Вьерд. Чума. Книга 1

Антон Пономаренко (2024)

Свершается предсказание. Красная комета, предвещавшая чуму миру Вьерд появляется на небосводе. Долг магической семицветной Академии — остановить чуму, новую войну между королевствами и разобраться с иномирянином, проникшим в этот мир.

Глава 3. Фортуна — дело рукотворное.

Удача вещь конечная?

Анеж. Деревня Осинки.

Анеж бежал до вечера по трактую. Казалось, он не устал и даже не запыхался. Но стоило остановиться перед возникшими воротами деревни, силы покинули его. Мальчишка потерял сознание прямо у деревянных ворот.

— Кто там слоняется на ночь глядя? — встрепенулся задремавший было сторож. Он поправил кожаный шлем, ухватил покрепче самодельное копьё, переделанное из косы. — Опять кто-то из ублюдков Карла нажрался?

Сторож подошел ближе, потыкал копьём в тело. Тишина и никакого пьяного сквернословия. Значит, не детишки Карла. Не выпуская копья, сторож вытащил фляжку из-под шерстяного плаща. Сделал большой глоток, крякнул. Мозги, теперь смазанные добротной гномьей водой, зашевелились, заскрипели и выдали план действий.

— Сходить за факелом. Осмотреть тело. Сообщить старосте… и Карлу, определенно, Карлу. — Проговорил вслух план и немедля начал воплощать его в жизнь. Ну, не совсем немедля. Сначала сделал ещё один большой глоток из фляги, а после потрусил за факелом. Телом оказался тощий парнишка без сознания в одних оборванных штанах, босой и со следами плети на спине. Это точно стоит сообщить старосте, даже если парень тут и загнётся. Через четверть часа они уже втроём стояли у тела парнишки. Пузатый низкорослый сторож, в быту бывший пекарь, но, как и каждый житель Осинок раз в месяц служивший сторожем у ворот. Звание сторожа ворот, как шлем и копьё, каждый вечер передавались новому сторожу. Вторым был высокий, жилистый мужчина с длинными седыми усами и короткостриженой головой. В его руках было настоящее копьё, доставшееся ему со времен службы в наёмниках. А третьим был сам староста — сгорбившийся старичок с клюкой, подслеповатый, лысоватый, но бодрый и смелый. Староста первым подошёл к телу и потыкал парнишку клюкой. Тот застонал в ответ.

— Живой, — улыбнулся староста.

— Кто живой? — Спросил сторож, уставившись на старика.

— Он живой, дурень, — замахнулся на сторожа старик и бросил в сторону — Карл, как ты только терпишь этих остолопов. Таких дураков начнёшь копьём колоть учить, они сами себя в задницу и уколят.

Пекарь стушевался и замолчал. Видимо, что-то похожее на обучении уже было у бывшего наёмника Карла. Он без болтовни подошёл к мальчишке, проверил дыхание и одним движением закинул тощего паренька на плечо.

— Открывай амбар староста, до утра там поспит. Утром расспросишь. Ночь покараулю. А вы спать, — пробасил наёмник Карл и понёс мальчишку к строению амбара. Староста не стал с ним спорить, не время показывать власть.

Анежу снился сон. Он понимал, что это происходит не с ним, и сейчас он был всего лишь наблюдателем. Во сне огромный мужчина плыл в холодной воде. Нет, он не плыл, он тонул. Мужчина был ранен, но его терзала другая боль. Он проиграл, проиграл, проиграл… Накатила волна, и он пошёл ко дну. Вот ещё одна волна и темнота… Холодный поток воды окатил тело, слишком холодный для нереальности сна. Анеж отфыркался от залившей нос воды, встряхнул головой и открыл глаза. Он лежал на чём-то твёрдом, над ним нависало несколько человек.

— О, очнулся, — первым нарушил молчание один из них, глубокий старик.

— Конечно! Карл же на него бадью воды вылил, — сказал толстощёкий мужик, запачканный мукой.

— Всегда работало на болевших с пива, — пробасил ещё один седой, но моложавый и крепкий мужчина.

— У тебя что, солдаты по три дня спали после пьянок? — удивился последний — молодой мужчина в рясе и без растительности на лице.

— Вы кто? — осипшим голосом спросил Анеж у них.

— Я староста. А ты кто? И от кого прячешься? — Вопросом на вопрос ответил старик.

— Я Анеж… От отца… — голос дрогнул, но мальчишка сдержал слезы.

— От отца? У тебя следы на спине от хлыста! Сбежал от хозяина? — снова пробасил седой.

— Может это его отец приложил? — спросил толстощёкий.

— Чтобы отец хлыстом? — пробасил седой, — Я б убил за такое.

— Так ты и убил… — негромко сказал толстощёкий, при этих словах Анеж дрогнул.

— Отец только кулаками бил, это какие-то мужики с тракта, я от них тоже сбежал, — слукавил Анеж.

— Работорговцы Красного барона. Ошейника нет. Без мага его не снять. Мальчишка врёт, конечно, но претензий от Барона к нам не должно быть. Отец Кариф, что у вас? — Обратился старик к молодому в рясе.

— Скверны нет, слабый магический фон, на ауре следы убийства. Но это многолетней давности, старше мальчишки. Вероятно, родовое проклятие. Для Церкви Крылатого он чист. — заключил отец Кариф.

— Ты по-человечьи скажи, церковник, кто он? Сбежавший раб, каторжанин, убийца или просто паренёк? — переспросил староста.

— Просто парень, что-то натворил плохого, сам боится этого. Большего не скажу. А где твоё перекрестье, Анеж, кажется? — обратился молодой священник к пареньку.

— Потерял… в лесу… — робко ответил Анеж.

— Скверна, — выругался староста — Как его духи не убили-то… Оставить его тут — духи могут прийти за ним, коли же выгнать, то ответ держать перед тем, кто за ним гонится. Что делать будем?

— Выгнать, выгнать! — раздался нестройный хор голосов.

— Оставить, — пробасил Карл. — От духов нас защитит священник, а с солдатами Барона или кто за ним гонится, нам не с руки враждовать. Отдадим живого и почти целого.

— Решено. Парня оставляем. Седрик, принеси старые вещи Иогана. Еник, накорми мальчишку, а то через него скоро свет будет видно. Карл, ты и сам знаешь, что делать получше нас. А вы, отец Кариф, приглядите за Анежем, на путь истинный Крылатого наставьте. Впрочем, вы и сами знаете. И не забудьте упомянуть в письме епископу, что мы, мол, помощь оказываем и нового отца приняли как родного. Ведь так, отец Кариф? — староста раздал указания и, не дожидаясь ответов, поковылял к себе отсыпаться.

Через некоторое время Анеж переоделся в одежду какого-то Иогана. Седрик, местный пекарь, сказал, что тому они не нужны, вырос. Впервые за последние годы на Анеже была чистая и целая одежда. Льняные штаны и рубаха, простой плетёный пояс. Так же его посадили за один из столиков в таверне, поставили чашку каши с маслом. Анеж уплетал кашу за обе щеки, пока отец Кариф рассказывал какую-то притчу из книги Крылатого. Анеж не особо слушал, больше уделяя внимания еде, и иногда кивал на вопросы отца Карифа. С кашей было покончено. И Анеж решил узнать кое-что, гнетущее его с момента пробуждения. Что такое вселилось в него, и почему святой отец этого не заметил? Но спрашивать в лоб было боязно. Отец Кариф может и инквизиторам отдать. Пожалуй, стоит начать издалека.

— Отец Кариф, а что такое магический фон? — прервал Анеж затянувшуюся паузу после притчи.

— М… это остаточное явление после магии. Понятно? — ответил отец Кариф.

— Нет.

— Не понимаю, зачем я тебе это объясняю. Ну, ладно, на примере. После любого заклинания остается магический фон, как если бросить камень в воду и пойдут круги. Со временем вода успокоится, также и фон исчезнет.

— Угу, — сказал мальчишка, теряя интерес к собеседнику.

— Отец, Кариф, а кто такие одержимые? — снова перебил молодого священника Анеж.

— Откуда ты это слышал?

— Толстяк в муке и седой верзила шептались об одержимых у стойки.

— Это Седрик, наш пекарь и мукомол, а верзила — это Карл, наёмник в отставке. Он защищает деревню и наставляет наших мужчин. — пояснил Кариф.

— Так что про одержимых? — не унимался мальчишка.

— С точки зрения Церкви есть только один вид одержимых. Те грешники, что попали под влияние шестёрки — Проклятых Шести Грехов. Но такого не было тысячи лет со времён Исхода. Простолюдины же считают одержимыми неупокоенные духи, вселяющиеся в трупы людей или животных. Они не могут вселиться в живых или причинить вред, если есть защита. Кстати, про защиту. Тебе нужен новый амулет. Приходи завтра утром в часовню, я дам тебе новое перекрестье. Знаешь, что оно обозначает? — спокойно объяснял священник.

— Конечно. Перекрестье — это скрещенные крылья. Своими крыльями Крылатый защищает нас от скверны, детей ночи и происков Неназываемого, — при упоминании последнего мальчишка сплюнул через плечо. Отец скривился от проявления этого дикого суеверия.

— А также он защитил род людской во время Лунного затмения, — Кариф скрестил руки перед собой в молитвенном жесте.

Мальчик неохотно повторил жест. Он не хотел расстраивать священника. Но не особо верил в чудеса тех времён. В его родной деревне не было чудес, чудом он считал, если отец не побил его вечером. Тут внимание мальчишки отвлек скрип двери. Кто-то новый вошёл в таверну, прошёл через ряд длинных деревянных столов и тяжело упал за небольшим столиком в неосвещённом углу. Новый посетитель был высоким, фигуру скрывали чёрная мантия и чёрный же плащ. Чёрная одежда не была в дорожной пыли, и от неё не пахло потом. Скорее всего, новый посетитель приехал на карете. А значит, был обеспечен. Тем не менее, он заказал только вина и воды. Вскоре Анежу стало скучно за ним наблюдать. Путник в чёрном только пил по очереди из кувшинов и смотрел на входную дверь. Также Анежа усыпили притчи, которые бесконечным потоком читал вслух отец Кариф. И мальчишка задремал, положив голову на стол.

Анежу снова снился сон, где он был сторонним наблюдателем. Он был рядом с чем-то огромным древним, оно не обладало эмоциями, но что-то давило на Анежа во сне. Древнее существо хотело исправить, исправить чужой порядок. Неправильный порядок, противоположный, противный и мерзкий идеальному хаосу. Всего лишь отвратительная точка в бесконечности. Бельмо на абсолютной тьме. У древнего не было отвращения к этому мизерному порядку, только намерение исправить, уничтожить, забыть. Это намерение, внутренняя дрожь охватила Анежа, и он был замечен. Из непроницаемой тьмы к его телу приблизилось щупальце. Он заорал и проснулся. В таверне орал не только он. Также истошно вопил Седрик, толстый пекарь.

— Мертвецы, мертвецы… мертвецы идут! — вопил он, подняв шум на всю таверну. Шлем съехал с его головы, копьё из косы тряслось в руках.

— Сколько их, откуда идут, куда добрались? Доложить, как положено! — рявкнул на него Карл. Седой наёмник вышел из подсобки, где дремал, пока его не разбудили крики пекаря.

— Есть! Один мертвец у ворот. Ломится в запертые ворота. Иоган остался на страже, — вытянулся по струнке Седрик, мгновенно успокоившись.

— Седрик смени Иогана и… — начал Карл, но договорить не успел. Входную дверь вышибло.

В проёме показалась окровавленная фигура. Мёртвый надсмотрщик застыл в проёме, бельма его глаз осматривали зал таверны. Немногочисленные посетители застыли в изумлении. Живой мертвец смог преодолеть защиту Церкви. Мертвяк увидел Анежа, заурчал и ринулся было к нему, но внезапно отлетел в другую сторону. Сзади со всей силы в него врезался Иоган. Крупный парень в изодранной рубахе был залит кровью, он тяжело дышал и массировал ушибленное плечо. Мертвяк весил будто наковальня.

Мертвец же проломил собой стену в подсобку и тут же вылез обратно в образовавшуюся дыру. Его рука была неестественно выгнута, голову скосило на бок. Но эти повреждения не приносили ему видимых неудобств, и он заковылял в сторону Анежа, не обращая внимания на остальных людей в таверне. Старый наёмник Карл воспользовался этим. Плавно переместился к Седрику, взял импровизированное копьё из его рук и приблизился ещё на несколько шагов. Мертвяк не замечал Карла и всё быстрее двигался среди обломков деревянной стены и столов к испуганному замершему мальчишке. Когда до Анежа оставалась пара шагов, оцепенение спало с мальчика, и он нырнул под стол. Анеж упёрся плечом в столешницу, ногой в пол и опрокинул тяжёлый стол на мертвяка. От удара последний отшатнулся назад, потерял равновесие и осел на одно колено. К этому времени Карл уже подобрался ближе и рубанул копьём по широкой дуге, целясь в шею. Мертвяк, не поворачиваясь к Карлу, выставил поломанную руку. Лезвие косы пробило гниющие мышцы, кости и застряло. Рывок копья на себя! Ещё один! Бесполезно. Лезвие так и осталось торчать в мёртвой руке. Другой рукой мертвец схватил край стола. Дёрнул на себя. За деревяшкой пряталась его жертва и убийца, ничто не остановит мертвяка от мести. Мёртвый надсмотрщик будто бы радостно зарычал, заурчал, потащил стол на себя с ещё большей силой. Карл схватил стул и швырнул в мертвяка, сам же нырнул в подсобку через дыру. И тут же показался вновь. Теперь в его руках было настоящее копье. По вымуштрованной годами привычке он встал в стойку и с выпадом вогнал копье в спину мертвяка. Длинное лезвие вышло с другой стороны, сквозь небьющееся сердце и пригвоздило мертвеца к столешнице. Но даже это не остановило нежить. Уцелевшей рукой он неистово колотил по столу, пытаясь добраться до мальчишки. Остальные посетители, замершие в первые моменты борьбы, теперь пришли в себя. Кто-то орал, выбегая, кто-то, молча, перепрыгивая через столы, бежал к выходу. В этой суматохе сбили Карла, и он выпустил копьё из рук. Теперь мертвец смог подняться, навалиться всей массой на стол и придавить мальчишку и священника к стене. Седрик, пытаясь помочь, схватился за другое копьё, торчащее из руки мертвяка, потянул на себя. Древко сломалось. Мертвец отмахнулся проткнутой рукой, не глядя, острые ногти прочертили кровавые полосы на горле пекаря. Всё это время священник тщетно читал изгоняющие молитвы, повторяя раз за разом мольбу о защите Крылатого. С закрытыми глазами, стоя на коленях, зажатый между столешницей и стеной, он не обращал внимания на дикую боль. Мертвяк продолжил давить на столешницу. Анеж же пытался оттолкнуть стол, его сил явно не хватало. Руки мальчишки ослабли, их придавило полностью. Больше не было слышно слов молитвы. Из-под стола потекла кровь. Лицо мертвеца было теперь на расстоянии ладони от лица Анежа. Мертвяк раскрыл пасть, пытаясь укусить мальчишку, из его пасти жутко воняло. В это время Карл поднялся с пола, схватил со стойки тесак и в несколько длинных шагов преодолел расстояние до мертвеца. Замах, удар… Бывший наёмник скользит в крови, вместо головы тесак отсекает раненую правую руку мертвяка. Замахнуться второй раз ему не удалось, мертвец наотмашь ударил Карла. Наёмник успел уклониться, удар пришелся вскользь, но силы удара хватило, чтобы вырубить наёмника. Воспользовавшись моментом, Анеж выскользнул из-под стола и ужом попытался пробраться между расставленных столов. Мертвец заметил движение и ринулся за ним. Теперь никто не мешал ему добраться до своего обидчика, месть мертвеца свершится.

— Пусти, пусти! — только сейчас Анеж понял, что слышал этот шёпот с того момента, как священник умер. Шёпот стал громче, намного громче, чем всё окружающее. И Анеж послушался. Он снова был наблюдателем в своём теле. Анеж перевернулся на спину, поджал ноги и с силой выпрямил их в приблизившегося мертвяка. Резкий удар притормозил и отбросил нежить. Анеж длинным шагом приблизился к противнику, обеими руками схватил единственную руку мертвяка, дёрнул на себя и швырнул его через спину об пол. Если бы это был живой противник, то он испустил бы дух, но в нежити только послышался хруст ломающихся костей. Мальчишка упёрся ногой в грудь нежити, вывернул тому руку так, что она с хрустом обвисла. Затем Анеж схватил один из уцелевших стульев и в прыжке обрушил его на голову мертвяка. Ещё один хруст и по полу потекла тёмно-бурая жижа. Месть не состоялась. Мальчишка, тяжело дыша, понял, что его мышцы болят, тот, кто управлял его телом ушёл, оставив только боль. Силы покинули Анежа, и он рухнул рядом с наёмником и ставшим окончательно мёртвым надсмотрщиком.

Со стула в тёмном углу встал посетитель в чёрных одеждах, подошёл к убитому мертвяку. Тёмный дым заструился из мёртвого тела, очень плотный и смрадный. Посетитель знал, что это был злой дух, вселившийся в дурня, что не позаботился о хорошей защите. Он протянул руку, и дым втянулся сквозь перчатку в его ладонь. Он не стал одержимым, этот странный посетитель прекрасно умел справляться со злыми духами или нежитью. Проходя мимо мальчишки, он мельком посмотрел на него и чему-то усмехнулся. В отличие от священника, он прекрасно видел незримую нить, идущую от глаза паренька к Древнему. Когда священник читал свои бесполезные молитвы, нить была тонкой как паутина. Сейчас она снова набирала силу. Знал бы отец Кариф, кто посетил его вотчину! Злейший враг Церкви, адепт зла на Вьерде, один из Шести Проклятых. Именно поэтому его молитвы и защита от духов не сработала. Скверна в Проклятом была намного сильнее веры местного священника. Проклятый спокойно покинул таверну, а после и деревеньку.

Через несколько минут в таверну вбежал Иоган, никто не заметил, как он убежал за подмогой и теперь вернулся с отцом и его работниками прямиком из кузни. Отец и сын сжимали в огромных руках молоты, а их работники вилы и топоры. Драться уже было не с кем. На полу лежали тела пекаря Седрика, отца Карифа и ещё нескольких несчастных посетителей, которых зашибли в драке. Карла и мальчишку привели в чувство. Подошёл и староста. Старик быстро навёл порядок и раздал задания. Хозяин таверны с помощниками унесли тела на погост и принялись драить полы от крови. Иогана быстро снарядили в дорогу в столицу, велели передать письмо с просьбой к святой Церкви о защите. Также раньше срока выдали всё необходимое Иогану, чтобы тот смог вступить в гильдию кузнецов, которая располагалась в столице империи. Всех остальных староста послал собрать народ деревни на общую молитву. День и ночь они будут молить о помощи Крылатого. Анежа отправили вместе с Иоганом и несколькими работниками его отца. Его решено было оставить у Красного барона по дороге в столицу. Анеж чувствовал, что его тянет в ту же сторону, куда направлялся Иоган, и не пытался сбежать, шёпот в его голове теперь не умолкал ни на секунду, и он не знал, кто сможет ему помочь.

Ученик Искра. Белое королевство. Дом терпимости «Вдова Ткача».

Искра сидел в большом зале «Вдовы Ткача». Молодой рыжеволосый парень в одной рубахе пытался сфокусировать свой взгляд на медном бокале, стоящем перед ним. Кроме бокала на столе лежал пустой кувшин из-под вина. Кувшин, бокал и глотка Искры — такой незатейливый путь совершала красная жидкость весь вечер и ночь. Где-то в середине этой истории парень потерял штаны и сапоги, так же исчезла и девушка, что подливала вино. Парень потянулся к бокалу, замер. Перед глазами снова были два нечетких бокала вместо одного. С другой стороны стола за этой картиной наблюдали два молодых аристократа. Они были похожи как братья: красные камзолы, рапиры на перевязи и короткие стрижки под шлем. Гербы с красным вепрем на чёрном поле украшали их камзолы, а также указывали на принадлежность к Красному королевству. Золотая молодёжь Дома Вепря повеселилась с вдовушками ткача и теперь наблюдала за попытками парня взять бокал в руки.

— Ставлю золотой, что опрокинет на себя! — сказал один из них.

— Удваиваю, уснёт на столе! — ухмыльнулся второй.

Искра закрыл глаза и наугад резко протянул руку вперёд. Ладонь задела бокал, тот опрокинулся, вино забрызгало обоих спорщиков.

— Скотина! — взревел первый, вскочил и выхватил рапиру.

— Лорды, ученик Искра! — вмешалась хозяйка заведения. — Прошу перенести вашу беседу в более удобное место. Мои вдовушки очень впечатлительны.

— Разумеется, — ответил второй, схватил друга под локоть и зашептал — Ученика мага ты можешь убить только на дуэли.

— Дуэль! — тут же выкрикнул первый из аристократов и швырнул перчатку в лицо Искре.

— Ду…эль… — икнул в ответ Искра и, схватив свою рапиру из рук подбежавшей служанки, шатаясь, пошёл к выходу.

Через минуту трое парней уже стояли на мостовой рядом с домом «Вдовы Ткача». С одной стороны мостовой был канал, с другой — дом «Вдовы» и несколько ткацких мастерских, теснившихся по бокам от дома терпимости. Со второго этажа через окна за предстоящей дуэлью наблюдали несколько вдовушек. Ставни остальных домов были закрыты, было ранее утро, буквально несколько минут до рассвета. Первый аристократ встал в стойку напротив Искры, его оружие было направлено в грудь ученика. Второй же стоял чуть дальше и сбоку, выступая в роли секунданта. Искра же пытался встать ровно, его рапира царапала кончиком мостовую. Прошло несколько мгновений, крик «Бой!» возвестил о начале поединка. Аристократ сделал длинный выпад, целясь в грудь соперника. Когда остриё рапиры приблизилось на расстояние ладони, Искра качнулся влево и отбил оружие противника в сторону, чуть приподняв свою рапиру над землей. Затем завалился вперёд и коротко ткнул рукоятью рапиры в подбородок аристократу. От неожиданного удара тот потерял равновесие и открылся. Искра тут же наотмашь прочертил длинную дугу кончиком своей рапиры. Глубокая красная полоса рассекла горло барончика. Дуэль закончилась за несколько ударов сердца. Второй замер на мгновение, пока его друг зажимал глубокую рану на горле, затем выругался и вытащил из-за пазухи камзола пистоль. Дуло новейшего гномьего оружия нацелилось на Искру. В утренней тишине щелчок взводимого курка прозвучал, как набат. Палец тянет крючок, тихий щелчок по алхимическому капсулю и тишина вновь нарушена оглушительным хлопком горючего порошка. Тяжёлая свинцовая пуля выбила каменную крошку из дома. Искра успел упасть на колени и прикрыться телом своего противника по дуэли. Заряжать пистоль слишком долго, второй аристократ отбросил его в сторону, сменив на рапиру. Искра выхватил нож из сапога мёртвого барончика и швырнул в лицо второго противника. Короткий клинок засапожника (нож, носимый за голенищем сапога) погрузился в глаз нападавшего.

— Всем стоять! Стража! — раздался крик из-за угла мастерских.

— Стою… — ответил Искра и уронил рапиру на мостовую.

— Ученик Искра, на вас напали? — обеспокоенно спросил подошедший страж.

— Ду…эль, — икнул в ответ Искра и неровной походкой подошёл к трупам.

— Трофеи, — заплетающимся языком выговорил ученик Академии и собрал кошели, рапиры и пистоль в охапку, затем двинулся вдоль канала мимо подошедших стражей. Его белая рубаха, запачканная вином и кровью, выделялась на фоне бело-золотых мундиров стражей.

— Разумеется, — улыбнулся страж, и, когда Искра поравнялся с ним, кинул ещё один кошель поверх охапки оружия. — Потеряли, ваше магичество.

Искра заметил, что кошель стал явно тяжелее, коротко кивнул и, не оборачиваясь, двинулся дальше. Через минуту из дома «Вдовы Ткача» выбежала девушка. Подбежала к Искре, поцеловала в щёку на прощание и добавила к охапке его штаны и сапоги. Когда ученик Академии покинул Ткацкую улицу, из тени дома к нему присоединилась женская фигура, взяв его под руку.

— Брат Искра, стража заплатила? — спросила подошедшая.

— Сестра, обижаешь. Не отдай стража монеты, там было бы не два трупа. Кстати, узнала, чем помешали им сыновья барона? — чётким, трезвым голосом спросил Искра. Походка его стала прямой и твёрдой.

— Нет, стража чей-то посредник. Я бы поставила на Церковь. Императору плевать на вольные королевства, шепчутся, что он ослаб. Наша Академия же открыто влияет на баронов. Кстати, Синельди нам поручил подавить восстание у Красного барона.

— М? Из-за этих? Как они могли узнать заранее? — удивился Искра, остановившись на мгновение.

— Они нет. А Архимаг Синельди видит будущее. Иногда. Наше он, кстати, тоже видел! — недрогнувшим голосом сказала его сестра. Но он разглядел холодные льдинки в её голубых глазах.

— Он знает, Капля? — шёпотом спросил Искра.

— Нет или не говорит по своим причинам. Блаженный он неспроста. — Улыбка на бледном лице Капли тронула только уголки губ. Навсегда застывшая синяя капля на её щеке поблескивала на утреннем солнце.

— Никто нас не обидит, сестра Капля! — Искра переложил охапку в руках под мышку и обнял свою сестру за талию.

— Никто, брат Искра, — девушка обняла брата за плечи. Утренние улочки скрыли их фигуры за каменными домами столицы.

Брат Зиг. Белое Королевство.

Огромный лысый монах в коричневой рясе сидел с закрытыми глазами на скамейке поодаль от стражей, стерегущих вход в залу. Там сейчас совещались трое Правителей империи Вьерд: епископ Бойл, император Карл и Архимаг Синельди. Монах был помощником при епископе. Мирское имя своё он уже и не помнил, а послушническое было Зиг. Монах смиренно ждал окончания совета. У его ног лежал огромный молот, его деревянная голова была размером с бычью голову, а рукоятка выше самого монаха. Крупные пальцы перебирали простые деревянные чётки. Все часы, пока шло совещание, он тихо читал молитву и ждал. Сменилась стража у дверей залы, множество слуг и пажей прошли мимо, а он даже не сменил позу. Пажи разносили поручения от совета, слуги приносили новые блюда, от аромата которых у стражников урчали животы. Монах же никак не реагировал на искушение, столь любимое главой Церкви епископом. Когда уже солнце закатилось за горизонт, паж принёс поручение самому Зигу. Это была короткая записка от епископа. В ней красивым каллиграфическим почерком было написано:

«Брат Зиг, да защитят тебя Крылья. Деревня Осинки. Полная инспекция. Отчёты каждую декаду. Благословляю. Епископ».

Зиг внимательно перечитал несколько раз записку, произнёс бесшумно, шевеля только губами, затем порвал её на мелкие кусочки и съел. Чётки отправились в скрытый карман в рукаве рясы, молот привычно улёгся на плече. Когда он проходил мимо стражи, те и глазом не повели в сторону гигантского монаха, а вот у одного из слуг дёрнулось лицо при его приближении. Зиг не подал виду. Но и он, и стражи доложат начальству о возможном шпионе Неназываемого, как именовали врага Крылатого. Раз шпионы уже и в столице, то надо спешить. Он ускорил свой шаг, шлёпая босыми ногами по камням мостовой. Впереди его ждал пеший переход до Осинок.

Зиг хорошо ориентировался в столице, как, впрочем, и во всей империи Вьерд тоже. Он обошёл в начале своего послушничества практически все города четырёх королевств империи, неся защиту Крылатого. Таким было его послушание, когда он остригся в монахи. Он ходил по городам и искал врагов Крылатого, скверну и шпионов среди людей. Когда он их находил, в дело вступал его молот. Монах не владел чудесами Крылатого, что могли многие из монахов; не умел разносить священное слово. А вот чувствовать скверну и зло он научился за годы на прежней своей службе. С отрочества и до двадцати пяти лет Зиг служил королевским палачом. И вот эту скверну он почувствовал, когда свернул на одну из улиц, пересекающих канал. Слабо уловимый гнилостный запах шел из-под мостика. Обычные люди его не различают, но для Зига это был след как для ищейки. Подойдя ближе, он услышал сдавленные крики и шум. Двое парней склонились над женщиной. Один зажал ей рот и душил, другой задирал юбки. Зиг быстрым шагом подошёл к ним. Замах его огромным молотом, ещё один. И парочка насильников уже лежит без сознания. Монах не стал их убивать, только вырубил. Все это время женщина пыталась выкрикнуть и теперь, когда рука насильника больше ей не мешала, она прохрипела какое-то слово и отключилась. Кольцо на её руке вспыхнуло, и в мост улетела небольшая молния. Запах скверны усилился. К гнилостному запаху добавился смрад протухших яиц. Значит, зловоние не от этих грешников, догадался Зиг. В тени моста, из-под земли показались пальцы с небольшими когтями, но вылезти им монах не позволил. Несколько ударов молота, и зловонные когти исчезли. Если бы не Зиг, то под мостом через пару минут было бы три трупа, а то и того хуже: трое под влиянием скверны. Монах ещё раз воспользовался молотом и сломал несостоявшимся насильникам по одной ноге. Затем подхватил обмякшую женщину на руки. Зигу снова пришлось изменить маршрут и вернуться на основные улицы столицы. Быстро дойдя до ближайшей часовни, он разбудил местного служителя:

— Брат, помоги этой женщине. И вызови нашу стражу к мосту в рыбачьем тупике. Из-за её заклинания там был прорыв скверны. Там же двое, возможно, осквернённых.

— Брат, они же сбегут! — служитель часовенки тут же проснулся, услышав про прорыв скверны. — Как твоё имя, добрый брат?

— Я Зиг. Они уже никуда не сбегут.

Империя Вьерд. Белое Королевство. Совет.

Трое Повелителей уже много часов совещались в большой зале дворца. Они сидели вокруг большого круглого стола в центре залы. Император — воплощение силы Триединого духа, плоть духа. Епископ — воплощение смирения, бесплотный дух Триединого. И Архимаг — олицетворение власти, связь между духом и плотью. Это было второе совещание, на котором все трое присутствовали в одном месте, а не общались по зеркалам дальносвязи. Первое было восемнадцать лет назад после покушения одной из проклятых на молодого императора, сразу после его коронации.

Епископ, пожилой мужчина с седыми бровями и обширной лысиной, в очередной раз вытер платком жирные толстые губы, и, убрав платок в рукав своей белоснежной робы, произнёс сиплым голосом:

— Повелители, друзья, мы уже битые часы обсуждаем безусловно важные, но не первостепенные дела. Комета, друзья мои, комета!

— При чём тут комета, жрец? — осклабился император Карл — высокий и крепко сбитый брюнет с длинными до плеч волосами. В отличие от епископа, рядом с которым возвышался десяток пустых тарелок, мисок и бокалов, он пил только вино. Очень аккуратно, маленькими глотками. Ни капли не упало на его бело-золотой камзол. Рядом с ним на столе были лишь меч и золотой бокал с вином. Император предпочитал это фамильное оружие современным модным рапирам и пистолям.

— Кажется, я знаю, что нам хочет сказать Повелитель душ. Предсказания первого священника, во времена Исхода? — уточнил Архимаг Синельди. Он как обычно был в своей оранжевой мантии и угощался фруктами, запивая их разбавленным вином.

— Да, ваше магичество. Отличная у вас память, — улыбнулся епископ и отправил в рот огромный кусок варёного мяса, поддев его двузубой вилкой с варёной луковицей и куском острого перца. Продолжил он, громко чавкая — Будьте любезны, Синельди, напомните, что там было в сказании точно!

— С радостью. Приятно вспомнить свою молодость. Мне же тогда и сотни лет не было. В первую ночь после Исхода мы остановились у оазиса. Все жутко устали и… — начал было Архимаг.

— Маг, можно как-то быстрее! Если это так важно, — перебил император.

— Хорошо, ваше Величество, — зарождающаяся улыбка погасла на лице Архимага. — Прорицатель тогда изрёк: «Красная комета пронзит три неба, три пары рук проклянут империю, три беды ждите».

— Красная комета, это понятно. Это только слепой не видал. — задумался император. — Руки, проклятия и беды. Что за ерунда. Доклады разведчиков не менялись за последние декады. Что ваши птички, жрец?

— Не птички. Брат Зиг намедни вернулся из… паломничества. Из Чёрного Королевства. Там Чума, друзья. Первая беда! Первая! — выпалив эту тираду, епископ оторвал кусок дичи, макнул в чашу с белым соусом и крякнул от удовольствия. — Между прочим, рецепт этого соуса — подарок от вашего соратника Скорпмора. Есть в нём и доброе, помимо скверномерзкой некромантии. Как он, кстати?

— Умер, — коротко ответил Синельди. Все трое молча подняли бокалы и отпили из них.

— Прими душу его скверную, Крылатый, — епископ сделал ещё один большой глоток и потянулся к выпечке.

— Хватит болтать о жратве, толстяк! Чума! И ты молчал? — возмутился император.

— А что… чума осталась в Чёрном Королевстве. Там всё равно почти никого нет уже десятки лет. Больше пугает вторая беда — война. Сегодня утром на дуэли убили двух лордов из Красного Королевства, — просипел епископ.

— Да, я знаю, какой-то ученик Академии в честном поединке сразил двух барончиков. И что? — успокоившись спросил император.

— Это не просто барончики, это сыновья Красного Барона. Единственные наследники. Вольные королевства и так время от времени выражают своё недовольство, — епископ поднял толстый палец вверх. — Красный Барон такого не простит.

— Старый боров ослабел, все его попытки трепыхаться успокаивали архимаги Повелителя Синельди. Пусть и дальше набивает своё брюхо желудями, — император презрительно смотрел, как епископ поглощал вслед за булочками куски солёной рыбы, посыпая их перцем и луком.

— Император Карл, Ваше Величество, как вам, наверное, известно, несколько архимагов было убито за последние несколько декад. К барону я уже отправил несколько учеников. Полагаю, это или решит конфликт, или покажет намерения Красного Барона. — Вмешался Синельди.

— Учеников? Поберечь архимагов, это я могу понять, но ученики. Они точно справятся? — удивился император. — Я считаю, стоит усилить отрядом гвардии или наёмниками!

— Ни к чему. Хватит и этих двоих. Один из них сегодня утром убил молодых баронов на дуэли. А вторая его сестра. Если они потерпят неудачу, Красный барон ограничится кровной местью. Войны можно будет избежать.

— Это случайно не тот бретёр, о котором судачат последние декады? Мол, затеял уже несколько десятков дуэлей? — полюбопытствовал епископ, смакуя фрукты, запечённые с мёдом.

— Он, — вздохнул Архимаг. — До этого утра это не доставляло особых проблем. Отослав эту парочку, мы убьём трёх зайцев.

— Чума, Война. А третья беда? — император требовательно уставился на епископа.

— Тут нет общего мнения среди толкователей крылатого слова, — епископ с нескрываемой грустью смотрел на опустевший к этому времени стол. — Мор, Скверна или Голод. Это самые известные толкования. Крылатый защитит нас и, коли мы не допустим первые две, то и третьей не будет.

— Империя сильна и непогрешима, как и Триединый дух. Мы не боимся войны. Не допустим Скверну на нашей земле. Таково слово плоти и крови Триединого, — закончил совет император.

— Святая Церковь отведёт скверну таково слово духа, — подтвердил епископ Бойл.

— Академия объединит наши усилия. Таково слово единения, — подтвердил Архимаг Синельди.

Интерлюдия. Империя Вьерд. Королевская кухня. Марк, бывший Марк-Григорий.

Марка разбудил неприятный толчок в грудь. Кажется, он закрыл глаза на пару минут и задремал после еды. Толчок повторился, и Марк неохотно открыл глаза — перед ним стоял Архимаг Синельди, глаза старика белёсые и без зрачков, уставились прямо на него. Между ними парил посох Архимага и время от времени болезненно тыкал в Марка острым кончиком.

— В трансе он, что ли? — подумал Марк, поднимаясь со стула.

— Посмотри на кольцо… — безжизненным голосом сказал Синельди.

— Что? — Марк абсолютно забыл про кольцо и с ужасом посмотрел на ярко-оранжевый камень в кольце на своём пальце. Ему захотелось от чего-то заорать.

Глаза Архимага снова стали нормальными, он громко выдохнул и прокашлялся.

— Плохая ветка… — сказал он вслух и посмотрел на испуганного Марка.

— А, Марк, отлично, — улыбнулся он. — Теперь твоя судьба точно определена на ближайший… м-м, год.

— Что со мной будет? — уже более спокойно спросил Марк. — Это из-за кольца?

— Определенно, из-за него! Это одно из испытаний для неофитов, детям… а обычно проверка на способность к магии проходит в юном возрасте; так вот им дают кварц и просят наполнить его маной. А тут уже бывают разные ситуации. Кому-то, как тебе, достаточно сосредоточиться на предмете, и мана переходит в самоцвет.

— Зачем тогда запретили думать о… — возмутился Марк.

— Мана меняет цвет камешка, — продолжил Архимаг и щёлкнул пальцами. Губы Марка онемели, и он не смог их разжать. Синельди явно показал, что его нельзя перебивать. — От цвета зависит склонность к виду магии стихийной. Например, красной магии огня, как у мага Пепла; или оранжевой астральной, как у нас с тобой. И через год, как отбудешь наказание, ты сможешь стать учеником Академии. Почему сказал не думать о кольце? У вас, иномирян, столько мусора в голове, что вы только о нём и думаете. Скажи вам не думать о золотой белке, вы только о ней и будете размышлять. Глина, одним словом. Бесплатная лекция закончилась. Три вопроса разрешаю задать, а потом расскажешь о своей лавке древностей.

Марк кивнул головой и после очередного щелчка Архимага возможность говорить вернулась.

— Какие привилегии у учеников? — немного подумав, задал первый вопрос иномирянин.

— Ученик Академии приравнивается к аристократам, он больше не глина. За его убийство последует суд и наказание виновника. Ученик может занимать любые управленческие посты, даже если не перейдёт в ранг подмастерья. Ты имеешь право на дуэль. Вот один наш юный ученик выиграл несколько десятков дуэлей. Глина судачит, что везение, фортуна поцеловала клинок. Однако же, это упорный труд слепил его фортуну. И твоя фортуна, Марк, зависит от тебя. У тебя очень слабый потенциал, тебе не стать магом. Второй вопрос?

— Сколько времени занимает обучение и платное ли оно? — задал Марк второй вопрос.

— Зависит от ученика, но, как правило, на подмастерье переходят через год или несколько лет. У Скорпмора это заняло несколько недель, а Пепел трудился несколько лет. Маг Пепел попал в Академию уже взрослым, а чем старше ученик, тем труднее обучение с азов. Большая часть лекций и обучения до подмастерья бесплатная, потом всё будет стоить свою немалую цену. Третий? — Архимаг терпеливо смотрел на Марка.

Марк хотел спросить, что за глина и кто такие эти Пепел и Искра, но понимал, что это не столь существенные вопросы. И только сейчас до него дошло, что самый главный вопрос он не задал.

— Я могу вернуться в свой мир? — с замиранием сердца спросил Марк.

— Конечно, — усмехнулся Синельди. — Но на это понадобится огромное количество маны и денег. Заплати и возвращайся. Твоих монет не хватит даже на расчёт этой телепортации. Теперь моя очередь. Расскажи, что у тебя покупали в лавке древностей?

И Марк начал рассказ, описывая товары из своего магазинчика, и как они к нему попадали. Увлекшись воспоминаниями о старой жизни, он даже не заметил, как несколько раз менялось окружение, пока они шли по каменным коридорам. Он не знал, что это были коридоры разных замков, башен и королевств. Архимаг Синельди Блаженный провёл его своими короткими тропами через многие мили и оставил в небольшом дворике, окружённом высокими каменными стенами и выложенным камнями полом. Синельди незаметно для Марка исчез, и тому не оставалось ничего другого, как найти местных обитателей. Вероятно, это и была тюрьма, где ему теперь предстояло отбыть год непонятно за какое преступление. И сколько длится здесь год? Это он забыл спросить. С этими мыслями он прошёл по каменному полу, кое-где устланному соломой, и заметил небольшой проход в одной из стен. Вперед! А пока он ищет живых в этом каменном мешке, стоит озаботиться планом в новой жизни.