Поле искаженной реальности. Мы видим мир таким, каким мы его видим

Арсен Аветисов

Поле искаженной реальности – так назвал Бад Триббл особое поведение Стива Джобса. Как бы мы ни относились к этому явлению, феноменальный рост Apple показал, что поле искаженной реальности не просто существует, оно и работает. И всё больше менеджеров, руководителей, политиков используют данную методику для влияния на своё окружение и построения другой, эффективной реальности.

Ч А С Т Ь 1

Мир, которого нет

Наши представления о мире не успевают за его изменениями. Человечество, как цирковое пони, исполняет один тот же номер в нескончаемом представлении истории. Мы каждый раз выходим на арену и каждый раз она кажется нам незнакомой.

Мир стремительно меняется. С этих слов и подобных им начи-нается каждый трендовый семинар или лекция, и не потому, что это бережно чтимая всеми традиция или какая-то вдохновля-ющая аудиторию мантра. Просто мы считаем, что для нас это самое важное из того, что происходит вокруг. Меняется все значимое и все дорогое для нас. Изменились формы бутылок «Кока-колы», появились устрашающие надписи на сигаретах, ухудшилось качество обедов в бизнес-классе, больше стало олимпийских видов спорта, улиц, станций метро, тарифов мо-бильной связи, и это самые незначительные изменения, и если бы только они. Фактически мы живем в совершенно ином мире, не таком, каким мы его себе представляем или каким его услуж-ливо представляют нам.

Мы не желаем до конца себе признаваться в том, что наши представления о мире значительно отстают от меняющихся картинок реальности, от рекламных роликов и от провокационных анонсов. Размышления на эту тему похожи на описание некоей параллельной реальности, населенной иными существами, до безумия похожими на нас, но куда более циничными и погрязшими в потребительстве.

Мы запрещаем себе откровенно говорить на такие темы, потому что в душе считаем себя обязанными нести личную ответственность за этот мир. А это не столь приятно для нас, как любая другая ответственность, не столь эстетичная, некстати жестокая и бессовестно неприкрытая маркетингом.

Правда заключается в том, что этот мир изменяли мы. Мы сами, своим нетерпением, неутолимой жаждой наживы, врожденной леностью, чревоугодием и стяжательством, прелюбодеянием и унынием и, наконец, фанатично боготворимым нами техническим прогрессом, который, соответственно, и обслуживает все эти мотивации и мелкие поощряемые обществом пагубные наклонности и привычки.

Это мы, одной рукой держа гамбургер, другой нажимаем на кнопку старта запуска ракет, одним ухом прильнув к мобильному телефону, а другим — к наушнику от ipоd, одним глазом высматриваем биржевые кривые, а другим глазом — следим за слезливым сериалом. Это мы изменили мир, и изменили его именно так. «Не так, как хотели, — оправдываясь шепчем мы, — а так, как получилось». Но есть ещё одна правда: если мы изменили мир именно так, значит мы и хотели именно такого мира.

Мы изменили мир и, соответственно, столкнулись с новы-ми для нас задачами свершившихся изменений, с совершенно иной, до этого не столь актуальной реальностью. Горечь и досада от этой новой и меняющейся реальности обусловлена тем, что мы, пройдя весь этот путь непрекращающегося сумасшедшего технического прогресса и инноваций, так и не смогли изменить самих себя, полностью подготовиться к более или менее эффек-тивному существованию в созданном нами измененном мире.

Но мы стараемся, очень стараемся, мы лезем изо всех сил, напрягаем всё, что можно напрячь. Мы окончательно пригово-рили и расстреляли свое время, износили стопки кредитных карт, опустошили хюмидоры сигар и шеренги раритетных бутылок. Мы продолжаем насиловать наработанные связи и тотально экс-плуатируем возможности нашего социума. В ответ мы получаем стрессы, ожирение, сосудистые заболевания и гормональные сдвиги, и немного успеха, если повезет.

«Мы не видим мир таким, какой он есть, мы видим мир таким, какие мы есть».

Т А Л М У Д

Парализовавшее недоумение и абсурдная несправедливость: как, запуская ракеты, строя небоскребы, вышагивая по Луне, пересчитывая генную спираль и, что самое сложное, раз за разом возводя финансовые пирамиды и заставляя всех без исключения скупых пессимистов поверить в реальную возможность этого строительства, мы не можем самого минимального и ничтожного — изменить самих себя, песчинку в семи миллиардном океане несбывшихся надежд.

«Возможно, наш мир — это ад какой-нибудь другой планеты».

ОЛДОС ХАКСЛИ

Изменить себя оказалось намного и намного труднее, чем про-гуляться по Луне или управляемо и подконтрольно расщеплять атомы в европейском подземелье. Когда вы в последний раз сознательно меняли свои привычки? Что вы кардинально из-менили в себе в условиях взбесившегося потока информации, пиксельной реальности и нескончаемых пробок? Это пробки и пиксели изменили вас.

Может, стоит остановиться и подумать? Но даже не так — нас не хватает времени для кратковременных, но серьезных вдумчивых остановок. «Как так? — думаем мы, совершая ак-тивные перебежки между пунктами расписания своего ежедневника, как так, мы, переварившие уроки истории, знающие, чем заканчиваются стремительные взлеты блистательных личностей, как ведутся политические войны и перспективные бизнес-стартапы, как мы, вооруженные компьютерами Deep Blue, планшетниками и водородной бомбой, как мы продолжаем натыкаться на огромные, размером с наши неуёмные амби-ции, старые добрые грабли. И никак и ничего не можем с этим поделать». Уроки истории оказались не более чем открытым необязательным факультативом. Как будто и не было этого мира. Как будто его и нет.

Самые последовательные из нас и образованные в поисках ответа на вопрос о природе бессмертия «феномена граблей» мире осаждали библиотеки и штудировали пыльные многотом-ники. «Всем хорошим в себе я обязан книгам» — интимно шептал им классик, сурово взирающий с портрета школьного иконостаса. Но ни шёпот, ни пыльные фолианты — ничего не могло развеять приторно-густой туман человеческой предсказуемости.

Но если и им, последовательным и целеустремленным, если и им не удается найти ответ, то, может, не те книги они читают и не по тем улицам гуляют? Портреты не тех классиков вешают на стены и не тот шёпот слышат. Конечно, нет. В этом несуществующем мире всем хорошим в себе я обязан самому себе.

Но есть исключения.

Вне истории, вне конкуренции

Важно не то, что вы следуете переменам, важно то, что вы предвидите их. Истории Великих Деятелей, сделавших базовые эскизы к нашему представлению о цивилиза-ции и ответственности перед ней, удивительны. Успех не всегда оказывается там, где ты его ожидаешь.

Конечно, и в этом безвременье изменений появлялись личности, которые изменяли мир в себе и мир вокруг себя. Они настолько опередили своё время или, другими словами, изменили мир настолько глубоко и кардинально, что не просто вошли в историю — они и стали нашей историей. Храбрые счастливые обладатели благородных интеллектов, наделенные искрой пророчества и ответственностью Вселенских решений.

Открытый клуб хранителей тайны создания измененной реальности, для входа в который необходимо истинное желание, искреннее посвящение и — как принесенная жертва — сама жизнь. Мы предполагаем, что таких членов клуба существовало немало, но подавляющее большинство было погребено невнимательными историками и внимательными политиками. Так что мы сегодня довольствуемся знакомством лишь с небольшой компанией героев, которыми восхищаемся, с теми, которые смогли, с теми, которые изменили, в разных областях, на разных уровнях, с разным значением для истории и человечества. Их главное кредо — результат. Они сделали это.

Расскажем о некоторых из них — неизвестное об известных, или о том, что они изменили на самом деле.

Исаак Ньютон — несмотря на слабое здоровье в младенчестве, дожил до 84 лет. Один из создателей классической физики. Всю свою жизнь он прожил в Англии и не выезжал за её пределы. Но для Англии и мира в целом важнейшую роль сыграли не его открытия, описанные классическим сюжетом с падающим яблоком, а его государственная служба на Монетном Дворе. Он создал устойчивую денежную систему для своей страны, и это самое важное достижение Исаака для его современников, оказавшее влияние на всё последующее мироустройство. Кстати, он был азартным игроком и даже успел потерять более 20000 фунтов на «Компании Южных Морей», после чего произнёс свою крылатую фразу о том, что может рассчитать движение небесных тел, но никак не степень безумия толпы.

Махатма Ганди — человек, изумивший мир своим разум-ным, истинным благородством и самоотдачей, служением стране и народу. Получил прозвище «Великая душа» от друго-го известного индуса — Рабиндраната Тагора, в брак вступил 13 лет, а в 19 уже отправился в Лондон получать юридическое образование.

«Мир достаточно велик, чтобы удовлетворить нужды любого человека, но слишком мал, чтобы удовлетворить людскую жадность».

МАХАТМА ГАНДИ

Философия ненасилия Ганди оказала влияние на характер всех последующих мировых перемен. «Полуголый факир», как его назвал сэр Уинстон Черчилль.

Альберт Эйнштейн — фотограф, показавший, что, оставаясь на Земле, можно видеть всю Вселенную целиком и наслаждаться пониманием законов, движущих Вечность. Автор 300 работ и 150 книг. Играл на скрипке. Одно из исторических совпадений: если Ньютон родился в год смерти Галилея, как бы принимая у него научную эстафету, то Эйнштейн родился в год смерти Максвелла. Когда Эйнштейна простодушно спрашивали, где находится его лаборатория, он, улыбаясь, показывал на свою авторучку.

Мать Тереза — казалось, как можно так безрассудно потратить всю свою жизнь, ухаживая за больными проказой в эпоху самого развитого и соблазнительного капитализма? Албанка

Агнес Гонджа Бояджиу, монахиня, основательница женской мо-нашеской конгрегации «Сёстры миссионерской любви», награж-денная в 1997 году высшей наградой США — Золотой медалью Конгресса и Нобелевской премией, так не считала. В настоящее время конгрегация насчитывает 400 отделений в 111 странах мира и 700 домов милосердия.

Стив Джобс — о нём, соответственно, подробнее. Обычно он носил чёрную водолазку «St. Croix» с длинными рукавами, синие джинсы «Levis 501» и кроссовки «New Balance 991». Он был паскетерианцем, то есть ел рыбу, но никакого мяса. Он водил серебряный «Mercedes SL 55 AMG» 2006 года без номерных знаков, который, как оказалось, менял на новый каждые 6 месяцев, чтобы не устанавливать на него номера. Благо законодательство Калифорнии это позволяет. Зная, что смертельно болен раком, он до последней минуты работал над будущим мира. Такого мира, каким его видел он сам и миллионы его поклонников. Он был уверен в том, что каждый человек своей жизнью должен оставить вмятину во Вселенной. Его вмятина оказалась целым кратером. Самой дорогой компанией мира. И именно благодаря ему был описан феномен «Поля искаженной реальности», который в не меньшей степени был характерен для всех тех, кого мы упомянули.

Как им удалось создать эту устойчивую конструкцию искажения реальности? Может, мы с вами недостаточно наивны, не столь любознательны и не так жизнелюбивы, как эти герои? На пер-вый взгляд, кардинально мы ничем от них не отличаемся. Тот же вид, тот же класс, те же гены, в целом те же. Те же надежды на счастливое будущее.

«Жизнь — это не поиск самого себя. Жизнь — это создание самого себя».

ДЖОРДЖ БЕРНАРД ШОУ

Изредка, когда на короткое время нас объединяет какая-то цель, у нас это может получиться. Более 20 лет назад (в 1985 году) целая группа суперзвезд, выступавших с композицией «We are the world», записали сингл, собравший 61 млн 800 тысяч долларов, которые пошли на закупку медикаментов и продовольствия голодающих детей Эфиопии. Они сделали это с присущей американцам слезливой трогательностью на крупных планах лиц воодушевленных мегазвезд. Благородство и сопереживание не имеют гражданства, не имеют аббревиатур, но могут быть связаны с какой-то определенной профессией.

Так вот, возвращаясь к голодающим в Африке… Порой мы поражаемся тому, что некое параллельной нашему миру поле нравственной реальности существует. То нечто, что движет людьми, то некое, что может их также стабильно воодушевлять, кроме неутоляемой жажды наживы и бесконечных праздников тщеславия. Сегодня мы стали поражаться тому, что есть кто-то, кто чувствует личную ответственность за этот беззащитный и, наверное, самый уютный мир во Вселенной. Мир насколько красивый, настолько и беззащитный. Мир, которого нет.

Но он все равно безумно красив, этот мир, и особенно из космоса. Как на известной, ставшей классической, фотографии NASA, выполненной экипажем «Апполон 17», — волшебный голубой шарик. Маленький и уютный космический объект, приютивший семи миллиардную цивилизацию.

Мир, который есть

Технический прогресс и перманентная информационная революция кардинально изменили мир и наш образ жизни. Харизматические лидеры уступают место циничным функционерам. Миру не хватает реальных, живых лидеров. Их подменяют оцифрованные герои фабрики грез. В препарировании успеха много рецептов, но мало результатов. Успех там, где есть action и есть fun.

В последнее время мы часто пользуемся тезисом о том, что наш мир стал меньше, причем во всех отношениях. Неужели плане-та могла реально уменьшиться? Конечно, это не так, конечно, планета осталась в тех же пределах с тем же диаметром и с тем же трудно вообразимым весом — 5,97, умноженное на 10 в 24 степени килограммов. И она, как и всегда, несётся в безбрежной тьме космоса с сумасшедшей скоростью 29,78 км/с, стараясь исключительно точно соблюдать свою орбиту. Но что-то в ней действительно изменилось. Что-то сделало наш мир меньше.

Изменились наши возможности влияния на фундаментальные категории этого мира. Мы стали по-новому выстраивать свои отношения с пространством и временем. Выросшая в тысячи раз скорость нашего передвижения по этой бесшумно несущейся в космосе планете повлияла на наше ощущение окружающего пространства. Скорость нашего перемещения меняет наше восприятие мира, а вместе с этим и наше представление о размерах этого мира.

Представьте себе, сколько времени Ломоносов добирался из Холмогор до Москвы. Три недели в рыбном обозе. Вокруг менялись пейзажи, день сменялся ночью, было время и поду-мать, и поразмышлять о себе и своём месте в этом медленно меняющемся вокруг мире. Пространство и время растекались вокруг него как бы параллельно, вместе с движущимся пропах-шим рыбой и пьяными мужиками обозом.

Но дело не только в скорости перемещения. Пространство уплотнилось в том числе и под накрывающим его террабайтами информационного цунами. Да что там Ломоносов. Представьте, что переживал любой пилигрим, путешествуя из одной губернии в другую. Размеренно проплывающий мимо пейзаж и, соответственно, совершенно однозначный стабильный поток ленивой информации степенно меняющегося окружения. Что же сейчас? Час — и вы уже в совершенно другом мире. Восемь часов — и вы открываете другой континент. Сколько же плыл к нему Колумб? (Официально отплыв 3 августа 1492 года, 13 октября он высадил-ся на землю Америки.) А сколько всего погибло в океане судеб и надежд, сколько жизней легло на плаху истории путешествий, чтобы вы сегодня могли провести в пути восемь томительных и праздных часов в компании услужливых стюардов, знакомясь с новинками видеопроката и жалуясь на невкусные обеды?

Конец ознакомительного фрагмента.