Френдзона

Ася Лавринович (2024)

Что делать, когда твой лучший друг в тебя влюблен? Инна Зырянцева знает ответ на этот вопрос. Поэтому она отвергает ухаживания Сашки, который уже много лет пытается перешагнуть ступень дружбы и завоевать ее сердце. Однажды все меняется, и у Сашки после летних каникул появляется девушка. Только вот Инне это совсем не нравится. До этого момента она даже вообразить не могла о своих истинных чувствах к Сашке. Но есть ли теперь у нее шанс выбраться из френдзоны?

Глава третья

Каждый октябрь в нашей школе одно и то же — осенний бал. Подготовка к нему, бесконечные разговоры о нарядах и вопросы «с кем пойдешь?». Звучит, конечно, красиво. Но на деле Наташа Ростова и Андрей Болконский горько разревелись бы, увидев, что собой представляет этот самый бал. Как по мне, так это просто отличная возможность выпить что-нибудь горячительное до школы, пообжиматься в темном коридоре возле актового зала и бегать от учителей-смотрителей на крылечко покурить. Вот тебе и весь осенний бал.

Поэтому, когда с утра Маринка задала ненавистный мне вопрос «С кем пойдешь?», я поморщилась:

— Наверное, ни с кем. И никуда не пойду.

— Инночкин, погоди-погоди, да ты чего? Такая традиция! Тем более, это наш последний учебный год.

— Чему я несказанно рада.

–…И потом этих ребят ты, быть может, еще не скоро увидишь…

— О, аллилуйя!

— А я люблю осенний бал, — пожала плечами Марина. — Тем более в том году я ходила с Игнатчуком, — так себе, конечно, удовольствие. Но в этот раз все будет по любви.

У меня сжалось сердце. Это ведь она сейчас о Кораблеве. Я до сих пор так и не решилась поговорить с ним. А уже, между прочим, две недели прошло с той злосчастной встречи на парковке.

— Да мне не с кем идти, Марин, — вздохнула я. — Каждый год у нас договоренность с Воробьевым, а у него сейчас бронхит.

Воробьев — парень из параллельного класса. Длинный, нескладный, прыщавый и не особо разговорчивый. С ним мы как-то пересеклись на дне рождения у той самой Оли из музыкалки, завели разговор об этой треклятой школьной традиции и договорились ходить на бал вместе. Воробьев, как и я, белая ворона в своем классе. Ворона-воробей. Эдак я скаламбурила.

— Позови Сашку, — предложила Маринка. — Конечно, он наш бал обзовет детским утренником, но попробовать-то стоит.

Мое сердце сжалось во второй раз. С Сашей я не обмолвилась и словом с тех пор, как мы распрощались после дачи. Ни звонка, ни СМС, ни сообщения в социальных сетях… Я же говорила, что мое нелепое признание изменит ход истории. Так и вышло. Нет больше никакой истории. Саша стал избегать меня, а я, чем больше времени проходило, тем яснее понимала, что наломала дров. Не нужна мне никакая романтика с Сашей, сама себя накрутила — и вот результат. Потеряла друга. Хотя и в качестве друга по Саше уже так не скучала. Потихоньку начала привыкать к жизни без него. Ну, или просто убеждала себя в этом.

— Да уж, Сашка вряд ли согласится, даже спрашивать не буду, — неестественно громко рассмеялась я.

— Ну, как знаешь, — отстраненно пожала плечами Марина. Она издалека заприметила Кораблева и теперь активно махала ему рукой. — Но после уроков ты должна со всеми украшать актовый зал, классная сказала.

— Украшу, куда денусь, — вздохнула я.

* * *

Тематикой предстоящего бала стал Хэллоуин. Не скажу, что я этому очень обрадовалась. Нет, я не из тех, кто фыркает, мол, это не наш праздник, бла-бла-бла. Мне фиолетово. Просто лень продумывать какой-то образ, подбирать наряд… Можно я пойду в образе ленивой и безразличной девочки? То есть буду на балу самой собой.

В актовом зале было шумно и душно. Ребята предлагали свои идеи. Каждый год одиннадцатиклассники — кураторы бала отвечают за подготовку. Помню, когда была младше, наивно мечтала поскорее подрасти и принять в этом всем активное участие. Сейчас же я уселась в угол зала и раскрашивала какой-то дурацкий плакат. Без особого энтузиазма, разумеется.

Валя Куницына притащила огромную тыкву и водрузила на стол.

— Ребят, все сюда!

Одноклассники лениво потянулись к Кунице. Мне тоже пришлось слезть с нагретого местечка.

— Меня назначили ответственной, — гордо известила Валя. Вот так неожиданность!

Куницына продемонстрировала тыкву: в овоще были вырезаны зловещие глаза и ухмылка.

— Молоток, Валюша! — похвалил Кораблев нашу «ответственную». Валя смущенно зарделась. Я вообще подозреваю, что Куницына неровно дышит к Антону. С сентября одноклассница здорово переменилась. Стала носить короткие юбки, малевать огромные стрелки на глазах. А сейчас явилась с какими-то нелепыми кральками на голове вместо туго заплетенной рыжеватой косы. Не знаю, наверное, по мнению Вальки, такая прическа придает ей кокетства. Но, по-моему, выглядит весьма глупо. Тоже мне, принцесса Лея.

Валька продолжала бросать томные взгляды на Кораблева. И ее ничуть не смущало, что парень при этом держит за талию Маринку. Мне надоело смотреть, как Куницына пускает слюни на Антона, и я подала голос:

— Валя, не пойму, а эта тыква уже совершенно пустая?

— Пустая, — отозвалась Валя. — Как твоя голова!

Все меловую тряпку мне не может простить, стерва. Из толпы одноклассников раздался короткий смешок.

— Зато из твоей головы, — кивнула я на прическу Куницы, — какие-то две коровьи лепешки выпали.

В толпе уже кто-то откровенно ржал.

— Девочки, — нараспев произнесла наша одноклассница Лиля Коршунова, — не будем ссориться! Еще столько всего сделать предстоит, бал уже завтра вечером.

Мы еще лениво перебрасывались тухлыми идеями и разбрелись дальше по своим углам.

— Антон будет диджеем. — Маринка взгромоздилась ко мне на подоконник. Я в это время вырезала из желтой бумаги корявые осенние листья.

— Супер! Тиесто отдыхает.

— Там за кулисами уже установили настоящий диджейский пульт. Его собственный, между прочим! — похвасталась подруга.

— Подумаешь, — ответила я, — у меня дома целых два пульта. Правда, оба от телевизора.

— Ты, Инна, просто невыносимая! — надулась Марина. Кажется, эту фразу я слышу слишком часто. — Мне не нравится, когда ты высмеиваешь Антона, а делаешь ты это в последнее время постоянно.

— Да сдался мне твой Антон сто лет, просто недели две дела не клеятся…

— Судя по твоему характеру, они у тебя не клеятся с рождения. — Сердитая Маринка спрыгнула с подоконника и отправилась за кулисы к Антону.

Я развернулась к окну. На улице уже смеркалось, было серо и промозгло. Вздохнула: я ведь опять без зонта. Захотелось белых неподвижных облаков, и чтобы из них снег валил хлопьями. От серого затянутого неба уже, честно говоря, тошнит.

Наконец основные приготовления закончились и ребята начали разбредаться по домам. Куницына гордо прошествовала мимо меня со своей ненаглядной тыквой под мышкой. Дурында. Я, если честно, надеялась на Маринкин огромный зонт, — надоело собирать холодные дождевые капли за шиворот куртки. Даже если Антон будет против моей компании, пусть катится к черту. Я на Маринку имею такое же право, как и он. И люблю я ее не только из-за большого вместительного зонта.

Я отправилась на поиски подруги, чтобы предложить вместе пойти домой. Конечно, первым делом сунулась за кулисы. Парочка обнаружилась там. Диджей и его поклонница страстно целовались. Маринка уселась на тот самый хваленый пульт и обхватила ногами стоящего рядом с ней Антона. У меня перед глазами замаячила бутылка вина в пакете для белобрысой спутницы Кораблева. О, нет, нет, нет! Марина может совершить самую большую ошибку в своей жизни…

— Марин, — громко позвала я. О том, чтобы смущенно ойкнуть и уйти, и речи быть не могло. — Тебе там, похоже, мама звонит. В сумке телефон играет. Наверное, уже пять пропущенных.

Краснощекая Марина спрыгнула со стола и пролетела мимо меня в зал. Кораблев самодовольно облизнул губы. А у меня от злости аж в висках запульсировало.

— Ты не должен встречаться с Мариной, — жестко сказала я Антону, глядя в глаза.

— Чего-о? — Лицо одноклассника брезгливо вытянулось.

— Чего слышал! Отстань от нее, пожалуйста. Не твоего поля ягода.

— А кто ягода моего поля? — Кораблев подошел совсем близко ко мне. Антон невысокий, мои глаза на уровне его носа. — Может быть, ты та ягодка? Запала на меня, девочка? — самовлюбленно продолжил парень. — Ревнуешь? Мне так давно уже кажется.

— Ты совсем, что ли, больной? Кажется ему… Козел, я тебе что сказала? Руки от Марины убрал и чтоб больше не прикасался к ней, — зло процедила я.

— Ты, выскочка, много на себя берешь. Ты кто такая вообще? — взбесился Антон. — Ты, малышка, вообще не с тем связалась, мокрого места от тебя не останется!

Мы стояли друг напротив друга и оба зло сжимали кулаки. Хотелось вцепиться в морду этого слабоумного индюка. Посмотрите только, все влюбились да все его хотят!

— Инн, — раздался за моей спиной голос Марины. — Ну что ты врешь? Нет там никаких пропущенных.

— Значит, не твой. — Я устало повернулась к ней. Перепалка с Антоном выбила меня из колеи. — Рингтон такой же.

— Ладно, может быть, — махнула рукой Марина. — Пойдемте домой? Там, правда, такой ливень. Инна, ты с нами? Могу поделиться зонтиком.

Я почувствовала, как Кораблев сверлит взглядом мой затылок.

— Нет, идите без меня, — постаралась я ответить как можно беспечнее. — Мне в другую сторону, в одно место еще надо заскочить.

Уж лучше вымокнуть до нитки, заболеть и умереть, чем встать с этим чудовищем под один зонтик. Ненавижу!

* * *

— Боже, Инна! Как ты вымокла! — воскликнула мама при виде жалкой меня. — Немедленно снимай одежду и бегом в горячую ванну.

У меня зуб на зуб не попадал, но я по привычке спросила:

— Н-никто не з-звонил?

Перед глазами лицо Сашки, разумеется.

— Нет, никто. По крайней мере при мне.

Закрывшись в ванной, я услышала мамин голос:

— Неужели так сложно носить с собой зонт? Ох, чует мое сердце, простудишься. Как раз перед каникулами.

— Зараза к з-заразе не п-пристает, мамочка! — ответила я уже через дверь.

В теплой ванне я сразу обмякла. Захотелось думать только о хорошем. Но как такового хорошего в своей скучной жизни я не припоминала. Разве что Саша… Зареклась я о нем вспоминать, но ничего пока у меня из этого не получилось.

Вспомнилось, как однажды Сашка спросил, о чем я мечтаю. Я перечислила с десяток полезных, на мой взгляд, вещей, среди которых были айфон последней модели, классная иномарка, ноутбук у меня уже еле дышит, новую шубу для мамы… На что Саша покачал головой и ответил, что он мечтает о собственном абрикосовом саде. Помню, как у меня вытянулось лицо и я надолго заткнулась. Какой же Саша все-таки непосредственный и непоследовательный. Идиот. Как князь Мышкин. Кто в двадцать первом веке мечтает о каком-то дурацком саде? Пусть даже и абрикосовом, абрикосы, кстати, я тоже люблю.

Саша хороший друг. А мне чего-то в голову розовые сопли ударили, придумала симпатии какие-то и все испоганила. Так хотелось позвонить, узнать, куда пропал, извиниться за свое странное поведение, в конце концов. Но я никогда не извиняюсь. Это Сашке известно лучше, чем кому-либо еще.

После ванны я попила с мамой горячий чай на кухне и отправилась в свою комнату. Там звездочкой разлеглась в кровати и стала пялиться в потолок. Ни о чем при этом не думая. Ей-богу, так можно! Тишину прервал долгожданный телефонный звонок. Я схватила трубку сразу же:

— Алло?

— Инн? Не спишь? — раздался на том конце провода голос Марины.

— Не сплю, — чересчур разочарованно ответила я.

— Ты как до дома добралась? Сильно промокла? — виновато спросила подруга. В этом вся Марина. Ей-то чего переживать, будто это она нарочно прячет в квартире мой зонт, чтобы я перед выходом его забывала.

— Нет, вообще промокнуть не успела. Меня наш сосед до дома подбросил. На «Жигулях» — вспомнила я о железной развалюхе под окнами.

— А-а-а… — Марина молчала. — Просто мы как-то странно попрощались. Напряженно.

— Да? Не заметила.

Маринка вздохнула.

— Ты придумала наряд на завтрашний бал?

— Ага! Черный плащ и Сашкину маску Дарта Вейдера. С прошлого Нового года у меня в комнате валяется.

— Серьезно? — Маринка звонко рассмеялась в трубку. — Инна, но ведь это ничуточки не сексуально.

— А кого мне соблазнять? — искренне удивилась я. — Мой Воробьев все равно болеет.

Маринка засмеялась еще громче. Видимо, вспомнила нескладного смущенного Воробьева. Смех ее был теплый и заливистый. Так хотелось, чтобы у подруги все было хорошо. Разве я могу допустить, чтобы она так обожглась со своей первой любовью?

— Марин, — тихо позвала я, — ты ведь знаешь: что бы я ни сделала, это тебе во благо.

— Ты о чем? — настороженно засопела в трубку Марина.

— Да так… Ладно, пока ни о чем. А у тебя что за костюм?

— Я буду Жасмин, — гордо заявила Марина.

— А, помню такую певицу. Мама раньше часто слушала, — сказала я и запела дурным голосом: — Дольче-е Ви-и-ита, До-о-ольче Вита вспо-о-оминаю вно-о-овь…

В комнату заглянула мама и показала на воображаемые наручные часы.

Маринка опять заливалась на том конце провода:

— Дурочка ты, Инночкин! Какая певица? Жасмин — восточная красавица, принцесса, возлюбленная Аладдина. Ты со своей суровой реальностью совсем забыла про сказки!

* * *

— Ты недооцениваешь силу Темной стороны! — глухо продекламировала я Маринке, которая крутилась в школьном холле перед зеркалом. На подруге были приспущенные на бедрах фиолетовые шаровары и коротенькая в цвет жилеточка. На голову Марина нацепила диадему.

Конец ознакомительного фрагмента.