Ходящий по Мирам. За далёкими звездами

Асмунд Дьярвисон

Они называют себя эрхи-буу-таг – ходящие по мирам.Они способны путешествовать вне пространства и времени, разрывая оболочки Вселенных. Способны создать жизнь и погубить её, если посчитают нужным. Сверхразум, Боги, Предтечи – у множества народов было много имён. Тем, которые раз за разом направляют свои корабли в самые потаённые глубины Миров. Одни ищут приключений, другие горят исследованиями, третьи ищут утерянные знания прошлого. А кто-то в погоне за неизведанным и ещё не понятым ищет себя.

Глава 2

Коротка летняя ночь. Да, глубока и безгранична, словно тёплое одеяло, окутывающее мир. Но всё же очень коротка. Ослепительно быстро проходит момент, когда звёзды меркнут, небо сереет, скрывается за горизонтом Тур-Ёх. И вот уже небеса окрашиваются теплыми, оранжевыми тонами, неся в мир свет, тепло, ветер и новые заботы.

Бу-Ож проснулся задолго до полудня, практически с первыми лучами звезды. Долгое время лежал, задумчиво изучая трещины и борозды на иссохшемся и потемневшем от времени дереве потолка. Они тянулись от стен по доскам причудливыми, забитыми древесной пылью реками, украшенными провалами давно высохших и выпавших сучков.

Часов в комнате не было, и сколько прошло времени можно было гадать только по тому, как в портале окна мансарды изменилось небо, стремительно светлея, хоть и утрачивая своё тёплое, утренне-оранжевое облачение.

Когда окончательно рассвело, Эрхи потянулся до хруста в костях, гулко зевнул и скатился с кровати. Кому-то может показаться данное действие глупым и нелогичным, но Бу и сам был весьма нелогичен. Как следует грохнувшись о дощатый пол так, что пыль из щелей поднялась, межмирник встал. Вернее, даже вскочил одним едва уловимым движением.

Вытренированые за тысячелетия рефлексы позволили ему очутиться в вертикальном положении так же молниеносно, как и упасть навзничь. Оглядевшись, почесав растрёпанную голову, он плечом толкнув дверь, вышел из спального помещения мансарды и спустился на первый этаж, где находилась кухня.

Огромное, просторное помещение в добрую четверть этажа, от главного зала отделённое только небольшой перегородкой, доходящей до пояса, которая одновременно служила и стойкой. Если представить план помещения, то кухня напоминала неправильный пятиугольник в углу этажа. Заставлена она была разномастной мебелью. К одной из стен прильнул, переливаясь чёрным и зелёным камнем и разинув свою измазанную сажей пасть камин, который служил одновременно таганком и мангалом. На его полке лежали разномастные травы, стоял старый пожелтевший фотоснимок в треснувшей рамке, на котором почти ничего нельзя было рассмотреть. Любой, кто спрашивал о смысле его, натыкался лишь на упрямое молчание хозяина.

Справа от камина стояла огромных размеров плита, отапливаемая не дровами, ни углем, и даже не электрическая. Нагревательным элементом в нём служила маленькая звезда, специально созданная для этих целей. Медленно вращаясь в теплозащитном колпаке внутри, за задней стенкой, она могла раскалить конфорки, либо духовой шкаф до бела, а могла лишь слегка греть. Для регулировки достаточно лишь было подкрутить один единственный вентиль, приоткрывая защитный колпак.

По другую сторону от камина стоял шкаф, набитый различного рода кухонной утварью до краёв. Всевозможные ножи, тарелки, ложки, сотейники, сковороды, кастрюли и многое, многое другое. Шкаф был сделан из цельного куска камня, в котором вытесали полки, и на петлях повесили деревянные дверцы. Сверху же, на шкафу, на ажурной костяной подставке восседал огромный мясницкий тесак из матово-черного метала, с ручкой обтянутой красной кожей. Им хозяин дома рубил мясо, рыбу и твёрдые плоды. Чаще всего им же всё это шинковал, а порой им же и ел. Хотя есть Бу-Ож предпочитал преимущественно руками.

Часть третей стены была от пола до потолка стеклом и выводила на открытую веранду так, чтобы можно было лицезреть шикарные виды густого дремучего леса, раскинувшегося в небольшой отдалённости от дома, удобно возлегая на мягких подушках, в большом количестве сваленных у окна. Перегородку же, с перерывом на проход в ней, занимал большой, деревянный, обитый грубой тканью диван.

Но центральное место в кухне всё-таки занимал стол. Огромный, квадратный, со столешницей из тёмно-красного дерева. Ножки стола были реальным остовом давно умершего зверя, который словно в мифах примитивных народов держал на себе целый мир. Обычно, стол был завален всевозможными вещами, сильно и не очень подходящими к антуражу кухни. Но не сегодня. В это утро, сонные лучи осветили на поверхности гиганта лишь огромную пузатую зелёную бутылку, да кусок холодного мяса, лежащий на бумагах.

Эрхи встал возле стола, взял бутылку. Зубами открыл пробку и, выплюнув её куда-то в сторону печи, начал жадно пить. Чуть зеленоватая жидкость влилась в горло, частично впитываясь в кровь и подсвечивая вены и артерии зеленоватым цветом.

Зрелище было не из приятных. Бу был нечувствителен к ядам, а потому порой употреблял напитки невероятно сомнительного содержания. Наконец, оторвавшись от горлышка, он схватил кусок мяса, и не нарезая, принялся его жевать, попутно разглядывая бумаги, лежащие на столе. Схемы, записи, чертежи и наброски. Работа, которую ему предстояло сделать сегодня. Ибо, хоть графика у межмирников и нет, всё же дело не терпело отлагательств.

Закончив с трапезой, Бу-Ож собрал листы с записями и вышел из кухни в зал. Не глядя подошёл к панорамному окну и сел возле него, всё сильнее сосредотачиваясь. Записи лились перед глазами вычурной, витиеватой вязью. Схемы починки энергетического модуля корабля, координаты ещё не разведанного им пространства миров. Большую часть записей занимали именно они. Закорючки, непонятные обычным смертным и бессмертны, для эрхи-буу-таг они были сравни новой услышанной мелодии, щемящей сердце своей загадочностью и жаждой исследования.

Закончив рассматривать листы, Бу-Ож поднялся и решительным шагом направился к выходу. Толкнув ногой дверь, вышел, подставляя лицо ласковым лучам позднеутреннего светила. Камни едва слышно пели от дуновения легкого ветерка, листва на деревьях вторила им, а на тропинке у крыльца валялась вдавленная в землю галька с глубокими бороздами от когтей по бокам.

Кота не было видно. Предсказать поведение этого существа было нереально, да Бу и не пытался. Возможно, тот уже давно забыл о вчерашней беседе, и греется где-нибудь, подставляя свою огромную лохматую тушу ярким утренним лучам, возможно притаился с желанием отомстить, а может быть обиделся и ушёл гулять в лес, придаваться охоте и пьянству с берендеем⁵ Ахамасу.

В мире Бу-Ожа, он и Оло были не единственными разумными существами. Ахамасу жил на опушке ближайшего леса и негласно считался его хранителем. Огромный, ростом выше Бу, разумный, схожий с той породой зверей, коих называют медведями. Только в отличие от них, владеющий разумом, развитой речью, ходящий на двух ногах весельчак. Были и другие. Разных видов, размеров, с характерами, совершенно разными. Щедро они были раскинуты по благодатной и многообразной земле, созданной эрхи.

Беглым взглядом оглядев округу и не найдя следов кота, Бу-Ож вышел за ограду, спустился с холма и побрел прочь, с каждым шагом удаляясь и от дома и от леса. Путь его был недолог. Необходимо было пройти лишь до реки в пятистах шагах от дома, переправиться на другой берег по горбатому деревянному мосту, подняться на холм в ста шагах от берега и прямо на север пройти к внушительных размеров куполу, с виду похожему на огромное нагромождение ветвей и листвы. Под куполом скрывалась довольно глубокая воронка. А вот в ней… Сердце Бу-Ожа каждый раз сжималось, когда он видел Её. Хаа-юлая′⁶.

Каждый эрхи-буу-таг имеет свой Маах-тугар-эрхи⁷, или по упрощенному ‟съяву» — корабль. Они были разных форм и размеров, расцветок и особенностей. Общим у них было только одно. Все корабли признавали, как правило, только одного хозяина, имели свой характер и ко всем им нужен был подход. А вот это уже зависело от каждого.

У кого-то была атмосфера подчинения, причем, не всегда межмирник выступал доминатом. Для кого-то съяву был сродни старшему, либо младшему брату или сестре. Ведь каждый корабль также имел свой пол. Но для Бу-Ожа всё было иначе. Он любил свою Хаа-Юлаю, и знал, что это взаимно. Каждый их контакт, полёт, времяпрепровождение, порождали бурю эмоций, позволяющих чувствовать любое настроение и состояние как корабля, так и межмирника. Оттого и точность их совместной работы были неимоверно высоки. Каждый раз, садясь в кресло управления, либо вставая в носовом отсеке высокоточного ведения корабля, кладя руки на штурвал, или впуская их в отверстия для нейронного управления межмирник словно сливался со своей съяву, не просто работая, но получая от сего процесса неимоверное удовольствие.

И сейчас, она стояла перед ним на стапелях, безмолвная, но чуткая. Далеко не самая большая среди кораблей, имея стройный, стреловидный, слегка приподнятый в передней части корпус, она переливалась матовым тёмно-оранжевым цветом. Обшивка была хамелеоном и могла менять не только цвет, но и структуру в зависимости от среды и необходимости. По всему периметру корпуса протянулся иллюминатор, перерастая спереди и сзади в огромные панорамные окна. Такое же было в центре корпуса крыше и днище.

Если взглянуть на корабль сверху, то стреловидность его пропадала, превращаясь в гитарные, либо женские (кому как нравится) формы. Заднее утолщение фюзеляжа, побольше, было грузовым отсеком, там же хранились запасы провизии, клетки для живых организмов, пара гостевых кают и дополнительный двигатель для ускорения тяги.

В переднем же отсеке всё было гораздо интересней. Оно было меньше, но значение имело большее, ибо там находилась кают-компания с верхней и нижней панорамой, спальня Бу-Ожа, орудийный отсек, и самое главное: межмирный двигатель и центр нейроуправления.

Первый был невероятно сложной конструкцией. Чинить его было проблематично. Ещё сложнее было собрать новый. Поэтому, раз и навсегда получив съяву, все эрхи старались относиться к нему как можно бережней. Что было куда легче, чем собирать всё с нуля. Питался двигатель от всего, что могло питать. В межмирном пространстве он ловил и скапливал пространственную пыль, а в мирах подпитывался энергией звёзд, ядерным топливом и даже примитивной органикой. Смотря как попросить.

А за просьбу, общение и координацию всего механизма отвечало ещё более сложное сооружение — центр нейроуправления. Был он не у всех. Далеко не у всех кораблей, и не все межмирники его желали. От долгого взаимодействия с разумными нейроцентр корабля начинал умнеть и мог повести себя непредсказуемо. Посему многие эрхи его ограничивали, либо просто убирали, лишая корабля свободы воли и мысли. Бу-Ож так не делал. Его корабль не имел искусственных ограничений, оттого управление им доставляло пусть намного больше хлопот, требуя лучшей координации работы мозга, но и доставляло больше удовольствия и помогало блуждать по мирам с более высокой скоростью и точностью.

Итак, подойдя к своей Хаа-Юлае, Бу-Ож провел кончиками пальцев по едва заметным бороздкам на брюхе корабля. Едва слышно загудел мотор, проснулся от мягкого прикосновения нейроцентр. Корабль вышел из спячки. Внутри загорелся свет, подсвечивая иллюминаторы и кабины. Сзади спустился помост, открывающий дверь в грузовой отсек.

Тщательно вытерев босые ноги, Бу прошёл внутрь. Внимательно оглядел грузовое помещение, проверил, всё ли лежит на месте и прошел дальше в чрево корабля. В каюте и кают-компании он задерживаться не стал, переходя по маленькой лестнице вниз в небольшое помещение, где и находился энергетический модуль, отвечающий за силовое поле вокруг корабля. Летать можно было и без него, но риск возрастал неимоверно. К тому же в таком случае не работал режим невидимости и изменения цвета и фактуры корпуса. Пытаясь разрешить задачу работы, Бу-Ож почти четыре умата⁸ не вылетал с планеты. Десятки бессонных ночей, ошибки, множество проверенных схем, из которых почти ничего не срабатывало. И наконец, решение было найдено. Но даже при решённой теоретически проблеме, прошло несколько часов, прежде чем механизм был починен и довольный эрхи вылез из тесного помещения и проковылял в переднюю часть корабля, которая и представляла из себя систему управления. Огромный, панорамный передний фонарь позволял без особых проблем осматривать пространство как с сиденья управления, так и с площадки нейронного ведения корабля.

Первое представляло собой довольно сложную конструкцию. Огромное кожаное кресло находилось внутри вращающейся полусферы. Вращение было необходимо для более точного установления координат и измерения пространства.

Спереди кресла находился модуль рулевого управления, состоящий из коробки чтения координат, штурвала да рычагов плоскостей. Рядом располагался столик, на котором стоял увесистый поисковой шлем с темными круглыми гоглами, увенчивающими латунную маску. Сам шлем был из мягкой бронзы, с меховым подшлемником внутри, множеством пряжек, проводов и креплений дополнительного оборудования. На этом же столике находилась и машина для внесения нужных координат, похожая на пишущую машинку, только клавиш было в несколько раз больше. И печатала она не буквы, а выбивала символы в схематической карте, которую необходимо было вставлять в блок рулевого управления для настройки полёта. Необязательная, но удобная функция.

Площадка нейронного управления находилась почти на самом носу корабля и с виду казалась куда проще. Но только казалась. Т-образная стойка, на которую можно было опереться грудью, если устал, да два столба с отверстиями, заполненными мягким вязким материалом. Вставляя в него ладони, межмирник напрямую подключался к нейросети корабля и мог управлять им ментально. Это было точнее, быстрее, но требовало куда больше усилий, хладнокровия и выдержки, нежели простое управление.

Проверив исправность модулей, Бу-Ож остался доволен. После чего сел в кресло, пододвинул себе столик и начал вбивать в машинку координаты найденного пространства. Необходима была невероятная точность. Любая ошибка могла стать фатальной. Координаты пространства, измерений, времени, положения на карте миров. Всё было объемным и требовало бережного, а значит неторопливого к себе отношения.

Когда межмирник закончил, солнце уже давно перевалило за полдень и неумолимо катилось к закату. Можно было оставить всё как есть, спокойно переночевать, не спеша собраться и отправиться в путь, но Бу слишком долго засиделся дома и ему не терпелось отправиться в путь. Наконец, закончив все приготовления с кораблём, он оторвался от работы и устало потянулся. Вид у него был крайне довольный. На лице промелькнула хищная, счастливая улыбка. Эрхи вышел из чрева своей Хаа-Юлаи и поспешил в дом.

Еще подходя к ограде, Бу понял, что внутри кто-то есть. Так оно и было. На лужайке у крыльца развалился Оло. Казалось, кот спал, но как только нога хозяина дома переступила порог ограды, зверь открыл глаза и резким, но быстрым и грациозным движением оказался лицом к лицу с Бу.

— Где ты был? — мрачно спросил кот. Из его пасти дохнуло спиртным. Было видно, что кот не совсем трезв.

— Работал. — отмахнулся эрхи — А ты опять настойки на травах нарезался? Смотри, не откачаем тебя как-нибудь.

Кот только на это фыркнул.

— Обо мне заботиться нечего. Я не все свои жизни растерял. А ты мне за гальку ещё ответишь.

Огромная, мягкая лапа упала на плечо Бу-Ожа, за ней, потеряв координацию, повалился сам кот. Межмирник смотрел на это с выражением недовольства, озабоченности и сочувствия. Старого друга надо было срочно приводить в себя. Но как не вовремя! С другой стороны, отложить вылет на полчаса куда лучше, чем потом прилететь в развороченный мир, ибо Оло мог просто раз напиться, а мог и уйти в долгий, затяжной запой. Прецеденты были уже.

Тяжело вздохнув, Бу отправился в дом, но не в главный вход, а в дверцу в фасаде здания. Она открывала проход в просторный и чистый подвал. Там, среди утвари, бочек, сушеной еды стояли стеллажи с лекарствами. Выбрав нужный и найдя сыворотку, выводящую алкоголь из организма, межмирник поспешил обратно наружу, но кота уже не было. Следов не было тоже. Мохнатый дьявол ловко умел прятаться. Бу отошел на несколько шагов от дома и прислушался, закрыв глаза и затаив дыхание. Легкий шелест листвы, едва слышимое пение камней, острый запах диких трав. И тут… Бу словно не перепрыгнул, а перетёк в сторону. В это же мгновение на том месте, где он сейчас стоял, приземлился Оло. Кот не разворачиваясь нанёс удар лапой наотмашь, но лишь рассёк воздух, ибо Бу-Ож снова переместился переходя в ответную атаку.

Кот и эрхи-буу-таг закружились в диком боевом танце. Оло пытался достать лапой, пусть и не с выпущенными когтями, до лица и тела, Бу же, уклонялся, плавно отводя удары и стараясь как можно ближе подойти к пасти зверя. Оба они были опытны и быстры, но за межмирником были навыки и отсутствие опьянения. Умело обходя атаки, подначивая болезненными тычками по широкой морде и корпусу, тот добивался озлобления противника.

Наконец, Оло разозлился окончательно, теряя контроль над движениями. И тогда Бу сам ринулся вперёд. Зажав бутылёк зубами. Неказистым, но быстрым фляком он отскочил, разрывая расстояние и тут же, не давая опомниться рванулся в атаку сам. Кот пропустил пару болезненных ударов по ушам, зашипел и вздыбился, но потерял бдительность. Схватив кота за загривок, эрхи ловко запрыгнул на шею, придавливая кота к земле своим весом. Дернув ещё раз ухо, он развернул голову незадачливого пьянчуги набок. Второй рукой вытащил изо рта зелье, и держа его двумя пальцами стал пытаться раздвинуть челюсть. Кот брыкался, царапал землю и сквозь стиснутые челюсти жутко сквернословил. Но сила была на стороне Бу. Наконец, ему удалось разжать пасть и вылить содержимое пузырька внутрь. После чего он обнял руками голову пушистого друга и так пролежал до того момента, пока тот не успокоился. Только когда пушистый хвост перестал что есть силы молотить воздух, Бу отпустил челюсти и рухнул рядом с котом.

Оло трезвел на глазах. Зрачки его сузились, шерсть улеглась. Он сел на задние лапы и принялся неловко вылизываться. По всему его виду было заметно, что тот кране неловко себя чувствует. Бу же, отдышавшись сел рядом и примирительно потрепал кота по спине.

— Я улетаю.

— Куда?

— Надо долететь до одного эрхи, переговорить по поводу последних новостей и затем полечу по новым координатам. Ты тут не пей только, ладно? За домом присмотри.

— Обижаешь — попытался изобразить недовольный тон Оло, но по всему его виду было ясно, что он рад, что всё обошлось. — Тебе помочь? — спросил кот уже привычным глухим и звучным голосом.

— Да, пожалуй. — И два друга принялись в ускоренном темпе сносить на корабль всё необходимое. Оло для этих целей даже надел две огромные перекидные сумки на спину.

Имущество было нехитрым, но увесистым. Сублимированная еда, медикаменты, расходники для корабля. Пресная вода генерировалась в корабле при помощи водозаборных установок и всегда была в избытке, посему брать её не стали.

Грузили на корабль и оружие. Совершенно разных как по виду, так и по содержанию. От холодного, совершенно разных размеров, форм и назначений, до увесистых магнитных пушек. Сложили одежду и мелкие принадлежности гигиены, и быта. Бу-Ож успел переодеться. Простые холщёвые брюки и рубаху он сменил на легкие кожаные штаны темно-синего цвета, черную кофту лёгкой, но объёмной вязки и длинные сапоги до колена. Верхнюю и парадную одежду он скинул прямо в рубке управления.

Там же оказался и его любимый меч, с которым межмирник не расставался ни при каких обстоятельствах. Слегка изогнутый, двусторонней заточки, полуторный клинок с узкой гардой и чуть смещённой вперёд рукоятью. Для большинства этот меч, или как его называл Бу, Аргал⁹, был крайне неудобен, но для высокого, поджарого и быстрого эрхи он был лучшим средством обороны.

Последним загрузили оборудование. Множество приборов, больших и не очень, самого разнообразного назначения. Все они в конце концов были закреплены и установлены на свои места. Бу-Ож и Оло, довольные своей работой, с блаженством растянулись на зелёной траве возле ангара.

Звезда спряталась за горами. Их снежные пики окрасились кроваво-красным заревом дальнего заката, а над головами уже во всю властвовала ночь. Скопления, созвездия, галактики, яркое сияние межмирья отливало в небе цветами от ярко-зелёного, до фиолетового. Казалось, протяни руку, и дотронешься до светящейся пелены. Оло, мечтательно согнув лапы на животе, смотрел в эти скопления огней и тихо проговорил

— Я бы всё отдал, чтобы снова побывать там.

— Когда-нибудь, мой друг, ты там окажешься… но, скорее всего, рад этому не будешь — задумчиво ответил Бу.

— Ты надолго?

— Не знаю. Всё зависит от того, что я найду по координатам. Может пустоту, а может измерение, полное населённых планет и миров, таинственное и неизведанное. Тогда это затянется. Тот раз, который очень сильно затянулся, сколько я там проплавал?

— Полтора столетия. Мы даже дом перестроить успели тебе.

— Ага, помню… Я тогда долго ругался… даже вроде убить кого-то хотел.

— Меня, кого же ещё — проговорил кот и они надолго замолчали. В конце концов кот проговорил, — Постараюсь предугадать твоё появление и собрать всех… И, может, пристроим чего-нибудь тебе.

— Хорошо, — улыбаясь ответил Бу-Ож

— Бу?

— Что?

— Мы будем скучать по тебе, безумец.

— И я по вам, мои последние. — После этих слов, Бу резко встал и спустился вниз.

Вскоре ветви купола раздвинулись, послышался тихий гул и чуть зеленоватое свечение. Съяву медленно поднимался из воронки. Ненадолго завис над землёй и стал неспешно удаляться в ночном небе. И когда он уже был едва различим на горизонте, раздался хлопок, яркая вспышка и всё. Бу-Ож ушел в межмирье. А на краю воронки ангара ещё долго сидел, глядя в небо и помахивая хвостом огромный дымчатый кот.

Примечания

5

Берендей — получеловек-полумедведь

6

Хаа-юлая — любимая

7

Маах-тугар-эрхи — то, что помогает ходить

8

Умат — время движения спутника, или по-простому — месяц. На планете Бу-Ожа месяц равняется 45 дням, или 90 земным суткам

9

Аргал от Ар-гхаал — последний поцелуй. В мифологии межмирников, перед смертью к ним всем приходит смерть и целует крепко в губы, усыпляя навсегда.