Когда меняются мечты

Арина Панкова

Когда меняется мечта – меняется человек.В книге прослеживается жизнь простой деревенской девушки – Кристины, которая под влиянием людей и обстоятельств меняла свою мечту и себя.И жизнь «мажора» Тимофея, его становление как мужчины. И как он не хотел менять свою мечту.

Кристина

Глава 4

Квартира, в которую Тимофей меня привез, находилась на втором этаже типовой хрущёвке. Но вот сама квартира оказалась совсем нетиповой. Там была сделана перепланировка, в которую входило: объединение туалета и ванны в единый сантехнический узел для увеличения кухни; создание одной просторной жилой комнаты из двух смежных. Так же был сделан неплохой ремонт: навесные потолки, ковровые покрытия, установлена современная мебель.

— Итак, квартиру ты мне показал, что будем делать дальше? — спросила я у Тимофея.

— Даже не знаю! — лукаво ответил Тимофей, протягивая ко мне руки.

— Раз ты не знаешь, — отстранившись от него, сказала я. — Предложу я: давай сначала поедим, ополоснемся и вздремнем. Я всё-таки уже не молодуха, устала от бессонной ночи.

— Крис, это смешно. Ты всего лишь на четыре года меня старше, хватит прибедняться. Но с другой стороны ты права я тоже сейчас, что-нибудь перекусил. Ну и помыться не мешало бы. Пошли на кухню посмотрим, что у меня там есть.

Мы перешли на кухню. Там Тимофей поставил чайник, вытащил из холодильника: сыр, колбасу, банку шпрот.

— Извини, всё что есть. Я в квартире почти не бываю. Питаюсь в офисной столовой, — оправдался Тимофей.

— Ничего, сойдет, — сказала я.

И помогла ему сделать горячие бутерброды. Мы молча поели. Затем взяв чистое нижнее белье из своей сумочки и предложенный юношей халат, я отправилась в ванную.

Вернувшись из неё, я застала Тимофея сидящим на разложенном для меня диване и смотревшим телевизор невидящим взглядом, его мысли были где-то далеко. При моем появлении он долгим пристальным взглядом посмотрел на меня. Под этим взглядом мне стало как то не по себе. И я с вызовом спросила:

— Что ты так на меня смотришь?

— Это точно ты Крис? Я просто не могу в это поверить.

— Слушай, мне тоже всё это кажется маловероятным, но как не странно, это всё же я. Только я тебя умоляю Тим. До всех выяснений обстоятельств, дай мне поспать. Я просто вырубаюсь.

— Да, конечно. Извини. Я тебе тут диван разложил, — сказал Тимофей, вставая и выключая телевизор.

— Ты не отвернешься? — спросила я, краснея. — Халат надо снять.

— Крис я уже тебя….

— Знаю, знаю. Но давай сейчас об этом не будем. Просто отвернись, я лягу.

— Пожалуйста, — сказал Тимофей с улыбкой и повернулся ко мне спиной.

Воспользовавшись моментом, я сняла халат и юркнула под одеяло, плотно закутавшись в него.

— А ты спать не будешь, — спросила я.

— Не знаю. Пока не могу. Мне надо подумать, — ответил Тим, не оборачиваясь. — Я пойду пока на кухню. Спи, — и вышел.

Я пожала плечами, положила голову на подушку и вырубилась.

Когда проснулась, то сначала не сразу поняла, где нахожусь. Обводя взором комнату, которая за счет занавешенных окон была в полумраке, я наткнулась на ожидающие моего пробуждения глаза Тимофея. Резко села окончательно просыпаясь, при этом одеяло слезло и обнажило мое тело в нижнем белье.

— Отвернись! — прокричала я Тимофею, судорожно пытаясь натянуть одеяло до самой шеи.

— Крис. Это действительно смешно. Я видел тебя обнаженной несколько раз. Тебе нечего стесняться, — сказал Тимофей улыбаясь.

— Ну, когда это было, — протянула я.

— Что?

— Я имею в виду, что тогда мне было двадцать три, и я ещё не рожала…

— У тебя есть ребенок? — спросил Тимофей, резко вставая с кровати, он явно был в шоке от моих слов.

— Умер, — ответила я скорбно.

Я опустила голову, на меня нахлынули воспоминания. Но взяв себя в руки, я с вызовом продолжила:

— А ты думаешь, почему я говорила, что ничего не изменилось, а лишь усугубилось. Да я старше тебя всего на четыре года, но так же как шесть лет назад в общаге скажу, это лишь по паспорту. По жизненному опыту на все сорок четыре. Ты по сравнению со мной мальчик, Тим. Наивный двадцатипятилетний мальчик. Что тебя удалось пережить в жизни? Я думаю ничего такого значительного, выбивающего тебя из колеи. А я уже была замужем, дважды. Похоронила своего ребенка…

И я, закрыв лицо руками, заплакала. Не смогла больше сдерживаться. Сквозь рыдания я почувствовала, как Тимофей сел со мною рядом и обнял меня. Я инстинктивно прильнула к нему. Он, поглаживая меня по спине тихо шептал:

— Тихо, девочка. Тихо.

Эти действия заимели свои результаты. Я успокоилась и, отстранившись от Тимофея произнесла:

— Извини. Я думала, что у меня всё уже отболело, но оказывается ещё не до конца. И ты тут со своей девочкой. Я не девочка Тим, мне тридцать.

— Двадцать девять, Крис.

— Хорошо, пусть будет двадцать девять, это не меняет главного. А главное то, что я старая для тебя. У меня уже седые волосы!

— Седые? — спросил Тимофей, вставая с дивана.

— Да. Я недавно выдернула два седых волоска.

— Ну и что. Это не говорит о том, что ты старая. Ты взрослая женщина Крис, в самом соку, — сказал Тимофей, присев на корточки возле дивана, и пристально смотря мне глаза, спросил: — Ты после потери ребенка к психологу обращалась?

— Ты знаешь, психушки мне было достаточно, — ответила я, совершенно не думая, осознав сказанное, прикрыла рот рукой и посмотрела на реакцию Тимофея.

А её не было, юноша совершенно спокойно сказал:

— Ну, это понятно.

— Что понятно? — спросила я, и, соскочив с дивана, добавила: — Всё я и так слишком много сказала. Мне пора.

И стала судорожно искать свою одежду.

— Можешь не искать, — сказал Тимофей спокойно. — Она в стирке.

— Нормально, — отреагировала я, и как вкопанная стала стоять посередине комнаты в нижнем белье, под гипнотизирующим взглядом Тимофея.

— Подойди ко мне Крис, — сказал он властно как когда-то двенадцать лет назад.

— Тимофей, не надо. Прошу давай не будем ворошить прошлое. Просто встретились, поговорили и разошлись.

— Почему ты не хочешь всё вспомнить, Крис?

— Просто не хочу, мне неприятно.

— А я хочу.

— Но зачем?

— Затем, что бы извиниться для начала, — сказал Тимофей, и немного подумав, продолжил: — Ты права Крис я мало, что пережил в этой жизни. Но то, что произошло между нами двенадцать лет назад, гложет меня до сих пор. Как сказал мой психолог: этот неразрешенный конфликт в моем пубертатном периоде не дает мне нормально жить во взрослой жизни. Понимаешь? Ты мне снишься, почти каждую ночь. Я ищу тебя во сне и не нахожу. Просыпаюсь весь в слезах и соплях.

— Чувство вины тебя гложет?

— Да оно и еще, а что если….

— Что если Тим?

— Крис, одень халат и приходи на кухню, а то сейчас произойдёт то, что произошло двенадцать лет назад.

— Изнасилуешь меня?

— Это произошло почти Крис, — и вышел из комнаты.

Я одела халат и вошла на кухню, где Тимофей поджидал меня за накрытым столом

— Долго спишь, — пробурчал он. — Я пока ты дрыхла в магазин сгонял и картошечку пожарил. Будешь?

— Безо всяких сомнений, — ответила я, усаживаясь за стол. — А ты, оказывается, радушный хозяин.

— У русских это в крови.

— Согласна, — пробурчала я с набитым ртом. — Да картошечка с грибочками у тебя удалась. А не рановато ли?

— Время пять часов.

— Офигеть.

— А я о чем. Долго спишь.

— Но я же сказала, что я старая.

— Крис хватит, — окликнул меня Тимофей.

После этого мы молча доели обед. Не сговариваясь, так же молча убрали со стола и помыли посуду. Прошли в комнату. Я села на диван, он на кровать. Молчание затянулось. Я первая нарушила его словами:

— Что там у тебя за чувство вины?

— А говорила, что не хочешь ворошить прошлое, — сказал Тимофей улыбаясь.

— Ты первый начал, тебе и продолжать.

— Ну, да, — протянул Тимофей, потом после долгих размышлений продолжил: — Я не знаю, что и сказать Крис. Я никак не мог представить, что вот так спокойно смогу разговаривать с тобой после того, что было. Я думал все эти годы, что ты возненавидела меня. Ещё раз Крис, ты прости, за эгоизм, несдержанность. Но Крис, ты старше меня и я никак не мог предположить, что ты по факту невинна, в прямом и переносном смысле. Как? Расскажи, как так вышло? Для меня это до сих пор загадка!

Конец ознакомительного фрагмента.