Почти любовь

Аристарх Ромашин, 2018

Московский донжуан Василий уверен, что любовь – это выдумка писателей, а в жизни настоящей любви нет. Но знакомство с Викторией заставляет его усомниться в собственных убеждениях. Василий боится открывать девушке своё сердце и обращается за помощью к психологу, чтобы преодолеть внутренние противоречия. Поможет ли психолог Василию справиться со страхом сердечной привязанности, заставив молодого человека поверить в любовь? Фото на обложке с сайта Pixabay.

ГЛАВА 1

Через три недели Рождество. Уже десять лет я в одиночестве праздную рождение великого младенца. Раньше, когда родители были живы, мы всегда собирались втроем. Мама просила меня поскорей найти себе женщину и подарить ей с отцом внука или внучку. Папа же отводил меня в сторонку и тихо спрашивал: «Сынок, ты случаем не из этих?». На что я отвечал: «Нет, папа, просто я еще не нашел свою вторую половинку», а после добавлял: «И вообще — куда вы спешите? Еще успеется». Потом их не стало.

Свою Еву я так и не встретил. Но это не значит, что я не предпринимал попыток отыскать свое ребро среди женщин Москвы. Я пытался. Попыток было много. Но ребра были не те. За исключением одного ребра.

Возможно, она не совсем Ева моей мечты, но что-то родное в ней было. Перед тем, как начать отношения с женщинами, я их предупреждал, что меня интересует только секс без обязательств. Никаких «сюсюканий». Я говорил: «Если я почувствую хотя бы маленький намек на любовь с твоей стороны, то мы расстанемся хорошими друзьями». Женщины соглашались. А потом влюблялись. И я уходил.

А что? Я ведь предупреждал…

С Викторией все получилось иначе. Она, конечно же, тоже нарушила наш негласный договор и позволила пылкому чувству овладеть своим сердцем. Из-за чего мы с ней остались друзьями. Только ни с кем из своих бывших я после этого ни разу не виделся, а с моей победоносной мы вот уже шестую неделю каждую пятницу ужинаем в ресторане.

Наступила очередная пятница, вечер. Я заказал столик у окна: ей так нравится. Ресторан гудел голосами посетителей, в такт подыгрывая им классической музыкой. Зима во всю хозяйничала в городе. Я смотрел на падающие звездочки за окном, которые складывались в белоснежное полотно и блестели при свете полной луны. А потом я увидел живую звездочку. Ровной походкой, в бархатном розовом пальто и в шапке кроличьего меха она нырнула в ресторан. Быстро нашла меня. Улыбнулась. И, на ходу растягивая пуговицы бархата, направилась ко мне.

— На улице холод такой же, как и в твоём сердце, — съязвила звездочка.

Я помог ей избавиться от пальто.

— Не согласен. Я не настолько бесчувственный.

Мы заняли свои места.

— Да-да, помню. Твое равнодушие распространяется только на женщин, которые без памяти от тебя.

— Сами виноваты, — улыбнулся я. — Рассказывай, как ты?

Виктория взяла меню и принялась разглядывать его. Я же принялся разглядывать её. Длинные золотистые волосы. Темно-карие глаза. Аккуратный ровный нос. Чувственные губы. И коричневая маленькая точка над верхней губой. Не знаю почему, но у меня слабость к женщинам с родинкой над губами.

— Я нормально, — сказала она, листая меню. — На работе появился новый сотрудник. Доставал меня.

— Чем же? — спросил я, прекрасно понимая, к чему она ведет.

— Да все восхищался мной. Говорил, что я идеал красоты.

— Правильно говорил.

— Неделю назад, например, при девочках сказал, что завидует моему мужчине, — Виктория посмотрела на меня, но, не увидев ожидаемой реакции, продолжила разглядывать меню.

— Какой хитрец! — восхитился я. — Сделал комплимент и попытался разузнать, свободна ли ты. А ты что в ответ?

— Сказала, как есть, что мой мужчина не ценит этого.

— Неправда, — покачал я отрицательно головой, — ты знаешь, что причина не в этом.

К нам подошел официант. Спросил, готовы ли мы сделать заказ. Мы ответили, что да. Он принял заказ и ушел.

Виктория отложила меню и посмотрела на меня.

— И что было дальше? — поинтересовался я.

— Я позволила ему поухаживать за мной, — перешла в наступление Виктория.

— Хорош собой? — спросил я, не проявляя каких-либо эмоций.

— Не в моем вкусе, но сойдет.

— А кто в твоем?

— Как будто ты не знаешь. Он светловолосый, а мне нравятся темноволосые. У него серые глаза, а мне нравятся, — она пристально посмотрела на меня, — глаза цвета моря. В его взгляде юношеский задор, а мне больше нравится, — снова присмотрелась, — взгляд мудреца.

— Понятно.

— Но в постели он хорош, — сделала контрольный выстрел Виктория.

Её пули не достигли цели. Я остался бесстрастным. Теперь была моя очередь.

— Это главное, — пожал я плечами. — У меня же все по-старому.

— Можешь не начинать, — на корню загубила она возможность и мне пострелять.

— Хорошо. Как скажешь.

— Ты посмотрел фильм, который я тебе советовала? — ловко поменяла она тему.

— Нет, — соврал я. — Не люблю сопливых мелодрам.

— Ты вообще не любишь любить, — усмехнулась она.

— Не скажи. Люблю слушать лекции Черниговской.

— Одна из твоих очередных?

— Ты что! — воскликнул я и засмеялся. — Это российский ученый. Она мне в бабушки годится.

— Ну и что есть в ней, чего нет у меня?

— Слушай. Ты и она — это разные вселенные. Я тебе о другом хотел рассказать.

— Я вся твоя, — Виктория многозначительно посмотрела на меня.

— Ага. Я уже это понял, — просиял я. — Так вот, она утверждает, что мозг человека и сам человек — это две разные сущности.

— И что?

— Мол, когда человек принимает какое-либо важное решение, то это не он делает, а его мозг.

— Мозг, который принимает решение, основываясь на прошлом опыте. И если опыт был плачевным, то мозг пытается всячески уберечь своего хозяина от повторной ошибки. Так? — спросила она.

— Да! — удивился я. — Так ты тоже смотрела ту самую лекцию?

— И не только ту.

Кажется, я понял, чем Виктория отличалась от других женщин. Она была не только красивой, но и эрудированной. Я думал, что Виктория для меня, как прочитанная книга, но с каждой новой пятницей среди страниц её души я открывал для себя доселе неизвестные подробности.

В тот вечер, после ужина, я проводил её до такси и поехал домой. Я соврал ей. Мелодраму, которую она мне советовала, я посмотрел. Обожаю смотреть мелодрамы. Не верю в существование любви в жизни, но то, что любовь существует в кино — это однозначно!

Говорят, что мужчины не плачут. Не верьте этому. Мужчины плачут. Плачут, как и все живые люди. Я плачу над каждым трогательным моментом в фильмах о любви. Плачу, проклиная сценаристов или писателей, написавших трогательные истории. И все же я считаю, что всепоглощающую любовь придумали писатели. В жизни такой любви нет. В жизни все прозаично и скучно.

Наши с Викторией пятничные встречи не запрещали нам знакомиться с новыми партнерами. В один из походов в ночной клуб я познакомился с привлекательной девушкой, которая все выходные и несколько будничных дней была со мной. Но вот что странно. Я напрочь забыл, как её зовут, хотя она три раз называла мне свое имя. Больше того, я несколько раз назвал её чужим именем.

— Не Виктория, — поправляла она меня. — Мое имя Виолетта. Кто такая Виктория?

— Не важно. Прости.

Оставшиеся дни я был один. Поймал себя на том, что постоянно думаю о Виктории. Боролся с желанием написать ей смску, но так и не написал. Не люблю навязываться. Мысленно вернулся к прошлой пятнице. Виктория, удивив меня тем, что тоже слушает лекции Черниговской, не дала мне до конца высказать мысль. Если не человек принимает свои решения, а это делает его мозг, тогда мое мировоззрение, что в жизни настоящей любви нет, хранитель моего спокойствие сформировал, основываясь на каком-нибудь факте из моей жизни. Мне было интересно — на каком. В тот вечер я хотел рассказать Виктории, что записался к психологу. Не к кому попало, а к старому знакомому. Записался, чтобы разобраться с тараканами в моей голове.