Счастье малое, домашнее

Арина Ларина, 2015

Не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку – фенека, того самого пустынного лиса, который учил Маленького Принца быть в ответе за тех, кого приручил, презентовала Ольге Викторовне очередная девица сына Коленьки. Зачем? Чтобы подольститься к его маме и надёжно укорениться в их состоятельной семье. Коля маму не расстроил, с девицей быстро расстался. А вот мама с экзотическим мимишкой расставаться не собиралась. Ему же нужны внимание, любовь и ласка! Кому – сыну или питомцу – маменька уточнять не стала, подыскивая няньку: молодую, образованную и красивую. И вот в дверь их дома позвонила стройная блондинка…

Глава 5

Огромное зеркало в холле отражало обилие золотых шалобушек, завитушек, обильно усеивавших стену, громадную хрустально-золотую музейную люстру, вычурный фонтанчик и хрупкую блондинку на фоне этого варварского великолепия.

— Маша, ты скоро? — пробасил мужской голос из глубин дома. — Мы должны приехать вовремя.

Маша, не реагируя на призывы, задумчиво разглядывала своё отражение, стараясь отвлечься от обилия золота за спиной и сфокусироваться на платье. Платье было чудесным — жемчужно-серый атлас с юбкой в пол, небольшое декольте и минимум деталей. Цвет материала необыкновенно шёл её огромным серо-голубым глазам, подчёркивая фарфоровую нежность кожи. Девушка была худенькой, высокой, с лебединой шеей и изящными руками. Не писаная красавица, такая, чтобы все безоговорочно падали в обморок, но эффектная, яркая, сразу притягивавшая взгляд.

Она всегда знала себе цену. Натуральная блондинка с хорошей фигурой — это уже девяносто процентов успеха. Любой знает, что основной капитал девушки — её внешность. А Маша плюс ко всему была ещё и умной. Получив высшее образование, она внезапно обнаружила, что инженер — это не совсем то, что ей нужно в жизни. Работа в КБ на заводе надоела ей довольно быстро, это была каторга, а не работа. Никакого полёта, сплошная рутина. А Маша была создана не для рутины. Она обожала и умела общаться с людьми, умела подать себя, заинтересовать собеседника — но кому это надо, если ты всего лишь инженер. Мария сориентировалась моментально. Уволившись, она перешла в риелторскую фирму, где уже через год сделала неплохую карьеру. Зарабатывала она много, даже очень много, работу любила, получала от жизни удовольствие и легко плыла по течению, пока её не вынесло на скалу по имени Александр. Вернее даже, не вынесло, а со всей дури шандарахнуло так, что искры из глаз посыпались.

Маша, как и любая красивая девушка, ждала необыкновенной любви и восхитительного принца. Такого, чтобы дух захватывало, чтобы сердце сладко замирало и сознание туманилось при звуках его голоса. Никакой другой Машу не интересовал, поскольку она сама была всем принцессам принцесса. Работа риелтором давала богатейшее поле для поиска. Вернее, не для поиска, а для плодотворного ожидания. Сама Мария никого искать не собиралась. Ещё чего не хватало! Ей и одной было не так уж плохо. Замуж она не хотела, торопиться было некуда и незачем. А вот кавалеры роились вокруг, как шмели над июльским лугом. И не какие-то там среднестатистические граждане, а очень даже состоятельные, солидные мужчины.

— Маруська, у тебя Клондайк натуральный, — завистливо сопела подруга Наталья. — На любой вкус и цвет. И главное — все при деньгах. Вот я, не подумай, не корыстная, но точно могу сказать, что мужчина без денег — это баба. Настоящий мужик всегда заработает.

Сама Наталья «настоящего» найти никак не могла. Нашёлся, правда, один «ненастоящий», который умудрился заделать восемнадцатилетней Наташке ребёнка. Красивые ухаживания плавно перетекли в бытовую неустроенность и в ней же и захлебнулись. Муж оповестил молодую мать, что она не оправдала его надежд, и свалил в счастливое будущее. Поэтому последние шесть лет Наташка мужчин презирала, но при этом неустанно искала отца для ребёнка и мужика для себя. Получалось так себе.

— Я слишком хороша, чтобы на мне жениться, — вздыхала Наталья. Она действительно была миловидной брюнеткой с хорошей фигуркой, этакой куколкой-хохотушкой, которую мужчины не воспринимали всерьёз. Кавалеры у Натальи были, а вот мужа так среди них и не нашлось. Поэтому она периодически нахально напрашивалась вместе с Машей на просмотры квартир, изображая «помощника риелтора». Мария, правда, на подругу жутко злилась, так как та на встречах мешала и превращала их в натуральный балаган под названием «у вас товар, у нас купец». Среди Марусиных клиентов Наталья свою судьбу пока не нашла, но зато была свято убеждена, что подруга не понимает своего счастья.

— У тебя этих принцев — лопатой греби! Маруська, ты своё счастье профукаешь! — ныла Наташка. — Богатые, знаменитые, их надо подталкивать к правильному выбору спутницы жизни, а ты им только какую-то чужую недвижимость за процент втюхиваешь!

Маша была убеждена, что счастье профукать нельзя. То, которое предназначено именно тебе, мимо не пролетит. Пузатые, лысые, чванливые, похотливые и прочие клиенты, пусть даже и олигархи, её не интересовали. Клиенты вообще нужны были Марии Ландышевой исключительно в качестве покупателей, а принц — он сам найдётся, когда придёт время. Ей было всего двадцать шесть лет, поэтому времени имелся вагон. Куда торопиться?

С Александром она познакомилась в аэропорту. Маша летела в командировку, Александр — тоже. Высоченный, налысо бритый красавец со скульптурным торсом и пронзительно-голубыми глазами. Мышцы бугрились под тонкой шёлковой рубахой, ледяной королевский взгляд из-под полуопущенных век, подбородок с ямочкой, голос, от которого у Маруси свело позвоночник и в животе что-то ухнулось вниз. На него смотрели все — холёные пассажирки в вип-зале, сотрудницы аэропорта и даже мужики.

Бог. Просто Бог. Древнегреческий, неземной, фантастический.

Она даже не сразу поняла, что этот киношный красавец обращается именно к ней.

— Что? — пролепетала Маруся, ощущая, как краска заливает не только щёки, но и весь организм до самых пальцев ног. Следом за стыдливым румянцем толпой неслись мурашки.

— Хотите кофе? — повторил полубог с галантным поклоном. При этом и интонации, и выражение лица у него были такими, словно он не вопрос задавал, а констатировал факт.

Маруся покорно кивнула, судорожно сглотнув, и послушно поднялась. Александр почти ничего не говорил, лишь смотрел на неё. Никогда в жизни на Марусю мужчины так не смотрели. То есть смотрели-то по-всякому, но вот именно так, чтобы даже дыхание густело и застревало в груди, — никогда. Привыкшая к вниманию противоположного пола, девушка обычно снисходительно принимала ухаживания редких счастливчиков, которые её устраивали. Она никогда не робела, не стеснялась, легко давала от ворот поворот и крайне редко шла на основательное сближение. Как говорила Наталья, мужчину можно допустить до тела, но нельзя позволять ему лезть в душу, если у тебя нет на него серьёзных планов. Планов у Маруси никогда и ни на кого не было. Она была почти равнодушна к мужчинам, потому что они были ей малоинтересны. Ведь заранее ясно, чего они хотят. Хотели все одного и того же. Никакого разнообразия. Просто самцы с рефлексами, одинаково предсказуемые и целеустремлённые в своём желании.

И тут вдруг такая странная реакция. Маруся не понимала, что с ней происходит. Да, она ждала сильного, необыкновенного, который будет долго и старательно её завоёвывать. А что вышло в итоге? Да она готова была сдаться без боя. Маша в ужасе представляла, как по её лбу ползёт бегущая строка, в которой перечислено всё, на что она готова ради этого потрясающего мужчины. Он-то к такому привык, а Маруся — нет.

Она изо всех сил хорохорилась, стараясь дать понять, что это просто кофе и ничего больше. Мол, ей всё остальное неинтересно, и вообще — он сам пригласил… Александр смотрел на неё молча, в углах его полных губ словно таилась усмешка победителя, а тяжёлый, пробирающий до позвоночника взгляд размазывал Марусину самоуверенность, как масло по горячей сковородке.

В тот раз они обменялись именами и телефонами. Знакомство состоялось, но как-то внезапно прервалось, так как у Александра объявили посадку. Они летели в разные места разными рейсами.

Маша едва не расплакалась, когда он, махнув рукой на прощание, ушёл. И даже ни разу не оглянулся.

Сутки Маруся сходила с ума, едва не завалила сделку и вообще вела себя как озабоченный хомяк перед зимовкой. Она была сосредоточена, самоуглубленна и слабо вменяема. То ли Александр оказался тем самым «мужчиной мечты», то ли просто у Маруси давно никого не было, и все её реакции стали лишь плодом взбунтовавшейся физиологии, так или иначе — она совершенно сошла с ума. Еда в горло не лезла, сон не шёл, она бредила его голубым насмешливым взглядом из-под тяжёлых век, его ямочкой на подбородке, его обволакивающим голосом.

На вторые сутки она стала подумывать, а не позвонить ли первой. Но это было бы… унизительно. Да-да, унизительно. Девушка не должна напрашиваться. Он должен сам.

Видимо, Александр был не в курсе, что что-то такое ей должен, поскольку он не звонил и не писал.

— Что-то ты хреново выглядишь, — сообщил Марусе начальник. С некоторых пор, после того как шеф получил «полный отлуп» от хорошенькой сотрудницы, у них установились доверительные, почти дружеские отношения. Босс Марусю зауважал за принципы, а Маруся его — за ненавязчивость и понятливость. Большинство мужчин, услышав от дамы решительное «нет», недоумевают, не верят своим ушам и долгое время бьются лбом в закрытые ворота, не желая поверить, что им отказали. Машино начальство оказалось понятливее. Нет так нет.

— Жизнь тяжёлая, — отмахнулась от сочувственного взгляда директора Маруся.

— Влюбилась, — понимающе хмыкнул шеф.

— Иди в баню, — насупилась Маша. — Не лезь в душу.

— Ясно, влюбилась, — удовлетворённо гоготнул отвергнутый некогда кавалер. — Вот, Маня, отольются теперь тебе мои слёзы. Я так хотел, так хотел, а ты меня обломала!

— А ты плакал?

— Нет. Мужчины не плачут, — заржало начальство. — Ладно, не кисни. Перевернётся и на твоей улице грузовик с принцами, подберёшь себе что-нибудь.

Эсэмэска от Александра пришла через два дня, когда Маруся уже устала плакать в подушку и бороться с собственной гордостью. Гордость по истечении двух суток явно проигрывала.

«Хочу тебя», — высветил экран смартфона. Отправителем значился Александр.

Никогда в жизни Марусю так не накрывало от пары слов. Тем более — написанных. Ладно бы ещё сказаны они были страстным, хрипловатым шёпотом. Так ведь нет, просто буквы, а у неё и давление подскочило, и сама она подпрыгнула, и руки затряслись.

Если бы такое написал кто-то другой, она бы лишь презрительно фыркнула и процедила, что за девушкой нужно уметь ухаживать, нужно уметь очаровывать, что женщина любит ушами и бла-бла-бла. А тут случилось невероятное. Отдышавшись после водопада обрушившихся на неё эмоций, Маруся бросилась отстукивать в ответ: «Я тоже хочу тебя». А что такого? Взрослые люди. К чему всякие ненужные ужимки, прыжки и танцы с бубном, если крышу сносит? Наверное, Александр тоже сходил с ума эти два дня, как и она…

Маша отправила своё признание, одновременно получив ещё одну эсэмэску от своего полубога:

«Увидеть. Хочу тебя увидеть. Извини, сорвалось сообщение».

— Ммм, — простонала Маша, рухнув на кровать. — Какая я дура! Кошмар!

Телефон, брошенный на стол, снова завибрировал. У неё даже не было сил посмотреть, как Александр отреагировал на столь смелое послание. Щёки полыхали, руки тряслись, а в голове что-то гулко бухало по вискам. Очень хотелось взвыть громко-громко.

Но эсэмэску она всё же прочла.

«Считай, что второго сообщения не было. Пиши адрес».

Вот так банально. Диктуйте — выезжаем. Тоже мне, пожарный.

Маша угрюмо уставилась в окно. Сама виновата — всё испортила. Какая теперь романтика? А без романтики оно ей надо?

Наверное, всё же надо, потому что руки так и чесались написать запрошенный адрес. Но мозг категорически возражал.

Через пять минут Марусиных метаний телефон зазвонил. Ладошки мигом вспотели, в животе снова что-то ухнуло вниз, дыхание застряло ватным комком в пересохшем горле.

— Маша? — Он даже не стал здороваться, выдохнув в трубку её имя таким голосом, что у неё моментально подкосились ноги.

Даже если бы Маруся и захотела что-то ответить, то не смогла бы — язык онемел, разум отключился.

— Я не могу есть, не могу спать, я не могу не думать о тебе. Я каждую секунду схожу с ума, я брежу тобой…

Наверное, он говорил это всем своим девушкам. Хотя такой мог вообще ничего не говорить, а лишь лениво выкрикивать «следующая» — и всё равно претенденток было бы море. Можно было ещё гордо отказаться.

Но она не смогла, лишь хрипло продиктовав свой адрес.

Никогда в жизни Мария Ландышева не думала, что может купиться на какие-то киношные розовые сопли, на завлекалочки для девочек. Она считала себя женщиной взрослой, адекватной, взвешенной, поэтому все мужские обещания и красивые жесты делила на десять. На пути к вожделенной постели рыцари готовы стоять на ушах и подпрыгивать до неба за обещанной луной, но потом их прыгучесть резко падает до нуля. Все эти корзины роз, страстные речи и прочие всплески тестостероновой активности ничего не стоили и не значили. Маруся считала это всё примитивным и банальным. Настоящий мужчина должен уметь удивлять и поражать так, чтобы потом было о чём вспомнить.

Александр умудрился её поразить, не совершив ничего экстраординарного. Он подхватил Машу на руки, отнёс к машине, запихнул в салон, где стояла та самая банальная корзина роз, и отвёз к себе. Всё. На этом романтика закончилась. Он был хозяином, завоевателем, властным и категоричным. Мужчиной в полном смысле этого слова — деспотичным и жёстким.

Бритый дикий викинг с голубыми глазами.

Как часто девушкам нравятся брутальные, жёсткие мачо! Наивным барышням отчего-то кажется, что эти дикие тигры, которых все побаиваются, станут в их нежных ручках покорными котятами. Хоть бы подумали, с чего вдруг битые жизнью мужики на их избранника смотрят снизу вверх, а партнёры по бизнесу считаются с его железной хваткой. Не получится такого ни укротить, ни обуздать. И не выйдет из него никакого ручного питомца. Сколько волка ни корми — он в лес смотрит. Проще говоря, сколько его ни ублажай — будешь ходить по струнке, как и все остальные. Возможно, какое-то недолгое время он и будет идти на уступки, чтобы добиться своего, но потом непременно покажет зубы.

Александр ухаживал красиво. Каждый день цветы, рестораны, как в кино. Сумасшедшие ночи с ним и томительные дни без него. Маша потеряла счёт времени, полностью погрузившись в новое, безумное чувство. Это не была любовь, это была страсть — сумасшедшая, невероятная. Но он так и не стал её принцем. Королём — да. Довольно быстро выяснилось, что перечить Александру нельзя. То есть даже обсуждать нельзя. Можно только соглашаться, причём желательно сразу. А просьбы выполнять бегом. Нет, он ничего не требовал, не повышал на Машу голос, но она в один прекрасный день вдруг поняла, что элементарно боится своего викинга. Если что-то вдруг было не так, как хотелось Александру, его взгляд леденел, губы сжимались, и Маруся пугалась едва ли не до обморока. Нет, она не боялась его потерять, не боялась поссориться. Она просто боялась самого Сашу, ощущая себя чуть ли не бесправной крепостной. Он был её наркотиком, её безумием и её наказанием…

— Хрень какая-то, — печально констатировала Наташка, когда подруга невнятно попыталась поделиться с ней переживаниями. — Ты уверена, что не с жиру бесишься? У тебя не мужик, а ходячий секс. Ему вслед все девицы головы сворачивают. Даже у меня слюни потекли. Да пусть хоть на одной ножке заставляет прыгать или на пузе ползать. Я б и поползла. Ещё бы и спасибо сказала.

— Бестолочь ты, Ната, — отмахнулась Маша. — Ты не понимаешь, что это такое. Да, руку ни разу не поднял, но он так смотрит…

— Как? — задышала Наталья, закатив глаза. — Как он смотрит? О, я как только представляю, как он злится, у меня голова кружится. И ведь у меня сейчас есть мужчина, между прочим. Так вот я бы его на твоего Сашу махнула не глядя.

Гриша, вышеупомянутый мужчина, попал в цепкие Наташкины руки благодаря голосу. «Эротическому», — как любила говорить Наталья. Он был владельцем оптовой фирмы, закупавшей в Натальиной конторе оборудование. И так сложилось, что его менеджером стала именно Ната. Впервые услышав его голос, очумевшая от бесплодных поисков мужа барышня твёрдо решила, что это судьба. Их роман начался по телефону и едва не закончился при первой встрече. Наталья ожидала увидеть мачо под стать голосу, а получила тощего усача довольно средней наружности.

— Ничего, — не стала унывать Ната. — Так-то он хороший, покладистый, а голос всё равно при нём. Ночью в темноте и не видно, к чему этот голос прилагается.

В общем, теперь она готова была поменяться.

Маруся грустно усмехнулась. Подруга просто не понимала, о чём говорит. Маша и сама буквально недавно ничего этого не замечала, а сейчас словно проснулась.

— Ты хочешь его бросить? — потребовала определённости Наталья.

— Ты что?! — замотала головой Маша. От одной мысли о том, что Саши в её жизни больше не будет, у неё учащался пульс. — Нет, я не могу без него. Я хочу его изменить.

Каким образом она собиралась изменять тридцатипятилетнего воротилу, которого партнёры по бизнесу незатейливо сравнивали с аллигатором и асфальтовым катком, Маруся не задумывалась. Просто хотела, чтобы он вдруг в одночасье стал нежным и ласковым.

Ни того, ни другого Саша не умел. Он брал то, что считал нужным, командовал, властвовал и, наверное, по-своему Марусю любил. Но очень сильно «по-своему». И Маше вдруг стало казаться, что она от этой его тяжёлой, как бетонная плита, любви начала уставать.

— Почему серое? — Александр спускался по лестнице в идеально отпаренном смокинге. Как всегда — бесподобный, несравненный, великолепный. От него снова кружилась голова. Правильно говорят: любовь зла. Марусина любовь была просто-таки садистской.

Нет, Саша не восхитился, не охнул, даже взглядом не показал, что ему нравится её наряд.

Он молча подошёл, прижал Машу к стене и впился в губы. После чего спокойно отстранился и сообщил:

— Я просил красное. На тебя все должны смотреть.

— Но, Саша, это слишком броско. Я не хочу…

— Я хочу, — безапелляционно оборвал он девушку, глядя мимо и поправляя галстук. — Бегом. Надень то, которое я тебе подарил.

— Хорошо, — тихо прошептала Маруся, едва не расплакавшись.

Это был единственный человек на земле, который смел так с ней разговаривать. Таким ужасным, хозяйским тоном. И она терпела. А почему, собственно?

— Саша. — Она вдруг остановилась на середине лестницы и обернулась. — А если я не надену…

Тут Марусин голос трусливо дрогнул, но она всё же договорила:

–… если я не хочу надевать то платье?

Александр буквально пригвоздил её взглядом, как бабочку булавкой.

— Не наденешь? — с лёгким удивлением переспросил он. Всё ещё спокойно, почти равнодушно.

— Да. Если я не хочу делать то, что ты говоришь. — Маша чуть-чуть осмелела. А вдруг что-то в их отношениях ещё можно исправить. Ведь она не бессловесная скотина, чтобы ею так помыкали. Вдруг она может…

Додумать мысль девушка не успела. Александр в одно мгновение оказался рядом, стиснул её тонкую шею железными пальцами и прошипел:

— Не советую со мной спорить.

После чего так же резко отпустил её, отряхнул руки и, насвистывая, сбежал вниз, бросив через плечо:

— У тебя пятнадцать минут.

В совершенно полуобморочном состоянии Маруся поплелась переодеваться.

Наверное, чего-то подобного она и боялась, подсознательно подозревая, что до рукоприкладства однажды дойдёт. Но теперь, когда всё случилось, ей хотелось умереть. А ещё отключить мозг и не думать, как теперь быть.

Через пятнадцать минут она мышью нырнула в машину.

— Вот и молодец, — словно собаку, которая принесла хозяину тапочки, похвалил её Саша. Холодным, удовлетворённым тоном.

И Маруся отчётливо поняла, что любовь умерла. Растаяла. Испарилась. Не было больше никаких чувств, кроме страха.

Она никогда в жизни не боялась мужчин, а сейчас была напугана до полусмерти.