Обрывки газет

Арина Юрьевна Крючкова, 2021

«Обрывки газет» настольная книга: пронзительная и исключительно честная. Не книга душа. В ней собраны дневниковые записи, письма, стихи и публицистические статьи. Это история о Дороге и Доме, отчаянной дружбе и взрослении. Автор «Обрывков газет», Арина Крючкова, известна в первую очередь как писатель-сказочник. «Обрывки» в какой-то мере тоже сказка: о волшебной целительной силе любви; об объятии Вселенной. Не удивляйтесь, если где-то посередине придётся оторваться, чтобы на скорую руку собрать чемодан! И уехать из своего сердца в сердце какого-нибудь города, о котором вы так давно мечтали. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Феномен сердечного расстояния

Я буду с тобой, ты просто закрой глаза, просто помни имя моё…

(с) Alai Oli, «Я буду с тобой»

Через сутки ровно (минута в минуту) в этом часовом поясе кончится странная весна 2020 года — весна одиночек. Встречи с друзьями, походы за энергетиками в Охотный между парами, фотосессии и даже разговоры на кухне с родителями прекратились два с половиной месяца назад. С тех пор я видела папу три раза, маму и Нину два раза, Варю один раз, Юлю один раз.

И всё же, когда я перечитываю записи 2016 года (тогда мне очень тяжело давалось собственное отсутствие в Москве, где друзья и парень), я понимаю, что скучания в них гораздо больше. Закрывая глаза ночью, я видела перед ними тех, до кого тысячи километров. Как и сейчас, я скучала не столько по лицам, сколько по состояниям и совместным занятиям: как Марго прячет от меня крем для «Праги», Женя заваривает чай, Амур будит по утрам.

Ничего не поменялось — я всё так же зависима от любимых людей. Мне не хватает того, как мы с Борей вместе учимся в кафе, как Варя наклоняется, прикуривая сигарету, а Орлуша, наоборот, закурив, резко вскидывает голову и смотрит вдаль, как Катя во сне сжимает мою руку, Аня выводит рисунок на капучино. Мне не хватает дрёмы в обнимку на задних партах 202-й аудитории, Сониных танцев на широких подоконниках, с Кремлём за спиной, и даже того, как мы с Машей, Кристиной и Лизой, взвинченные сессией, понемногу ссоримся (и с максимально злобным видом подсовываем друг другу ответы), а Лука спокоен и напевает БГ. Мне всегда казалось, что я жутко невнимательная, не могу составить портреты своих друзей, но на самом деле я просто почему-то плохо запоминаю лица, даже самые любимые. Зато я могу написать про каждого своего друга «инструкцию к применению»: что значит тот или иной взгляд, какие жесты говорят о напряжении и расслаблении, каким маленьким сюрпризом можно поднять настроение.

Пока я пишу это, кончики губ (под горным солнцем они перестали болеть от недостатка витаминов) тянутся к ушам, а внутри горячо и нежно, как от чая с мёдом. У меня на компьютере есть папка, в которой по файлу на каждого друга. Это не сталкерское досье, а перепись приятных общих моментов и моих любимых черт и чёрточек этих людей. Первый текст я написала про Егора, когда, придя домой после празднования его рождения, в очередной раз удивлялась, что три года назад я робко подошла к нему предложить написать его биографию (говорила на «Вы» и жутко удивлялась, что он так просто и даже заинтересованно согласился).

Мне не хватает моих друзей и наших моментов, но на самом деле я не скучаю так, как тогда, в 2016 году. И вот что я подумала: все те, по кому мы скучаем, — это один человек. У него брови одного, улыбка другого и глаза третьего. Он пахнет как все они: определённым шампунем, дымом конкретных сигарет, тем самым постельным бельём и настроением, которое имеет запах только в минуты особого счастья. Поэтому, уезжая с разрывающимся сердцем от одного, начинаешь отчаянно скучать по ним по всем. Поэтому, живя даже в такие смутные времена с кем-то из них, о других чувствуешь тепло и нежную тоску, но не боль.

И когда по ночам закрываешь глаза перед сном, представляешь того, кого держишь за руку в этой темноте, а не тех, кто сейчас далеко-далеко. Так я представляла Варю в Париже и Вильнюсе, Катю в Изборске, Виктора в Минске — а последние два с половиной месяца Кирилла и Кирилла, снова и снова, раз за разом, со знанием, что мне никогда не надоест.

Может быть, в детстве мы потому всюду таскаем за собой плюшевые игрушки, что одушевляем их и любим как настоящих друзей — и пока их крошечные мягкие тельца можно прижать к груди, расстояния свербят с меньшей силой?