Жена Громовержца

Атуна Койдергем (2023)

КНИГА 5. IX век нашей эры. Русь раздроблена на множество княжеств, в каждом из которых свой собственный правитель. Несмотря на кажущуюся обособленность, уделы связаны между собой. Внезапная смена княжеской династии в Новгороде несет перемены и для его соседей. Изгнанная княжна возвращается домой, где ее тепло встречают, и кажется, будто все наконец пошло на лад. Однако враги не собираются отступать, они намерены разрушить ее хрупкое счастье. К тому же не все ладно и в княжестве, где назревает бунт против нового правителя. Древнерусская сага не оставит равнодушным читателя, привыкшего к эпическим жанрам литературы. Множество героев, городов и событий захватывает внимание и держит в напряжении на протяжении всего прочтения.

Глава 1

Вдохновлено реальными событиями…

В Новгород пожаловала долгожданная Зима. Снег шел всю ночь и к утру толстым одеялом укрыл постройки и деревья. Было безветренно, но морозно. Сияющими адамантами усыпало княжеские хоромы. И вот на белом полотне стали появляться первые следы, тянущиеся к княжеской гриднице.

— Еще не поздно развернуть коней, княгиня… — склонившись над ухом дочери Гостомысла, произнес тиун негромко.

Сидящая на троне отца Дива смотрела вперед. Она чувствовала себя спокойной и уверенной в своих силах. Распахнувший пасть за ее спиной медведь будто предостерегал любого от того, чтобы обидеть его хозяйку. Впрочем, помимо грозного хозяина леса, княгиню охраняла зоркая стража. Гриди бдели в горнице, в прохладных сенях и на заснеженном крыльце.

— Уже поздно. Мы не повернем назад, — утвердила Дива, выдохнув. Глаза ее смотрели на высокие двери, которые должны были вот-вот распахнуться. А за ними уже слышался гул голосов. На улице жужжала толпа просителей, пожаловавших в княжескую гридницу, дабы обратиться к государю. Погода стояла ясная. И это лишь способствовало приему. Ни метель, ни ураган не разметут страждущих посетителей раньше срока.

— Если княгиня почувствует усталь или восхочет прервать встречу с подданными, то ей следует лишь сказать слово, — услужливо напомнил тиун. Сегодня ему предстояло быть при Диве весь день и помогать ей в делах княжества, к которым она стремилась все эти годы и, наконец, приблизилась.

— Арви, я смогу выполнить то, что обычно исполняет наш князь, не сомневайся, — вновь повторила Дива уже неоднократно звучавшую из ее уст мысль.

Поправив воротник, Арви подал знак, и стража распахнула тяжелые двери. Время для Дивы будто застыло: эти мгновения не мчались, но медленно плыли и были невероятно торжественными. Это ее победа: она на троне своего родителя, она рядом со своим народом. Она так долго добивалась этого и вот сей славный миг настал. Да, это победа. А может, испытание, которое она обязана пройти с честью и не оступиться. Ведь если она допустит оплошность, то ей больше никогда не доверят ничего более ответственного, чем пяльцы. Уж враги постараются над тем, чтобы упрятать ее в терем. А врагов не мало: это и Умила, и Вольна, и Ума. А сам Арви? Теперь уже непонятно, кто он ей. Как-то она заступилась за него перед Рёриком, попросила оставить мужу сестры должность тиуна. И зять в свою очередь пообещал отныне верой и правдой служить Диве. Можно ли верить ему? Особенно после всего? Наверное, нет. Хотя…Только время покажет.

— Посланники из Мурома! От нового князя! — объявил вестник и, склонившись, вышагнул из горницы.

— Из Мурома?! — возмущенный шепот Дивы свидетельствовал о том, что первый же визит ей не по душе. — Я слышала, их «новый князь» — какой-то воевода, который куда-то дел вдову и маленького сына прежнего правителя, а потом сам оказался во главе княжества… — слова Дивы были обращены к Арви, потому что больше советоваться по такому вопросу было здесь не с кем. Юный писарь, стражники и прислуга не могут быть помощниками и подсказчиками в столь важных вопросах.

— Ходят такие слухи, — негромко подтвердил Арви, нависнув над ухом Дивы.

— Как он смеет присылать к нам послов?! — возмущение Дивы все еще выражалось шепотом. Ее глаза тем временем следили за дверью, в которой вот-вот должны были появиться визитеры. На крыльце уже слышались их громкие шаги. — Я не стану принимать здесь того, кто захватил престол силой! И к тому же погубил вдову и ребенка!

— Я понимаю разочарование княгини, но советовал бы выслушать посланников… — мягко заговорил Арви. — Это вовсе не будет означать, что мы поддерживаем бесчестного человека. Мы лишь узнаем о его намерениях. Впрочем, княгиня наделена мудростью, которая подскажет ей правильное решение… — окончательное слово тиун почтительно оставил за Дивой.

После колебаний Дива утвердительно кивнула. И тут же в горницу с шумом вместились посетители. Их было четверо. Вопреки ожиданиям, они не были нарядными, какими обычно бывают послы. Зато они оказались вооружены значительно: благо, оружие им было приказано оставить в сенях. Трое из них хранили угрюмое молчание. От лица всех выступал один человек. Высокий детина с коротко остриженной бородой и занимательными узорами на коже — нарисованные языки пламени покрывали его шею, часть подбородка и левую скулу. Подобный орнамент не был диковиной. Сажа и уголь, нанесенные особым путем, оставались с хозяином до конца его дней. Как выяснилось позже, детину звали Агний. После приветствий, вручения подарков — среди которых Диве запомнился красивый боевой рог — и вступительных слов, гости выразили удивление, что не видят князя Рюрика, к которому прибыли.

— Княгиня Дива, дочь Гостомысла, оберегательница Новгорода, выслушает вас от лица своего супруга, князя Рюрика, — вмешавшийся тиун не стал ничего объяснять, но жестом предложил гостям приступить к цели визита.

— Мы хотим говорить с князем, — настоял Агний. Вид у него был более свирепый, чем требуется для переговоров. И это учитывая то, что его оружие осталось за дверьми гридницы.

— Княгиня Дива слушает вас, — невозмутимо повторил Арви, качнувшись на мысках сапог.

— А где Рюрик?! — Агний недоуменно оглядел своих спутников, затем обратил вопросительный взор на тиуна. На княгиню, возвышающуюся на троне, он вообще не обращал внимания. Что, безусловно, было для нее возмутительным.

— Все, что вы скажете княгине Диве, будет обращено к князю Рюрику, — изрек Арви с видом серьезным, исключающим толкование его слово превратно.

— Мы проделали трудный путь. И мы не хотим говорить с женщиной, — Агний не собирался отступаться так легко. — Когда мы сможем увидеть князя Рюрика?!

— Когда переговорите со мной. Не раньше, — наконец не выдержала Дива.

— Не раньше! — подтвердил Арви для удостоверения слов княгини, которые, видимо, звучат не столь убедительно, как ожидалось.

— Что ж… — Агний оглядел своих спутников: делать нечего, придется говорить с ней. — Князь Мурома, Славный Хотибор, желает долгих лет правителю Новгорода…И его супруге, — последние слова Агний добавил не сразу. Пожелание для Дивы было, явно, прикреплено вынужденно. — И предлагает заключить союз между нашими княжествами…Думаю, князю Рюрику не следует отказываться. Иначе мы пойдем с тем же предложением к кому-то другому…

Дива со вниманием смотрела на послов и понимала только одно — перед ней сущие разбойники, которые едва умеют изъясняться! Гостомысл всегда говорил, что истинным посланцем княжеским может стать лишь умелый переговорщик, способный и выслушать собеседника, и молвить разумно. А не требовать и угрожать!

— Союз? — Дива даже не знала, как отвечать. Она вообще не была готова принимать людей от сомнительного «князя», а тут уже им союз подавай сразу.

— Какого рода союз имеется в виду? — слово взял Арви.

— Самый крепкий, какой может быть, — ответил Агний. — Князь Хотибор есмь надежный друг и соратник. И чтобы подтвердить свои намерения, он предлагает князю Рюрику в жены свою младшую сестру Милолику…

После услышанного глаза Дивы чуть не вылезли на лоб. Хотя, по большому счету, ничего необычного в озвученном предложении не было.

— Это семейный союз, — озаглавил Арви. — Но князь Хотибор, надо думать, стремится к единению Новгорода и Мурома против ворогов на поле брани? — продолжал тиун, пока обескураженная княгиня не могла вымолвить и слова.

— Само собой. Муром и Новгород против общих врагов, — подтвердил Агний.

— А если враг не общий? — задался вопросом тиун, пока Дива все еще изумленно смотрела на Агния после его слов о женитьбе. — Скажем, ринется ли Муром на подмогу Новгороду, если на нас нападет кто-то, не угрожающий самому Мурому?

— Ну, смотря, кто это будет, — ответил Агний просто.

— Вот именно. Нужно все основательно обдумать. Заранее обдумать, — подытожил Арви. После чего склонился к Диве, — княгиня может поблагодарить Муром за дары и устроить в честь посланцев пир. Это ни к чему нас не обязывает, но мы проявим положенное радушие. А во время пира, возможно, выяснится что-то еще, скажем, условия «союза»…Нужно понять, кого они уже успели посетить, и кто им не отказал в дружбе.

— Новгород благодарит Муром за редкие дары… — сглотнула Дива, едва пришедшая в себя. В горле у нее совсем пересохло. — А всех вас приглашает на пиршество ныне вечером. Ступайте и отдохните с дороги, вам помогут разместиться…

Едва посланники вышли из горницы, Дива вскочила с места. День только начался, а она уже разнервничалась не на шутку, что в ее положении недопустимо.

— Ежели княгиня хочет покинуть, то далее я могу вести прием сам, — осторожно высказался Арви.

— Нет, мы продолжаем… — опираясь на массивные подлокотники, словно ища в них поддержки, Дива опустилась на трон отца.

— Не надо так волноваться. Это не впервые, когда соседи предлагают князю кого-то в жены. Сие не означает, что он обязан жениться, — утешил Арви. После чего кивнул слуге, и тот поднес Диве чашу воды.

— Не первый раз?! — Диве показалось, что она сейчас свалится прямо на медвежий коврик, греющий ее стопы у подножия трона.

— В конце концов, жениться может кто-то другой, например, княжич… — заверил Арви успокоительно. — Не нужно так тревожиться из-за того, что пока всерьез не обсуждается. А может, и не будет обсуждаться.

— Прибыли жители из деревни! — объявил вышагнувший вестник, прервав совещание Дивы и Арви, которое они вели шепотом.

В горницу вошло несколько женщин, одетых просто. Они трещали между собой, перебивали друг друга. И даже не сразу поняли, что высочайшая особа уже взирает на них.

— Княгиня Дива внимает! Поведайте, зачем приспели, — обратился Арви к женщинам.

— Княгиня наша! — обрадовались женщины, видя перед собой ослепительно нарядную Диву. В самом деле, она была великолепна сегодня. Поверх светлого платья, прихваченного поясом, шла меховая накидка с пушистым воротником. Высокий кокошник, отделанный каменьями, не уступал известным коронам самых прославленных монархов. А серебряные украшения были столь изящными, что вызывали восхищение не только талантом мастера, их изготовившего, но и их обладательницей, которой они были к лицу. — Беда стряслась!

Оказалось, что утром в лесу, неподалеку от деревни, нашли на дереве мертвого человека — жителя той самой деревни. А за несколько дней перед тем пропал и другой житель. И теперь все думают, что нечистая сила завелась в чаще. А может, Леший рассердился.

— Леший? О, боги, — ужаснулась Дива.

— Да, леший! Ведь черный петух с крайнего дома на весь лес орет! — оповестила одна из баб. Считалось, что Леший не любит черных петухов.

— А почему именно Леший? Может, русалки? — не поняла Дива.

— Может, и русалки, — не стала спорить сказительница.

— Леший это, а не русалки! — не согласилась другая. — Потому как одежда на замерзшем была вывернута наизнанку! А обувь под деревом валялась: видать, правый лапоть на левый менял, чтоб прогнать морок, который был наслан Лешим!

— Так, может, это его Увода запутал! — другая баба пеняла на помощника Лешего.

— Нет, не Увода это! Ельник там недалеко, а в ельнике живет Леший! — вывела другая.

— Тем паче по осени девка в лес пошла за хворостом, а там на нее Леший и набросился с любострастными намерениями! — напомнила третья. — Теперь вона как, летом родит чадо с листьями на голове заместо волос!

— О… — изумилась Дива, у которой от трескотни посетительниц уже начинала болеть голова. Они много говорили в поддержку своего предположения. — Так он что…Разве прям с ней?..

— Да-да-да! Овладел несчастной, и теперь она лесное дитя носит!

— Княгиня, не надо слушать неграмотных баб. И верить им тем более не следует, — шепотом обратился Арви к Диве. — Они же сюда чуть ли не каждый день захаживают. За развлечение им в гридницу притащиться, поглазеть. Наш князь вообще их не принимает никогда, обычно кто-то из помощников заслушает да выгонит вон. В прошлый раз они якобы узрели Лихо Одноглазое.

— А мужья ваши что думают обо всем об этом? — сдвинула брови Дива, после слов Арви взглянувшая на историю с другого угла обзора. — Сиречь о найденном на дереве и о пропавшем?

— Говорят, звери лесные голодные и злые! — заголосила одна из баб. — Но мы-то знаем, что это Леший! Мразы — они-то вот токмо вдарили, и снег неглубок! Не голодные эти звери должны быть! Есть еще корм в досягаемости.

— Нужно отправить кого-то расследовать это происшествие, — Дива обратила взор на Арви.

— Княгиня, это, точно, лесные звери, — заверил Арви. — Тут и расследовать нечего. Испугался мужик, может, кабана, залез на дерево да замерз. А другого растерзали днем ранее — эка невидаль.

— Но я же не могу выгнать просительниц вон, никак не ответив, не откликнувшись на их зов, — Дива оглядела шумных гостий, но теперь в ее взгляде читалось сомнение.

— А следовало бы. Ничего такого диковинного не произошло. А впрочем, ежели княгине угодно, можно отправить охотников…Пущай осмотрят злополучное древо…

После того, как взбудораженные бабы удалились, унося с собой обещание княгини принять необходимые меры, в горницу вошли двое мужчин — один молодой, статный, другой — седовласый, взволнованный. Последний опирался на крепкую палку.

— Я отец. И я ищу справедливости! — начал седовласый, потрясая сморщенным кулаком. — Этот негодяй, этот мерзавец, этот паскудник, этот любодей, этот сквернавец…

— Что он содеял? — прервал Арви старца, глядя на молодого мужчину, о котором, видимо, шла речь, поскольку кулак седовласого был обращен именно в его сторону.

— Молви… — добавила опомнившаяся Дива. Мысли ее все еще уносились к первым посетителям, точнее, к их неприятным предложениям.

— Он похитил мою единственную дочь! — вскричал старец, погрозив палкой стоящему рядом молодому мужчине. — Она у него! Он украл ее у меня! Я требую, чтобы ему отрубили голову, намотали его кишки на столб, разомкнули его на березах, скормили его волкам…

— Девушка у тебя? — поинтересовался Арви у молодого мужчины, который хранил молчание и не выглядел напуганным.

— Она у него! — седовласый дед, разгневанный не на шутку, опередил вопрошаемого с ответом. — Щас сочинять станет! Он лгун, лжец, врун, обманщик, пустое заливало…

— Да, она у меня, — не стал отнекиваться молодой мужчина, не глядя в сторону своего яростного соперника.

— Похищать девушек — это вельми скверное занятие, — выразила свое строгое суждение Дива. — Верни дочь ее родителю.

— Не буду я ее возвращать, — ответил молодой мужчина неожиданно дерзко. Но, подумав, добавил, — она не хочет возвращаться к отцу.

— Она не хочет возвращаться? — недоверчиво уточнила Дива, озаботившаяся судьбой неведомой девушки.

— Не хочет, — подтвердил молодой мужчина.

— Она хочет! Закрой свое брехливое квакало! — завопил дед на молодого.

Недоумевающая Дива перевела озадаченный взгляд на Арви. Еще недавно она спрашивала себя, нужно ли ей брать его с собой в гридницу и можно ли ему доверять. Но уже сейчас она понимает, что не готова держать тут оборону в одиночку. Она попросту не знает всех законов, не имеет достаточного опыта, слишком доверчива и легковерна. Ее легко запутать и сбить с мысли.

— Арви, подступи, — Дива решила посоветоваться с тиуном и даже жестом повелела ему к ней приблизиться. Сейчас он почему-то не казался ей злым и противным, каким представлялся прежде. Напротив, в ее глазах сегодня он был ученым мужем, не отталкивающим и даже приятным. Подтянутый, разумный, исполненный самообладания, непревзойденно аккуратный во всем — он был образцом княжеского советника. — Вот кто из этих двоих говорит правду?!

— Нам это неважно, княгиня. Сия история не такая уж редкая и разрешается легко: похитчик должен отдать родителям девушки выкуп за нее, — ответил Арви. — Хотя лично я считаю, что подразумеваемая дева, в самом деле, не рвется обратно к отцу. Умыкатель не пришел бы сюда, если б сам не пожелал. Возможно, он приспел к нам с той же целью, что и ее отец — расставить все по местам раз и навсегда.

— Я готов заплатить отцу выкуп, — заявил молодой, будто угадав мысли Арви.

— Мне не нужен выкуп, мне нужна моя дочь! — закричал старик на молодого.

— Она моя жена, я не могу ее отдать, — объяснил молодой.

— Она моя дочь! А не чья-то жена! — рявкнул старик упрямо.

— Что ж… — Дива перевела взгляд на посетителей, задержавшись на похитителе. Последний был не просто молод, но также статен, красив лицом, одет опрятно, спокоен и рассудителен. Не так уж он плох собой, то есть с виду. — Я хочу видеть девушку. Если она подтвердит, что по своей воле вышла замуж, то муж заплатит отцу выкуп. Если девушка скажет, что была приневолена к свадьбе, то будет возвращена отцу, — постановила Дива. А после раздумий добавила, — вместе с выкупом! — Дива была довольна своим решением. — Так годится? — спросила Дива у Арви, улыбаясь самой себе.

— Можно и так… — тиун не стал спорить, хотя считал эти хлопоты излишними. — Скажу так: девушке лучше в любом случае оставаться с мужем. Ведь если она вернется, то злые языки могут обвинить ее в той беде, что с ней произошла. И тогда никто не захочет жениться на ней в дальнейшем. Отец не думает об этом сейчас. К тому же расторгнуть союз, заключенный пред лицом богов, непросто. Впрочем, князь в силах это сделать, если пожелает. Потому, надо думать, отец и пришел сюда.

Едва стих хриплый вопль старика за дверями, как в горницу вместилось несколько человек — двое мужчин и двое женщин. Женские голоса, выясняющие отношения, слышались еще с улицы, но теперь посетительницы предусмотрительно помалкивали.

Мужчины оказались родными братьями, а женщины — их женами. Раздор внесло наследство: старый отец умер, оставив все имущество младшему сыну — хоромы, стада животных, огороды. И свидетелем тому был староста и другие сельчане. Однако загвоздка состояла в том, что старший сын считался погибшим в то время, потому как не вернулся из похода на Царьград. Отец попросту не знал, что его первенец жив.

— Какая разница — знал или не знал?! — задалась вопросом жена младшего брата. — Тятя нам все оставил, ибо мы и радели об нем все последние годы, пока этот плут где-то бродил! — последние слова были о старшем брате.

— Он не где-то ходил, а присоединился к походу по зову князя Гостомысла! — поправила жена старшего брата ятровку. — А потом его ранили! Я выхаживала его. И как на ноги встал, так вернулся в родной город!

— Забирай его себе и продолжай выхаживать, но подальше от нашего дома! — завопила жена младшего брата.

— И его доля есть в наследии! — настаивала жена старшего. — Почему это все вам досталось?!

— А ты кто такая вообще, чтоб доли тут кроить из чужого добра?! — закричала жена младшего. — Мы тебя знать не знаем, не было тебя! Неженатый он уходил в поход!

— Замолчите обе, — повелела Дива, которой очень не нравилось то, что она видит. — А вы что скажете? — на сей раз Дива оглядела двоих братьев, которые молчали, как болваны, доверив выяснение отношений женам.

— Ну…

— Так ведь…

— Нам жить негде! Погорел дом наш, иначе б и не пришли к ним! — принялась объяснять жена старшего вместо своего немотствующего супруга.

— Ага, пришли к нам, когда мы уже все отстроили заново! У старика рухлядь одна была! — заголосила жена младшего так пронзительно, что кто-то из стражников даже поморщился от ее дребезжащего голоса. — А мы…

— Всё, довольно… — Дива поняла, что не хочет слушать дальше. — Арви…

— У каждого своя правда, — начал тиун. — Однако спорные вопросы порой решаются поединком. Ordalium, княгиня, — пошутил Арви, вспомнив, как суду богов однажды чуть не подверглась сама Дива.

— Ordalium, точно, хи-хи, — рассмеялась незлопамятная Дива, которой по прошествии времени пережитая история казалась забавной. Опасность миновала, можно и попотешаться над собственными страхами.

— Да, мы готовы к поединку! — заявила жена старшего брата, решительно вышагнув вперед.

— Ага, с твоим головорезом сражаться мы не хотим! — возопила жена младшего.

— А не хотите, так отдавайте скарб подобру-поздорову! — потребовала жена старшего.

— Нет уж, лучше сразимся, не боимся мы! — разошлась теперь и жена младшего, выпятив грудь вперед.

— Нет-нет, еще чего, — вмешалась Дива. — Не дело это — двум братьям биться друг с другом.

— А если они миром не хотят?! — завопила жена старшего, кивая на родственников.

— А зачем это мы должны отдавать свое нажитое безмерным трудом?! Мы согласны на поединок в чистом поле! — постановила младшая невестка, толкнув мужа локтем в бок. Вопреки тому, что он был младшим братом, он не только не уступал старшему по телосложению, а даже превосходил его — казался выше и шире в плечах. Впрочем, надо думать, был несилен в боевом искусстве из-за отсутствия опыта.

— Ага, — подтвердил младший брат.

— Угу, — не стал спорить и старший.

— Остолопы… — выругалась себе под нос Дива. — Что бы сейчас сказали ваши упокоившиеся отец и мать? Они любили вас обоих, каждый из вас был им дорог. Ваши распри чудовищны. Вы должны уняться во имя памяти родителей. И никогда не поднимать руки друг на друга.

— А добро делить-то как?! — задалась вопросом жена старшего.

— Никак! — гаркнула жена младшего. — Возвращайтесь туда, откуда притопали! На чужой каравай рот не разевай! Жадный рот!

— Никаких боев не будет. Я запрещаю, — указала Дива еще раз. — Вы оба сыновья своих родителей. И поделите все поровну. Пущай староста проследит за этим… — последние слова Дива обратила к Арви. — Так ведь?

— Ну, можно и так… — усмехнулся Арви. Дива тратит кучу времени, вникая в каждый вопрос, не заслуживающий ее высочайшего внимания. Так не хватит и седмицы, чтобы принять всех тех, кто пришел к ней сегодня.

Следующим посетителем оказался певец, присланный князем Ярополком из Полоцка. Он прибыл для того, чтобы исполнить песню. Нарядно одетый, он сжимал в руках такие же торжественно украшенные гусли.

— Мало времени… — предупредил Арви. — Если, конечно, княгиня намерена придерживаться первоначального распорядка…

— А что там у нас еще? Помимо посетителей?.. — Дива начинала чувствовать утомление, хотя день только начался. Возможно, этот оттого, что она все принимала близко к сердцу. Особенно первых своих визитеров.

— Принять подарки от Белогора, оценить редкие меха, встретиться с прибывшими купцами, отправить в странствие изведывателя новых земель, послушать предсказание волхва или волховицы, осмотреть отбывающий в Изборск обоз, постичь присланные с гонцом письмена, прилюдно помиловать воришку, ввиду юного возраста преступника… — перечислял Арви, перебирая испещренные его мелким почерком берестяные отрезки.

— Это все на сегодня? — уточнила Дива, сглотнув.

— Остальное я поручил Ньеру, управительнице Гудрун, приказчику, а также взял на себя… — не солгал Арви.

— Ну зачем же? Я ведь сказала, что со всем справлюсь, — Дива решила явить стойкость. Потому как если сейчас она выкажет слабость, то в дальнейшем ей не придется и мечтать о том, чтобы радеть о Новгороде лично. — Я не хуже нашего князя. Не хуже!

— Княгиня… — вздохнул Арви, покачав головой. — Княгиня зело мудра и справедлива. Деятельна и сообразительна. И я не сомневаюсь, что однажды, ей не будут нужны ижно мои советы. Одначе проблема состоит в том, что какие-то деяния может свершить только князь. Только он, как глава наших сил.

— Я тоже могу, — заверила Дива. В самом деле, почему нет? Она образована, ее многому учили, она лучше самого Рёрика знает всех соседей, в конце концов!

— Боюсь, что нет, — покачал головой Арви. — Какие-то из обязанностей я пока возложил на Ньера, как на старшего дружинника: снарядить погоню за сбежавшим, убить медведя-людоеда, возглавить поиски охотников и подобное тому…А иные деяния все же будут дожидаться государя…

— Это какие-такие деяния? — обиженно проскрипела Дива.

— Ну что ж… — Арви взял корзину, полную бересты, и стал зачитывать отрезки, случайно попадающиеся ему под руку. — Разрушить тайник врага, выслушать воинов, опробовать новый меч, покарать предателя, присвоить награду смельчаку, развеять страхи жителей, казнить отступника, призвать новобранцев, допросить лазутчика, устыдить трусов, провести воинский обряд, принять участие в состязаниях… — Арви читал кратко, без подробностей, но даже в таком виде было ясно, что эти задачи не под силу женщине. — Заключить перемирие, почтить присутствием охоту…Защитить купцов…

— Я поняла, поняла… — Дива наконец осознала, что не может в равной степени заменить Рёрика. По крайней мере, в тех вопросах, где следует действовать лично. Она не в силах казнить предателя, спасти торговцев и провести воинские ритуалы. Она может поручить это кому-то. Но это не то же самое. Делая что-то лично, князь укрепляет свою власть, доверие войска и народа к нему.

— Но у княгини отменно выходит принимать посетителей… — постарался похвалить Арви. — Вот только времени мало…Так если каждому столько внимания уделять, то мы не успеем заслушать и половины.

Вошедший певец приготовился исполнить песнь, которую князю Рюрику слал владыка Полоцка, дабы развеять грусть зимних вечеров.

— Послушай…Я мыслю, чтобы твое мастерство узрели многие… — обратилась Дива к певцу, сжимающему в руках гусли. — Так что ты приглашен на сегодняшний пир! — Дива сама обрадовалась тому, как ловко придумала сберечь время. Она даже невольно переглянулась с Арви, тот одобрительно кивнул.

— Подарки от Белогора можно осмотреть вместе с отправляющимся в Изборск обозом и перед тем, как отрядить в странствие путешественника, — подсказал тиун.

— А зачем путешественник идет странствовать зимой?! — не понимала Дива. — Нашел время!

— Так мы будем точно знать, куда можно добраться по холодам. К тому же он не просто путешественник, но и опытный составитель карт.

— А как я оценю меха? — растерялась Дива, когда в горницу внесли звериные шкурки.

— К счастью, у нас есть скорняки…Они осмотрят мех и выразят свое суждение…А уж после мы решим, сгодятся такие шкуры или нет…

— А зачем нам, вообще, эти меха и так ли они важны, что их должен осмотреть сам князь?! — недоумевала Дива.

— Да, они важны, потому как… — Арви не успел ответить.

— Ладно, зови скорняков… — махнула рукой Дива, которая сейчас думала только об одном — она так устала, а впереди еще уйма дел. И в конце пир! Должна ли она посещать это застолье? Или сие необязательно?

Дива даже не заметила, как озвучила свои вопросы.

— Как же необязательно, княгиня? — с сочувствием отозвался Арви. — Ежели на пиру не будет ни князя, ни княгини, то все наши задумки окажутся под угрозой…

— Да, я совсем забыла, — выдохнула Дива, приложив руку ко лбу.

— Впрочем, если княгиня Дива чувствует, что не в силах посетить пир, то мы можем возложить обязанности хозяйки на княгиню-мать, — предложил Арви. — Думаю, Умила не откажет. Мы отправим к ней с просьбой, скажем, Гудрун. Ибо меня Умила не желает видеть с некоторых пор…

— Нет, не стоит. Я справлюсь и сама, — Дива понимала, что Умилу нельзя подпускать к делам Новгорода. — И знаешь что…Тогда пущай купцы тоже на пир приходят, там их и выслушаем. Верно?

— Зело верно, — похвалил Арви. — Так и время не потратим, и на пиру будет чем заняться, дабы не вызвать у гостей подозрений о самом главном нашем обстоятельстве…

— А какие там еще надписи надо было постичь? — вспомнила княгиня. — Пущай на пир их приносят, пожалуй…Там и постигну… — постановила смышленая Дива.

— Княгиня, за дверями ожидает предсказательница… — напомнил Арви.

— Пущай войдет, — воодушевилась Дива после того, когда обнаружился способ рассеять дела — всех более или менее значимых посетителей принять на пиру!

— Так я подумал…Может быть, предсказательницу тоже на пиршество? — неожиданно предложил Арви. — Это и гостей развлечет, и…И время сбережет…

— Ладно. Пущай и она на пир приходит… — согласилась Дива.

— Семья бортника! — объявил вестник во весь голос, прервав разговор Дивы и Арви.

В гридницу вошли трое мужчин и женщина. Они почтительно поклонились Диве, Арви и даже стражникам. Принесли с собой и подарок — липовую дуплянку из цельной колоды. Крышку сосуда украшал какой-то символ. Нетрудно было догадаться, что в этой кадке находится мед. Один мужчина был очень старым, седая борода свисала до живота, второй — среднего возраста, а третий — молодой парень.

— Наш род много лет занимается сбором меда, — ломая шапку в руках, начал мужчина среднего возраста, его звали Пчелич. Его жена, отец и сын хранили молчание, как тот самый принесенный ими липовый бочонок-поставок с крышкой. Потому что все они были люди скромные и пришли с Пчеличем только для поддержки, но говорить от лица всей семьи должен был он один. — От отца к сыну передается наше ремесло. И это не только необходимые знания и навыки. Помимо прочего у нас свои деревья в лесу, они помечены нашим знаменем, — объяснил Пчелич. Жена тут же подала ему кусок ткани, на котором был изображен какой-то нехитрый знак — знамя рода. Сличив символы на тряпице и на крышке дуплянки, Дива с пониманием кивнула. — Мы не трогаем чужие борти, — подчеркнул древолазец. В самом деле, у каждого бортника имелись свои деревья с дуплами, и считалось неприемлемым лезть в чужие. — Самому старому нашему дереву с бортью уже две сотни лет. И вот как-то я гулял по лесу и увидал, что наше знамя срезано, а мед забран.

— Про пчел скажи, — напомнила супруга шепотом.

— А пчелиная семья, которая жила в этом дупле уже два десятка лет — ровня сыну моему — погибла, потому как мед у нее был забран вот теперь, по зиме…

— Пчелки-то коченеют на морозе, — добавил старец.

— Забрал злодей мед наш, а семью медоносов погубил, — подытожил Пчелич.

— Да, грустная история, Пчелич, — согласилась Дива. — Имя свое — имя бога-покровителя всех бортников — ты носишь с честью, ибо заботишься о жизни даже таких крошечных душ. — Но как же я найду вам этого злопричинника? — не поняла Дива.

— Известно имя его, это зять старосты! — на сей раз в разговор вмешалась женщина. — Уж мы не первые, кто от его рук пострадал. Но только к старосте идти бесполезно — тот и слышать ни о чем не хочет! Говорит, нет доказательств! А свидетельства видоков, мол, не в счет, придумывают все! А потом и вообще заявил, что не такое это тяжкое преступление, за которое наказание полагается!

— О… — изумилась Дива. — Немыслимо. Поистине возмутительно! Арви, как же так?

— В самом деле, княгиня, мы не налагаем наказания за подобные поступки, хоть пусть они и скверны… — подтвердил тиун.

— А следовало б налагать, — строго ответила Дива.

— Мне думается, пущай староста сам разбирается. Сию историю еще дюжину раз проверить надо, так ли это, что зять бесчинствует, — зашипел в ухо Диве тиун. — Может, россказни. Иначе б, верно, всей толпой из деревни пришли сюда. К тому же мы ведь не знаем, как и что тому всему способствовало. Может, забрал дерево себе за долги. Или еще как. Они же правды нам не скажут, княгиня.

— Если мы хотим, чтобы наше княжество слыло справедливым и каждому честному человеку сюда не страшно было ступить — то закон должен быть для всех одинаков, Арви, — заметила Дива.

— Он не может быть для всех одинаков, княгиня. Зять старосты и древолазы — это не одно и то же. Как не одно и то же племянник Ньера и его соперник, — напомнил Арви.

— Это другое, — отрезала Дива, которой не понравилось сравнение.

— Чем же? — усмехнулся Арви, который ненавидел Ньера, и чувство это было взаимным.

— Ты спорить со мной будешь? — Дива не нашлась, что ответить. — Я хочу, чтобы в свод внесли нужные правки и закрепили все эти пчелиные истории.

— Будет сделано, — поклонился Арви, оставив поднятый вопрос о племяннике Ньера в покое.

— Старший дружинник! — вестник едва успел объявить, как был отодвинут мощной дланью.

— Вспомни хорошего человека, и вот он, — процедил Арви.

Вошел Ньер. Он был подобен свинцовой туче, заслоняющей небосвод мрачной тяжестью. Впрочем, он вообще редко улыбался, даже когда бывал умиротворен. И все же сейчас чувствовалось напряжение, которое пряталось за его суровым взглядом и плотно сжатыми губами.

— Я и ты говорить. Одни. Тотчас, — Ньер с порога обратился к Диве.

Молодая княгиня не была удивлена этому появлению. Точнее сказать, ждала его. Как ждут нечто неприятное, но неизбежное. Голос старшего дружинника прозвучал не слишком-то любезно. Мда, почтительного поклона можно и вовсе не ожидать. Но ладно. И явно, что Ньер пожаловал в гридницу не для того, чтобы обсудить список дел, который Арви приготовил для него.

— Как ты себе это представляешь, Ньер? — кашлянула Дива, нырнув в шкуру, укрывающую трон. Не трудно догадаться, зачем он пришел. Все это время он никак не мог поговорить с ней, потому что князь был рядом. И вот теперь старший дружинник наверняка намерен получить объяснения. — Тут же столько ожидающих…Времени мало…Поговорим после…На пир! Приходи на пир! — оскалилась Дива, довольная своей идеей.

— Сей час. Пусть все уходить, — Ньер не обращал внимания на слуг и посетителей, которые толпились у входа, ожидая своей очереди.

— Ньер, ты забываешься! — на защиту Дивы неожиданно встал Арви. А может, это было и ожидаемо. Ведь если тиун вынужденно объявил себя верным слугой княгини, то это не значит, что он обязуется служить и старшему дружиннику. Да, Дива и Ньер не так давно напали на него, на ни в чем не повинного Арви. Деяния старшего дружинника не будут столь же легко преданы забвению, как то же сошло с рук жене Рёрика. — Ежели княгиня не желает говорить с тобой, то ты не можешь требовать обратного. К тому же не может быть речи о разговоре наедине! Что ты возомнил о себе? Как смеешь нарушать все правила и устои?!

— Я не говорить с тобой, тиун! — рявкнул Ньер на Арви. Приглушенная беседа была не тем, ради чего пришел Ньер. Он жаждал разбирательства, а не шушуканья на виду у всех.

— Не будем ссориться…А впрочем, это даже хорошо, что ты пожаловал…Ведь для тебя имеется несколько почетных поручений…Обсудим… — Дива поднялась на ноги и двинулась к гульбищу.

Крытое гульбище являлось прекрасным местом для отдыха и прогулки. Здесь было просторно, прохладно, свежо. Размеры площадки позволяли не стоять на месте. А крыша защищала от снега и дождя. В то же время тут было светло. Пространство заливало солнцем, которого так не хватало зимой в сумрачных горницах. Возвышаясь над землей и с трех сторон опоясывая терем, гульбище раскрывало восхитительный обзор: хоромы представлялись как на ладони. Жизнь кипела на княжеском дворище, и ничто не могло утаиться от внимательного взора княгини, выходящей на такое гульбище.

— Что ж у тебя случилось столь неотложного, что дерзаешь отвлечь свою княгиню? — нарочито недоуменно вопросила Дива. Пусть он сам начнет разговор, так будет проще.

— Ты не скоморошничать! — гаркнул Ньер так громко, что из-за дверей даже выглянула обеспокоенная стража. — Вон! — заорал старший дружинник на любопытную охрану. — Ты обмануть меня, — продолжал Ньер, нависнув над Дивой. — Мы договариваться, что ты быть у боярина…

— Чем ты недоволен? — голос Дивы прозвучал неожиданно холодно. Она не считала себя обязанной оправдываться. Он помог ей не из благих побуждений, а просто потому, что толком не успел разобраться, в чем ее обвиняют. Она застала его врасплох, умело сумев надавить напоминанием о долге. — И почему вообще что-то требуешь с меня?!

— Мы не знать, где искать тебя! — рявкнул старший дружинник. Он сам до сих пор не понимал, как угодил в такую передрягу, пойдя у нее на поводу.

— А чего ты хотел Ньер? Чтобы я сидела в гостях, безмятежно пила кипрей и ждала, пока за мной придет стража? — усмехнулась Дива.

— Тебе нужно держать слово, а ты обмануть!.. — ярился Ньер.

— Слушай… — перебила Дива, которая сделалась величественной и мрачной. — Ты помог мне сбежать от клеветы и несправедливых обвинений. И я благодарна тебе. Утешься. Ты свершил благой поступок. Это ведь не преступникам помогать…Как пришлось мне ради тебя, — напомнила Дива угрюмо. Она до сих пор винила себя в том, что встала на сторону зла, когда Ньер просил за своего племянника. Но разве у дочери Гостомысла был выбор? Обличенный властью порой оказывается заложником своего высокого положения: он вынужден терпеть то, что ему неприятно, и оправдывать то, что в действительности осуждает. — И не говори мне, что твой племянник — не преступник. Ты сам обязан понимать все о нем. И больше не спрашивай с меня отчета, — рассерженная Дива была готова удалиться. Подхватив подол, он уже развернулась в сторону дверей, ведущих в помещение.

— Ты обмануть меня! — гаркнул Ньер. — А он помогать тебе! Где он теперь?!

— Что? — Дива на самом деле расслышала вопрос и поняла, о ком он.

— Сван. Где он?! Он помогать тебе. Он предавать меня. Он предавать свой князь! — обвинения Ньера прозвучали угрожающе.

На мгновение повисла тишина. Обычно бойкая и скорая на ответы, пущай и не самые разумные, Дива теперь медлила. Она безмолвно шевельнула губами, словно желая сказать что-то. Но из ее уст не вырвалось и звука.

— Где он?! — повторил Ньер.

— А…Ты про возницу… — нарочито надменно усмехнулась Дива, наконец, придя в себя. — Он твой подчиненный. Тебе о нем знать, а не мне.

— Я велеть ему вернуться на дворище сразу, но он исчезать. Почему? Что он скрывать? Скрывать тебя? — Ньер даже не представлял себе, как близок он к истине.

— Не знаю, что ты там ему велел…Но… — Дива видела гнев в глазах старшего дружинника, но это до сего мгновения нисколько не заботило ее. И все же сейчас она поняла, что необходимо примириться. — Я вижу, что ты расстроен. Но напрасно, — голос Дивы сделался мягче, а взгляд дружелюбнее. Знаешь, твой человек в самом деле доставил меня к дому боярина…Все так и было, Ньер… — Дива была приучена говорить прямо, уж точно, не унижая себя ложью. Но ведь сейчас другое дело. Может пострадать, по сути, невиновный. Во имя справедливости иногда позволено чуть исказить историю. Что было или могло бы быть…Да какая разница?! Это почти одно и то же, потому как близко стоят друг к другу в данном случае! — Я двинулась к дому Аскриния…И была готова переступить порог…Я готовилась потянуться к дверям…Но в последний миг передумала…

— Передумала?! — Ньер даже отпрянул от нее.

— Ну да. Я поняла, что никто не поможет мне. Никто не укроет меня. Не спасет. Понеже каждый подданный верен больше своему князю, чем княгине. Я бы не успела и дух перевести, как меня бы уже сдали обратно моему супругу. Ну скажи, что это не так, — пошутила Дива дружелюбно и весело. — Нет, Ньер. Нельзя мне было прятаться у бояр или каких-то знакомых. Нужен был кто-то, кому нет дела до властелинов и самодержцев. И потому я отправилась в лес…Ты же знаешь, волхвам нет дела до мирских владык… — рассказанная история была правдива тем, что Дива не придумала ее на ходу, а уже пережила ее в своих мыслях в день побега. Так что это, может, и не прям ложь! — Что до твоего дружинника…Ну так…Он умчался, как только доставил меня до дома боярина. Но знаешь, что я думаю…Возможно, на обратном пути он узнал, в чем меня обвиняют, и испугался. Да, испугался, что помог мне сбежать. Ведь нельзя помогать такой скверной женщине, которая путается с Вышатой, хи-хи, — рассмеялась Дива, довольная тем, как все ловко объяснила Ньеру. — Я уверена, что он устрашился. Да, именно так! Ведь ты ничего не объяснил ему. Заставил увезти меня отсюда. И вот…Думаю, он вернется, когда прознает, что я невиновна. Тогда бояться будет нечего.

— И что я теперь делать с ним… — недоумевал Ньер, которому объяснение Дивы показалось разумным.

— Ну я не знаю…Наверное, ничего… — кашлянула Дива непринужденно. Она хотела скрыть, что не желает, дабы ее спаситель пострадал.

— Надо все оставлять, как есть. Как Нег приказать, — решил Ньер. — Пущай Сван охранять тебя, как Нег приказывать.

— Ну я не помню, что он там приказывал…Это вы уже сами решайте…Я и не запоминаю охрану особенно… — добавила Дива подчеркнуто равнодушно. И это было неправдой. Она знала в лицо охрану, поварих, горничных и вообще всех тех, кто так или иначе служил ей. Хотя в то же время могла не запомнить какое-то значимое лицо на пиру. Как бы там ни было, она обычно оказывалась добра к тем, кто трудится для нее и вместо нее. — Да что мы все об одном? Слава богам, истина открылась, Ньер. Я невиновна. И теперь мое имя обелено. Благодаря тебе!

— Не совсем, — Ньер не стал присваивать себе чужих заслуг. — Я тут ни при чем.

— О, не скромничай! Если бы меня казнили в тот же день, то теперь мы бы уже не могли отпраздновать торжество истины! — провозгласила Дива. — Я замерзла. Надо возвращаться в гридницу. И не забудь. Сегодня вечером грядет пиршество. Тебе надлежит явиться, ты можешь понадобиться мне.

— Ладно, — согласился Ньер.

Продолжение следует…