Ключ к волшебной горе

Антон Леонтьев, 2005

«Теряя, мы обретаем», – предсказал юной Полине Новицких старый цыган с попугаем на плече. Но что значат эти непонятные слова? Лето 1914 года кончается, осенью она выйдет замуж за сына известного адвоката Платошу Крещинского и будет с ним счастлива... Полина еще не знала, что скоро от беззаботной жизни и наивных надежд останутся одни воспоминания. После несчастного случая она лишилась родителей, и ее любимая тетя Лиззи, сговорившись с Крещинским-старшим, по-своему решила судьбу богатой наследницы: Полина оказалась в лечебнице для душевнобольных. Не сойти с ума по-настоящему ей помогла подруга по несчастью Герда. Томительному заключению положила конец революция, и девушки вместе с другими эмигрантами смогли уехать в Париж. Полина с трудом нашла работу официантки. И однажды она узнала в богато одетом господине адвоката Крещинского! Но где же его сынок? Кажется, пора напомнить ему о бывшей невесте. Она уже так много потеряла, настало время обретать...

IV

Издав оглушительный гудок, «Экспресс-Адриатик» замер перед зданием вокзала. Прихотливое, похожее на замок из песка, выстроенный капризным ребенком на пляже, расцвеченное невероятным сочетанием красок, здание было спроектировано и возведено несколько лет назад известным испанским архитектором. Полина невольно залюбовалась болезненной красотой и хрупким великолепием вокзала.

Поддерживая под локоток Ксению Теодоровну, несмотря на жаркую, солнечную погоду закутанную в шотландскую шаль, Полина оказалась на перроне. Воцарилась суета, шмыгали грузчики и носильщики, которые занимались многочисленными чемоданами вновь прибывших в Варжовцы.

С обратной стороны вокзала их ждала кавалькада автомобилей — «Бенцы» и «Уользлеи». Полина помогла Ксении Теодоровне занять место в одном из кабриолетов. Мадмуазель Шнайдер, чтившая имущество семейства Новицких пуще своего собственного, громогласно пересчитывала объемные кофры, чемоданы и саквояжи, которые грузились в авто.

— Douze, treize, quatorze… Mein Ehrenwertester, wo ist noch ein Coffre unserer Familie? Where are you bringing this luggage?! It’s ours!!!^[13]

Носильщики с почтением и едва ли не с суеверным ужасом подчинялись приказаниям мадмуазель Шнайдер, наверняка считая ее хозяйкой всего багажа. Она металась между автомобилей, по памяти контролируя погрузку вещей.

Наконец все чемоданы (ровно двадцать пять) оказались в кабриолетах, мадмуазель Шнайдер, пожаловав молодчикам весьма скудные чаевые, царским жестом велела им убираться прочь.

— Кажется, мы можем трогаться в путь, — произнесла тетя Лиззи. — Милая мадмуазель Шнайдер, что бы мы делали без нее, ума не приложу!

Автомобили один за другим потянулись по булыжной мостовой. Полина отметила, что Варжовцы практически ничем не уступают по элегантности Ривьере или Бертрану.

Герцословакия, небольшая балканская монархия, на территории которой они оказались, была окружена Черногорией, Сербией и Албанией и представляла с геополитической точки зрения важный сегмент российской внешней политики. В Герцословакии правила династия Любомировичей, однако вымерших славянских королей в начале девятнадцатого века сменили на престоле их дальние родственники, выходцы из Германии. С тех пор высшее руководство страны лавировало между симпатиями народа к могучему русскому брату и финансовой зависимостью от Австро-Венгрии и немецкого кайзера.

Нынешний король Герцословакии, который старался забыть о своих прусских корнях, Павел Четвертый, был женат на княгине Милице, чьи родители являлись представителями самого древнего аристократического рода страны. Павел намеренно не взял в жены немецкую принцессу и вообще иностранку (муссировались слухи о том, что он добивался руки одной из дочерей русского царя Александра Третьего, но тот не решился отпустить от себя любимую дочку), поэтому выбор монарха был встречен народным ликованием и гуляниями. Волна всеобщей радости пошла на спад, когда Милица появилась на публике — красивая, как боттичеллиевская мадонна, высокая и грациозная, она была спесива, психопатична и до крайности обожала мистицизм. Отцом королевы был местный князь, а матерью — гроссгерцогиня из захудалого рода откуда-то с юга Германии. Милица плохо изъяснялась по-герцословацки, превозносила все немецкое, третировала придворных и очень быстро стала нелюбима всеми — говорили, что в число тех, кто ненавидел Милицу, входил и ее слабый супруг, ею же, опять по слухам, иногда сгоряча поколачиваемый.

За влияние на Герцословакию, которая являлась ключевым регионом на Балканах, конкурировали Россия, Англия, Германия и Австро-Венгрия. Интерес европейских держав позволил некогда захудалой стране, где промышленность не была практически развита, а люди в горах жили, как и несколько столетий назад, без веяний прогресса и технических новаций, превратиться (по крайней мере, на Адриатическом побережье) в шикарный курорт. Деньги инвестировались в недвижимость, один отель возникал за другим, игорные дома вырастали как грибы после дождя, а минеральные воды и мягкий климат, столь целебные при многих заболеваниях, стали визитной карточкой Герцословакии.

Лев Константинович еще до отъезда из Петербурга принял решение, что поселятся они не в отеле, даже самом роскошном, а снимут виллу. Автомобили провезли семейство Новицких с челядью по улочкам Варжовцов, свернули к морю — и оказались около виллы «Золотистые тополя».

Примечания

13

Двенадцать, тринадцать, четырнадцать… Дражайший, где еще один кофр нашей фамилии? Куда вы понесли этот чемодан?! Это же наш!!! (фр., нем., англ.)