Русские народные сказки

А. А. Федоров-Давыдов (1912)

Александр Александрович Фёдоров-Давыдов (1875–1936) — незаурядный русский детский писатель, редактор, издатель, переводчик. Родился в семье педагога. Его первая детская книжка «Зимние сумерки» вышла в 1895 году. Фёдоров-Давыдов написал 125 книг для детей и множество заметок, статей, очерков. Печатается по изданию: Русские народные сказки. Книга сказок Александра Федорова-Давыдова. Том I. М.: Типография Товарищества Т-ва И. Д. Сытина, Москва, 1912.

2. Сыроедиха одноглазая

Жил-был кузнец, и ничего-то он на свете не боялся.

Ходят, ходят к нему люди и все говорят, наконец:

— Ох, горюшко!.. Ох, беда!..

Слушал их кузнец, слушал и говорит:

— Что такая за беда на свете?.. Что-то я никакой беды не знаю. А ну-ка, пойду я по свету белому, поищу эту беду, — авось, найду её да посмотрю, что это за диво такое?..

Ну, вот, собрался он в путь-дорогу и пошел, куда глаза глядят. Шел он, шел и встречает по дороге швеца.

— Куда идешь, добрый человек? — спрашивает.

— Да иду, чтоб на месте не стоять!.. А ты куда?..

— Да иду я беду свою искать. Что это за диво такое?..

— Ну, ладно, пойдем вместе с тобой.

Шли они, шли и пришли в лес дремучий, а в том лесу была избушка. Вот они вошли в избушку, там нет никого; они Богу помолились и легли спать.

Рано поутру вернулась в избушку сыроедиха одноглазая, увидала гостей незваных, непрошеных и давай их опрашивать:

— Откуда вы, бродяги?.. Чего вам, такие сякие, надо здесь?..

— Да вот мы беду свою искать идем, — отвечают кузнец и швец. — Я — кузнец, — говорит один. — А я — швец, — говорит его товарищ.

Ничего им на это сыроедиха не сказала, натаскала дров полную печь, затопила ее, потом взяла швеца да в огонь его и бросила. Швец там и испекся. А она его вынула из печки и съела его.

Обмер кузнец от страху. «Ну, — думает, — вот она беда-то моя когда пришла».

А сыроедиха и говорит ему:

— Слушай, добрый молодец; коли ты кузнец, так прожги ты мне другой глаз, а то я одноглазая.

— Что ж, — говорит кузнец, — это можно..

Сыроядка заперла двери, чтобы кузнец от неё не убежал, и говорит ему:

— А ну-ка, разожги жегал в огне и прожги мне во лбу глаз…

Кузнец ей и говорит:

— Ладно, только принеси мне такую веревку, чтобы я тебя мог по рукам и по ногам связать.

Принесла ему сыроедиха веревку, кузнец взял ее и говорит:

— А ну-ка, попытайся, не разорвешь ли ты веревку.

Она только натужилась и порвала веревку.

— Эта веревка не годится, — говорит кузнец, — давай другую.

Сыроядка и другую веревку порвала.

Взял кузнец третью веревку и так скрутил ею сыроедиху, что той и ворохнуться нельзя.

Потом раскалил он жегал и выжег сыроедихе её единственный глаз…

Сыроедиха от боли не выдержала, собрала все свои силы, натужилась и порвала веревку. Потом ощупью собрала дрова, затопила печь и хотела кузнеца в огонь бросить. Да только кузнеца-то она никак не могла поймать со слепу; она руками шарит по всем углам, а кузнец от неё всячески увертывается. Да не спастись бы ему от сыроедихи, кабы не овцы в избушке: кузнец всё под ними хоронился.

— Ладно, — говорит сыроедиха, — повыкину-ка я всех баранов за окно, тогда я его, разбойника, живо найду в избушке…

Вот и стала сыроедиха баранов одного за другим хватать да за окно на двор выкидывать. А в дверь их выпускать боялась, как бы кузнец тоже не выбрался через дверь. Только кузнец и сам малый не промах был. Вывернул он тулуп наизнанку, надел на себя, а сам ходит на четвереньках да этак, по-бараньему: «Бэ-э… бээ!..» будто и он баран тоже… Баба-сыроедиха нащупала его, ухватила за овчину и выкинула в окно на двор… А кузнец, как за окном очутился, вскочил на ноги и крикнул:

— Будь здорова, беда неминучая!..

Обозлилась баба-сыроедиха.

— Ладно, беги, беги!.. — шипит. — Я тебя все равно поймаю!..

Бросился кузнец бежать со всех ног, добежал до лесу темного, глядь — бревно лежит, а в бревно топор серебряный воткнут, и у того топора топорище чистого золота.

Пожалел кузнец даром добро бросать, ухватился за топорище, а рука-то у него к топорищу и прилипла. Он, было, и так, и сяк, — всё никак не отстаёт рука от топорища…

А баба-сыроедиха подбежала к нему и хохочет:

— Я же тебе сказывала, что поймаю тебя?..

Да кузнец не сплоховал, вынул нож из кармана, отрубил себе руку по кисть и убежал домой… Прибежал он домой; отдышался и говорит:

— Ну, теперь и я знаю, что такое значит беда неминучая!..