Имя его… К заветному желанию. Книга третья

А. Веабрана

Главный герой повести находиться в пути, он устремлен к своему призванию. Но такова жизнь, попасть в будущее возможно лишь по «волнам памяти» переживаний детства; в раздумье над вечными ценностями; в творческом порыве, преодолевая страх перед неизвестным.

Иллюстратор Юхан Йыерс

© А. Веабрана, 2021

© Юхан Йыерс, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-4498-8802-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В чаще частой ночью грачьей

заплутал солдат незрячий,

с боку меч, в кольчуге грудь.

Чует, нету больше мочи,

в кровь лицо, одежда в клочья,

худо, плеч не разогнуть.

Тут его дитя нагое,

мальчик, тронувши рукою,

к свету вывел не спеша.

На дороге с ним расстался.

— Разум я, — слепец назвался.

Тот ответил: — Я — душа.

(Б. Альвер. Душа.)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Солнце поднималось над лесом медленно и осторожно, едва касаясь верхушек деревьев и терпеливо ожидая пробуждения его обитателей.

Между тем в лесной чаще в утреннем полумраке, по одной из затерянных троп, пробирался путник.

Крепкое сложение и осанка выдавали в нем бывалого воина. Шагнув на прогалину, он стряхнул с плаща капли росы, сгреб со лба обрывки паутины и неторопливо, оглядываясь по сторонам, пересек поляну. Здесь путь ему преградил ручей. Струи воды, журчащие и прозрачные, не скрывали ровное песчаное дно, и путник принялся расправлять отвороты сапог…

— Ей, приятель! — за его спиной неожиданно раздался тонкий и пронзительный голос. — Перенеси меня на ту сторону.

Он оглянулся и увидел стоящего рядом маленького уродца, ростом и сморщенным лицом напоминающего младенца.

— Откуда ты взялся, малыш? — с трудом скрывая удивление и неприязнь, спросил воин.

— Когда перенесешь, узнаешь, — усмехнулся уродец, и снисходительно добавил.

— Во всяком случае, с тех пор как появился на свет, не было дня, чтобы я не мечтал о встрече с тобой.

Этот загадочный ответ вызвал у воина усмешку.

— Да ты никак шутник?! Скажи на милость, за что такая честь?

Младенец исподлобья смерил его взглядом:

— Ты должен овладеть тайной моего уродства.

— Ладно, любитель недомолвок, — путник безнадежно махнул рукой, — так тому и быть…

Не успел он договорить, как маленький уродец с разбега бросился к нему на шею. От неожиданности путник оступился, теряя равновесие, шагнул в ручей и…тотчас, провалившись, с головой ушел под воду.

Произошло это столь стремительно, что он не успел заметить как погружение, сменилось ощущением… невесомости полета. Над головой снова сияло солнце, освещая простирающийся, где-то внизу лес, поляну и, дальше на горизонте, темную цепь гор…

При этом земля с возрастающей скоростью неслась к нему навстречу. Казалось роковое столкновение неизбежно, но в последний миг произошло чудо… Горы вдали неожиданно ожили, повели хребтом и, расправляя крылья склонов, превратились в сказочного дракона, парящего между небом и землей.

— Рад тебя приветствовать, Айюу, — прогремел голос чудовища, и всякое движение вокруг замерло. — Встретиться со мной может лишь тот, кому заветное желание дороже жизни!

«О каком желании он говорит? Вот если бы у меня появились крылья…» — с тоской подумал воин и невольно обернулся… За его спиной, распластав руки, парил,… нет, не уродливый незнакомец, — а прекрасный подобный ангелу Младенец!

— Правда, — невозмутимо продолжал дракон, — желать и осознавать свое желание — это не одно и то же… Надеюсь, ты догадываешься, что привело тебя на перепутье?

Айюу на мгновение задумался и перевел взгляд на Младенца.

— Неужели сострадание к нему?!

Чудовище кивнуло головой: «Чтобы помочь ему, потребуется также умение понять другого — любого, кто встретиться на твоем пути и, — что еще важнее, при этом оставаться самим собою и, невзирая ни на что, идти навстречу судьбе». С этими словами дракон резким движением подхватил Айюу и зашвырнул его к себе на спину…

Это произошло так стремительно, что свет в глазах незадачливого путника померк, а когда засиял вновь…спина чудовища оказалась палубой белоснежного корабля, бегущего под парусами по просторам безбрежного океана. Рядом с ним у руля стоял Младенец.

— Ты спрашивал, кто я такой, — невозмутимо, словно продолжая начатую у ручья беседу, произнес он. — Так знай же, я — как и все вновь рожденные — существо, не понимающее слов. Не удивляйся тому, что я сейчас говорю — запоминать звуки в различных сочетаниях и пользоваться их значением для нас не составляет труда — иное дело, как им верить? Ведь в словах запечатлено не мое знание о мире, а — постороннего, другого, того, кто сам для меня является лишь частью неизведанного бытия, в котором люди и предметы то и дело меняются местами. Здесь враг может стать другом, друг — врагом… Здесь рука об руку живут и правят любовь и ненависть… а малейшее желание, не угодное другому, может вызвать у него чудовищную ярость! Вот и приходится нам, детям бояться и ловчить, завидовать и льстить.

Не знаю, доводилось ли тебе, к примеру, наблюдать ревность малюток друг к другу, когда во время кормления дожидающийся очереди с горечью смотрит на своего молочного брата? Или их стремление угодить, подыграть нелепой шутке взрослого, польстить ему и заслужить внимание? Если нет, при случае пристальней всмотрись в их лица, может быть, заметишь неуловимую гримасу муки, сковывающей сердце жалостью к себе и желание любой ценой, хоть на мгновенье забыться смехом… Именно поэтому с первого дня своего рождения я ждал тебя. Ты — моя надежда, мой шанс состояться — стать Человеком…

Слушая признание Младенца, Айюу напряженно всматривался вдаль. Горизонт был чист: ни очертаний берега, ни облака или иного знака о том, что может ожидать их впереди, — и, будучи не в состоянии ответить, от волнения и нахлынувших переживаний, слова комом застревали в горле, он попытался ободрить малыша улыбкой. Как тут же на палубу обрушилась гигантская волна и увлекла его за собой…

Оказавшись за бортом, воин долго и мужественно боролся со стихией, удерживаясь на воде и не желая упускать корабль из виду, но когда его очертания слились с облаками, он, выбившись из сил, забрал в рот воды, еще и еще раз…

***