених это, доченька, и нечего голову воротить в его сторону, а то так можно и шею свернуть…

Но расстроенная девушка только опустила глаза и сделала вид, что не расслышала маму. Вся прелесть летнего вечера на этом закончилась, а потому через несколько минут Савельевы вернулись домой.

Закрывшись у себя в комнате, Варенька прорыдала всю ночь. Она глядела на себя в зеркало, понимая, что шансы на то, чтобы Сергей Александрович просто взглянул на нее одним глазом, равны нулю. Изменения, произошедшие после той встречи с девушкой, бросались в глаза не только Марии Гавриловне, но и ее многочисленным подружкам. И без того тощая Варенька похудела еще больше, а ее характер, который раньше отличался добрым нравом, теперь стал невыносим. Она подолгу закрывалась в комнате и, стоя на коленях перед иконами, громко молилась, стукаясь головой об пол. Марию Гавриловну пугало такое поведение единственной дочери, и она стала всерьез переживать за ее состояние. Иногда она и сама молилась, но делала это с грехом, так как мысленно в глубине души проклинала тот вечер, когда они случайно встретились с Сергеем Александровичем. Мария Гавриловна знала, что для того, чтобы молитва возымела священную силу и определенное действие, она должна исходить от чистого сердца и находиться в союзе с чистыми помыслами. Но очистить сердце и разум до конца у нее не получалось. Судя по стукам в комнате дочери, она тоже не очень с этим справлялась. А потому шансов на то, что Господь их услышит и устроит им новую случайную встречу с искусным ловеласом, практически не было.

Неизвестно, сколько бы продлилась такая жизнь молодой девушки, если бы однажды, когда с неба большими хлопьями валил первый снег, к ним в дом не заявился сам Виктор Иванович. Он сел за стол подальше от икон и, косясь на образа, прислушался.

В это время Варенька успокоилась, но Горицын все же спросил:

— Слыхал я, Мария Гавриловна, что дочка твоя совсем иссохла?

Хозяйка квартиры, хлопотавшая перед столом, ничего не ответила и, боясь, что Варенька может услышать, села рядом с Виктором Ивановичем.

— Да я уж и не знаю, что делать, дорогой вы наш… Из комнаты сутками не выходит, ничего не ест, и все мысли о нем!

— И давно это началось? — спросил насупившийся Виктор Иванович таким строгим тоном, как будто боялся, что ничего уже не поможет и время упущено.

— Да месяца два как…

— Ну, это еще ничего, я знаю, как помочь твоей девке.

Мария Гавриловна с надеждой посмотрела на мужчину и хотела что-то спросить, но он встал из-за стола и, не дожидаясь, когда сварится чай, произнес:

— Когда приду в следующий раз, чтобы все иконы, находящиеся в доме, ты вынесла прочь, а еще лучше… В противном случае я сразу уйду, и пусть твоя девка и дальше молится вашему богу, — с этими словами он громко хлопнул дверью и вышел на улицу.

Шутить с таким человеком, как Виктор Иванович Горицын, было нельзя. Да и к тому же если он реально может помочь, то почему бы на время не сделать так, как он хочет? Другими словами, Мария Гавриловна решила обмануть старого колдуна, прекрасно понимая смысл того, что иконы она должна не спрятать, а уничтожить. Но это уж, знаете ли, слишком! Связав все иконы между собой старой веревкой и завернув их в старый халат, Мария Гавриловна отнесла их к соседке. Через пару дней явился Горицын… В этот раз он был не таким любезным, как обычно, и, не поздоровавшись с хозяйкой, бегло осмотрел комнату.

— Все сделала, как я сказал?

— Да, Виктор Иванович.

— Хорошо… Ну, где она?

— В своей комнате…

Горицын без стука вошел в комнату девушки и увидел ее на кровати с заплаканным лицом и растрепавшимися по подушке волосами. К этому времени ей стало намного легче, так как Мария Гавриловна рассказала о том, что приходил Виктор Иванович и обещал ей помочь. Икон в комнате Вареньки, разумеется, тоже не оказалось, поскольку предусмотрительная Мария Гавриловна, опасаясь гнева Горицына, отнесла их вместе с другими. Виктор Иванович без стеснения присел на кровать к девушке и покосился на ее худые неприкрытые ноги.

— Любишь его? — строго спросил колдун.

— Люблю… больше жизни… больше всего на свете…

Горицын рассмеялся… От его холодного неестественного смеха и так всегда бежали мурашки, но в этот раз он засмеялся не как человек, а как какое-то неземное, неестественное существо. Марии Гавриловне велено было не заходить, но от его смеха ей стало не по себе даже через дверь.

— Любишь? — переспросил он. — Ну что ж, будь по-твоему…

Двумя руками Варенька приподнялась на подушках и спросила:

— Он вправду будет моим?

— Будет! Но для этого тебе нужно сделать одну маленькую вещь!

В этот момент глаза девушки светились от счастья, и, сама не понимая, насколько все это серьезно, она произнесла:

— Я согласна! Конечно, согласна! Но что я должна сделать?

— Ты должна отдать мне свою душу!

«Душу? Да существует ли вообще эта душа, о которой так много толкуют? Может, и нет ее вовсе, а Сергей Александрович, ведь он существует. Он настоящий!» — такие глупые, неправильные, шальные мысли, словно черти на ступе, носились в затуманенной голове Вареньки Савельевой. А как известно, кто сомневается в существовании души своей, тот в итоге без нее и останется.

— Виктор Иванович, забирайте все, что хотите. Только приведите его!

После этих слов колдун смягчился к девушке и сказал:

— Ну хватит, полно… Выйди поешь, а мать объяснит, что необходимо сделать.

Потом он резко встал и вышел на кухню, где его уже ждала Мария Гавриловна. О чем они говорили, будет сказано дальше. Но как только колдун удалился, Мария Гавриловна с перекошенным от страха лицом стала собираться на кладбище. Выглянув в окно и увидев небо, она поняла, что слова колдуна подтвердились: так и есть — сегодня полнолуние! Накинув на голову черный платок, она зашла в комнату дочери и точь-в-точь передала слова колдуна. Варенька, к удивлению матери, не испугалась, а только, взглянув на часы, неторопливо стала искать черную одежду в старом шкафу. Облачившись во все черное, она представляла не самое приятное зрелище, и единственное, чего ей не хватало, это литовки в руках. Взглянув на мать, она получила одобрительный кивок головой и вышла на кухню. Подойдя к столу, на котором стояли вчерашние пирожки, Варенька стала с жадностью их есть. Они исчезали невероятно быстро, а Мария Гавриловна не понимала, как все они так легко помещались в столь хрупком создании. Видимо, девушка хотела наверстать все голодные дни, выпавшие на ее долю. Насытившись маминой стряпней, Варенька еще раз посмотрела на часы, стрелки которых показывали десять вечера. До полуночи оставалось почти два часа. Но, учитывая то, что они не поедут на транспорте, дабы не привлекать внимание, а пойдут на кладбище пешком, самое время тронуться в путь. Вначале Мария Гавриловна хотела воспользоваться услугами извозчика, но слухи этого городка, которые имели свойство распространяться, подобно саранче на кукурузном поле, сослужили бы дурную службу, а значит, все нужно сделать втайне!

Примерно через час обе женщины вышли, а еще через час стояли возле кладбищенской оградки. Открыв маленькие воротца со скрипом, они стали пробираться сквозь обветшавшие могилы, заросшие сорняком. Пройдя на одиннадцатый ряд и свернув направо, они подошли к третьей могилке. На большом покосившемся камне значилась надпись с потертыми цифрами и едва различимыми буквами: «Ланской Александр Сергеевич. 21.13 (год стерт) — 12.02… (3, только третья цифра)». Женщинам стало ясно, что они пришли правильно. Маленькие часики на руках у Вареньки показывали одиннадцать часов вечера. Крик совы, непонятно откуда взявшиеся летучие мыши, странный скрип, доносившийся издалека, угнетали Марию Гавриловну. Но Варенька, боявшаяся до этого каждого шороха не то что на кладбище, а даже дома, сейчас чувствовала себя отлично.

На небе светила полная луна, но она с трудом пробивалась сквозь высохшие ветки деревьев, и потому от такого причудливого, странного освещения изображенный на могильной фотокарточке человек выглядел по-особому зловеще. Мария Гавриловна, дрожа всем телом от страха, смотрела на дочку, а человек с фотокарточки неодобрительно смотрел на Вареньку, как будто пытаясь сказать ей: «Что же ты делаешь, тебе не будет прощения!». Девушка тоже внимательно разглядывала фотокарточку и узнавала в этих властных чертах лица черты Сергея Александровича. Но только в отличие от сына его отец казался Вареньке человеком неприятным, и хоть сходство между ними наблюдалось огромное, при жизни Александр Сергеевич явно не был красавчиком.

Плюнув два раза на могилу, девушка наклонилась к надгробию, стукнувшись то ли случайно, то ли по велению колдуна два раза головой об крест. Прочитав заклинания на непонятном языке, она достала из кармана острое бритвенное лезвие и провела им по указательному пальцу. Снег сразу окрасился в багровый цвет, но в это самое время темные облака, бегущие по небу, закрыли полную луну, а потому не было видно, как много крови выбежало из пальца девушки. Зачерпнув рукой горсть холодной земли, она быстро спрятала ее в карман и снова выпрямилась во весь рост. Затем она сорвала фотокарточку с деревянного покосившегося креста и, разорвав ее в клочья, разбросала по снегу. Окропив землю кровью еще раз, девушка прочитала заклинания (на этот раз звучали старорусские выражения) и, плюнув два раза впереди себя, стала быстро удаляться от могилы, на которой провела столь странный ритуал.

Мария Гавриловна наблюдала за действиями дочки, словно зачарованная, а когда пришла в себя, Варенька шагала уже очень далеко, хотя только что стояла рядом. Девушка шла короткими шагами, но Марии Гавриловне, которая едва за ней поспевала, казалось, что ее дочь несет какая-то лихая сила. Дойдя до полуобгоревшей часовни, стоявшей в самом центре, отделяя старое кладбище от нового, женщина вспомнила слова колдуна: «А дальше она пойдет одна… ты же можешь подождать ее в заброшенной часовне. Помните, что старое кладбище обнесено высоким забором и примыкает к обгоревшему дому, а попасть туда можно только через саму часовню… На вашем пути встретятся два тяжелых замка, но вы без труда их откроете, Варенька знает как…».

Еще по дороге на кладбище Мария Гавриловна спросила у дочки, как открыть эти замки, но та посмотрела на мать с недоумением. Теперь же после проделанной работы на могиле отца Сергея Александровича перед девушкой как будто открылись новые тайны. Стоя прямо перед дверью часовни, Варенька взяла замок и, негромко выкрикнув какую-то фразу, легким движением сорвала его с петли. Она сделала это так непринужденно, как будто это была гроздь винограда, а не что-то тяжелое и крепко-накрепко замкнутое. Зайдя в часовню, она поманила за собой мать, а когда та зашла в первую комнату, девушка закрыла дверь.

Посмотрев на мать, она сказала леденящим душу голосом, который принадлежал вовсе не ей:

— Я надеюсь, ты помнишь слова повелителя, жди меня здесь и не вздумай подсматривать… Когда я вернусь, мы сразу уйдем домой.

После этих слов Варенька прошла во вторую комнату и, подойдя к дверям, которые преграждали путь на заброшенный погост, остановилась. Несмотря на то что замок, висевший на этих дверях, был гораздо больше, чем на первых, девушка без труда открыла и его.

Мария Гавриловна хотела кинуться за дочкой, но, вспомнив скорее мертвецкий голос Вареньки, нежели наказ колдуна, решила, что лучше повиноваться и ждать. Ее разбирало любопытство. Но как только она хотела изменить своему первому решению и все же одним глазком подсмотреть, что ее дочь собирается делать на могилке старого колдуна, ее душу пронзил неописуемый страх, и она замерла на месте. Таким образом, кто-то или что-то не хотел пускать ее туда, где должен начаться тайный ритуал.

И только полная луна смотрела на Вареньку, которая, дойдя до второй могилки во втором ряду и слегка оголив свою грудь, смотрела на старую надпись. На ней значились знакомые слова: «Горицын Виктор Иванович». Самое странное, что имя, фамилия и отчество на табличке полностью совпадали с именем колдуна и что изображенный на фотокарточке человек был один в один похож на Виктора Ивановича. Если в случае с Сергеем Александровичем и его отцом Варенька видела хоть какие-то отличия, то тут она была готова поклясться, что человек на фотокарточке могилы и человек, которого она видела пару дней назад в лице Виктора Ивановича в их доме, есть одно и то же лицо! Девушка посмотрела на дату рождения, потом на дату смерти и с ужасом для себя поняла, что этот человек умер 45 лет назад, примерно прожив столько лет, сколько сейчас было самому Виктору Ивановичу.

Но кладбище не самое лучшее место для того, чтобы рассуждать, думать, сопоставлять факты, да еще ночью на могиле старого колдуна! Оголив грудь еще больше, Варенька достала новое бритвенное лезвие, села на колени и провела им от шеи до самого пупка. Тонкая струйка крови снова брызнула на снег, а луна, наблюдавшая за происходящими событиями с неподдельным интересом, стала светить еще ярче. Когда крови на снегу стало много, девушка громко и отчетливо произнесла на незнакомом языке странные слова, которые, к ее удивлению, она сейчас хорошо понимала.

— Я отдаю тебе свою светлую, чистую, непорочную душу, проклятый колдун, а взамен прошу наделить меня красотой, властью и магией над любимым человеком. Пусть он не видит никого, кроме меня! Да будет так! И ничто не изменит моего решения, и ничто теперь не остановит меня! Теперь моя душа — твоя, а душа Сергея Александровича станет моей.

После этого девушка почувствовала, как сквозь ее длинную, узкую рану кроме крови просочилось что-то мягкое, нежное, трепещущее и покинуло ее обессиленное тело навсегда. Встав на ноги, Варенька почувствовала дикую усталость, но ту острую боль, которую она испытала, когда вела острым лезвием по мягкому телу, она больше не чувствовала. Посмотрев на то место, где еще пять минут назад хлестала кровь, Варенька увидела затянувшийся шрам. Тонкой аккуратной линией он тянулся от ее левой груди до живота. Обычно шрамы не украшают женщин, но девушке он показался на редкость красивым и привлекательным. «Теперь эта часть моего тела будет любимым местом Сергея Александровича», — подумала Варенька и, расхохотавшись ледяным смехом, поспешила к часовне. Дойдя до нее пошатывающейся походкой, она остановилась у трехступенчатого крыльца, по которому спускалась пятнадцать минут назад, когда еще в ней жила ее собственная чистая, испугавшаяся душа.

Немного отдышавшись, Варенька поспешила закончить то, ради чего, собственно, и пришла на кладбище. Просунув руку между первой и третьей ступенями крыльца (второй ступени не оказалось, хотя Варенька прекрасно помнила, что, когда она только шла в сторону нужной ей могилы, ступень была на месте), девушка нащупала теплый предмет. Резким движением она достала его и увидела в своих руках маленького деревянного человечка, напоминавшего по форме статуэтку солдатика с вырезанными чертами лица и другими частями тела. Несмотря на то что предмет был неодушевленный, Вареньке показалось, что в нем течет какая-то жидкость, и если колдун ее не обманул, то, скорее всего, этой жидкостью была кровь.

Девушке не терпелось поскорее убедиться в этом. Но через несколько часов забрезжит рассвет, а это значит, что нужно поторопиться и затемно добраться до города, чтобы избежать сплетен и разговоров неприятного толка. Варенька завернула человечка в чистый носовой платок, который приберегла специально для этого случая, и, взяв под руку трясущуюся от ужаса Марию Гавриловну, стала быстро двигаться по направлению к главному выходу.

Дойдя до центральных ворот, Варенька залезла в карман с землей, которую она взяла на первой могилке, и, разбросав ее со словами «ты наши следы заметай, а всяк видевший в эту ночь все забывай», как ошпаренная выскочила с кладбища. Ей казалось, что она что-то напутала с последним заклинанием, но о том, чтобы вернуться и произнести слова в том порядке, в котором ей завещал колдун, не могло быть и речи. Гуляя спокойно по кладбищу еще минуту назад, теперь она не могла даже смотреть в его сторону. Утешая себя тем, что главные ритуалы она сделала правильно, и догадываясь, на что направлено последнее заклинание, она поняла всю его бессмысленность и абсурдность. «Никто не мог видеть нас этой ночью, а значит, в последнем заклинании нет никакого смысла… беспокоиться не о чем», — думала Варенька, не подозревая при этом, как же сильно она ошибается.

Спрятавшись за старым большим дубом, местный сторож Степан Еремеевич наблюдал за происходящим с того самого момента, когда услышал, как к его часовне кто-то подходит. С пьяных глаз в ночное время ему мерещились разные чудеса на кладбище: шабаш старых ведьм, свадьба веселых чертей, похороны дочери Люцифера. Но сегодня он был трезв, как стеклышко. Наблюдая тайком, как набожные Савельевы вытворяют на кладбище странные сатанинские ритуалы, Степан Еремеевич недоуменно протирал глаза. Такого странного спектакля, да еще и от Христианских людей, он не ожидал увидеть, будь даже пьян в стельку или во власти белой горячки!!! С трясущимися от страха ногами он удалялся в глубь кладбища, приятно осознавая ту правду, что, кроме полного граненого стакана с самогоном, страх с его души не снимет ни одна, пусть даже самая сильная молитва…

Дело близилось к утру, но ночь как будто и не собиралась отдавать свою власть рассвету до тех пор, пока две женщины, возвращавшиеся с кладбища, не дойдут до города. Степан Еремеевич накатывал третий стакан кряду и, глядя на часы, не мог понять, почему до сих пор так темно. «Эка бесовщина какая творится сегодня…» — говорил он граненому стакану, на котором было нарисовано лицо человека. Эту рожицу он пририсовал специальной нестирающейся краской, когда, сидя как-то вечером на свежей могилке, ему было тоскливо и страшно. Стакан весело заулыбался, а учитывая, что там еще плескался горячительный напиток, Степану Еремеевичу и вовсе повеселело. В ту ночь, обретя нового друга в лице граненого стакана, он на радостях надрался до такой степени, что уснул прямо на искусственных цветах. Случись сие событие зимой, то он бы наверняка встретился с костлявой и не увидел то, что видел сегодняшней ночью. Но июльская жара спасла ему жизнь, а пришедший утром могильщик разбудил от сладкого сна. С тех пор Степан Еремеевич, опасаясь замерзнуть, вместе с младшим Степанычем (так Еремеевич прозвал граненый стакан) выпивал исключительно в часовне.

Рассуждая вслух об увиденном, Степан Еремеевич сожалел о том, что стакан не видел всего этого мракобесия собственными глазами, так как в это самое время остался стоять на могилке, где сторож выпивал за упокоение души недавно погребенного. Услышав с замиранием сердца, что возле часовни раздаются едва знакомые голоса, Степан Еремеевич кинулся туда и забыл про стакан. Рассказывая граненому другу о том, что ему довелось увидеть сегодняшней ночью (иногда приукрашивая детали), Степан Еремеевич вошел во вкус. Видя, что Степаныч верит всему, что он ему говорит, сторож не жалел слов и своей фантазии, которая к шестому стакану разыгралась, как метель в зимнюю ночь. У Степана Еремеевича не укладывалось в голове, как семья Савельевых, которую он, бесспорно, уважал, могла связаться с черной магией. Ведь кому скажи такое, никто не поверит! «Христовы отступники, хорошо, что вы попались мне на глаза», — говорил захмелевший Степан Еремеевич, в то время как Варенька, подходя к городу, говорила матери о том, что беспокоиться не стоит, что их никто не видел, а если и видел, то сказанное заклинание поможет забыть не только это, но даже собственное имя.

Вернувшись домой уже на рассвете, женщины, не снимая с себя одежды, без памяти упали на кровать и проспали так двое суток. Наиболее суеверные и внимательные соседи, которые не понимали, что происходит с Савельевыми, все же усмотрели связь с нечистой силой. Иначе как объяснить частое появление Горицына в их доме, временный отказ от икон, ночное исчезновение, а потом еще задернутые шторы и никаких признаков жизни аж целых двое суток! Другими словами, соседи блюли, стараясь понять, что же происходит с Савельевыми. Савельевы же, придя в себя и отмывшись от кладбищенской грязи, стали ждать чуда. Но вместо чуда в лице Сергея Александровича явилось другое, менее ожидаемое. Сам Виктор Иванович пожаловал к ним и, усевшись, как обычно, на свое любимое место, пристально взглянул на Марию Гавриловну. Выглядел он, мягко сказать, паршиво, но зато внутри весь светился от счастья.

— Я вот зачем приехал… Тут люди стали судачить о том, что вы водитесь с нечистой силой. А где эта нечистая сила, кто ее видел? В общем, держите язык за зубами, а то болтливость может помешать общему делу… А так вроде все сделали правильно, мне уже сообщили оттуда, — сказал Горицын, указав большим пальцем куда-то вниз. — В общем, готовьте свадебное платье, скоро и жених явится… Хороша будет парочка! — и, громко расхохотавшись, удалился.

После его ухода Марию Гавриловну не покидало чувство чего-то родного, светлого, чистого, чего раньше она никогда не чувствовала в отношении него. Похожие чувства в ней вызывала родная дочь, а здесь ее душа как-то по-матерински потянулась к этому неприятному человеку. Чудеса, да и только! Много странностей в доме стала замечать Мария Гавриловна после той ночи на кладбище, но особенно странно ей было то, что Варенька, закрывшись в своей комнате, очень часто с кем-то разговаривала. Наверное, так разговаривает мать со своим младенцем, но в комнате девушка находилась одна. И такие разговоры пугали Марию Гавриловну еще больше.

Не сказав матери истинного предназначения деревянного человечка, Варенька действительно теперь целыми днями не выпускала его из рук. Ни на минуту не расставаясь с ним, она таскала его повсюду с собой, а когда выходила на кухню и садилась за стол, прятала человечка в карман. Когда же приходила ночь, глаза статуэтки начинали светиться странными огоньками, и после этого Варенька брала в руки старый желтый лист с напечатанными заклинаниями и начинала читать вслух демонический текст. После таких бессонных ночей, после прочтения заклинаний солдатик как будто оживал, и на нем все отчетливее проявлялись черты настоящего человека. В такие моменты девушка начинала верить в чудеса и ее настроение заметно улучшалось.

Но в одно пасмурное крещенское утро человечек снова стал таким же безжизненным и игрушечным, каким и был в самом начале. Варенька, и без того уставшая ждать воздействия потусторонних сил на Сергея Александровича, от отчаяния воткнула кончик иголки, которой она штопала старое платье, в левую ногу статуэтки. Но никаких изменений с человечком не произошло, а кровь, которая, по подозрению девушки, якобы бежала в этой безжизненной игрушке, так и не потекла. Разозлившись еще сильнее, Варенька кинула игрушку на пол, а сама решила прогуляться по утреннему заснеженному городу. Проскользнув незаметно мимо хлопотавшей на кухне Марии Гавриловны, девушка вышла на улицу и пошла в сторону центральной площади.

Чем ближе она подходила к главной улице города, тем больше стала жалеть о том, что вообще отправилась на прогулку. Снег огромными хлопьями ложился на землю, а колокольный звон, который раньше в крещенские морозы приятным переливом отражался в душе, теперь раздражал. На центральной улице оказалось так много народу, что было не протолкнуться. Все поздравляли друг друга с праздником, куда-то спешили, не успевая запрыгнуть в переполненные трамваи, громко спорили, а потом, видимо, боясь небесного гнева, просили друг у друга прощения. Три женщины-медсестры, стоявшие на углу Милютинской больницы, внимательно слушали, как их подруга, здоровенная баба-медсестра лет пятидесяти пяти, рассказывала о недавнем происшествии:

–…Вот, значит, гляжу я, идет наш красавчик, Сергей Александрович, мимо главной городской больницы, никому не мешает, а здесь на него огромная собака набросилась, да как укусит его в левую ногу… Но, что самое интересное, крови я не увидела… Потом собака быстро скрылась из виду, а мы даже не успели понять, чья она и кому предъявить претензии. А Сергея Александровича как будто подхватила какая-то сила и брякнула что есть мочи о землю… Потом я помогла ему подняться, доковылять до больницы… А он обещал сводить меня в кино и даже поцеловал в щеку.

Женщины, слушавшие рассказчицу, видимо, не совсем поверив ее последним словам, неодобрительно закудахтали, словно курицы, не поделившие петуха. А Варенька, с жадностью ловя каждое слово, как никто из них знала, что здоровенная баба-медсестра если и брешет, то только наполовину.

Подбежав к ней, она не своим голосом закричала:

— Ну а что с ним стало в итоге, говори же, где он сейчас?

Оторопев от такой прыти молодой девушки, женщина сначала открыла рот, а потом, завидев на другой стороне улицы самого Сергея Александровича, как бы оправдываясь, произнесла:

— Да вон он идет, наш благодетель, видать, уже выписали…

По другой стороне улицы, прихрамывая на левую ногу, действительно шел Сергей Александрович. У Вареньки бешено застучало сердце, а поджилки затряслись так, что она еле сдвинулась с места. Все, что сейчас от нее требовалось, так это просто попасться на глаза Сергею Александровичу, а потом, если колдун не обманул, все должно произойти само собой, без особо активного участия с ее стороны. Когда девушка только повернулась спиной к компании удивленных ее наглости женщин, она услышала, как одна у другой спросила:

— Это еще что за веретено?

— Да это дочка Савельевой…

— Да вы посмотрите на нее! Она в нашем городе самая худая, в чем только душа держится! А все туда же!

— Ничего ей не светит с ним! Сергей Александрович любит женщин в теле!

После этого одна из них поправила большие груди, и женщины громко засмеялись. Но Вареньке уже было не важно, что судачат за ее спиной. А потому, быстро перейдя на другую сторону, она как бы невзначай поравнялась с мужчиной, ради которого отказалась от собственной души. Сергей Александрович шел очень медленно, понурив слегка голову. С ним то и дело здоровались, но он ни на кого не обращал особого внимания. Кинув нечаянный взгляд на девушку, идущую рядом, Сергей Александрович обомлел. Такой богини красоты он не встречал никогда! Ему стало так хорошо от ее появления, что захотелось одновременно и петь, и танцевать. Он готов был даже угостить сочным стейком ту собаку, которая его покусала.

— Как вас зовут, таинственная незнакомка? — начал мужчина, стараясь придать своему голосу уверенность, которая обычно его никогда не покидала.

У Вареньки закружилась голова от его томного голоса, но, собравшись с мыслями, она ответила, как смогла:

— В-а-р-в-а-р-а.

— Прекрасное имя! Нет, теперь оно будет моим самым любимым!

Варя настолько растерялась и оказалась не готова к такому развитию событий, что ей захотелось убежать. Но Сергей Александрович нежно взял ее за руку и, сказав, что ему необходима ее помощь, так как он идет прямо из больницы и у него кружится голова, попросил проводить его до дома. Это была самая лучшая прогулка в жизни Вареньки! Сергей Александрович не сводил с нее глаз, а барышни, которые проходили мимо и здоровались с местным ловеласом, демонстративно им игнорировались. Они недоумевали, чем заслужили такое невнимание, но еще больше удивлялись той серой мышке, которая его сопровождала. Варенька, конечно же, ловила каждый женский взгляд, посланный в ее сторону, но теперь она была абсолютно спокойна, так как прекрасно понимала, что Сергей Александрович полностью находится в ее власти! Колдун не обманул! Идя рядом с самым красивым, а главное, любимым мужчиной на свете, Варенька впервые в жизни чувствовала себя королевой! Будь ее воля, она смогла бы идти так целую вечность, но вскоре появился красивый маленький особняк, у которого и остановилась странная пара.

Конец ознакомительного фрагмента.