Иллюзия истины

Арина Ферзен (2024)

Сергей — известный музыкант, чья группа переживает вторую волну популярности. Его романтическая натура постоянно сомневается и разрывается между женой Анной и случайно повстречавшаяся девушкой, в дальнейшем, совсем не случайно ставшей любовью всей жизни — Тоней. За образом обаятельного кумира никто не видит его ментальные проблемы и попытки разобраться с собой. Все изменит случай…

4 глава

— Ну, товарищ, приехали. — Новый знакомый отстегнул ремень безопасности и вышел из машины прямиком к багажнику.

— Слушай, может, помочь чем?

— Ящик пива возьми, я сейчас дом открою, поставишь на кухню. А с машиной твоей… Сейчас припаркую в гараж, думаю, поместится.

Жестом попросив ключи, Денис пошел в сторону дома.

В закатной тишине участок выглядел волшебно: одноэтажный дом из совсем новенького кирпича, красивый флюгер затейливой формы, газон, маленький фонтанчик, часть которого было видно даже из-за приоткрытой входной двери, много разных саженцев деревьев и кустарников.

— Так, ты давай все-таки продукты отнеси в дом, а я пока с машинами покопаюсь, приду, отметим знакомство. — Денис улыбнулся и ушел по механичьим делам.

Подошел к багажнику, и страх заставил сжать челюсть. Взяв оттуда ящик светлого пива, он опешил и чуть не разбил все эти бутылки.

За контейнером маринованного мяса лежало ружье, самое настоящее, которое было запачкано чем-то красным.

— Супер, связался с преступником, хорошее роуд-муви.

— Вы часто лезете ко всем со своей точкой зрения, навязывая ее? — Паша разжевал вопрос, чтобы точно получить ответ. Простая закономерность, требующая усилий.

— Часто. Всегда. Я не могу сказать себе: «Это не твое дело». И, как правило, страдаю от этого, но я стараюсь.

— Знаете, наступает всегда такая точка, когда ты говоришь: «Да мне вообще по…» — простите, — случайно вырвавшийся мат показался Павлу некомпетентным. — «Мне все равно».

— Да все же свои, что ты. Да, на три буквы я часто посылаю, но себе только учусь так говорить.

— Стремиться тоже хорошо, давайте еще раз, вслух скажите. Можно и матом.

Паша уселся, непрофессионально сдерживая смех. А Сережа словно в садике принялся так свободно выражаться, что заулыбался во весь рот.

— Так, не мое дело. Не мое дело, — шептал он себе под нос.

Ящик оказался из цельного дерева, того самого, от которого остаются занозы. Но вдруг оказалось, если двумя ладонями держишь этот тяжеленный ящик, с одним только намерением — не разбить бутылки, перестаешь переживать про щепки. Заноза — ерунда по сравнению с мутным знакомым с ружьем в багажнике.

Внутри дома было чисто, даже слишком, это первое, что бросилось в глаза. Либо хозяин был психом и драил все зубной щеткой, либо дом был совсем новый.

Сережа зашел чуть дальше кухни, и вторая версия полностью устранилась: на диване лежал скомканный плед, на стенах фотографии, статуэтки на шкафах, да и вообще все для того, чтобы стать синонимом уюта. Сережа отметил про себя, что такой интерьер ему очень нравится. После — перетащил пакет с продуктами и маринованное мясо из багажника и ружье его больше не волновало. Он решил походить и осмотреть дом, а заодно и фотографии поближе, чтобы развеять или подтвердить мысли, что сегодня будет ночевать с бандитом.

Фотографии были расположены в хронологическом порядке. В самом верхнем левом углу располагалось черно белое фото с малышом в смешном чепце, дальше около пяти фото из более старшего детства, преимущественно в пионерском галстуке, с горном и товарищами в таком же обмундировании; потом пара фото в армейском кителе, причем одна из фотографий наполовину была залита, наверное, кофе, но также заботливо помещенная в рамку. А дальше череда фото из девяностых годов: фото в костюме, фото с женщинами (должно быть, из университета, которое не пойми как оказалось не в том ряду), фото с машиной, с друзьями и далее из нулевых: со свадьбы, с детьми.

— Пионер всегда готов? — Сережа сделал салют и ждал реакции хозяина.

Денис молчаливо, но с широкой улыбкой показал то же самое.

— Готов, готов. Пойдем на веранду.

Сверчки уже начали шуметь, комары — садиться на руки и наслаждаться неудачными хлопками, даже несколько звезд уже виднелось в сумеречном небе. Городским жителям всегда удивительно слушать насекомых. Казалось бы, середина августа, а сверчки все еще как ранним летом. Сережа не стал вслух декламировать свои размышления. Будь Денис здешним коренным жителем, такие удивления будут выглядеть глупо и могут послужить какой-нибудь зацепкой в случае ссоры.

Мужчины сели за сервированный деревянный стол. Ужин сегодня выглядел так: бутылка пива, тарелка овощей по центру, сосиски и почему-то холодные макароны.

— Ну, за знакомство.

— А я не пью, извини.

— В завязке, что ли? Прокапанный? — с нотами насмешки и презрения спросил Денис.

— Ну… — Сережа не стал рассказывать про свои зависимости и недавно брошенные успокоительные, но врать у него получалось отменно, — в общем, да, знаешь, как-то и не тянет. Только безалкогольное иногда, но это прям когда скучаю по вкусу хмеля во рту. А так нет.

— И правильно, я тоже не пью крепкое, только вот пиво летом, но, думаю, можно себя побаловать.

Денис сделал глоток и снова принялся за беседу.

— Ты вообще куда ехал-то?

— Куда глаза глядят, я не решил.

— Круто, всегда хотел так же, понимаю.

— Так, мы выпили за знакомство, теперь давай познакомимся по-нормальному: где работаешь, что любишь, семья, истории из юности и детства, как говорится, ночь большая.

— А давай, я ландшафтный дизайнер, поэтому такое у меня тут уютное оформление. С женой в разводе, но мы хорошо общаемся. Сын есть, дурак дураком, родной лопух, короче, — мужчина достал сигарету и затянулся, — представляешь, женился в шестнадцать, да уехал во Владивосток, в училище. Люди взрослые, мне все равно. У меня тут свой бизнес, женщина да собака в городе.

— Я вначале думал, ты местный, хотя новый дом в эту картину вообще не вписался.

— Он действительно новый, участок старый. Я снес прошлый дом — надоел, выстроил заново красивый, даже вон фонтан и винная комната! Но этот я тебе в ознакомительных целях покажу, без дегустации.

— С радостью. — Сережа улыбнулся и чокнулся пивным стаканом с бутылкой собеседника.

Затем он рассказал о себе. Сережа никогда не понимал, что нужно рассказывать. Когда понять, что достаточно? И много других тонкостей, которые у других получались сами собой.

Это была такая словесная заготовка, которая могла показаться сыроватой, но искренней, и каждый раз оставалось надеяться на то, что собеседник не задаст никаких дополнительных вопросов. Эту ужасную привычку отчасти сформировали ненавистные фуршеты, куда, только закрепившись в шоубизе, приходилось ходить, чтобы обрастать полезными знакомствами. Прошло много лет, и Сережа сам стал таким полезным знакомством, но удивительный парадокс — на фуршеты он не ходил. Так где же их брать? Никто на этот вопрос не ответил.

— Как-то маловато. Расскажи, где поешь хоть, ну это ничего, ты не стесняйся.

— Да сто процентов знаете, сейчас. — Сережа откашлялся и начал напевать мелодию своей самой популярной песни. — Как-то так, это все знают, но мне порядком надоело. — Последние слова как раз и прозвучали как что-то лишнее, но это был тот момент, когда формальности не имели веса.

— Охереть, вот я помог. Я даже на концерте был, прикинь. А как же перед стадионом петь? — Денис пил уже третью бутылку и не выглядел особо пьяным, но это был тот градус кондиции, когда уже можно было делиться откровениями.

— Со страхом и мониторами в ушах, потом я вливаюсь. Опережаю вопросы, да, пишу сам.

— Респект. А жена че? Ты как-то не много про нее рассказал.

— Жена-жена, жаль, нет поговорки про жену, как про мужа, который объелся груш. Вся романтика исчезла. Взаимовыгодный обмен. А ты чего развелся? — когда разговор зашел про жену, челюсть сжималась, но Сережа старался не обращать внимание.

— Да, мы тоже, но я решил развестись, что держать друг друга? Причем без измен, и все хорошо. Даже созваниваемся иногда, а по праздникам стабильно.

Денис мыслил адекватно и вполне трезво, такие люди встречались довольно редко, поэтому это нельзя не отметить. Ему на вид лет пятьдесят, с хипстерской стрижкой: с маленьким пучком на голове, который часто развязывался туда-сюда. Очень подходящая небрежность. На левой руке у него хорошие часы с истертым ремешком, а на голове велосипедно-дачные солнечные очки. Как они появились при стиле Дениса — это загадка. Но даже несуразные очки каким-то образом вписывались в образ, создавая приятное впечатление.

— Откуда такая форма?

— Да, я раньше бодибилдингом занимался, как раз в нулевые примерно, качаться стал, пить эту… ну как его…

— Протеин.

— Да, протеин, да и все, сейчас иногда в качалку хожу по памяти, но без фанатизма. Культурист я, в общем.

— А ружье у тебя в багажнике откуда?

— А, — Денис рассмеялся, — ты испугался, что ли? Небось думаешь, я снайпер какой или бандит, а там тем более еще красные пятна какие-то.

Ветер подул на Сережу, и он почувствовал перегар от Дениса и все еще удивлялся его трезвости ума и юмора. Сережа утвердительно и робко мотнул головой.

— Не ерунда, братан, сейчас расскажу. Ружье мое, с лицензией, люблю по осени уток пострелять с друзьями, решил заранее начать готовиться.

Сережа как истинный любитель уток с замиранием сердца дослушивал такой противный, но все же детально важный разговор.

— Брал вещи из квартиры, которые сюда перевести нужно было, и, конечно же, ружье положил, ты вот знаешь, когда охота? А вот сейчас глянем, — Денис достал телефон и начал пытаться разблокировать его лицом. Выглядело очень комично, но Сережа героически держался, чтобы не рассмеяться. — Во, с четвертой субботы сентября. Это у нас примерно двадцатые числа. — Телефон теперь лежал экраном вниз на столе.

— Так вот, брал я ружье, не заметил ничего на нем. Пакую в багажник — испугался. Понюхал, а это аджика, представляешь? Помидор протек.

Сережа уже не сдержался и засмеялся, и от глупости, и от мнимого страха, терзающего его пару часов назад, и от необычайной легкости общения.

— Супер! А я надумал уже себе всякого, что ты и бандит, и все такое, дурак. — Он легонько стукнул себя по лбу и продолжил смеяться.

Денис отошел в дом, а Сергей вспомнил про телефон, точно такой же, как перед ним, только в кармане.

20 пропущенных: Аня.

3 сообщения: Аня.

21 пропущенный: Юра.

10 сообщений: Юра.

1 пропущенный: Тоня.

1 сообщение: Тоня. «Я дома, сладких снов)».

— Ну это совсем свинство, не сказать, где я, а то так и в розыск объявят.

Сережа встал из-за стола и впервые за вечер близко подошел к фонтану. Гудки.

— Алло.

— Ну наконец-то, я хоть уже и не на иголках, но ты дебил. Ты так нас напугал с Юрой. Хорошо хоть Тоню встретила, она мне сказала, где ты. Ты сейчас-то где, путешественник?

— С Денисом, познакомился сегодня, он мне помог машину довезти. Все окей.

— Ну и хорошо, удачи. Спокойной ночи.

Сережа не успел пофамильярничать в ответ, потому что уже положили трубку.

Второй, кому нужно было позвонить, — Юра. Этот звонок был тяжелее, особенно под грузом обиды сегодняшнего вечера в городе, тем не менее.

— Юра, Юра прости, что не ответил.

— Да ну тебя, Сереж.

В разговоре повисла пауза. В такие моменты было ясно, что Юра затягивался.

— Ты тоже Тоню встретил?

— Я и встретил, Ане потом рассказал. Почему ты мне не сказал про свое путешествие «куда глаза глядят»?

Сережа не стал говорить про то, что он злился.

— Да не знаю, как-то все спонтанно, вот… — рядом с фонтаном он, кажется, уже вырыл ямку ногой.

— Я думаю, тебе это было нужно. Ты сейчас хоть где?

— С чуваком познакомился — Денис. Тут ситуация с ружьем была, думал, киллер, а оказалось, охотник. — Недавнее разоблачение все еще звучало смешно.

— Во даешь!

— Спокойной ночи.

— И тебе.

В трубке послышалось что-то еще и тоже осталось безответным, но уже потому, что сел телефон.

Сережу это не расстроило. Не пугала даже мысль, что он один и без связи. Да где же один — с Денисом, и все так хорошо, так приятно, и свежий воздух. Он сунул телефон обратно в карман и прошел к столу.

— Туалет — во. — Денис показал палец вверх. — Сейчас досидим, я тебе по-человечески дом покажу, я прям рад, что такой он получился.

— Хорошо.

— Мы там про бодибилдеров вроде говорили, так вот я продолжу. В детстве я хлюпиком был, не совсем палкой, конечно. И меня в общем устраивало мое сложение, а потом спорт меня втянул, стал качаться. Борьба не пошла, а вот тренажеры… Первый мой тренер — друг бати, сто пятьдесят отжимал лежа. А, да ты ж видел фотки, где я пионер. — Денис уже стал немного пьяным и говорил соответственно.

Сережа все еще не понимал, почему собеседник называл качалку бодибилдингом, но внимательно слушал. Впрочем, при долгом взгляде на Дениса выглядел просто большим, никаких роскошных бицепсов, по крайней мере, в расслабленном состоянии, увидеть было нельзя.

— Видел, у тебя больше всего фоток в галстучке, почему?

— Эх, Серега, да весело было. Ты вот ездил?

— Конечно, очень часто! Что ж, я зря тебе салют показал? Да даже если хорошо поискать, где-нибудь в шкафах найдется галстучек. А так я к коммунизму не очень.

— Зря вот ты так про коммунизм. Сначала я сейчас про коммунизм расскажу, а потом про пионерию! — Денис уже тоже пил газировку вместо пива.

Новый друг что-то красочно рассказывал, активно жестикулируя, а Сережа анализировал разговор по телефону с Юрой. Он снова уловил нотки тревоги, от которых дыхание участилось, слушать про коммунизм не хотелось, поэтому Сережа вспомнил некоторые приятные и не очень моменты пионерского отдыха, немножко прикрыв глаза, подставляя лицо под прохладный ночной ветерок.

Это было лето, когда Юра уехал с родителями на море, а Сережу одного отправили в пионерлагерь.

Дискотека. Играет «Звездное лето», и на эстраде раздается радостный детский хор голосов, иногда и заглушающий песню. А мальчики лет одиннадцати в окружении ровесников стоят за корпусным домиком, что-то пряча за спиной и постоянно оглядываясь.

— Гриш, иди на шухере постой, — сказал самый высокий.

— Что сразу я? Пойдемте в лес лучше, там-то точно никто не спалит.

— А если в лес уйдем, нас искать будут. Я уже и так, кажется, видел Марию Степановну. — Мальчик в мастерке показал пухлым пальчиком вправо.

— Ага, и я, — подхватил мальчик в кепке.

Долго думая, с Гришей все согласились, и компания из шести человек направилась в сторону леса, находящегося на территории лагеря. Было темно, а фонари работали не везде, но где фрагментарно был свет, можно увидеть красные галстуки и нарочито белые рубашки.

В лесу не очень страшно, но после рассказов лагерных легенд от соседей, которые ездят сюда каждый год, становилось не по себе, но страх гнева вожатых, пожалуй, побеждал.

— Ну, доставай. — Гриша пихнул длинного, после чего тот из кармана вынул пачку сигарет и зажигалку.

Сережа стоял и с трепетом, как акт взрослой жизни, предвкушал свою первую сигарету, еще не зная, что та обернется ему зависимостью.

Длинный на своем примере показал, как нужно, и стал передавать сигарету по кругу.

Впотьмах ничего не было видно, да даже лица.

Сережа удивленными глазами и дерганьем узла галстука реагировал на задыхающийся кашель своих товарищей, но тут уже и его очередь подошла.

— Серый, че замешкался?

— А, я ничего, задумался.

Сережа крепко схватил сигарету указательным и большим пальцем, чтобы не уронить от волнения.

Мальчик чуть вдохнул и сразу же выдохнул, даже не кашлянув.

— О, а ты что курил раньше, я думал, ты мелкий.

Обсуждающий шепот прошелся по всей компании, и Сережа довольно улыбнулся, после чего побежал к кустам, чтобы понять, что никогда больше не нужно курить крепкий табак.

После, потерев пальцы листьями, ребята пошли на дискотеку, а Сережа со своим другом замедлили шаг и пошли в обход.

— Что с тобой было-то?

— Да, наверное, съел не то. А ты как думаешь?

— А я знаю, что это от сигареты. У меня папа такие курит, дал попробовать, я вообще не помню, что было, он сказал мне, что это чтобы я никогда не курил.

Денис, неожиданно отучившийся, вернулся с ружьем, тем самым, которое было испачкано.

— Иди сюда, я говорю, сюда иди, — обозлившимся тоном закричал новый знакомый.

— Денис, ты меня с кем-то перепутал?

Ответа не последовало, а вот пьяный человек с заряженным ружьем был все ближе.

Сережа секундно прикинул, куда бежать, ведь кругом лес и соседние дома, в которых не горел свет.

Выстрел в воздух.

— Вот тварь, — прошептал себе под нос Сережа.

Схватив брошенные вещи, он побежал вперед к невысокому забору, по периметру огибающему дом, потому что нетрезвый полоумный мужчина вряд ли полезет за ним через такое препятствие. Кое-как, вначале перекинув вещи, Сережа перелез через забор, затем больно приземлился на копчик, но отвлекаться было некогда. Он накинул сумку на плечо и побежал. Вперед. Прямо в глухой лес. Куда потом — не важно. Что с машиной — не важно.

За спиной раздалось несколько выстрелов, которые пробудили чью-то собаку, но Сережа слышал только отголоски всего, так как был уже в самом центре леса, на неизвестной опушке.

— Что я сейчас имею? Вечер с сомнительным ландшафтоведом, машина у него же. Сижу один с разряженным телефоном в центре леса и без света. Да, здорово! — он пробирался сквозь высокую траву на ощупь и вслух анализировал ситуацию.

— Зато, — он все еще не мог отдышаться, — зато меня не убили. А вот и опушка, где-то должен быть хотя бы магазин.

В следующую минуту Сережа от страха чуть не выронил сумку и побежал быстрее, в кустах показались глаза, шуршание и стук.

Стук был в ушах, а не в лесу, но это Сережа понял только на пороге магазина рядом с дорогой.

— Надо же, как все циклично. Откуда начал путь, туда и пришел. Спасибо. — Сережа посмотрел на звездное небо и не раздумывая зашел в магазин с вывеской «24. Круглосуточный супермаркет».

Продавщица, видимо, была не в курсе вывески, потому что клевала носом над кассой, закрыв ее локтями. Мужчине было неудобно ее будить, но ночевать на полу было неудобнее.

— Девушка! — Сережа постучал пальцами по прилавку. — Девушка!

Девушка лет сорока пяти подняла заспанное лицо и, поморщившись от яркого света, потерла накрашенные глаза.

— Мужчина, вам чего?

— Переночевать можно? Стул бы желательно, я там у вас видел еще один. — Он кивнул в сторону.

— А еще чего? — заспанная девушка уже окончательно проснулась.

— Возможно, если я расскажу ситуацию, понятнее станет?

Тут Сергей понял, что его куртка и вся задняя часть джинсов в пыли и грязи, а на лице застыл испуг. Да и выглядел он непрезентабельно.

Отряхиваясь, он продолжил:

— Мне помог Денис вот из этого поселка довести машину, на часах уже было поздно, и он предложил по пиву, а завтра решать, что с машиной. Я согласился, но я не пью, меня считай прокапали, — Сережа зачем-то подул на кассиршу и уже в это сам поверил, а внимательно слушающая продавщица и подавно, — вот, потом мы много говорили, и в такой момент он выходит из дома с ружьем, начал стрелять и звать меня к себе. Я убежал, убежал в лес. Как вы можете догадаться, там темно, и я потерял сумку, но спасся и вот стою здесь. Сережа.

— Ой, зря вы на Дениса положились. У него раз в месяц что-то вроде запоя, небось и поверили во все, что он наговорил?

— Что?

— Так работает он в банке, охранником. А про дом соврал, снимает он его, вы небось раскатали уже губу на фонтан и приятный ремонт. Про пионеров начал, наверное, — здесь продавщица подперла голову рукой, на среднем пальце которой красовалось кольцо с большим камнем.

— А после пионеров мы и поругались, так сказать.

— Почему? Ой, вы говорите, говорите, я за стулом. — Продавщица встала из-за прилавка и отправилась куда-то в подсобку, достаточно быстро возвратившись с офисным черным стулом с замотанной синей изолентой ножкой.

— Спасибо. — Сережа сел на стул и продолжил. — Не поддерживаю я коммунизм, а он поддерживает. Возможно, нужно было вместо этого рассказать историю про то, как влюбился по уши в вожатую, а она собиралась замуж.

Сережа, глядя на нее, подумал, что именно так сейчас и выглядит эта вожатая. А может это и была она? Узнать напрямую у него не хватило бы смелости. Поэтому он лишь робко спросил имя продавщицы.

–Нет, я не Ирина. — настороженно ответила женщина и выгнула бровь.

Действительно, только сейчас на бейджике, поцарапанном и криво приколотом к дурацкой спецодежде, он увидел «Ольга».

Сережа откинулся на спинку неустойчивого стула и снова стал пристально смотреть на женщину, которая уже во всю что-то увлеченно листала в телефоне. Он решил подумать, как бы сложилась ситуация будь это на самом деле Ирина.

***

Женщина потупила глаза и моментально стала грустной.

Сережа не чувствовал ничего. Просто ничего. Сейчас он видел перед собой просто женщину. Просто Ирину.

Спустя годы это уже не Ирочка, не любимый типаж, даже не любимая травма.

— Слушайте, лучше, наверное, вам в другое место податься ночевать, тем более уже скоро светать начнет, не заблудитесь.

— Да почему же? Хотите, можно не говорить, я буду тихо сидеть, только дайте посмотреть геолокацию.

Продавщица встала со стула и уперлась руками в стойку и с максимально бесчувственным тоном голоса начала:

— Ты думаешь, я не смотрела за тобой? Не ходила на концерты? Не жалела? Смотрела. До сих пор смотрю. И даже третий, ты понимаешь, третий муж, — она показала на ранее примеченное мужчиной кольцо, — не даст мне того, что нужно. Он богат, он прекрасный, но в мыслях я все еще там. Надеюсь, тебе стало легче от этого.

— Знаешь, мне это очень приятно, но мне тебя жаль. Мне вот теперь все равно, и, представь, понимаю. Точнее, понимал. Сейчас я счастлив, — с этой фразы Сережа понял, что точно отпустило, — и, кажется, у индусов это называется карма?

— Карма. — Ира хотела еще что-то сказать, но вместо этого дала ему телефон с приложением карт. — Слушай, иди найди вещи в лесу, посвети фонарем, я пока на зарядку твой поставлю.

***

— Я поеду.

— Куда? Такси отсюда ездят — далеко. — Женщина небрежно и резко отсоединила свой телефон от зарядного шнура и положила рядом с кассовым аппаратом.

— И? Автобус ждать или на попутках?

Слово «попутки» теперь только усиливало нервный тик, а также вызывало ноющее чувство в груди, поэтому Сережа про себя лишь усмехнулся.

— Так, ну сейчас четыре утра, первый автобус до города без пятнадцати шесть. Прибывает на городской автовокзал.

Сережа кивнул и, насколько было возможно, комфортно устроился на стуле, чтобы вздремнуть хотя бы часик. Полезный навык, полученный из гастрольного выживания, — спать где угодно и как угодно. Самое удобное было спать стоя, но Сережа больше никогда так не делал, потому что даже косвенное сравнение себя с лошадью было не веселым.

***

— И все? Не хочешь поговорить? — из объятий Морфея Сережу перехватил бархатистый голос.

— О чем?

Ира действительно не знала, о чем. Она видела перед собой мужчину. Не мальчика в криво завязанном пионерском галстуке, который рвал цветы с клумбы, где проводились линейки, а мужчину. О том, как рассталась с тем, за кого чуть не вышла замуж почти после того, как посмеялась над Сережей? О чем?

— Пишешь сейчас что-нибудь? Женился?

— Пишу. — Сереже было противно все, с помощью чего проявлялся текст дальше собственных мыслей уже около полугода. — На альбом не набралось, конечно, пока, но сносно.

Про Аню говорить смысла не было, зачем? В соцсетях и так все видно, а спросила ради приличия, чтобы потом сравнить. Старо как мир.

Сережа решил, что, раз остался еще целый час, можно и наболтать всякого.

— Ира, через сколько вы расстались? Ну вот когда ты сказала, что выходишь замуж, что я должен идти учить уроки и прочее. Сейчас так смешно это все, конечно, глядя назад, я то был всего на пару лет тебя младше.

Парой Сережа называл четыре.

Женщина перестала теребить рукава кофты, которая была наброшена на плечи, и сделала нарочито громкий вдох.

— Через день, Сереж. Через день.

Тишина, возникшая после, пронзила сердце, пронзила душу и заставила чуть видно блестеть безразличные глаза.

— Закурить тут можно у тебя? — Сережа, держа в руке пачку с одной сигаретой, потупился на криво приклеенный знак «Не курить».

— Ай, да кури, вон окно открыто.

Мужчина подошел к окну, чиркнул зажигалкой и закурил, чтобы занять чем-то беспокойные руки.

— В смысле? Такого не бывает.

— Бывает, еще как. Он мне изменял с какой-то девчушкой, оказывается. — Женщина наматывала кудрявую прядь на палец. — Потом я через неделю узнала, что она от него залетела, а родители ее заставили жениться. Вот и школьная любовь. Потом я от знакомых слышала, что он сидел за сбыт и пьет как не в себя.

— Развелись? — Сережа прокашлялся и бросил бычок за окно.

— Нет.

Сержа потер глаза, затем лицо, а затем спрятал его в ладони, на сухих щеках выступили две блестящие влажные дорожки. Он ненавидел быть уязвимым при чужих, но странно было называть чужим того, кто яркой картинкой сидел в памяти. А картинка эта лишь спустя многие годы успешно стала выцветать и только сейчас потеряла изображение вовсе, оставляя легкие очертания объектов.

— Ира, — Сережа подошел за прилавок и встал на колени, обхватив руки женщины, — я любил тебя, любил, понимаешь? Это в прошлом. Я рад, что у нас все сложилось… без нас. Не терзай душу ни себе, ни мне. — он сделал паузу, подбирая слова. — Все в прошлом, давай жить настоящим, с нашими семьями, друзьями, врагами, знакомыми. Мы друг у друга всегда здесь, это уже не вымыть, понимаешь? — Сережа разжал руки и показал себе на левую сторону груди. — Но все, что мы можем сделать для себя, — это жить здесь, а не здесь. — Он активным жестом показал сначала на периметр магазина, затем на голову. — Все произошло как нужно, и я уверен в том, что мы счастливы.

Сережа по-детски уткнулся в руки Иры, этот импульсивный жест был венцом бесконечной мыслительной жвачки обоих. Женщина потрепала мужчину по волосам, изредка украшенных сединой, и пустила слезу. Просидели они так достаточно долго.

— Так, вставай, а то у меня тушь потечет. — Женщина стала махать на себя ладонями, отгоняя новые слезы.

— Ира, ты согласна с тем, что я сказал?

— Согласна, ты выразил, что у меня крутилось, в точности.

Сережа встал с колен, которые при разгибании составили неплохой аккомпанирующий звук гудению холодильников.

***

Посмотрев на время, Сережа надел на себя сумку.

— Куда идти на остановку? Уже время.

— Я провожу, сейчас, только закрою магазин.

Уже светало. Влажный воздух, уже чуть холодная земля и освежающий ветер теперь составляли каждое утро.

Сережа шел и думал о том, как выпачкал свою обувь, как это предстоит мыть, и с интересом оглядывал Ольгу, которая уверенно шла впереди в светленьких туфлях с небольшим каблуком, подчеркивающим изящные щиколотки.

Двое остановились рядом с небольшим каменным навесом, небрежно расписанным граффити.

— А вот и автобус.

Сережа прошмыгнул в пустой автобус и посмотрев в грязное окно улыбнулся.

Он не брезговал общественным транспортом, как некоторые коллеги, но случалось это крайне редко, и в основном это было метро. С автобусами ассоциировалась вся ранняя юность.

На удивление автобус был пуст. Коричневые, кое-где потрескавшиеся сиденья освещались солнечными лучами, также отражающимися в темных очках водителя.

— Сколько у вас? — Сережа достал несколько купюр из внутреннего кармана куртки.

— 500. Вы до конечной? До центра, в смысле.

— Да.

Пересчитав деньги, водитель их почему-то всунул в карман своей жилетки и завел автобус.

Сережа сел в конец, кинул сумку рядом и закинул ногу на ногу. В салоне тихо играл шансон, был открыт грузный люк, а за окном простирались лесные просторы — отголоски ночного приключения. Утреннее солнце, играя в прятки, пряталось за елками, а потом резко выпрыгивало, заставляя щуриться.

Навигатор показывал время прибытия через час, отчего Сережа переставил сумку себе на колени и, устроившись поудобней, решил вздремнуть.

Из поверхностного сна мужчину выдернул крик водителя.

— Уже приехали. Ваша.

Он открыл двери и выполз со своего места и отправился в ближайший киоск за утренними беляшами. Сергей задумался, почему никаких попутчиков так и не появилось, но посмотрел на часы, и вопрос улетучился. Спустившись по порожкам, он оглянулся, чтобы найти выход. Людей было очень мало, и он увязался за первой попавшейся группой, похожей на дачников: две женщины около 60 в смешных панамках и с ведрами, наполненными морковью, зелено-красными помидорами и луком. Женщин на выходе ждали мужья с золотыми зубами и добрыми лицами, любезно убиравшие урожай в багажник. А Сережу никто не ждал.

На вокзалах никто не ждал лет десять, уже привык. Но это, как старая рана всегда ныла, ныло самолюбие.

Через некоторое время Сережа щедро отблагодарил таксиста чаевыми, потому что тот молчал. За полтора дня это было самое ценное.

Этаж. Квартира. Поиск ключей в заднем кармане. Сделаю новые. Нашел. Поворот в замке.

Сережа небрежно кинул сумку на пол и пнул ее еще дальше. Не со злости, а от радости. Сбросил грязные кроссовки и пошел на кухню жадно заглотить два стакана воды.

— Сережа? — Аня с растрепанными волосами и в мятой комбинации стояла в дверном проеме.

— Нагулялся. Вернулся. — Сережа улыбнулся во весь рот и пошел мыть руки.

— Про Тоню я давно знаю, если тебя это интересует. Тебе погреть еду? Что-то сделать на завтрак?

— Я бы от яичницы не отказался. — Сережа сел за стол и уткнулся в телефон, листая новости. Остальное решил проигнорировать.

Аня не стала спрашивать, ел ли он, потому что на курсах ей посоветовали не входить в материнскую позицию, но она, видимо, не уточнила, на чем строился брак.

Пока яичница шкворчала, Аня сняла халат и повесила его на спинку стула.

— Ань, ты знаешь, что утренний секс заменяет утренний поход в зал и имеет двойную пользу? — Сережа сидел уже без футболки, показательно отложив телефон.

— Знаю, Сереж, сейчас я приготовлю, и пойдем. Ты же не хочешь, чтобы у нас сгорела квартира?

— Давай здесь? Как в тот раз.

Она выключила конфорку и села к мужу на колени.

Смятая скатерть. Скрип стула. Стон. Упавшая вилка. Перевернутый стул, валяющийся далеко от стола.

— Таким ты мне нравишься. — Аня страстно поцеловала в губы и на голое тело накинула халат, продолжая сервировку блюда.

Когда она вновь повернулась, мужа уже не было.

Сережа заперся в своем кабинете, куря сигарету в кожаном кресле.

Он ненавидел себя таким, когда использовал Аню. Еще давно закрепилось то, что женщина была способом снять напряжение. Напряжения сегодня было достаточно. Стало лучше, но грязь заместилась грязью, по сути удвоив себя.

Всегда находилось оправдание этому, ведь Аня сама согласилась стать его женой, она все еще живет с ним, у нее есть любовник, который ее любит, и она наверняка привыкла. Они никогда не разговаривали на такие темы.

Из мыслей его выдернул стук в дверь.

— На. — Аня протянула тарелку.

— Сп…

Сережа протянул руку за тарелкой, но дверь захлопнулась, оставив его ни с чем.

Аня всегда отличалась умом.

Дверь снова отворилась.

— Я ушла к Мише, он заехал за мной, приеду вечером.

Сережа не ревновал. Миша был классным — это то, чего заслуживала его женщина. Он работает туристическим агентом, подробностей знакомства знать не хотелось, мужчине было приятно видеть радость в глазах у близкого человека, пусть и таким извращенным путем, но не более извращенным, чем их брак.

Сережа кинул бычок в пепельницу, которая ярким пятном фонила на всю комнату, и снова, откинувшись на спинку, стал думать о той, которую никогда не использовал.