Грэйс

Арина Власкалич (2024)

Согласившись стать свидетелем, Голди приобретает себе страшного врага. Как выжить и спастись обычной девушке с провинции, окруженной сильнейшими магами? Вернуть лицензию, спасти кота и разобраться с могущественным драконом, рядом с которым сердце бьётся сильнее.

Пролог

В дверь постучали. Но Голди и глазом не повела — продолжила вчитываться в малюсенькие буковки, что использовали при наборе объявлений о работе на последних страницах самой дешёвой городской газетёнки. Однако стук повторился и стал более раздражённым и настойчивым.

— Голди Баф! — послышалось из-за двери, — Я знаю, что ты здесь. Меня зовут Шеридан Уотт, я работаю следователем по делу лорда Дормера. Мне нужно поговорить, открывай.

Судя по всему, пришелец не собирался отступать, и проще было выслушать его и поскорее выставить, чем тратить время на ожидание его отхода. Разочарованно вздохнув, и скептически обведя свою комнатушку рассеянным взором, Голди задержала взгляд на небольшой записке, которую сама прикрепила на стену. Записка совершенно беззастенчиво напоминала, что через десять дней сбор квартплаты, которая, у Голди была. Проблема была в том, что у Голди не было работы, и это были все её оставшиеся сбережения.

Из раздумий её снова выдернул нетерпеливый стук. Разозлившись на посетителя, который невольно напомнил ей о её бедственном положении, Голди решительно преодолела комнату и громко щёлкая замком открыла дверь. Перед дверью стоял молодой симпатичный мужчина с короткими тёмно-русыми волосами и карими глазами, в форменном костюме магполиции.

— Вечер добрый. Чем могу быть полезной? — раздражённо спросила она.

— Могу я войти? — спросил следователь и с любопытством заглянул Голди за спину.

— Нет, — решительно ответила она, — Говорите, что вам нужно.

— Ты слышала о деле лорда Дормера?

— Покажите мне того, кто не слышал.

— Я не веду это дело. Его ведёт мой коллега, — сказал Шеридан. — Аарон Дормер — мой лучший друг.

— Соболезную вам, — ничуть не соболезнуя заявила Голди.

— Сегодня его погрузят в стазис, и остальная часть процесса пройдёт без его участия, — не обращая внимания на её слова продолжил Шеридан, — Обвинение смогло официально добиться стазиса — это означает, что процесс уже проигран.

— Чего вы хотите от меня? — прервала его Голди.

— Предыдущие два месяца ты работала каминщицей в особняке Дормера при его личных покоях и можешь подтвердить его алиби.

— Его алиби могут подтвердить полсотни слуг, что работают в его особняке, — резюмировала Голди.

— Не могут. Они все уже дали свидетельства, косвенно доказывающие вину лорда Дормера.

— Значит, он виновен.

— Это неправда, терра Баф.

— Даже если это так — я прекрасно понимаю, почему все слуги лжесвидетельствовали на своего хозяина.

— Не совсем так, терра Баф. Кроме слуг на графа лжесвидетельствовали его мать, друзья и коллеги. Огромная толпа людей, давших ложные показания. И если слуг действительно можно было запугать, его родственники и друзья вряд ли находятся в той категории, в которой человека можно продавить. Мотивы явно другие.

— Вы ведь понимаете, что я как раз нахожусь в той самой категории, которую можно запугать и продавить. А ещё вы прекрасно осознаёте, что просите меня рисковать собственной шкурой. Каждая собака знает об этом процессе и о том, что на кону огромные деньжищи того толстого лорда, по делу которого не посчастливилось быть обвинителем милорду Дормеру. И вы уж простите, но я не собираюсь умирать с ним за компанию.

— Если вы не дадите показаний — его казнят. — Сухо подвёл черту Шеридан и добавил, — Вы будете под круглосуточной защитой, я лично займусь вашей охраной.

— Уходите, терр Шеридан. Я не дам показаний. Я хочу жить, — серьёзно сказала Голди и закрыла дверь прямо перед следователем.

…

Шеридана её бестактная надменность бесила — простолюдинка вела себя, словно герцогиня. К тому же он вообще предпочитал не связываться с дамами. С мужчинами ему всегда было проще. Хамишь — получи в нос. Нарываешься — получи в нос. Однако перед ним только что захлопнула дверь дама, и, если бы не её грубость — весьма симпатичная.

Только с такой гордячкой не договориться, что в итоге и получилось. В конечном счёте последняя попытка спасти Аарона провалилась. А время утекало и внутри себя Шеридан чувствовал часовые стрелки, которые безжалостно передвигались вперёд. Значит ничего другого не остаётся. Нужно хотя бы попытаться организовать побег.

Глава 1

Выставив нежелательного посетителя за дверь, Голди, дождавшись исчезновения спускающихся по лестнице шагов, утешила себя тем, что помочь она всё равно никак бы не смогла. Её слово против слов полсотни достопочтенных… мужчин. И леди. Кроме того, Голди убеждала себя, что с хорошими людьми таких дел не случается. К тому же лично с ней лорд Дормер поступил по-свински. Однако смерти милорду Голди не желала.

И вот к утру Голди заподозрила пренеприятнейшую вещь — сухой из воды ей не выйти. Ведь бездействие в данном случае объективно приравнивалось к соучастию.

Весь следующий день, сонная и уставшая, она посетила несколько собеседований, и расстроенная вернулась домой, получив на всех отказ.

А по истечении следующей ночи, Голди и вовсе поняла, что смерти ей не избежать. И остаётся ей лишь право выбора: быстро — от рук недоброжелателей лорда Дормера, или медленно — где в качестве палача будет выступать её собственная совесть. «Интересно, можно ли умереть от недосыпа и бессонницы?» — лениво размышляла она, отхлёбывая из чашки горький кофе без молока и сахара. Но на принятие окончательного решения Голди всё же решила дать себе ещё день.

На этот раз, она даже не собиралась выходить из комнаты. Пару раз попыталась поспать днём, но когда поняла, что ничего не выйдет — принялась читать вырезки и объявления о работе.

И вот наутро третьей бессонной ночи, очень плохо соображающая Голди, которая ко всему прочему крепко злилась на себя, с тёмными синяками под глазами и довольно неаккуратной причёской стояла под дверью начальника южного следовательного отдела магполиции Эйрвуда — Шеридана Уотта, который появился лишь через час ожиданий.

Окинув Голди удивлённым взглядом, он нерешительно притормозил.

— Доброе утро, господин следователь. Я согласна дать свидетельские показания, — заплетающимся языком сообщила Голди.

— Доброе, — ответил Шеридан, — Терра Баф, у вас всё в порядке?

— Да. — Уверенно крякнула Голди, — Что я должна делать?

— Хорошо, я сейчас отвезу Вас к Саттону. И Голди… спасибо.

— Не стоит, — решительно прервала она, — Я имею представление о том, куда влезаю.

Он понимающе кивнул и добавил:

— Вы будете под присмотром. Обещаю.

…

Дом лорда Лестера Саттона, к счастью, находился неподалёку от центрального отделения маг полиции, как впрочем и все поместья самых богатых и знатных лордов Эйрвуда. В том числе и городская резиденция лорда Дормера. В отличие от его личного поместья Роузрайс, которое расположилось на живописном холме за много миль от городской стены и возвышалось отдельно и горделиво, словно вовсе не жаловало соседей.

Лестер Саттон — светловолосый мужчина средних лет, с хитрыми зелёными глазами и густыми бровями, если и был удивлён появлением ранних визитёров — виду не подал.

— Терра Баф, как вы уже поняли, я являюсь адвокатом лорда Дормера. Судебный процесс вышел очень сложным… и слегка натянутым. Поэтому, для того, чтобы не потопить нашу итак наполовину ушедшую под воду лодку — мне нужны очень осторожные свидетели, вы понимаете, о чём я говорю? — спросил Саттон, одетый в домашний халат прямо на домашнюю рубаху и домашние брюки.

— Нет, — честно ответила Голди, которая уже второй день подряд мало что понимала, — Извините за бестактность, у вас случайно не будет чашки крепкого кофе?

Саттон посмотрел подозрительно, однако кофе подать велел.

— Хорошо, объясню по-другому. Вы в любом случае менее авторитетный свидетель, нежели любой из тех, что уже был.

— Я простолюдинка, — утвердила Голди, на что Саттон кивнул, — и женщина, — добавила она.

— В точку, — не стал растягивать лорд адвокат, — Поэтому мне необходимо знать, терра Баф, есть ли в вашей биографии что-то, что могло бы очернить вас… или показаться подозрительным милордам советникам присяжным?

Сделав большой глоток свежезаваренного кофе с молоком и сахаром, который и в сравнении не шёл с тем, что Голди пила дома, она зажмурилась и просмаковав его, наконец, задумалась над вопросом.

— Так Вам есть, что рассказать мне? — прервал кофейную идиллию Саттон.

Ещё немного подумав, Голди уверенно ответила:

— Да.

…

Два часа, что они провели у Саттона Шеридан не потратил в пустую, всё это время он очень аккуратно и незаметно крепил на Голди магический сигнальный маячок. Несколько раз перепроверил его, настроил на свою ауру, а затем внимательно вслушался в разговор. После того, как Голди выпила кофе, стало очевидно, что терра Баф не имеет ничего общего с той простолюдинкой за которую она так старательно себя выдаёт. Что и подтвердилось в дальнейшей беседе.

После того, как Шеридан доставил на своём служебном экипаже Голди до дома, он уже не смог угомонить своё любопытство до тех пор, пока лично не проверил всё то, что выяснилось при беседе с адвокатом.

Глава 2

Утро судебного заседания наступило почти через неделю. Лорда Дормера уже погрузили в стазис.

Во избежание несчастного случая, о новой свидетельнице заявлений делать не стали, сообщив о ней в последний момент — накануне судебного заседания.

В здание совета с самого утра лениво подтягивались лорды, которые весело общались, обнимались, расшаркивались друг перед другом и в целом никак не походили на людей, которые пришли завершить судебный процесс с серьёзнейшими обвинениями и последствиями.

Голди, которая вот уже неделю ночами спала, хоть и не спокойно — сидела в небольшом, пыльном кабинете вместе с Саттоном и Шериданом и пыталась создать видимость, что её не колотит от страха. А теперь и вовсе имела серьёзные сомнения насчёт верности своего решения. Одетая в строгое чёрное платье, с полностью убранными в пучок волосами, она больше походила на ученицу старших классов.

— Не волнуйтесь, терра Баф. Главное помните: старайтесь не пререкаться ни с обвинителем, ни с присяжными заседателями, как бы сильно этого вам не хотелось, — давал последние наставления Саттон.

Голди предполагала, что вместо судебного процесса будет цирковое представление, а само дело будет сфабриковано, однако реальность превзошла все ожидания. Весь зал совета был… единым и непобедимым. Все лорды заседатели любезно, но агрессивно пытались задавить единственного изгоя в общественном пруду — Саттона. Тот, надо отдать ему должное, с нечитаемым каменным лицом продолжал гнуть свою линию:

— Милорды советники-присяжные, прошу вас ознакомиться с отчётом специалиста из Ворштратта. В котором он по результатам своих многолетних исследований, приходит к выводу о том, что светлая магия, вне зависимости от её количественной и качественной характеристик не приемлет насильственного изъятия и физически неспособна к принудительному отчуждению. А, как всем нам известно, драконья магия — магия света.

— Господин Саттон, следует ли понимать, что вы подвергаете сомнению работу вашего коллеги Эндрю Барелла, заключившего на месте преступления магический фон Аарона Дормера и драконьей магии?

— Я лишь говорю о том, что данное заключение требует доработки и привлечения альтернативных специалистов. Кроме того, для принятия решения по данным господина Барелла, нужен хотя бы один прецедент, которого на сегодняшний день не существует, в отличие от многочисленных исследований, однозначно дающих понять, что созерцательная природа света не позволяет ему изымать магию живого существа, в отличие от разрушительной природы тьмы, которая способна поглощать чужеродную магическую энергию. По классификации империи существует лишь три типа колдовства, относящихся к чистой тёмной материи без примесей — это некромагия, иными словами магия смерти, магия, созданная непосредственно из энергии тёмной материи магами-проводниками и утерянная на сегодняшний день магия пожирателей. Таким образом остальные пять типов, относящиеся к полярному свету, а именно — стихийники, лекари, акромаги, размуные магические создания и драконы — не способны к изъятию, так как полярность света настроена на создание и неприспособлена к разрушению.

— Спасибо за лекцию по истории, господин Саттон. Но хочу заметить — вы полагаетесь на исследования какого-то сомнительного заграничного специалиста, совершенно не принимая в расчет исследования собственных коллег, которые, к слову, ничуть не хуже. Доказательства косвенные. Лорд Дормер не был лично исследован вашим специалистом, — вмешался обвинитель.

— Принято, — согласно кивнул милорд старший советник и, по совместительству, судья Уолш.

— Я вызываю на допрос в качестве свидетеля терру Голди Баф, — снова с нечитаемым лицом продолжил Саттон.

Голди, у которой от страха и волнения взмокла спина и похолодели руки, очень неуверенно прошла к трибуне.

Саттон ободряюще улыбнулся и начал допрос.

— Представьтесь суду.

— Мена зовут Голди Баф.

— Кем вы приходитесь лорду Аррону Дормеру?

— Служанкой. Я работала в его особняке каминщицей.

— При каких обстоятельствах была окончена ваша работа в поместье милорда Дормера.

— Милорд уволил меня за то, что я не успела разжечь камин до его прихода.

— Когда это произошло?

— Это произошло во вторую седмицу вересковика, — медленно отвечала Голди.

— У Вас есть документы о расторжении контракта и расчете?

— Да, вот они, — сказала девушка и протянула папку.

— Всё верно. Девятый день вересковика, — подтвердил Саттон и протянул бумажку старшему советнику, — Что входило в ваши обязанности, терра Баф?

— Протестую! — прервал обвинитель, — Мы уже опросили пятерых слуг. Чем могут помочь показания ещё одной служанки?

— Тем, что она работала непосредственно в жилых помещениях лорда Дормера и имела возможность лично наблюдать его посещения домашнего особняка вечером, во временной период совершения преступлений, — спокойно объяснил Саттон.

Несколько мгновений судья Уолш колебался, а затем со скучающим видом ответил:

— Продолжайте.

— Итак, терра Баф, что входило в ваши обязанности в особняке лорда Дормера?

— Обслуживание и растопка каминов в помещениях хозяйского и гостиного крыла, — ответила Голди.

— Вы должны были топить камин хозяина дома каждый день или в зависимости от его посещений?

— Каждый день, — кивнула девушка, которая потихоньку начала успокаиваться, — Милорд не предупреждал, когда появится дома.

— Можете ли вы припомнить, как часто лорд Дормер ночевал в особняке в вересковик и себлей? — продолжал допрос Саттон.

— Каждый день, — не задумываясь отвечала Голди.

— К какому времени камин в хозяйских жилых помещениях должен был быть растоплен в вересковик и себлей?

— К девяти вечера, чтобы за час спальные комнаты успели прогреться, — всё увереннее отвечала Голди.

— Значит вы лично заставали хозяина вечером в эти месяцы?

— Да.

— И именно поэтому вы были уволены?

— Нет. В тот вечер милорд Дормер был огорчён чем-то и вспылил, — немного сымпровизировала Голди и услышала, как по огромному залу заседаний совета пошёл снисходительный шепоток.

— Протестую, — снова вмешался обвинитель, который торопливо листал какие-то бумажки, пытаясь отыскать что-то, — Назовите ваше полное имя, данное вам при рождении, — приказал он.

К этому девушка была готова и спокойно отвечала:

— Грэйс Мария Баффлстоун.

— Почему же вы представляетесь достопочтенным лордам советникам не своим именем? — нарочито изумлённо вопросил обвинитель.

— Я сменила имя на законных основаниях и имею для этого все необходимые документы, — спокойно ответила Голди.

— Так почему вам пришлось сменить имя? Вас вышвырнули из семьи? — нанёс неожиданный удар обвинитель.

— Меня… не вышвыривали… — растерялась девушка, — Я отказалась от имени сама.

Обвинитель снисходительно улыбнулся, а затем повернулся к присяжным и сладким голосом нараспев заговорил:

— Нам предлагают поверить словам лгуньи, которая представляется не своим именем, и от которой отказалась собственная семья. Её слова против слов нескольких дюжин достопочтенных лордов и леди, которые не скрывают свои имена и личины.

Совершенно обескураженная таким поворотом событий Голди, неожиданно начала крепко злится, и, забывшись, заговорила без разрешения судьи:

— Я представилась своим настоящим именем. Я дееспособная, дипломированная, совершеннолетняя магичка и могу принимать решения о своей судьбе сама!

Обвинитель снова снисходительно улыбнулся и указывая на Голди рукой сказал:

— Ну, теперь мы понимаем, почему терра Баффлстоун была изгнана из семьи. Можно ли верить словам лгуньи и женщины, заявляющей, что все остальные свидетели — лжецы? В ведь правильно понял, терра Баффлстоун?

— Протестую, — заявил Саттон и уже готовился выдать в ответ собственную тираду, когда Голди в порыве ледяной ярости подняла руку и подала сигнал о том, что ей есть, что сказать. На что Саттон предупреждающе покачал головой. А вот обвинитель, наоборот радостно предоставил ей слово, надеясь поймать её в новый капкан:

— Говорите, Терра Баффлстоун. Вам ведь есть, что сказать.

Коса нашла на камень. Голди не просто не принимали в серьёз как свидетеля, но и в целом как человека. Всё то, что она всю свою жизнь отстаивала, было снова разжаловано и обесценено, и Голди понимала, что обвинитель сознательно уничтожает её, как личность и женщину, и в этот момент дело лорда Дормера стало её личным делом. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Голди насколько возможно, громко заявила:

— Я даю своё согласие на полное ментальное сканирование. В защитники и свидетели я призываю господина Шеридана Уотта и миледи Кларису Трокпорт.

Полное ментальное сканирование давало право сканируемому взять с собой до пяти свидетелей, но Голди было просто некого звать. Шеридана она позвала, так как должность ему позволяла и он был заинтересован в чистоте процедуры, а Кларису Трокпорт — старушку герцогиню, что жила по соседству с городской резиденцией Дормера — просто потому, что она всегда ей нравилась и вела себя со слугами крайне тактично.

Лицо обвинителя вытянулось и потемнело:

— Протестую! — выкрикнул он.

А вот пришедший в себя Саттон, дабы не упустить момент громко объявил:

— Свидетель добровольно предложил полное ментальное сканирование. По законам королевства, мы обязаны провести его. В случае игнорирования свидетельских показаний и запрета на ментальное сканирование — я призываю в судьи магию! Если обвиняемый на плахе — невиновен, пусть все обвинители погибнут вместе с ним. — Неожиданно над головами почти всех советников в зале зажглась и погасла красная искра, — Слово сказано. Слово принято. — резюмировал Саттон.

— Ты пожалеешь об этом, Лестер, — сказал старший советник, подскочивший со своего места и неожиданно вспотевший.

— Полное ментальное сканирование назначено на завтра. Заседание объявляю закрытым!

Глава 3

Спустя неделю лорды члены совета снова собрались в полном составе на заседании, дабы услышать оглашение окончательного решения суда.

Главный советник был сердит и раздражён, и словно бы даже похудел. Результаты зачитал быстро и сухо.

— Лордами присяжными членами совета, на основании полного ментального сканирования Грэйс Баффлстоун, было постановлено следующее:

Снять все обвинения с лорда Аарона Дормера, предъявленные ему по делу об серийном изъятии магии со смертельным исходом. Признать лорда Дормера невиновным и освободить из-под стражи и от стазиса. Всем свидетелям, давшим косвенно ложные показания — назначен административный штраф, по прямым ложным свидетельствам развёрнуты разбирательства. Дело объявляю закрытым!

…

В этот день лорда Дормера, пропустившего все заседания по собственному судебному процессу, вывели из стазиса. По случаю оправдания Дормера был организован пышный праздник и даже предварительно назначен приём в его честь. Особняк Дормера был уставлен свежесрезанными цветами и букетами с поздравительными записками, гости всё пребывали, и еду для них пришлось экстренно заказывать в дорогущей ресторации. Вокруг собрались все друзья и родственники, что выступали на стороне обвинения и как-то незаметно оттеснили Шеридана и Саттона, которые также пришли поздравить счастливчика. Но лично поздравить Дормера им не довелось. Все пришедшие так старались поздравить и усластить лорда, который с удовольствием и как ему казалось заслужено принимал поздравления, что просто не подпустили к нему ни друга, ни адвоката. Саттон, собрав вещи и получив к гонорару щедрые премиальные — удалился в отпуск, отложив остальные дела. А Шеридан решил навестить несправедливо забытую главную героиню всей этой драмы.

Полное ментальное сканирование для Голди прошло, к счастью, без увечий и несчастных случаев. Удивительно в нём было и то, что герцогиня Трокпорт не отказала ей в защите и свидетельствовании, и со всей ответственностью посетила сканирование, серьёзнейшим образом соблюдая протокол, бдительно наблюдая за проводящими сканирование менталистами.

В палате на трёх кованых кроватях расположились две девушки и пожилая женщина, четвёртая кровать пустовала.

Голди лежала на своей постели и читала газету. Она выглядела, как человек перенёсший тяжёлое заболевание — посеревшая и исхудавшая. Так оно и было. В её целостный энергетический и ментальный контур довольно грубым способом вмешались менталисты. И восстановление будет долгим…

Шеридану вдруг стало стыдно, поэтому он мялся на пороге, не представляя, что сказать или сделать. Она отвела усталый взгляд от газеты и неожиданно улыбнулась:

— Добрый вечер! Проходите, Шеридан!

Шеридан прошёл внутрь палаты и неловко протянул ей небольшую коробочку шоколадных конфет, послав два приветственных кивка остальным дамам.

— Спасибо, Голди. — низко сказал он, — Ты спасла ему жизнь, — В этот момент Шеридану неожиданно стало горестно о того, что Дормер, вместо того, чтобы снять спасительнице одноместную палату — закатывает в особняке вечеринки.

— Спасибо, — с радостью приняла коробку она, — Жаль, я не смогу напоить вас чаем.

— Не переживайте об этом. Как Ваше самочувствие? — забеспокоился он.

— О, — изогнула брови она, — Я чувствую себя так, как будто меня несколько раз сбрасывала с седла лошадь, — пошутила Голди, — Но лекари сказали, что сканирование прошло без последствий и через некоторое время я полностью восстановлюсь. А пока мне следует снимать головные боли выданными зельями. Лучше расскажите… как прошло последнее заседание и как там милорд Дормер?

— Его полностью оправдали. Всё благодаря Вам. Он выведен из стазиса и сейчас… занимается своими делами, — сказал Шеридан и опустил взгляд.

Несмотря на больничную сорочку, бледноту и уставший вид, он не мог не отметить, что девушка была весьма миловидна, и даже растрёпанные волосы совершенно не портили её. А выразительные голубые глаза и вовсе не давали ему покоя. Худоба и бледнота делали её ещё более хрупкой и нежной. Ему неожиданно захотелось её защищать. Кроме того, при более близком общении Голди оказалась вовсе не грубиянкой, а очень милой и благовоспитанной девушкой, манеры и поведение которой всё же выдавали в ней аристократку, которую она так тщательно пыталась скрывать.

Голди в ответ понимающе улыбнулась.

— Как Вы познакомились с милордом Дормером? — неожиданно спросила она, а затем пояснила, — Я имею ввиду, что милорду очень повезло с друзьями.

— Мы учились вместе, — честно ответил Шеридан, — Аарон несколько раз спасал мою шкуру. Он мой единственный друг.

— Похоже, что у милорда тоже не густо с друзьями, — заметила девушка, — Как же так вышло? И почему леди Дормер клеветала на сына?

— Хм.. — Шеридан задумчиво погладил подбородок, — В сущности, ответ прост — деньги. — Увидев недоумевающее выражение лица собеседницы, продолжил, — Леди Дормер не всегда была такой… какая она сейчас. Когда-то она была редкой красавицей с не менее редким даром. Когда ей исполнилось шестнадцать, отец отдал её замуж за герцога, которому в то время было шестьдесят лет, и у которого после двух браков так и не появилось одарённых наследников. А родовая сила Дормеров всегда проявлялась у детей лишь в браке с равным партнёром. И вот леди Дормер, наконец, принесла герцогу долгожданного наследника, яркого представителя рода и родовой магии, однако леди Дормер так и не смогла простить мужа и полюбить сына от ненавистного мужчины. Второй брак леди, также не принёс ей семейного счастья, но принёс ей любимого сына. А что касается самого Аарона — здесь всё просто. Он ведь шестой сын покойного герцога, а следовательно, он не должен был получить ни титул, ни наследство. Но в обход всех традиций герцог оставил своему возлюбленному сыну всё. В том числе старшинство и главенствование родом. И вот представьте, младший брат главенствует над старшими. Решает, что кому положено. А Дормер, учитывая его характер, больше того, чем кто-то заслуживает — в жизни не назначит. Всё усугублялось не только этим, он умудрился из своих личных средств приумножить целое состояние, которое на данный момент десятикратно превышает все богатства покойного герцога. И вот теперь представьте всю эту ораву любящих родственников и Дормера, у которого нет наследников… — сказал мужчина и задумчиво взглянул в окно.

— Врагу не позавидуешь, — сказала Голди и глубоко вздохнула, — Но неужели милорд совсем не догадывался о своём бедственном положении?

— Иногда, для того, чтобы… не чувствовать боли — люди надевают на глаза шоры, — задумчиво ответил Шеридан, — Когда вас отпустят? — сменил тему он.

— Лекарь, что приходит ко мне и занимается мной, говорит, что не раньше, чем через неделю, — сказала она и взгляд её стал печальным и задумчивым.

— После того, что с вами произошло — вам нужен отдых, — участливо добавил он, а затем неожиданно застенчиво спросил, — Голди… я могу навестить вас ещё раз?

— Конечно, Шеридан! Приходите в любое время, — вырвала себя Голди из грустных раздумий.

…

Грустных дум хватало. Работы нет. Она уставшая и разбитая после ментального сканирования ещё месяц не сможет нормально работать. Спасибо, что хоть жива осталась. За комнату надо было заплатить позавчера. Но доверить кому-то постороннему ключи от комнаты, в которой лежали деньги на оплату — Голди не решилась. Ничего. Завтра ещё раз попробует отпроситься. Сходит и сама оплатит.

Глава 4

Спустя неделю, Аарон Дормер сидел в своём рабочем кабинете и пытался разобрать все документы, которые кто-то основательно подчистил и растормошил за время его отсутствия, когда в кабинет без стука ворвался Шеридан и без приветствий заговорил:

— На Голди Баф повесили все нераскрытые обвинения северного отдела за прошедший квартал. Ты должен помочь ей!

— Кто такая Голди Баф? — недоумевал Дормер.

— Это та, кто спас твою жизнь! Это она дала согласие на полное ментальное сканирование! — нервничал Шеридан.

— Почему не поможешь ей сам? — спросил Дормер.

— Потому что её считают моей любовницей и меня отстранили от дел! — начал раздражаться Шеридан, — Ей ввиняют также и воровство в твоём особняке. Тебе достаточно приехать в отдел и забрать претензию.

— Если она виновна — пусть несёт наказание, — заявил Дормер.

— Чёртов ублюдок! — сорвался Шеридан, — она единственная выступала за твои интересы на стороне защиты! Ты не слышишь? Её сканировали! Ты только потому и жив! Даже твоя мать лжесвидетельствовала против тебя!

— Хватит, — ледяным голосом, полным ярости, прервал этот поток Дормер, — Ты всегда завидовал мне. Но это уже слишком. Не смей оскорблять леди Дормер. Вон.

— Открой глаза, Аарон, ты окружил себя змеями, а единственного человека, не побоявшегося сказать правду — на днях казнят за то, что она помогла тебе!

— Вон! — снова повторил Дормер.

Шеридан удивлённо смотрел на друга — словно впервые по-настоящему его увидел. А затем, не прощаясь вышел из кабинета.

Дормер был в ярости. И так и, не сумев прийти в себя, покинул рабочее место. Однако домой возвращаться он не спешил — по дому до сих пор сновали чересчур подозрительно радушные и заботливые родственники. Что навевало на ещё более суровые мысли. Сначала Дормер посетил самую дорогую ресторацию, а затем самую дорогую из своих дам. А после ему всё же хватило благоразумия, проверить открытые данные и вырезки по его делу.

С самым устрашающим видом, лорд Дормер в ночь проник в архив, нагло пользуясь своим положением, и убедился в том, что абсолютно все находящиеся сейчас в его доме люди, по каким-то причинам лжесвидетельствовали против него, зная, что в случае признания его виновным ему грозил бы смертный приговор.

Дормер никогда алкоголь не уважал, но именно в эту ночь, ему жутко хотелось напиться… или умереть. Но было нельзя. Ведь он обидел единственного, как выяснилось друга. Обидел сильно и несправедливо. На девчонку ему было плевать. Но на неё было не плевать Шеридану, поэтому Гарди, или как там её, надо было доставать.

…

Ранним утром оставшиеся в особняке родственники были изгнаны. Весь штат прислуги был уволен и рассчитан лично хозяином. К восьми в его кабинете перед столом стояла новая экономка и получала краткие распоряжения от хозяина.

— Наберите минимальный штат прислуги. Мне не нужна личная горничная к каждой гостевой. Берите самых необходимых людей. Не больше пятнадцати человек в общей сумме. И да, терра Элоиза, у всех них должны быть рекомендации. Можете быть свободны.

А ровно в девять часов злой всклокоченный Дормер стоял возле кабинета Шеридана Уотта, который обычно на работу заступал рано, и ожидал хозяина кабинета. Однако Шеридан не появился ни к девяти, ни к десяти. И в одиннадцать его также не было. Дормер не на шутку забеспокоился. Это было крайне не похоже на педантичного и пунктуального Шеридана.

После недолгих, но эффективных поисков, пропажа неожиданно нашлась в одном захудалом трактире. Шеридан был безобразно пьян. Левая скула была рассечена, а под глазом наливался синяк. Он еле передвигался и плохо говорил:

— Что случилось? — не скрывая беспокойства спросил Дормер.

Шеридан удивлённо поднял глаза и, увидев Дормера, взгляд его на несколько мгновений вдруг стал осознанным:

— Что со мной случилось? Это что с тобой случилось, друг? — Горько спросил Шеридан, — А знаешь что? — злобно улыбнулся он, — Когда её казнят…из архива пропадут все данные о сканировании, твоё дело возобновят и тебя вздёрнут. А меня, надеюсь, прикончат.

Несмотря на то, что Дормер понимал, что слышит пьяные речи — внутри него всё похолодело:

— Где сейчас содержат девушку? — уточнил он.

— В карцере северного отдела, — убито ответил Шеридан.

Дормер задумчиво и удивлённо свёл брови у переносицы:

— Вставай, — протянул он руку, и добавил, — Сейчас заберём.

— Дела закрыты, — с ненавистью сказал Шеридан, — она ожидает казни.

— В таком случае поднимай свою задницу и шевели ногами. И перестань причитать, — начал раздражаться не выспавшийся Дормер.

Шеридан попытался подняться, но не смог. Дормер рывком поставил его на ноги и потащил на выход к своему экипажу.

Всю дорогу до северного отдела сидели молча. Шеридан смотрел в окно, Дормер на Шеридана, в попытке понять, насколько сильно он обидел единственного друга и о том, что же с ним произошло.

Подъезжая к зданию совета, Дормер увидел в окне главу местного отдела маг полиции, который садился в служебный кеб. Выпрыгнув из собственной повозки почти на ходу, Дормер тут же заскочил в служебный экипаж начальника отдела маг полиции:

— Доброе утро, Бенжамин, — сладко улыбнулся Дормер, а затем добавил, — Есть дело. Придётся вернуться.

Глава 5

Бенжамин Солт был высоким симпатичным мужчиной среднего возраста, с усами и курчавыми каштановыми волосами. Однако бегающий заискивающий взгляд выдавал в нём подхалима и льстеца.

— Чем могу служить вам, милорд Дормер? Чаю? — спросил Солт, открывая дверь в свой кабинет.

— Милорд старший следователь, будьте любезны, — поправил Дормер, — меня полностью оправдали и вернули мне имя и должность. Так вот, я хочу видеть все бумаги по делу Голди Баф. — Ответил Дормер, — И да, будьте так любезны, мне чай, а господину — Уотту Крепкий кофе. — Сказал он и окинул обеспокоенным взглядом Шеридана, у которого набух травмированный глаз.

— Конечно, конечно, — засуетился Солт, — Морис! — крикнул он в сторону двери.

Приоткрыв дверь, в проёме появилась голова, принадлежавшая молодому русоволосому мужчине.

— Два кофе и чай, — скомандовал Солт и появившаяся только что голова — исчезла, — Все бумаги будут собраны и подготовлены в течении двух дней.

— Её должны казнить сегодня, — вмешался Шеридан.

— Ты не понял, Бенжамин, бумаги нужны мне сейчас, — заявил Дормер.

Солт побледнел и сглотнул:

— Боюсь, это невозможно.

— Значит так, — понемногу начинал терять терпение Дормер, — Сейчас ты отведёшь нас к девушке и велишь принести всё, что только есть по её делу. Это приказ.

Солт был напуган и всё ещё сомневался, однако ранг не позволял ослушаться.

…

Через полчаса в комнате допросов сидели шестеро:

Бенжамин Солт, Аарон Дормер, Шеридан Уотт, Голди Баф и двое боевых магов, охраняющих Голди.

Солт нервно теребил усы, Шеридан не мигая смотрел на Голди, Голди забилась в угол сразу после того, как её привели из камеры, а Дормер читал прилагающиеся к делу бумаги и хмурился.

Бегло просмотрев большую часть страниц, Дормер поднял удивлённый взгляд на Солта и спросил:

— Ты пришил девчонке все дела прошлого квартала?

— Она призналась, — нервно сглотнул Солт и Дормер перевёл свой взгляд на девушку, которая баюкала свою укутанную в платок руку.

Дормер обречённо вздохнул, а потом устало сказал:

— Вот что, Солт. Ты отпустишь девчонку сейчас же.

— По ней побыли два суда. Её признали виновной в убийствах. Дело закрыто. Девушка ожидает казни в карцере. Я не могу ничего сделать, — наконец, пришёл в себя Солт и заговорил более уверено, — Она признала себя виновной и подписала все протоколы.

— Значит у нас есть два варианта развития событий, — хмыкнул Дормер. Шеридан, который всю пикировку слушал молча, напряжённо выпрямил спину, Дормер тем временем продолжил, — Первый: ты сейчас отпускаешь девчонку и затыкаешь все дырки в отчётах своей собственной задницей или головой, это уж насколько ты расторопный. И второй. Я назначаю проверку по тебе и всему твоему отделу.

Солт побледнел ещё сильнее и опустился на стул. Отвечать ничего не стал, продолжая трепать усы.

А Дормер про себя сделал пометку: «Назначить проверку по северному отделу и Солту».

Глава 6

В карете молча сидели трое.

— Куда Вас доставить? — прервал напряжённое молчание Дормер.

Шеридан за всё время не проронил ни слова, впрочем, как и Голди.

— Кленовая улица. Дом напротив старого храма.

Дормер дал указания извозчику и в экипаже снова установилась неуютная тишина. Доехали быстро и, никому не глядя в глаза, после короткого прощания, Голди вышла к зданию и побрела к крыльцу.

Дормер удовлетворённо кивнул и крикнул кучеру:

— Трогай!

— Стой! — рявкнул Шеридан и добавил, — Имей совесть, мы должны убедиться, что с девушкой всё в порядке.

Дормер удивлённо посмотрел на друга, а Шеридан в нерешительности замер, глядя в окно кареты на внутренний двор, в который через некоторое время из дома растерянно вышла Голди. Она огляделась по сторонам и, казалось, ничего не замечала, в том числе и карету. Затем она безнадёжно посмотрела на небо, снова вернулась к ступенькам крыльца, села на них и горько заплакала, прикрыв левой рукой глаза.

Вдруг Шеридан, который всё это время был недвижим, вскочил с места и выпрыгнув из кареты, быстро подбежал к ней. Взяв её за руку, он что-то спросил. Она ответила, указывая рукой на крыльцо, и Шеридан с самым решительным видом взбежал по ступенькам и вошёл в дом.

Дормеру стало интересно, какой именно спектакль разыгрывает девчонка. И он также покинул кеб и подошёл к Голди:

— Что случилось? — без интереса спросил он, надеясь, что ему не придётся вызволять ещё и Шеридана.

— Я должна была внести месячную плату две недели назад…но меня… и хозяйка выкинула мои вещи… а деньги… и там… — с каждой фразой речь Голди становилась всё более несвязанной.

И вот, когда Дормер уже почти достал из-за пазухи бумажник, снисходительно отсчитав про себя несколько золотых — на крыльце снова показался сердитый Шеридан, который при виде Голди попытался изобразить менее суровое лицо:

— Это всё, что мне удалось выбить из неё, — сказал Шеридан и протянул Голди двадцать пять серебряников, — Но я обещаю, я займусь ей.

Затем Шеридан взял её под локоть и потащил обратно в кеб:

— Садитесь. Здесь вы не останетесь. Пока поживёте в здании отдела, а там решим.

Дормер мученически закатил к небу глаза и проследовал следом за ними.

В экипаже снова воцарилась неловкая тишина. Голди сидела съёжившись, потупив взгляд. Хоть за окном кеба всё ещё была осень — с востока дул ледяной ветер и вот уже неделю над Эйрвудом без перерыва шли дожди.

Внезапно Голди подняла взгляд и сердечно поблагодарила:

— Спасибо, Шеридан.

Тот в ответ постарался улыбнуться:

— Я тут ни причём — все благодарности Лорду Дормеру.

— Нет, — покачала головой Голди, — Не знаю, что вы сделали, угрожали ему или продали душу, но жива я благодаря вам.

Шеридан снова взглянул на её обмотанную платком руку и с горечью ответил:

— Нет, Голди, без Аарона, я не смог бы ничего сделать.

— Вообще-то я тоже нахожусь в экипаже, — начал раздражаться Дормер, — Можете обменяться любезностями потом. К слову, в моём доме сейчас свободно двадцать восемь гостевых. Вы можете расположиться в любой из них, королевский приём не гарантирую, но в любой из них точно удобнее, чем в подсобке в отделении, — небрежно бросил он.

Голди посмотрела Шеридану в глаза и уверенно покачала головой. Тот, в свою очередь, как бы ещё больше поник:

— Аарон вообще-то прав. Голди, он только с виду такое хамло. На самом деле внутри прячется очень хороший принципиальный человек. — сказал Шеридан, а затем добавил, — Очень глубоко внутри. — Дормер пренебрежительно фыркнул, а Шеридан продолжил, — В любом случае это ненадолго, я постараюсь решить этот вопрос как можно скорее.

— Я не могу остаться у вас из-за слуг. Они не простят мне административные штрафы, — с раздражением ответила Дормеру Голди.

— Все слуги уволены ещё утром, — ответил Дормер и внезапно посерел, как будто вспомнив о чём-то, — Я набираю новый штат.

Голди несколько мгновений пристально смотрела на него, а затем хорошенько обдумав ответила:

— Примите меня временно на работу.

— Вы ничего мне не должны и можете жить в моём доме — сколько понадобится. — Сказал Дормер и скривился. Его бесило, что приходится любезничать со служанкой, которая только что пыталась вытянуть из Шеридана деньги. Но Дормер знал, что оплошал — в этот раз он серьёзно обидел друга и простыми извинениями было не отделаться. По его мнению, сегодняшней лести и помощи как раз должно было хватить.

В этот раз не выдержала Голди и закатила глаза, а затем резко ответила:

— Вы совершенно правы — я абсолютно ничего Вам не должна!

Однако продолжить ей не дал Шеридан, который неожиданно выкрикнул:

— Останови.

А затем достал из-за пазухи небольшой кристалл. Прошептав заклинание, он на несколько секунд стал задумчивым и отстранённым, а затем торопливо проговорил:

— Прошу меня простить, я должен срочно идти, — и уже обращаясь лично к Дормеру обеспокоенно добавил, — Присмотри за ней. Чёрт возьми! Я рассчитываю на тебя.

Потом он быстро выпрыгнул из кареты и куда-то переместился рабочим порталом.

В карете наступила давящая своим напряжением тишина, прерываемая стуком копыт, проезжающего по мостовой экипажа. Её нарушил Дормер:

— В поместье!

Карета двинулась вперёд и до особняка больше никто не проронил ни слова. Возле поместья Дормер вышел из экипажа и подал Голди руку, объявив:

— Следуйте за мной.

Поместье было Голди хорошо знакомо. Большое монументальное трёхэтажное сооружение, возведённое из светло-серого камня. Фасад здания был оштукатурен бежевой известью. К главному входу вела каменная дорога и лестница, которая сначала раздваивалась в стороны, а затем снова соединялась у крыльца. На втором этаже с двух сторон выступали массивные крытые балконы. Перед домом лежал аккуратно выстриженный газон. Подъездную дорожку сопровождали самшитовые кусты идеально-конической формы. Слева на здание устало опирался старинный дуб, который ещё не успел сбросить листья. А по правой стене полз уже покрасневший плющ. Вся внутренняя территория поместья была огорожена каменным забором, не слишком высоким, чтобы в случае нападения стать надёжной защитой, но и не низким.

Сам дом находился на небольшом холме, левая сторона которого была пологой и по ней и была проведена подьездная дорога. По правой же стороне находился крутой склон, на котором громоздилась небольшая кленовая роща. Севернее находилось хлопковое поле, принадлежащее соседствующему с графом барону.

Зайдя в дом, Дормер громко позвал:

— Элоиза!

Спустя минуту, в гостиную вышла женщина средних лет, в форменном платье и, сделав лёгкий книксен, вопросительно уставилась на лорда:

— Добрый день, господин! Чем могу служить?

— Дай этой девушке какую-нибудь несложную работу, и рассели её в любой гостевой, на твоё усмотрение.

Элоиза окинула Голди оценивающим взглядом, а сама Голди чуть снова не закатила глаза к потолку! «Вот же болван! Благодетель, мать его! Теперь вся прислуга будет думать, что мы любовники!»

— Располагайтесь, Голди, — сухо сказал он, а затем неопределенно добавил, — Если будут вопросы — обращайтесь к терре Элоизе.

Милорд граф развернулся и уже почти покинул гостиную, когда неожиданно повернулся и приказал, обращаясь к Голди:

— Покажите руку.

И Голди, которую вышло с первой попытки застать врасплох, протянула вперёд левую руку.

— Не эту, — Терпеливо объяснил Дормер.

После недолгих раздумий Голди размотала повязку на правой руке и протянула её вперёд, представив взгляду Дормера ужасную картину — все пять пальцев правой руки были переломаны в нескольких местах. Лицо Дормера исказила гримаса изумления и Голди поспешила снова скрыть руку.

Дормер продолжал удивлённо смотреть ей в глаза и пытаться понять: «Если она хотела вытрясти из них с Шериданом деньги — то почему не использовала главный козырь?» Придя в себя, Дормер снова обратился к экономке:

— Пригласите терра Малькольма, девушке нужен лекарь, сказал он, а затем всё-таки покинул гостиную.

…

Для того, чтобы хоть как-то сгладить впечатление, Голди снова вызвалась работать каминщицей. Работа была грязная, тяжёлая, в зимние морозы бессонная, однако Голди знала за что получает деньги и от этого было хорошо и спокойно на душе. Элоиза посмотрела на неё скептически, но отказывать не стала. Как впрочем и давать саму работу.

Поэтому, чтобы не сойти с ума от безделья, Голди сама решила податься на кухню.

— Привет! Меня зовут Голди. Терра Элоиза назначила меня помощницей кухарки. И вот я тут.

Кухарка сдула выбившуюся из-под колпака прядку и недоверчиво осмотрела новоявленную помощницу.

— Терра Элоиза?

— Да, она, — улыбнулась Голди.

— Вотжешь! Когда на прошлой седмице я просила помощницу, она на весь замок верещала, что никого не даст да ещё и платить перестанет, мол кто-то слишком много получает и требует. Слууушай, — протянула кухарка, — А ты часом не хозяйская бабёнка?

Голди от неожиданности закашлялась, а остановившись ответила:

— Нет. Чтобы это не значило.

— Да ты не обижайся, — примирительно добавила кухарка, — поговаривают что хозяин свою девку притащил, гостевую апартамету ей выделил и зарплату за дарма назначил!

— Как я могу обращаться к вам? — Голди решила, что объясняться бесполезно.

— На ты естественно, — улыбнулась повариха, а затем добавила, — Меня зовут Доннифер, но ты зови Донни.

— Очень приятно Донни, — кивнула Голди, — Дай мне какую-нибудь работу.

Повариха недоверчиво осмотрела Голди, а затем кинула на стол мешок:

— Ладно, садись перебирай гречу.

Голди присела за стол, заправила рукава и с облегчением вздохнула, решив для себя, что этот несуразный разговор окончен и, наконец, можно занять себя делом. Однако оказалось, что Донни без разговоров работать вообще не умела, а потому весь оставшийся день Голди пришлось слушать сначала все новые, потом все старые сплетни, узнать про все предыдущие работы Донни и даже про то, как бессовестная Нэнси увела у Донни из-под носа Вильма.

Вечером в дом явился хозяйский лекарь, который был крайне удивлён отсутствием графа, а когда узнал, для кого он был приглашён — и вовсе оскорбился:

— Я не нанимался лечить прислугу, какое унижение! — сокрушался он, покидая особняк.

Поэтому, первым делом, Голди купила себе самые дешёвые льняные перчатки, и впредь не покидала своих гостевых покоев без них, испытывая чувство необыкновенной неловкости и стыда, при виде собственной руки.

Глава 7

На этой неделе кухарка давала Голди только сложную и муторную работу, которую выделяла дозированно — отмыть жирные котелки и чугунки, перебрать горох, промыть грязные полки в кладовой и холодильной. А потом внимательно принимала работу. А вот через неделю, Донни вошла во вкус и уже не стеснялась заваливать Голди всем, что приходилось под руку. Но Голди работать на кухне нравилось, кухарка всегда была рада видеть её и целый день без устали щебетала, а ещё смешно и беззлобно ворчала.

Но чтобы Голди не делала — она раздражала абсолютно всех остальных слуг. Вышла работать на кухню — выбрала себе самую непыльную работу, а если в какой день не вышла и устроила отдых, то и вовсе бесстыжая лентяйка. А отдых был необходим. Ментальное сканирование всё ещё частенько давало о себе знать.

Поначалу новый штат слуг, в числе которых в основном были горничные и служанки — просто не понимали, как к ней относиться. Ведь управляющая прямо говорила, что девушка пристроилась любовницей хозяина. Однако, чем дольше Голди жила в особняке, тем очевиднее становилось — связи между ней и хозяином нет. И стало принято считать, что хозяину она надоела. И все его благости для неё окончены.

— Терра Баф, на чердаке вас ждут пыльные окна, мебельные чехлы. Уберите паутину, протрите зеркала и разберите книжный сервант. Все книги нужно протереть от пыли и переложить, также вычистить полки, — давала указания терра Элоиза.

— Добрый день, терра Элоиза. Кого вы дадите мне в помощницы?

— Какие помощницы терра Баф? Вы отдыхали весь прошлый месяц, а зарплату получили. Надо отрабатывать. Так что поторопитесь, вечером проверю.

Голди удивлённо уставилась на экономку:

— На чердаке расположено двадцать три окна и два балкона, на которых также есть окна. Я не успею в одиночестве отмыть чердак за один день. На помывку одного среднего окна уходит где-то час, поэтому выбирайте — 10 окон или один книжный шкаф.

— Я проверю вечером работу и, если она не будет выполнена — я имею полномочия уволить вас, терра Баф, — не сдавалась терра Элоиза.

— Если у вас есть такие полномочия — непременно используйте их, — улыбнулась Голди, — Сегодня к вечеру будут отмыты десять окон. Обязательно приходите принять работу, — добавила девушка и непрощаясь ушла.

…

С тех пор экономка постоянно пыталась завалить Голди работой, а прочие служанки — надменно перешёптывались, однако до открытых конфронтаций дело благоразумно не доходило.

Голди, которая старалась честно отработать свою оплату, имела также и соображение не превращаться в ломовую лошадь, чем вводила экономку в страшную ярость.

Сначала Элоиза пыталась поставить на место зарвавшуюся служанку, а затем, не имея объективно безопасных рычагов давления на неё (ведь кто знает? Всегда остаётся шанс, что хозяин к Голди не остыл, просто виртуозно скрываются) — начала агрессивно настраивать против неё прочий персонал. И вскоре Голди не просто раздражала весь рабочий штат особняка — её ненавидели.

Всеобщему помешательству не поддавалась только Доннифер, которая в силу своей простой и благодарной натуры — всегда пресекала сплетни.

— А почему ты в перчатке ходишь всё время?

— Мне так удобнее.

— Конечно удобнее, я видела как ты посуду моешь. Сняла–одела, сняла–одела.

— Ты настоящий следователь, Донни, от тебя ничего не скрыть. Ладно, сдаюсь. Покалеченная у меня рука, стесняюсь. Потому и ношу перчатку.

— Не стесняяйся, на кухне снимай, я смотреть не стану, — Довольная собой заявила Донни и замолчала. Но надолго её не хватило, — А я ведь всё-таки была права. Это тебя привёл хозяин, про тебя всякую чушь языком мелят. Каждое утро на собрании только и слышно, как «наша неприкаянная иждивенка» опять на кухне весь день просидела. И не назначал тебя никто. Уж не ври. Только вот дурынды они. Никакая ты не хозяйская женщина. Обычная девчонка. Не стала бы милордова любовница морковь тут тереть. Сидела бы напротив своего зеркальца и лопала бы персики. Или он с тобой наигрался просто? — беззастенчиво спросила Донни и уставилась Голди прямо в глаза.

— Никто со мной не игрался, Донни. Его хороший друг попросил меня пристроить. Сразу предупреждаю, с тем другом у нас тоже ничего не было, и он от меня не избавлялся.

— Ну да, конечно, — хихикнула Донни.

К счастью, Голди такие беседы не раздражали, а забавляли. А потому на кухню она продолжала ходить с удовольствием.

Платили Голди исправно, видно протекторат Дормера всё ещё имел действие. Она с самого начала знала, что надолго в особняке не задержится, но теперь и вовсе мысленно паковала чемоданы, а в выходные ходила в город, присматривая жильё и работу.

После одной из таких вылазок, довольная собой Голди, которой удалось договориться о собеседовании — вернулась в особняк через ход для слуг, и стоя в прихожей, стряхивала со своего пальто налипший комьями мокрый снег.

— Явилась, — послышалось сзади недовольное бурчание, — Только тебя и ждут. Поторапливайся.

Голди удивлённо повернулась, глядя на удаляющуюся спину горничной. Быстро сменив обувь, Голди поспешила за ней. Девушка прошла по коридору, затем миновала кухню, хозяйственное помещение и вышла в дом, затем повернула в гостиную, в которой в ряд выстроились все слуги, имеющие работу непосредственно в доме. А возле них коршуном ходила из угла в угол экономка.

— А вот и она! Пригрели змею! Хватайте воровку! Иначе сбежит до того, как вернётся хозяин! — выкрикивала она.

Ничего не понимающую Голди взяли под руки и крепко зафиксировали новоиспечённый дворецкий и штатный маг по хозяйственным работам.

— Что случилось? — попыталась прояснить ситуацию Голди.

— Молчи уже, — шикнула на неё экономка.

В этот момент через парадный вход в гостиную прошёл собственной персоной граф, который находясь в собственных мыслях — не сразу заметил парад слуг и чуть не врезался в горничных, что стояли у поворота на лестницу.

— Что происходит? — теперь уже Дормер пытался понять причину неожиданного собрания.

— Милорд Дормер, — заискивающе начала экономка, — Произошло ужасное. — Сказала она и Дормер закатил к потолку глаза, а Голди в ответ на это молча хмыкнула, — Вы пригрели на груди змею, — Элоиза жестом указала на скрученную Голди, которая в этот момент тоже закатила глаза. — Дело в том, — торопливо продолжила она, — Понимаете, сегодня утром я обнаружила, что пропал мой серебряный гребень, который оставила мне моя бабушка. У некоторых девушек также пропали украшения и сбережения. Вопрос серьёзный. Нам пришлось обыскать все жилые помещения слуг. Но там ничего не было найдено, тогда пришлось обыскать комнату… этой. — Экономка подбородком указала на Голди, — Все украшения и деньги были найдены в её шкафу. Но самое ужасное, что в её шкафу нашли ваш родовой кинжал! — с каждым словом экономка выкрикивала всё громче и протянула графу свёрток, в котором действительно лежал «Огар» — семейная реликвия Дормеров.

Голди решила не вмешиваться, так как была уверена, что Дормер без разбирательств выгонит её взашей. Но это её не очень-то беспокоило, ведь она уже подыскала работу. Да и кое-какие накопления есть. Окинув взглядом всю собравшуюся процессию, Голди остановила взгляд на поварихе, которая смотрела ей в глаза и выглядела расстроенной.

— Это серьёзное обвинение, — спокойно ответил Дормер, — Поэтому нужно всё проверить. На кинжале стоит несколько защитных заклинаний.

— Не нужно проверять. Все слуги могут подтвердить, что кинжал был найден у неё, — Насторожилась экономка.

— Я уже проверил, — улыбнулся Дормер и щёлкнул пальцами, развевая остаточный след заклинания. — Терра Элоиза, Вы работаете у меня чуть больше месяца, и, конечно, не знаете о том, что Голди Баф спасла мне жизнь. Поэтому она в моём доме гостья и живёт в гостевых апартаментах, а работает лишь по своей прихоти. Думаю, именно поэтому вы решили, что терра Баф бездельница и от неё можно избавиться. Охранные заклинания показывают, что кинжал действительно нашли в комнате терры Баф, однако, они так же показывают, что принесли его туда вы.

Если бы этот инцидент случился ещё полгода назад, я бы даже не остановился. Но сейчас моё отношение к жизни слегка поменялось, например — я не переношу лжецов. Поэтому, терра Элоиза, будьте любезны — получите свой расчёт и покиньте мой особняк. С этого дня экономкой становится терра Баф. Все организационные вопросы — к ней. А теперь все разошлись и занялись своими делами, — понизил тон Дормер, — Наконец, вспомните, за что вы получаете деньги.

Слуги мигом расползлись кто куда. Осталась в гостиной лишь удивлённая до глубины сердца Голди, которая неожиданно потеряла способность к говорению и мыслеформированию.

Дормер же не тратя времени на прощания и прочие расшаркивания быстрым шагом направился в кабинет. Пришедшая в себя Голди, поспешила в след за ним. Открыв дверь, которая закрылась несколькими мгновениями ранее, Голди с чувством сказала:

— Спасибо!

— Не за что, — не поворачиваясь ответил Домер и продолжил что-то выискивать на полке в шкафу. Голди снова закатила глаза и решила разделаться с этим поскорее:

— Я благодарю вас за помощь, милорд, и благодарю за доверие должности экономки, однако я уже подыскала работу в городе и..

— Сколько ты получала, работая горничной? — не останавливая поисков прервал её он.

— Сорок серебряников в месяц, — ответила Голди, которая уже потихоньку привыкала к отсутствию манер у милорда графа.

— За работу экономкой будешь получать сотню. — Сказал Дормер и, наконец, достал из шкафа какие-то документы и начал раскладывать их на стол.

— Вы делаете это из-за того, что Шеридан просил присмотреть за мной? — растеряно спросила Голди.

— Только из-за этого, — впервые Дормер взглянул ей в глаза, — И учти, хоть Шеридан и просил присмотреть за тобой — уговаривать не стану.

— И не надо, — фыркнула Голди, — Так и быть, за сто серебряников потерплю ваше недовольное лицо.

Дормер снова посмотрел на неё, удивлённо подняв брови.

— Доброго вечера, милорд, — попрощалась Голди и покинула кабинет.

Идя в свою комнату, Голди размышляла: «Чего у Дормера не отнять — так это и правда чувства справедливости. И подумать только, действительно остановился и проверил. Кого и когда интересовали разборки слуг? Вызвал бы магполицию и те бы уже разбирались.» В этот день Голди начала испытывать к Дормеру что-то очень близкое к уважению.

Глава 8

Работать в коллективе, где почти каждый тебя ненавидит — сомнительное удовольствие… если ты простая рядовая горничная. Но вот если ты экономка, то тебя не только ненавидят, но и боятся! Голди, хоть и была натурой немстительной — однако удовольствие от процесса всё же получила. Она освободила гостевые апартаменты и с удовольствием вселилась в отдельную комнату экономки в крыле для слуг. Провела ревизию имущества особняка и кладовой, устроила чистку всего столового серебра, фарфора, гостиной люстры и даже ковров, перетасовала персонал, добралась до прачечной, погреба и чердака. А почувствовав, что хорошенько нагнала страх на весь штат прислуги — успокоилась и взяла выходной.

Весь день она провела в хлопотах по приведению в порядок собственного невеликого гардероба, штопала носки, чулки, пришила подкладку от пальто. Дошла до города и прикупила новый шарф. А вечером, сидя на кухне, печально наблюдала, как кухарка молча делает работу, не говоря ни слова и искоса беспокойно поглядывает на неё.

— Что случилось, Донни? — не выдержала она, — Чем я провинилась перед тобой?

Кухарка продолжала обеспокоенно молчать и только ожесточённее начала стучать ножом по разделочной доске.

Голди растроено опустила голову. Посидев так немного, она вздохнула и поднявшись из-за стола сказала:

— Мне очень жаль, если я имела неосторожность обидеть тебя, это произошло не умышленно. — А затем развернулась и решительно прошла на выход, но неожиданно была остановлена:

— Стой! — Крикнула Донни и сама удивилась своей спонтанности, — Может чаю? — добавила она и пожала плечами, состроив удивлённую гримасу.

Голди в ответ улыбнулась и кивнула.

— Так ты этоо… получается…ничего у девчонок не брала? — Всё-таки решила разобраться Донни.

— Ну, конечно, не брала. Донни. Ну сама подумай, даже если бы я решила что-то украсть, какой прок красть безделушки у прислуги и тем более фамильную реликвию? Фамильные драгоценности — нигде не продашь, а многие из них и вовсе вернутся на место по первому призыву хозяина. А с безделушек — ничего не выручишь.

— Ну так то ты правильно, конечно, говоришь. — Ответила Донни, а потом подозрительно уставилась на Голди.

— Тебе помочь с чаем?

— Нет, сама.

И кухарка, наконец, разлила по чашкам чай и поставила на стол блюдо с пышками.

— Ааа.. на меня то ты не серчаешь? — спросила она, глядя исподлобья.

— Нет, Донни. Этого точно нет. — Улыбнулась в ответ девушка.

После импровизированного чаепития, отношения не стали прежними, однако лёд всё же тронулся, и Голди с миром на душе брела к себе в комнату, когда неожиданно подал сигнал маячок. Вспыхнув, он стремительно начал краснеть. А через какое-то время по контуру появилась чернота. Не теряя ни минуты, девушка побежала вниз по лестнице.

Оказавшись перед дверью кабинета, Голди не раздумывая открыла её, однако та решительно закрылась обратно и снова отпираться не спешила."Я занят" — послышалось из-за двери. Тем временем маячок продолжал пульсировать красным и от краёв чернеть.

Голди, пережившая за последние два месяца много страшных вещей, видно до конца так и не смогла восстановить своё душевное спокойствие — попытавшись снять с двери запирающее заклятие, она дрогнула во время колдовства и случайно подожгла её изнутри. Сначала из щели потянуло дымом, а затем появились небольшие игривые язычки пламени, затем вся дверь вспыхнула и отворилась."Так даже эффективнее" — нервно подумала про себя Голди и самым решительным шагом прошла внутрь.

…

Дормер сидел за своим столом, мгновение назад он погасил кристалл связи, а сейчас удивлено смотрел на горящую дверь, на служанку, которая её подожгла, и ожидал от неё остановки горения и хоть сколько-нибудь правдоподобных объяснений. Однако девушка, решительно вошедшая в кабинет, объяснять, почему в его кабинете горит дверь из красного дерева, не собиралась:

— Шеридан в беде! — взволновано вскрикнула она и показала ему мигающий маячок, — Открывайте портал!

Глубоко вздохнув, он сам погасил огонь и дверь скрипя снова захлопнулась.

— Откуда у тебя это? — спокойно спросил он.

— Я понятия не имею! Но повесть его мог только он. Какое это сейчас имеет значение? Он чернеет! Открывайте портал!

— Я не могу открыть его, потому что его вешал не я, и у меня нет к нему доступа. — Говоря это Дормер не моргая смотрел на сигналку.

— Не порите чепухи! — разозлилась Голди, — Вы имеете доступ ко всем сигналкам и к чему вообще захотите! Открывайте портал! Умирает Ваш единственный друг! — Последние слова она выкрикнула с таким отчаянием, что Дормер на мгновение замер, затем медленно встал и ответил:

— Хорошо. Но ты пойдёшь со мной, и учти, в случае засады — ты очень дорого заплатишь.

— Да открывай же уже этот чёртов портал! — рявкнула Голди, глядя на сигналку, которую стремительно начал заполнять чёрный свет.

Дормер открыл портал, а пока он накидывал на себя и Голди пологи тишины, сокрытия и отвода глаз, она, не предупреждая, уверенно вошла в него. Графу пришлось быстро следовать за ней.

И вот если бы Голди не занялась самодеятельностью, он бы с помощью магического поисковика разведал обстановку и сразу вызвал подмогу, но после прохождения через пространство — портал сам захлопнулся, а Дормер имел ужас наблюдать следующую картину:

В каком-то неизвестном подземелье шестеро неизвестных (а судя по ауре — сильных боевых магов) — пытали прикованного к стене Шеридана, который был без сознания, с серьезными увечьями.

В момент их выхода из портала, его как раз пытались привести в чувства. Сокрытые пологами Дормер и Голди не обратили на себя внимания магов, и Дормер, умеющий творить даже пространственную магию без сильных колебаний и отдачи с благодарностью вспомнил своего главного учителя и уже собирался послать сигнал помощи и незаметно оглушить магов, когда, судя по всему, совсем потерявшая страх и голову Голди, накрыла Шеридана каким-то невероятно кривым и несуразным щитом, который со внутренней стороны начал восстанавливать Шеридана, а со внешней — хлюпать и плеваться какой-то слизью.

Обнаружившие место положение пришельцев маги, тут же сгруппировались и бросились к ним. Дормер, который понимал, что с шестью девятками одному ему не справиться, проклял день, в который он предложил Голди пожить в его доме и встал в боевую стойку, к своей удаче первым же арканом выключив двух магов. Однако, Голди неожиданно магией выбросила из стоящего в углу чана воду и наморозила её. Спешащие к ним маги, которые уже накидали не одну дюжину атакующих заклятий, неловко заскользили по льду, а затем словно кегли попадали.

К несчастью Голди, спешившая помочь графу, немного не рассчитала траекторию воды и под ударом оказался и сам Дормер, который хорошенько два раза приложился головой об лёд. Сверху на него, блокируя руки, упали ещё два мага. Злющий, как чёрт, Дормер, скинул их и приложил энергетическим молотом. Гневно взглянув на Голди он с ужасом обнаружил, что она пытается наколдовать что-то ещё. Тогда он, пытаясь подняться, рявкнул:

— Отойди и не мешай!

Голди, которая всё это время являлась главным персонажем немой сцены, от неожиданности подпрыгнула и поспешила к Шеридану, укрытому её же щитом, который, тоже не получился. Однако, она была остановлена, первым отключенным Дормером магом, который потихоньку начал приходить в себя и схватил её за ногу.

Взвизгнув, она отскочила от мага, вырвав ногу и от испуга, пару раз крепко лягнув его прямо каблуком по голове. Отчего маг снова потерял сознание. Развернувшись, Голди увидела, что очень злой граф, который только что уложил оставшихся двух магов, испуганно смотрит на её ногу. Затем, пришедший в себя Дормер, наколдовал какое-то сложное заклинание и подземелье накрыл купол.

— Я свяжу им руки и заткну рты, смотри в оба, если кто-то шевельнётся — бей валуном или молнией. — Дал указания Дормер и приступил к связыванию ближайшего мага. А затем неожиданно добавил, — Только ногой больше не бей. Такой жестокости не заслужили даже они.

Когда все шестеро магов были связаны, Голди подошла к Шеридану и сняла щит, который практически не помог. Разве что снял боль, судя по разгладившемуся лицу мага. Не оборачиваясь, Голди крикнула:

— Скорее! Открывайте портал! Ему становится хуже.

–Мне очень жаль, я не могу открыть его до того, как сюда явятся дознаватели.

— Он умирает! — крикнула Голди, удивленно уставившись Дормеру в глаза.

— В подземелье сейчас находятся ещё четверо магов, возможно среди них заказчик, или хоть один из них сможет привезти к нему. Если снять купол, они все сбегут. И тот, кто организовал покушение — останется безнаказанным.

— Шеридану будет плевать на заказчика, если он умрет, — неожиданно сухо ответила Голди, — открывайте портал немедленно, — приказала она и в её правой руке вспыхнула огненная сфера.

…

Раскрасневшаяся от колдовства и напряжения, растрёпанная и рассерженная, она совершенно перестала бояться, и решила, что за жизнь Шеридана в случае чего будет сражаться.

— Шеридан точно погибнет, если не взять заказчика, только в следующий раз заказчик учтёт ошибки и на помощь никто не явится, — спокойно продолжил Дормер, зрачки которого неожиданно сузились, превратившись в щёлки, как у кошки, а затем, расширились, затопив всю радужку, — Вы мне угрожаете? — вдруг улыбнувшись спросил он, глядя на огненную сферу, в руке Голди.

В этот момент, не разрушая купола, в подземелье с хлопком начали открываться штатные порталы, из которых появлялись маги в форме дознавателей.

На всех лежащих на полу магов были надеты блокаторы, а на Шеридана была накидана дюжина стандартных восстанавливающих заклинаний, после чего он был порталом перенесен из подземелья. Голди под руку проводили обратно в дом и, взяв показания, отпустили.

Глава 9

Обведя взглядом комнату по кругу несколько раз, Голди взглянула на свои чемоданы и дорожную сумку. И как она только ухитрилась за пару месяцев разжиться таким скарбом? Конечно, она не планировала надолго оставаться в особняке, однако уходить всё же пришлось неожиданно. Не надо было бы быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — граф уволит её без рекомендаций. Вряд ли его аристократическое сердце смогло бы смягчить то обстоятельство, что Голди крепко перенервничала и испугалась.

Ну и лицо у него было! Как будто по голове его ударил не пол, а лично Голди. В общем ожидать милостей, или личного пинка от хозяина — Голди не собиралась. Поэтому ещё раз тяжело вздохнув, она подхватила чемоданы и повесила на плечо дорожную сумку. До города её обещал довезти штатный кучер. Осталось дотащить всё это безобразие до экипажа.

…

— Спасибо, друг! — С чувством поблагодарил Шеридан вошедшего в палату Дормера.

— Все благодарности, чокнутой Терре Баф. Это она заставила меня воспользоваться личным ключом. К слову, как ты мог перепутать и повесить на неё не маяк, а приёмник? — возмутился Дормер, — Мне пришлось написать в отчёте, что я вынимал тебя по нашей личной линии.

Шеридан смотрел растеряно, а потом ответил:

— Я ничего не путал. Во время процесса я постоянно отслеживал её по маяку, а потом по нему же нашел её в карцере. Как она сейчас?

Дормер сердито свёл в брови.

— Я передам её в отдел. Или сам допрошу.

— Не вздумай! — Шеридан привстал на локти, — Меня выписывают через пару дней. Я заберу её и сам разберусь с этим.

— А если твоё исчезновение организовали через неё? Сначала я думал, что она просто бездарный стихийник, а теперь мне кажется, что она несколько раз пыталась вывести меня из строя.

— Но мы оба всё ещё живы, — улыбнулся Шеридан.

— Потому что она бездарный стихийник, — хмыкнул Дормер, — и это не отменяет того, что ты снова можешь оказаться из-за неё в беде.

— Ты делаешь такие выводы, потому что ты балбес, Аарон, ты даже не попытался узнать что-то о человеке, который спас тебе жизнь. И бьюсь об заклад, ты даже имени её полного не знаешь — я уж молчу про то, что ты не собираешься её благодарить. А перестроить маяк Голди Баф смогла, потому что Грэйс Баффлстоун закончила Высшую МагЮридическую академию при королевском суде. И на суде тебя защищал обвинитель по особо тяжким преступлениям. Причины её поступка мне неизвестны, но будь любезен — уважь человека, который спас наши жизни и ещё пару дней присмотри за ней. Я заберу её сразу… как только смогу. — Сказал Шеридан и Дормер окинул его понимающим взглядом, ведь тот был почти полностью перебинтован, а некоторые повязки до сих пор кровоточили.

— Сильно… досталось? — спросил единственное, что пришло в голову Дормер, который совсем не умел выражать сочувствие, хоть внутри себя крепко переживал.

— Бывало и хуже, — ободряюще ответил Шеридан и попытался улыбнуться, чтобы его слова выглядели правдоподобными, — Удалось что-то выяснить? — С надеждой спросил он.

Дормер задумчиво взглянул другу в глаза, и не сразу ответил:

— Один из задержанных, оказался помощником Стредфорда, однако при задержании, он заявил, что уже несколько лет не работает на него, затем неожиданно скончался в камере. — Шеридан опустил взгляд и нахмурил лоб. — Но тебе не стоит переживать, брат, — Улыбнувшись продолжил Дормер, и щёлкнув пальцем, сотворил видимыми глазу, сразу семь маячков, — Все сигналки мои личные. Вон та, что справа — захлопывает любые порталы, кроме служебных. Самая первая — раз в час автоматически оповещает о твоём местоположении. Вторая подаёт сигнал, если ты потеряешь сознание. Остальные — на случай, если первые три не сработают.

— Дормер, ты рехнулся? — Шеридан поднял удивлённый взгляд и с ужасом осматривал намертво вплетённые в его ауру сигнальные маячки, — Убери, хотя бы половину, я похож на служебный сундук с артефактами!

— Нет, — отрезал Дормрер.

…

Подъезжающий к особняку граф, имел счастье снова наблюдать удручающе прекрасную картину.

Служанка, которая подожгла ему дверь из красного дерева, угрожала и чуть не убила — складывала свои чемоданы в его собственный экипаж и, поторопившись, зацепилась юбкой об откинутую подножку. А затем, заметив графа, суетливо пыталась выдернуть её.

Дормер не торопясь покинул свой фаэтон и обойдя собственную карету, облокотился локтём на корпус и сказал:

— Куда это ты собралась, дорогуша?

Голди от неожиданности подпрыгнула и чуть не ударила его головой в подбородок:

— Так я же… уволена… — пролепетала она.

— С чего это ты… решила? — передразнил Дормер, вспоминая Шеридана и его просьбу.

— Я… подожгла Вам дверь из красного дерева… — промямлила Голди.

— Вычту из твоей зарплаты, — оскалился Дормер.

— Я хамила Вам и угрожала, — скептически добавила она.

— Я не злопамятен, — выпучили глаза он.

— Из-за меня Вы чуть не погибли, — подвела черту Голди.

— В дом. Живо, — прошипел Дормер, правой рукой, подхватив все её чемоданы, а левой крепко придерживая её за локоть.

Доведя пленницу до кабинета, Дормер пару раз прередёрнул плечами, рассматривая дверь и со всей серьёзностью размышляя о том, что решение оставить на пару дней девчонку — может очень дорого ему стоить.

— Сядь в кресло, — приказал он.

Когда Голди прошла в глубь кабинета и присела на гостевое кресло, вперив немигающий взгляд в графа, он продолжил:

Конец ознакомительного фрагмента.