Темная Ночь

Артём Крутов (2024)

Говорят, что мир меняется. Ночи становятся все темнее, а во тьме и дело слышатся всякие шорохи. Находиться на улице затемно все опаснее, и лучше переждать ночь где-нибудь в таверне. А давние предсказания, как обычно, не предвещают ничего хорошего. Чушь! Верни Кул — молодой и амбициозный исследователь. Он путешествует по континенту, собирает разные истории и разоблачает их. Он с легкостью объясняет все, казалось бы, необъяснимые явления. В деревне завелся вурдалак? Верни докажет, что обескровленные тела — ничто иное, как проделки местного маньяка. А чтобы иссушить тело, вовсе не обязательно иметь острые клыки и уметь сосать кровь. На чердаке поселился призрак и шепчет по ночам проклятия? Так возьмите молоток и заколотите, наконец, эту дырку в стене, чтобы завывающий на улице ветер не будил вас по ночам! А красивая девушка — вовсе не ведьма, живо снимите ее с костра! В общем, предсказания — не более чем сказки! Сможет ли Верни объяснить все явления, которые встретятся на его пути?

Глава 6: Приятности и неприятности

Верни провел с Кайлой весь день. Они много гуляли по окрестностям, купались в речке, гоняли уток и просто дурачились. Он и представить себе не мог, сколько удовольствия можно получить от того, что никуда не спешишь и не делаешь ничего полезного! Девушка показала ему свой домик на дереве, который смастерил ее отец, когда она была еще ребенком, и Верни чуть не сорвался с ветки под громкий смех спутницы. Когда они под вечер вернулись в таверну, их ноги приятно гудели, а их самих одолевала жажда.

— Слава богу, что мой отец трактирщик, — сказала Кайла, допивая очередной стакан свежевыжатого вишневого сока.

— Угу, — согласился Верни, не отрываясь от своего стакана.

— Жаль, что тебе не так повезло, и придется платить.

Верни был готов к такому ответу и тут же выложил на стол пару медяков, которые Кайла, бросив быстрый взгляд в сторону прилавка, тут же стащила.

— Я думал, ты шутишь, — сказал Верни, удивляясь тому, как быстро монеты исчезли со стола.

Кайла строго на него посмотрела и зашипела:

— Я никогда не шучу!

Дождавшись, когда на лице собеседника возникнет нотка смущения, она расхохоталась и вернула ему деньги. Верни тоже добродушно рассмеялся, однако, убирать монеты обратно в карман не стал. Подошедший трактирщик принес им еду и, недолго думая, забрал медяки себе и улыбнулся в усы.

День прошел великолепно. Если утром Верни сомневался, что ему понравится проводить время с необразованной деревенской девушкой, то к вечеру он уже был в нее практически влюблен. Да, она не имела образования, и поговорить с ней о науке или о современной поэзии не представлялась возможным. Но девушки созданы совсем не для того, чтобы с ними разговаривать — по крайней мере, так утверждал один почтенный человек на родине Верни. Правда, для чего именно они были созданы, он никогда не уточнял.

Но вот что самое главное. Она — так же, как и он, — не верила во всю эту чепуху про всякую нечисть и давние предсказания. Один лишь этот факт ставил ее в глазах Верни в позицию крайне разумного человека, и неважно, какое она образование получила и имеет ли его в принципе. Он видел кучу людей с университетским дипломом, которые утверждали абсолютно абсурдные вещи — так что, образование это еще не доказательство наличия интеллекта.

В общем, Верни очень понравилось с ней общаться. Он, совершенно внезапно для себя, почувствовал, что слова придуманы вовсе не для того, чтобы убеждать людей в том, что они неправы. Точнее, не только для того, хотя это и очень уважительная причина для их использования. Слова созданы для того, чтобы просто делиться информацией в легком и непринужденном виде. Именно так и выходило с Кайлой. Она много ему рассказала о местных людях — какие они, чем занимаются и почему верят в нечисть.

А верят они потому, что в последние годы действительно начало происходить много всяких странных вещей. Но Кайла всему находила логичное объяснение.

Например, как-то раз с пастбища бесследно пропала корова. Вот была она, а потом исчезла, и сколько ее ни искали по всей округе, найти так и не смогли. Люди сразу всполошились, на нечисть грешить начали — мол, дьявол ее унес. Но Кайла-то помнила, что накануне пастух-балбес прокрался в таверну и осушил бочонок эля в одно рыло, вот и заснул на выгуле и потерял корову. А дальше ее спугнул какой-нибудь хищный зверь и утащил в лес.

А однажды у них в деревне нашли обескровленный труп, прямо рядом с таверной. Само собой, простой люд начал креститься, рассыпать соль на порогах, лук везде развешивать. А Кайла снова вспомнила, что незадолго до этого на Распутье зашел странного вида путник, очень уж похожий на головореза или какого-нибудь наемника. Весь грязный, голова лысая, борода заплетена в косу, взгляд холодный и хищный. А в таверне тогда ужинали стражники из городка неподалеку, которые совершали время от времени обход территорий. И повздорил один из стражников с этим наемником, а потом нашли его на площади мертвого, а головореза никто больше не видел. Кайла запомнила, что у стражника было перерезано горло, а лежал он на небольшом пригорке головой вниз. Вот кровь вся и стекла, а земля ее впитала, и никакие вурдалаки и не думали являться на Распутье.

Так что да — эта девушка действительно понравилась Верни Кулу.

— О чем думаешь? — Вывел его из размышлений голос этой самой девушки.

Верни слегка дернулся и посмотрел на нее. Она облокотила локти на стол, уперлась подбородком в ладони и рассматривала его лицо. Верни провел ладонью по своей щеке. Он не брился весь день, и противные колючие волоски уже снова начали вырастать из его кожи.

— Да так, — ответил он, мысленно прикидывая, когда сможет побриться. — Думаю, когда двинуться в путь.

— Явно не сейчас, — сказала Кайла. — Бандитов и ночных зверей никто не отменял.

— Это точно, — Верни улыбнулся и снова порадовался тому, что и здесь она видит реальные опасности, а не вымышленные. — Нужно будет утром нанять повозку.

— Тебе же в Мирный?

Верни кивнул.

— Дай-ка подумать… — Кайла обернулась, как будто выискивая кого-то взглядом. — Видишь вон того толстяка?

Она кивнула в сторону тучного мужчины средних лет, который разместился в противоположном конце таверны и монотонно ковырялся в тарелке, как будто выбирая, какие части блюда он будет есть, а какие — нет. Он был одет в мешковатые вещи серого цвета, а на его голове красовалась шляпа, несмотря на то, что он находился в помещении.

— Очень вредный дядька, — продолжила Кайла, не дожидаясь ответа собеседника. — Но едет завтра в сторону Мирного. Можешь пробраться в его повозку ночью и спрятаться там. Если тебя пустит его кот, который там живет.

Верни чуть не рассмеялся в голос, но вовремя себя сдержал. На улице уже стемнело, в таверне вновь воцарилось молчаливое напряжение, и привлекать к себе внимание особо не хотелось.

— Я лучше как-нибудь так договорюсь, — ответил он, — чтобы в первом ряду ехать.

— Попробуй. Но я тебя уверяю, что кот — гораздо более приятная компания, чем этот мужик.

Вдруг мужчина, словно почувствовав на себе чей-то взгляд, поднял глаза и начал осматриваться. Верни и Кайла тут же отвернулись и нависли над своими пустыми тарелками, делая вид, что увлечены едой.

— Если никаких сверхъестественных сил не бывает, — шепотом спросила Кайла, — то как ты объяснишь, что он почувствовал, что мы на него смотрим?

— Не знаю, — так же шепотом ответил Верни. — Я думаю, что он колдун.

Теперь уже Кайла чуть не расхохоталась.

— Если он колдун, то мог бы наколдовать себе шляпу получше!

— Мог бы, — согласился Верни. — Но вместо этого колдует себе еду. Ишь какой толстый!

Кайла затряслась от смеха и прикрыла рот руками. Верни бросил украдкой взгляд в сторону извозчика и с облегчением заметил, что тот ничего не заподозрил и смотрит куда-то в сторону прилавка.

— А что там, в Мирном? — Спросила девушка, когда приступ смеха прошел. — Я слыхала, что там вкусное вино…

— Так и есть, — ответил Верни. — Но сыры и колбасы там еще вкуснее.

— Правда?

— Конечно! Туда стекаются путники со всех уголков света и привозят самые разные продукты, так что еда там и правда очень вкусная. — Верни аж прикрыл глаза и сглотнул слюну. — Там можно жить целый год, и каждый день пробовать что-то новое!

— Не то, что в нашей таверне…

— Но я там все равно лишь проездом.

— А дальше куда? — Кайла снова уперлась локтями в стол и положила подбородок на ладони, смотря ему прямо в глаза. — Куда держишь путь?

— В Тикфордский университет. — Гордо сказал Верни. — Только не учиться.

— Учить, стало быть?

— Именно. Буду учить людей науке, а не фольклору.

В глазах девушки читалось восхищение. Кажется, она тоже была рада встретить кого-то, кто разделяет ее взгляды на жизнь и имеет голову на плечах. Она хотела спросить что-то еще, но проходящий мимо стола трактирщик дотронулся до ее плеча, коротко кивнул и направился к соседнему столику. Кайла вздохнула.

— Папа говорит, что пора идти спать. Рано утром много работы, нужно выспаться.

— Это правда, — подтвердил Верни, который и сам уже начал чувствовать усталость. — Режим лучше не нарушать.

Но на самом деле он тоже расстроился, что время так быстро пролетело. Хотелось, чтобы этот вечер длился вечно.

— Ну, увидимся утром? — Спросила Кайла, вставая из-за стола.

— Конечно, — улыбнулся Верни.

Девушка мгновение помедлила, бросив быстрый взгляд на отца, а затем улыбнулась в ответ, развернулась и направилась в свою спальню рядом с кухней.

Верни посидел еще немного и тоже отправился спать.

Утром он вновь проснулся с первыми лучами солнца и сразу же выглянул в окно. В этот раз на улице никого не было, даже рыбаки не рыбачили. Рядом с таверной, неподалеку от конюшни, стояла приличного вида повозка — вероятно, та самая, которая принадлежит вредному мужичку в шляпе, и в которой живет важный кот.

Верни быстро собрал вещи, привел постель в порядок и заранее подготовил несколько серебряных монет — плату за ночлег. Затем провел ладонью по щекам, неудовлетворенно помотал головой и отправился к ручейку, чтобы побриться, а заодно забрать свою просохшую сорочку и вернуть подменку.

Он дошел до навеса, под которым накануне Кайла развесила постиранное белье, но ни своей рубахи, ни девушки, не обнаружил. Он осмотрелся — уж не унесло ли сорочку ветром? Но затем рассудил, что, скорее всего, Кайла просто убрала сухие вещи в подсобное помещение, чтобы они не пылились на улице, и чтобы их кто-нибудь не стащил.

Верни очень хотел вновь повидаться с Кайлой, но все равно почувствовал некоторое облегчение от того, что ее не было. Он не хотел, чтобы она видела его несуразные колючие волосы на лице, которые у нормальных мужиков образуют усы и бороду, но у него почему-то выглядели как иголки кактуса. Не теряя времени, он побрился и привел прическу в порядок, а затем осмотрелся в отражении портсигара, подмигнул сам себе и удовлетворенно сунул его в карман.

— Ну красавец! — Услышал он голос позади себя и вздрогнул от неожиданности. — Не то, что тот, в отражении!

Кайла была одета не как вчера. На ней был красивый синий сарафан, ушитый в талии, что подчеркивало ее аккуратную фигуру. Под ним была надета тщательно выстиранная белая сорочка с коротким рукавом, на которой, однако, можно было различить едва заметные бежевые пятнышки. Густые волосы были заплетены в аккуратную толстую косу, которая спадала на правое плечо. На ней снова не было никакой обуви — это-то и позволило ей подкрасться к Верни бесшумно, и это же добавляло в ее образ немного неряшливости, которая ему так понравилась.

Она выглядела очень нарядно.

— Спасибо, — сказал Верни, а затем набрался духу и добавил: — Но я лишь меркну на твоем фоне… Ты отлично выглядишь!

Он опустил глаза и почувствовал, как краснеют и становятся горячими его щеки. Он тут же мысленно выругал себя за неудавшийся, по его мнению, комплимент: «Отлично выглядишь, меркну на твоем фоне! Идиот!»

— Благодарю!

Верни поднял-таки глаза и посмотрел на девушку, но та тоже выглядела смущенной и не знала, что делать. На мгновение она дернулась в его сторону (Верни очень испугался, что она хочет его обнять), но тут же остановилась и торопливо продолжила:

— Я узнала, что извозчик совсем скоро выезжает в Барсучий Бор, — при этих словах она улыбнулась, явно развеселенная таким незамысловатым названием. — Это чуть дальше Мирного, и он сможет высадить тебя у городских ворот.

— О, отлично! — Обрадовался Верни. — Ты очень мне помогла.

— Ага, — ответила Кайла. — Только вот не особо помогла. Он сказал, что не берет попутчиков. Говорила же я — вредный дядька!

Верни почесал голову.

— Ладно, попробую с ним поговорить.

— Хорошо. А потом загляни ко мне в комнату, рядом с кухней. Я подготовила твою рубаху. — Кайла смущенно отвела взгляд. — То есть сорочку. А я пока что помогу папе в таверне.

С этими словами она резко развернулась, а ее коса перепрыгнула с одного плеча на другое. Верни проводил ее взглядом и вновь выругал себя за неуместный комплимент. А затем снова выругал за то, что… не обнял ее. Или даже не поцеловал, ведь она так нарядно вырядилась, скорее всего, ради него. От одной только мысли о поцелуе у Верни повысился пульс, а по спине пробежал холодок, и он резко помотал головой, чтобы прогнать смущающие его мысли.

Извозчик оказался вовсе не таким вредным, каким его описывала Кайла. Видимо, он не особо любил женщин или презирал их по каким-то своим причинам. А может, ему просто понравилась сигара, которую предложил ему Верни, и растопила его черствое сердце. В любом случае, повозка отправлялась через пятнадцать минут, и место рядом с возничим Верни было обеспечено.

Он забежал в таверну, в три прыжка преодолел лестничный марш и поднялся на второй этаж. Забрал из своей комнаты походную сумку, повесил ее на плечо и так же в три прыжка спустился вниз, подошел к барной стойке и положил перед трактирщиком монеты. Тот накрыл их ладонью и придвинул к себе, а затем подмигнул Верни и стрельнул глазом в сторону двери рядом с кухней. Верни с удивлением на него посмотрел, но трактирщик лишь снова стрельнул глазом и улыбнулся еще загадочнее.

Верни смущенно опустил взгляд в пол и направился к двери комнаты, в которой жила Кайла. Подойдя к ней вплотную, он поднял было руку, чтобы постучать, но что-то его остановило, и он бросил взгляд через плечо на трактирщика. Тот продолжал улыбаться, с интересом наблюдая за его действиями, но тут к барной стойке подошел посетитель, и трактирщик принялся его обслуживать. Собравшись с духом, Верни постучал.

Дверь сразу же открылась, и Кайла пригласила его войти.

— Раздевайся! — Скомандовала она.

От такого неожиданного предложения у Верни сперло дыхание, а сердце начало колотиться чаще. Его челюсть отвисла, и он был не в состоянии сказать хоть что-то. Кайла поняла, как это прозвучало, поднесла ладони ко рту, залилась пунцом и поспешила объяснить:

— В смысле, отдай мне подменную рубаху и забирай свою. А не то, что ты подумал…

У Верни камень упал с плеч. Конечно, он был вовсе и не против, чтобы она действительно имела в виду то, что он подумал. Но этого у него никогда не было, и он боялся даже предположить, что когда-либо это случится — а особенно сейчас.

— Я бы оставила тебе подменку, — продолжила Кайла, смущенно теребя косу. — Но у нас самих не хватает одежды, так что извини.

— Тебе не за что извиняться, — успокоил он ее, расстегивая верхнюю пуговицу и ощущая, как пульс постепенно приходит в норму. — Это не моя вещь, а ты мне итак очень сильно помогла.

Верни немножко замешкался, ожидая, что девушка отвернется, пока он раздевается. Но та продолжала теребить свои волосы, рассеянно глядя перед собой. Осознавая, что ему все-таки придется предстать перед женщиной обнаженным по пояс в такой уединенной обстановке, Верни лишь вздохнул и послушно начал снимать рубаху.

— Забавная вещица, — сказала Кайла, глядя на висящий на его шее медальон. — Смотри не потеряй.

Верни опустил взгляд и дотронулся до медальона рукой, ощущая его рельефность. Металл снова оказался теплым и нисколько не холодил кожу. На мгновение Верни показалось, что медальон дрожит, но это ощущение быстро испарилось.

— Сам-то с пуговицами справишься, али снова помочь? — Девушка протянула ему его сорочку — отстиранную и выглаженную.

Они оба улыбнулись и, поймав взгляды друг друга, дружно расхохотались. А затем Кайла резко дернулась, обхватила руками его шею и прильнула губами к его губам. Поцелуй получился неожиданным и очень страстным, а Верни почувствовал настолько учащенное сердцебиение, что даже начал переживать, не хватит ли его удар. Но эта мысль не задержалась надолго в его голове и вскоре исчезла, забирая все остальные и позволяя ему насладиться моментом и оценить вкус губ своей первой девушки.

Он обнял ее за талию, крепко прижал к себе, и они стояли так несколько минут. Когда они отлучились друг от друга, обоим пришлось немного отдышаться, а затем Кайла сказала:

— Мне с тобой очень понравилось. Приезжай к нам на Распутье!

— Обязательно! — Пообещал Верни, а затем неожиданно для самого себя выпалил: — А поехали со мной?

После этих слов он точно был уверен, что сейчас умрет от смущения.

— Я бы с радостью, но не могу. — Грустно ответила Кайла. — Не могу оставить отца и родную таверну. Это наш дом.

Верни вздохнул и снова обнял ее. Он почувствовал, как она провела рукой по его спине, а затем крепко сжала пальцами столь тщательно выглаженную ткань. Они постояли так немного, а затем Кайла резко отпрянула, стряхнула упавший на лицо локон и сказала нарочито веселым голосом:

— Ну, тебе пора, а то шляпник уедет!

Когда Верни вернулся к извозчику, тот был уже более вредный и проворчал что-то про то, что его задерживают. Однако, в этот раз Верни решил не тратить на него еще одну сигару, потому что ворчание было не слишком интенсивным. К тому же, сама возможность такой награды — именно ее предвкушение, а не получение — была отличным стимулом для извозчика вести себя вежливее. Поразмыслив, Верни решил, что даст ему еще одну сигару где-то в середине пути, чтобы мужичок на радостях развязал язык и рассказал что-нибудь новое и полезное.

Настало время отъезда. Верни бросил свою походную сумку в повозку и услышал оттуда возмущенное копошение и мяуканье. Кот явно был недоволен тем, что в его владения подбросили чьи-то вещи. Извозчик тоже что-то проворчал себе под нос, а затем дернул поводья.

Когда они проезжали мимо таверны, Кайла стояла на крыльце. Верни помахал ей рукой, а она в ответ послала воздушный поцелуй, и он подумал про себя, что обязательно еще сюда вернется. Вот только доберется до Тикфордского Университета, заявит о себе и обязательно вернется. Эта девушка точно должна стать его, и он этого во что бы то ни стало добьется.

Но дела были превыше всего. Когда повозка выехала из Распутья, Верни поудобнее устроился в сиденье, поднял воротник рубахи, чтобы ветер не дул в шею, и скрестил руки на груди в молчаливой задумчивости. Он попытался прикинуть, сколько времени займет его путешествие до Университета, и как быстро он сможет там обосноваться и заполучить заветную работу. Потом он подумал, куда направится из Мирного и хватит ли ему денег, или придется искать подработку где-то по пути. Но эти мысли быстро улетучились из его сознания, когда туда забралось одно свежее и очень приятное воспоминание. Верни вспомнил свой поцелуй с Кайлой и блаженно прикрыл глаза, подставляя лицо легкому дуновению теплого ветра, а затем, неожиданно для самого себя, провалился в сон и увидел там альтернативное развитие событий.

Он проснулся от сильного толчка, как будто повозка наскочила колесом на камень или, наоборот, провалилась в яму. Извозчик грязно выругался и, продолжая бормотать себе под нос различные проклятия, слез с повозки и принялся ее осматривать. Верни слез следом, размял затекшие суставы и тоже осмотрел все четыре колеса на наличие повреждений. Застрять в пути надолго совсем не хотелось.

Они остановились на широкой грунтовой дороге, которая засохла неровными складками после недавнего дождя. С одной стороны дороги раскинулось широкое поле, засеянное различными культурами, в основном пшеницей. Вдалеке, почти на горизонте, виднелось поселение. По другую сторону был небольшой, но плотный подлесок, за которым параллельно дороге протекала река. Верни улыбнулся, почувствовав на лице горячее прикосновение солнца, и принялся массировать шею. Затем снова бросил взгляд на повозку.

К счастью, с ней все было в порядке, и извозчик расслабленно выдохнул. Затем он снял шляпу, достал из кармана куртки платок и протер им лысеющую макушку, которая поблескивала на солнце. А затем он зачем-то дважды коротко свистнул.

— Ты уж прости, парень, — неожиданно обратился он к попутчику.

Верни резко замер, затем выпрямился, нахмурил брови и спросил:

— За что?

— За то, что сейчас будет, — ответил мужичок, смотря на носки своих ботинок. — Ничего личного, ага? Просто плата за проезд.

Какое-то нехорошее предчувствие начало подступать к Верни. Со стороны подлеска донесся шорох, и он почувствовал, как в ногах появляется неприятная слабость и дрожание. Наконец, из гущи деревьев на дорогу вышли два могга, которых в простонародье чаще называли лесниками. Верни читал и слышал истории про них, но никогда не видел вживую.

Могги были невысокого роста и легкого телосложения. Они обитали в основном в лесах, а их кожа за многие века приобрела зеленоватый оттенок, чтобы дать им возможность лучше маскироваться в зарослях. Также они были прирожденными лучниками и никогда не промахивались мимо цели — по крайней мере, Верни читал о них именно такую информацию, которую он, разумеется, подвергал серьезным сомнениям. Однако, проверять это сейчас у него не было никакого желания.

Один из лесников был усатый, коренастый и нетипично бледнокожий — он больше был похож на гнома, чем на могга. Судя по всему, он был главным в этом маленьком отряде. Второй был моложе и выглядел как обыкновенный могг — маленький и стройный, подтянутый, а оттенок кожи был абсолютно типичен для этого народа.

— Что там сегодня Гульф привез? — Спросил усатый, потирая руки.

Его глаза оценивающе рыскали по Верни и, наконец, остановились на его ботинках. На лице лесника появилась косая улыбка.

— Снимай! — скомандовал он.

Второй могг удивленно присвистнул.

— Дорого уйдут. Красивые…

— Уж подороже, чем твоя задница, — хмыкнул усатый. — Да и покрасивее.

Они оба коротко гоготнули. Верни бросил взгляд на Гульфа, но тот лишь молча указал глазами на его сапоги, призывая выполнить требование по-хорошему.

— Я долго ждать не буду! — Уведомил усатый, будто подтверждая немой жест извозчика.

Во рту Верни пересохло. Очевидно, что его сейчас собирались ограбить, а то и убить. Ни первого, ни, тем более, второго, Верни не хотелось. Он попытался фальшиво улыбнуться и попробовать заговорить злодеям зубы, но уголки губ предательски задрожали, а язык не слушался.

— Ну?!

Верни начал лихорадочно водить глазами вокруг, выискивая хоть что-то, что могло бы помочь ему выйти из этой ситуации. Но в поле видимости была только дорога, бескрайнее поле, да и кусок леса, откуда эти самые разбойники и вышли. Бежать от них не было никакого смысла — да, они с их короткими ножками вовек не угонятся за Верни, но стрелки-то из них отменные, а луки всегда наготове. Сознание Верни начало цепляться за самый худший сценарий, но подсознание еще надеялось, что грабителям нет никакой нужды его убивать, а интересны только его вещи. К тому же, раздеть путника и оставить его голым посреди дороги, должно быть, еще веселее.

— Не дури, парень, — слова извозчика вывел Верни из состояния транса, а голос его прозвучал почти ласково. — Если жизнь мила, то раздевайся.

— Да, — подтвердил молодой могг, снимая с плеча лук и дергая за тетиву, словно за струну музыкального инструмента. — Не дури.

Верни посмотрел на Гульфа, потом на грабителей, и почему-то испытал что-то, похожее на облегчение. Теперь уже его сознание зацепилось за фразу извозчика, в которой был явный намек, что жизни его лишать никто не собирается. По крайней мере, пока, и ждать перемены настроения грабителей Верни не собирался. Пытаясь успокоить неровное дыхание, он снял ботинки и поставил их перед собой.

— Вот молодец, — сказал усатый лесник. — Рубаху тоже. И штаны.

На этот раз Верни не заставил себя долго ждать, и в следующее мгновение одежда тоже оказалась на земле. Молодой могг подошел и поднял вещи, а затем бросил их в повозку.

— И трусы тоже, — сказал он затем.

У Верни потемнело в глазах. Мысль о том, чтобы остаться на улице совершенно голым, пугала его больше смерти.

— Что? — Едва слышно проговорил он, ощущая подошедший к горлу ком. — Прошу…

— Живо снимай! — Рявкнул усатый грабитель, усаживаясь в голове повозки. Извозчик уже сидел рядом.

— И не дури, — предупредил молодой, снова показывая лук.

Верни закрыл глаза и выполнил приказ, стеснительно прикрывая промежность. Его щеки стали горячими, а сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Окружающий мир будто куда-то делся, стал чужим и далеким, и Верни услышал лишь приглушенное ржание всей троицы грабителей, которое становилось все тише и постепенно смолкло.

Он не знал, как долго стоял так. Но когда он открыл глаза, то грабителей уже не было поблизости, как и практически всех его вещей. Одни только трусы лежали на пыльной дороге, никем не тронутые, и Верни понял, что требование их снять было не более, чем шуткой.

Верни бросился к нижнему белью и торопливо его надел, а затем оглянулся вокруг — уж не видел ли кто его позора. Он почувствовал что-то на груди и с удивлением заметил, что это был медальон, подаренный ему накануне Якубом. Верни дотронулся до него рукой и осмотрел его, не понимая, как такая вещь могла ускользнуть от внимания глазастых моггов.

Внезапно, в голове прозвучала фраза, которую Якуб произнес, когда дарил этот медальон: «от него сложно избавиться». Верни хмыкнул, а затем почувствовал, как подкашиваются ноги, рухнул на землю и нервно расхохотался.

— Да уж, — сказал он вслух сам себе. — Действительно сложно!

Но смех резко сменился плачем, когда Верни осознал, что потерял абсолютно все, включая его дневник и памятный портсигар с шаветкой. И, если все свои истории он итак помнил наизусть и без особого труда смог бы их заново воспроизвести на бумаге (хотя, безусловно, потерял бы несколько драгоценных деталей), то привести себя в порядок больше не представлялось возможным. Замечательно, подумал Верни, теперь я буду не только голый, но еще и небритый!

Он схватил камень, который валялся рядом на дороге, и в сердцах бросил его в растущее неподалеку дерево. А затем он встал и, боязно осматриваясь по сторонам, пошел в ту сторону, где, по его разумению, находился город Мирный.