Мышуйские хроники (сборник)

Ант Скаландис

Чудеса в Мышуйске – дело обыденное. Снежный человек, говорящий скелет, молодильные ягоды, замедлитель времени, скатерть-антисамобранка, зубная щетка со встроенным будильником, метод высушивания промокших бубликов... Чучело из космического пришельца делают тут с детской непосредственностью, а инопланетную валторну лишают волшебного голоса не со зла, а по простоте душевной. Текст сборника представлен в авторской редакции. Читателям сборник знаком по аудиоверсии, в книжном варианте не издавался.

ЮННАТ

Юный натуралист Петя Чугунов к своим тринадцати годам был уже законченным исследователем. Можно сказать, естествоиспытателем. Его выдающаяся коллекция засушенных, заспиртованных, закатанных под стекло или пластик, а также выпотрошенных и набитых опилками образцов могла поразить воображение не только учителя биологии Афанасия Даниловича Твердомясова или, скажем, руководителя кружка в доме пионеров Софьи Илларионовны Пыжиковой, но и любого видавшего виды специалиста. Свое уникальное собрание природных экспонатов Петя создавал все лето. Феноменальному успеху мальчика в немалой степени способствовало географическое положение родного Мышуйска — густые дремучие леса тянулись на многие сотни километров к востоку от затерявшегося в российской глубинке райцентра. Петя Чугунов, как и многие его сверстники, не боялся совершать вылазки в глухую чащобу в поисках очередных новинок, хотя мама с папой иной раз и ворчали, мол, в нашей полутайге встречаются иногда и опасные звери, даже крупные хищники. Меж тем никто из ребят крупных хищников ни разу в жизни в глаза не видел, и вера в них растаяла еще в первом классе, практически одновременно с развенчанием красивого мифа о настоящем дедушке Морозе и внучке его Снегурочке. С другой стороны в окрестных лесах попадалось весьма много необычных растений, мелкой живности и вообще всякого такого интересного. И не беда, что однажды Афанасий Данилович объяснил на уроке биологии, дескать наличием всей этой флоры и фауны обязана Мышуйская полутайга расположенному невдалеке, километрах в пятистах отсюда Большому Полигону. Никакого полигона, равно как и хищных зверей, никто из ребят в жизни не видывал, поговаривали даже, что и нет его совсем, по крайней мере, теперь. А в школе любили рассказывать страшные истории о том, как дети ночью ходили на Полигон и не вернулись, о том как тамошние солдаты бесшумно расстреливают из лазерных пушек гигантских волосатых слонов, о том, как сам командующий спецвойсками генерал-лейтенант Водоплюев лично руководит ночными покосами «бешеной травы» и прочее, и прочее…

Но Петя Чугунов, как и большинство нормальных ребят, до Полигона дойти ни разу не пытался — не то чтобы страшно было, а просто пятьсот километров — это все-таки далековато. Петя все больше по опушкам бродил, по буеракам шарил, в овраги, заросшие густым можжевельникам спускался, тщательно обрыскивал каждый мшистый пень, иногда и на деревья лазил в поисках гнезд на ветвях да в дуплах, а за сотню верст ходить — это был не его стиль. Петя и без того славился лучшим гербарием в городе и самой полной коллекцией насекомых. Предметом его особой гордости был гигантский жук-короед величиной с ботинок сорок шестого размера. Жаль, хитиновый покров получился слегка подпорченным, но ведь насекомое удалось поймать только благодаря мощной струе из углекислотного огнетушителя, баллончик же с нервно-паралитическим газом на эту тварь решительно не подействовал. И все-таки жучина выглядел необычайно красиво. На городском конкурсе работ юннатов у него были все шансы занять первое место. Были. Пока не появилась Верка Носова со своим — чтоб ей вместе с ним лопнуть! — чучелом ежа-альбиноса. Гигантский короед даже с треснувшим от замораживания панцирем был, конечно, великолепен, но это ж любому придурку ясно: с ежом-альбиносом сравнения он не выдержит. Еж оказался размером с хорошую собаку, морду, лапы и хвост имел тоже чисто собачьи, но вместо шерсти покрывали его действительно иглы, по величине и прочности не уступавшие сапожным. Ну а уж красные глаза альбиноса, заспиртованные отдельно — это был вообще улет! Победа Носовой ни у кого сомнений не вызывало.

Так за два дня до открытия городского конкурса юннат Петя Чугунов понял, что может проиграть, а он привык занимать всегда только первое место.

«И как только этой противной Верке удалось своего ежа изловить?» — раздумывал Петя, отправляясь на очередные поиски в одиночку. Юннат решил не тратить драгоценное время на всякие пустяки вроде увлекательного швыряния друг в друга тряпочных мешочков с мокрым песком или примитивного футбола до упаду — он сразу после уроков сменил кроссовки на резиновые сапоги, форменный пиджачок — на штормовку, взял рюкзак да и двинул в самую глубь простиравшейся на восток полутайги. Дни стояли весенние, долгие, и если пообедать в пути взятыми впрок булочками с котлетой, то времени до темноты останется еще вагон. Вот только Веркин еж все не выходил из головы.

Сама-то она рассказывала, что альбинос повадился ходить к ним таскать цыплят, и смекалистая Носова поставила на вороватого зверя хитрую ловушку в сарае. Короче говоря, еж оказался оглушен ведром с водой, подвешенным к притолоке на длинной веревке, пропущенной через подвижный блок. Якобы. Не очень-то верил Петя в технические таланты Носовой, по физике у нее одни тройки — какая уж там ловушка с блоком! Но факт оставался фактом: еж пойман и освежеван, а уж чучела-то Верка делать умела — это весь город знал. Экспонат теперь говорил сам за себя — весомо, грубо и зримо.

Чтобы отогнать прочь грустные мысли о еже, Петя стал вспоминать своего любимого героя-естествоиспытателя Паганеля и мурлыкал под нос его любимую песенку композитора Лебедева на стихи Дунаевского-Кумача: «Кто ищет, тот смеется, кто весел, тот добьется, кто хочет, тот всегда найдет!»

И ведь нашел же! Не комара, не птичку-задохлика, даже не ящерицу с тремя хвостами. Собственно на любую живность размером меньше тигровой жабы Петя Чугунов в этой своей экспедиции вообще не реагировал. Однако возникший перед ним феномен заставил бы среагировать любого.

Собственно, еще непонятно было, кто кого нашел. Вначале раздался пронзительный свист, переходящий в бульканье, затем сверху посыпалась прошлогодняя листва, мелкие веточки, и вся эта труха мерзко защекотала спину под рубашкой. Петя инстинктивно отскочил в сторону, вжался испуганно в могучий ствол старого дуба. В тот же момент и ухнула неподалеку во мшанник большая закопченная кастрюля.

«Вертолетчики совсем оборзели, — подумал Петя Чугунов. — В рабочее время суп едят и пустыми кастрюлями вниз бросаются».

Какова же была радость нашего юного натуралиста, когда он увидел, что кастрюля отнюдь не пуста: крышка ее приподнялась, и оттуда показались вначале две мохнатых лапы, а затем и отвратительная морда диковинного зверька. Такого мутанта никто в Мышуйске еще ни разу не видел. Уж кто, кто, а Петя Чугунов мог поручиться за это. И ему теперь некогда было думать, зачем и каким образом это странное существо попало в кастрюлю. Теперь главное — не упустить!

Петя рванулся вперед, готовый творить чудеса голыми руками — вот она отчаянная храбрость настоящего естествоиспытателя! Опять же, применяя любое, даже самое примитивное оружие, ты всегда рискуешь попортить экспонат — первая заповедь юнната. Петя не знал, как среагирует на него это чудовище — нечто среднее между стареющей облезлой совой и только что народившимся медвежонком. Зверь среагировал спокойно: издав лишь пару невнятных булькающих звуков, позволил в итоге схватить себя за шею и поместить в плотный полиэтиленовый пакет. Находчивый исследователь завязал пакет сверху узлом и опустил в рюкзак, который на всякий случай еще и плотно стянул веревкой, пропущенной в дырочки по краю.

Ну вот и все! Держись теперь, Носова!

Потом для очистки совести дотошный юннат заглянул в кастрюлю, однако не обнаружил в ней больше решительно ничего интересного. «Медвежачий совенок» оказался единственным пассажиром этого кухонно-летательного аппарата. А слой липкой гадости, покрывавшей кастрюлю изнутри, напомнил Пете ненавистный мутно-розовый холодец с волокнами мяса. Мама готовила его по праздникам и всякий раз норовила накормить мальчика этим тошнотворным блюдом, коварно заливая его сверху вкусным майонезом, забрасывая салатом или свеклой с хреном. Да и запах из кастрюли исходил какой-то желатинно-крахмальный, так что Петя содрогнулся от омерзения и ухватив посудину за очень неудобную ручку в виде овальной ажурной сеточки, забросил в ближайшее болото. Гнилая вода поглотила тяжелую железяку выпустила на поверхность два больших пузыря, а потом как бабахнет! И целый фонтан пара вырвался из трясины.

Но Пете Чугунову и об этом некогда было думать. Ведь предстояла еще большая и очень серьезная работа по подготовке настоящего экспоната, действительно достойного занять первое место на городском конкурсе.

Домой Петя Чугунов вернулся в приподнятом настроении. Все случилось так быстро и удачно, даже папа с мамой еще с работы не пришли и волноваться не начали. Главное теперь было решить, заспиртовать будущий экспонат или двинуться по более сложному пути и все-таки сделать чучело. Конечно, чучело эффектнее. «Есть еще время, — решил Петя, — надо постараться».

Он извлек из сумки уже недвижную тушку, разложил на столе и отважно приступил к препарированию. Года два назад, смешно вспомнить, он резал бесхвостых земноводных мышей и длинноухих лягушек простым швейцарским перочинным ножиком. Теперь в руках Пети Чугунова блестел настоящий медицинский скальпель — подарок учителя Твердомясова с гравировкой на ручке. Вот только резать пернатого медведя оказалось нелегко. Кожа была плотной, словно резина автомобильной покрышки, а внутри ничего знакомого найти не удалось. Вместо сердца, кишок, печени и почек, было там сплошное беспорядочное переплетение отвратительных серых жил, скрежетавших под скальпелем, как медная проволока. «Эдак и инструмент попортить можно!» — ворчал себе под нос недовольный юннат. А потом он перерезал жилу потолще, и весь стол вмиг затопило маслянистой желтой жидкостью с резким и абсолютно незнакомым запахом. Этот неприятный инцидент доканал Петю. Зажав нос бельевой прищепкой он тщательно вытер стол целой горою тряпок и свалил всю эту дрянь вместе с непонятными внутренностями в три больших пластиковых мешка для мусора, предусмотрительно вложенные один в другой. Надо отдать должное неведомой твари, внутренности ее очень легко отделились от стенок «резиновой» оболочки. Пока же оболочка просыхала, Петя решил побыстрее избавиться от невыносимого запаха. Ему подумалось, что логичнее всего вытряхнуть сами жилы в унитаз, а уж тряпки с пакетами вытащить во двор, где, по счастью, именно в это время горела подожженная кем-то помойка. Вряд ли запах дыма станет сильно противнее от Петиного не совсем обычного мусора.

Ну, а чучело «мутанта неопределенного» — такое загадочное название казалось юннату Чугунову наиболее романтичным — получилось на славу. «Шерстоперья», как назвал их пытливый исследователь, уцелели полностью, да и всем остальным диковинным частям тела Петя сумел придумать остроумные названия, У мутанта имелись в наличии необычайно забавные «губоуши», роскошный «носоклюв» в самом центре головы, а стоять ему надлежало гордо на пяти семипалых «ноговеерах» — этаких перепончатых лапах со множеством суставов и «когтещупами» на концах.

Готовое чучело умелый юннат водрузил на самую красивую подставку, какую сумел найти в доме — это была малахитовая плита от старого дедушкиного чернильного прибора. По краю Петя приклеил табличку из плотного картона с каллиграфической надписью: «МУТАНТ НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ. Обнаружен и препарирован П.Чугуновым, 13 лет, средняя школа N11 г. Мышуйска».

Уже на следующий день после проведения общегородского конкурса юннатов в местной газете поместили подробный отчет о его результатах. В заметке, занимавшей почти целую полосу, были например такие слова:

«Много интереснейших экспонатов увидели посетители конкурсной выставки и уважаемые члены жюри. Многие задерживались, например, возле останков крылатой жабы и скелета воробья с двумя головами. Никого не оставил равнодушным и представленный на суд зрителей экспонат шестиклассницы Веры Носовой — чучело гигантского ежа-альбиноса. Настоящее украшение выставки. И все-таки первую премию безоговорочно и единодушно вручили юннату Пете Чугунову из кружка при Доме пионеров (руководитель С.И.Пыжикова ) — за чучело мутанта неопределенного. Оригинальность этого экспоната повергла в изумление и полностью обезоружила всех членов авторитетного жюри. Решением городских властей лучший юннат Мышуйска направлен на всероссийский конкурс в Москву. Пожелаем же настоящего взрослого успеха нашему юному земляку! Не только в столице нашей великой Родины, но возможно, и за ее пределами, на международных конкурсах».

Перечитав статью в газете трижды, Петя Чугунов удовлетворенно потер руки и засобирался в дорогу.

Вот только зря он собирался. Нефтяники Сургута недопоставили Мышуйску керосина в текущем квартале и все четыре самолета, имевшиеся в городском хозяйстве грустно стояли на приколе. Когда же не на шутку расстроившийся учитель Твердомясов, пользуясь старыми связями, выхлопотал на соседнем Жилохвостовском комбинате цистерну горючего, начались проливные дожди, невиданные в этих местах по апрельским понятиям, и взлетную полосу грунтового Мышуйского аэродрома размыло напрочь. Непогода бушевала все три дня, пока в Москве проходил всероссийский конкурс юннатов.

Небо расчистилось лишь в ночь на понедельник, и все, кто чудом не спал от половины третьего до десяти минут четвертого утра, имели счастливую возможность наблюдать, как сорок минут подряд в черном небе над Мышуйском все падали и падали крошечные зеленые звезды.