Имя его… Попутчик

А. Веабрана

Главный герой повести находится в пути, он устремлен к своему призванию. У него большое сердце и пытливый ум, ему надо узнать этот мир, чтобы выбрать верную дорогу и не затеряться.И мир идет ему навстречу – посылает ему друзей, побуждает к раздумью над вечными ценностями, переосмыслением опыта прошлого… И придает сил к преодолению страха перед неизвестным.

ГЛАВА

ВТОРАЯ

В ней сообщается о том, как начиналось странствие, и что

произошло в давние времена с охотником по имени Гордон

и его женой Дорой.

Утро следующего дня началось для Гилла и Айхи со сборов в дорогу. Мальчик сидел на пороге землянки и чистил походный котелок. Клинок его меча, висевшего сбоку на кожаной перевязи, был уже заточен и весело отражал лучи восходящего солнца.

Гилл навел порядок в доме, расставил по местам вещи и посуду, подмел веником пол. Закончив уборку, окинул комнату взглядом и, размышляя вслух, произнес:

— Если кто-то, застигнутый непогодой или иной нуждой, заглянет сюда, наверняка найдет все необходимое.

«Интересно, где мы будем в то время?» — подумал Айхи.

— Там же, где и сейчас, — рядом со мной. — На мальчика улыбаясь, смотрел дракон. А гному в знак приветствия прищурил глаз прекрасный павлин.

— Это ты, Дайо?! — воскликнули оба в один голос.

— Да, это все Я. Теперь мы будем встречаться чаще. Вернее вы будете чаще вспоминать меня. — С ноткой грусти в голосе произнес Дайо. — Кстати, что за сказку Гилл рассказывал вчера вечером?

— Это была сказка об Уле и трех разбойниках и о волшебных дарах, — опередив гнома, ответил Айхи.

— О волшебных дарах?! Хорошо, что вы вспомнили о них. Думаю, скоро и вам они понадобятся.…А сейчас я прощаюсь с вами. Счастливого пути!

— Дайо! Это все что ты хотел нам сказать? Но ведь мы толком не знаем куда идти, в каком направлении и что ожидает нас?

— Гилл знает «куда», и «что» — загадочно ответил Дайо и, прежде чем исчезнуть, взмахнул на прощание хвостом, оставив на небе радужный след. — Помните, я всегда с вами!

«Всегда с вами», — пробурчал под нос Айхи, и по его лицу пробежала тень сомнения. — Не сказал ничего толком. Выходит, Гилл, ты все знаешь, а мне не говоришь?

Гном сам пребывал в недоумении. Он стоял, теребя бороду. Затем медленно, чуть ли не нараспев произнес:

— Вероятно, Дайо имел в виду, что мы должны отправиться в долину Бессмертия. Да, но ведь оттуда обратного пути нет…

Услышав название долины, Айхи насторожился. Значит, предстоит не просто прогулка «поди туда, принеси то»… Это будет опасное путешествие. Хорошо бы разузнать подробнее об этой долине… ладно, потом по дороге расспрошу у Гилла. Сейчас главное — взять все необходимое и — вперед! Жаль, нет лошадей. С ними было бы удобнее и проще. Может быть, раздобудем в пути?

— Гилл, я готов. Котелок, сумка с пшеном и гречкой, бутылочка с ореховым маслом — все при мне.

— Хорошо, выходим.

Гном поправил лук за спиной, дотронулся до кинжала в кожаном чехле. Привязал к поясу баклажку с водой. Напоследок из шкафчика над изголовьем кровати достал стеклянный флакон с целебным бальзамом и бережно положил за пазуху. Накинул на плечи плащ.

Выйдя за порог, мальчик и гном, не сговариваясь, оглянулись и молча попрощались с домом. Когда еще они вернутся сюда? А затем, словно наверстывая упущенное время, быстрым шагом направились по тропе, ведущей через лес далеко на запад…

Время приближалось к полудню. Тропа Гиллу была хорошо знакома. Впереди предстоял переход вброд через небольшую речку, берущую начало с Восточных гор. Было решено идти без привала до самой реки, перебраться на другой берег, высушиться, приготовить обед и немного отдохнуть.

По дороге Айхи хотелось расспросить гнома о таинственной долине, к которой они направляются. Название манило и завораживало. Легкий озноб пробегал между лопаток, вспоминались рассказы о привидениях, оборотнях и волшебных превращениях…

Однако заговорить об этом он не решался.

Гилл шел погруженный в раздумье. Неожиданно он повернулся к Айхи и спросил:

— Король Хиви Отважный никогда не рассказывал тебе о тех краях, куда мы идем?

Теперь настал черед призадуматься мальчику.

–…Отец не раз вспоминал о походе на запад и об ущелье, которое начинается в Дремучем лесу и тянется до Седых гор. Когда-то там во время Лесной войны под звон клинков шли кровопролитные бои. Еще он говорил, что это место испытания лучших человеческих качеств и очищения души. Значит, мы туда идем?

— Да, мой друг. И меч неотразимый нам пришелся бы очень кстати, как заметил Дайо.

Последние слова Гилла заглушил дикий рев, донесшийся из глубины леса. Путники остановились. Когда рев возобновился, гном, помедлив, произнес:

— Похоже, это медведь угодил в капкан…

— Или провалился в волчью яму на острые колья, — предположил Айхи. Давай прибавим шагу, может быть еще не поздно и удастся ему помочь…

В этом месте тропа резко сворачивала вправо. Когда путники вышли за поворот, они увидели, как в десятке шагов от них большой бурый медведь тщетно пытается освободить лапу из капкана — незнающее пощады железо острыми зубьями намертво схватило и не отпускало ее. Более того, с каждым новым усилием медведя, оно глубже вонзалось в его плоть.

— Гилл, как ты думаешь, он подпустит нас к себе? Или лучше зайти со стороны? Нет, давай сделаем так: я подойду и попробую, клинком разжать капкан. Тебе ведь нельзя рисковать, тебя ждет долина Бессмертия. А я — только попутчик, мне можно!

— Ты прав, — поспешил ответить гном, — опасность поджидает нас, на каждом шагу. Кто знает, кому предназначался этот капкан, ведь мы идет по той же тропе? Поэтому давай не разлучаться.

— Согласен, Гилл, справиться с нами, будет не просто, а нам выстоять — вдвое легче.

— Тогда за дело. Но прежде чем ты подойдешь, я должен сказать медведю слово, идущее от сердца. Думаю, это мне удастся и без помощи волшебной свирели, ведь я — гном!

Гилл сделал шаг, потом еще — у медведя шерсть на загривке поднялась дыбом — и в этот момент он что-то произнес громко и внятно. Слово для мальчика было незнакомо, а вот зверь на мгновение замер, а затем завыл, но не дико и страшно как прежде, а протяжно, будто рассказывая о своей беде…

Улучив момент, Айхи в два приема острием меча разжал капкан и освободил лапу медведя. Тот сел на зад, и продолжал завороженно смотреть на гнома, потом протянул ему раненую лапу.

— Ну и ну, ты себя не жалел, — с сочувствием произнес Гилл. — Видать, тянул ее, что было сил. — Покачал головой, вынул из-за пазухи бутылочку с бальзамом, тщательно смазал рану и перевязал лапу своим шарфом. — Вернешь, когда заживет…

Медведь что-то прорычал на прощание и вприпрыжку на трех лапах скрылся в чаще.

Айхи только и успел, что по-свойски взмахнуть рукой — мол, пока, до новой встречи!

Дорога к переправе и переход на другой берег, не составили большого труда. Но когда костер разгорелся, потрескивая хвоей, а котелок с кашей уже закипел, обещая скорый обед, путники, расположившиеся у огня, в полной мере ощутили, сколько сил было затрачено в начале пути.

Айхи сидел, вытянув ноги поближе к огню, и глядел на воду. Река в этом месте была неглубокая, течение быстрое, и мальчик невольно сравнивал ее бег с быстротечностью времени и жизни. Он снова вспомнил встречу с медведем. Дикий звериный рев. Рев нежелания смерти.

— Гилл, я давно хочу спросить, что такое смерть?

— Смерть? А сам ты, что об этом думаешь?

— Раньше как-то всерьез не задумывался. Конечно, слышал о том, что люди умирают, видел, как на охоте убивают зверя и птицу… был на похоронах дедушки, когда мне исполнилось семь лет. Смерть мне представляется долгим-предолгим сном, покоем, отсутствием тревог, слез, наказаний всего, что называют горем, злом, несправедливостью.

В то же время я чувствую, а сейчас особенно, что смерть это обман. Нельзя поддаваться ее зову, ее чарам

— даже зверь не желает ее прихода, все живое на земле противится ей.

–…Ты знаешь главное, — после долгой паузы заговорил гном. — Смерть — обманщица. Она служанка Тьмы, которая не желает жизни, так как жизнь своим светом уничтожает ее, обращает в нечто определенное с названием. Тогда как величие Тьмы в ее таинственности — в неопределенности — когда она есть, и в то же время ее нет. То, что я сказал, тебе понятно?

В ответ Айхи пожал плечами…

— Тогда попробуй представить себя на ее месте, — предложил гном, — и даже посочувствовать ей, надеюсь, тебе это удастся. Тем более, что Тьма — великая страдалица. Она бездеятельна и все, что творится с ней, причиняет ей нестерпимые муки. В этом нескончаемом страдании она любит себя и ненавидит Свет, который ей никогда не одолеть. Поэтому она готова поглотить весь мир и все живое, чтобы все страдало в ней ее болью и мукой.

— Если я правильно понял, — решил уточнить Айхи, — жизнь это широкий путь к свету Вечности, а смерть — это обочина или поворот назад?

— Да, мой мальчик, но образ реки для понимания жизни нам гномам привычнее. Река несет свои воды к океану, у реки есть дно, в которое тоже уходит вода, она просачивается сквозь песок и возвращается в небытие подземных вод. Уход в песок от бурного потока и от прямого пути в океан Вечности и есть смерть.

— Гилл, а многим ли из людей не удается попасть по течению в океан?

— Не знаю. Но ты посмотри, как пополняются воды реки усилиями ручейков и притоков, дождей и тающих снегов, и… тех же подземных вод — поток жизни неиссякаем!

— Тех вод, что уходят в песок? Что ждет их дальше?

— Предание гласит, что их путь не прост, конечно, большая часть вод выходит наружу через родники или по подземным руслам и продолжает свой путь в океан, другая оставшаяся часть впитывается недрами земли, но не навсегда.

— Я — не капля воды! — протестуя, воскликнул Айхи. — Я мыслю, у меня есть воля и нежелание смерти.

— Да, в этом наше существо, мой друг: мы дети Света и Тьмы. Мыслью и духом мы тянемся к свободе и Свету. Плотью тяготеем к страданию, к прародительнице Тьме. Мы с тобой живем, соединяя их воедино — это тяжелый труд. Труд, прежде всего нашей души и… как мне кажется, наших с тобой ног!

Гилл повращал ступнями, ладонями похлопал по лодыжкам и с удовлетворением отметил:

— Смотри, не прошло и часа, а они вновь легки и готовы в дорогу.

Он встал и снял котелок с огня. Ложкой размешал кашу и попробовал ее на соль.

— Теперь пообедаем и в путь.

Айхи добавил в кашу ложку орехового масла, а про себя подумал: «Хорошо бы еще кружку молока и ломтик хлеба…»

Минутное воспоминание оставило свой след, и он непроизвольно попросил:

— Гилл, мама мне всегда говорила, чтобы после обеда я не бегал, а спокойно играл или мечтал о чем-нибудь хорошем…

— Ну, если о чем-то хорошем… можно и помечтать. Правда, лучше бы обдумать, где мы устроим ночлег… Ладно, об этом потом, а сейчас… Приятного аппетита!

Несмотря на отсутствие молока и хлеба, каша была съедена, а котелок вымыт, наполнен водой и вновь подвешен на огонь. Теперь, в ожидании чая, ничто не мешало помечтать и подумать…

— Может быть, заночуем в зимовье охотника-оборотня? — набивая табаком трубку, предложил гном. — Если идти хорошим шагом, к вечеру дойдем. К тому же от зимовья рукой подать до старой дороги, что ведет к перепутью у Большого дуба…

Айхи, услыхав про оборотня, подскочил на месте и выпалил:

— Гилл, а мы увидим его?!

— Кого? Хозяина зимовья? Нет, вряд ли, просто за лесной избой сохранилось такое название. Рассказывают, что на том месте, когда-то жил охотник злым волшебством обращенный в медведя. Да только с той поры много воды утекло.

— Дорогой Гилл, пока заваривается чай, пока мы его выпьем, расскажи мне, пожалуйста, эту историю, — попросил Айхи и подсел ближе к гному.

— Ну, разве что пока чай заваривается…

Гном достал из мешочка горсть засушенной мяты, бросил в кипяток и начал вспоминать еще одну страницу Предания.

Это произошло во время Лесной войны. Тогда темные силы уже вытеснили из леса людей и эльфов. Люди уходили в долины и становились земледельцами, возводили города и осваивали ремесла. Бок о бок с ними жили и трудились эльфы — предсказатели судеб и

философы. Только тролли и гномы оставались в Былом лесу и продолжали враждовать друг с другом.

Тролли по призванию отважные воины, как и положено солдату были просты душой, доверчивы и уважали силу. Поэтому и посланницу Тьмы легко без особых раздумий признали владычицей Былого леса и своей королевой. А вот гномы, не пожелали поступиться свободой. Они оставили привычные жилища в лесу и были вынуждены на долгие годы спуститься в пещеры Подземья.

Поначалу Ягина — так тролли звали свою королеву — ликовала, мол, теперь гномы — ее пленники, забудут про белый свет и откуда солнце встает. Однако, когда малый народ научился добывать сверкающие светом Вечности металлы и драгоценные камни и стал изготавливать оружие и магические украшения — защищающие от колдовских чар, королева троллей увидела с каким серьезным противником она имеет дело.

В это самое время на краю Былого леса жил охотник. Звали его Гордон. Был он молод и отважен, необычайно силен и никого не боялся, а потому жил обособленно, не задумываясь над тем, что происходило в жизни его соседей и на чьей стороне правда.

Так бы он и жил себе независимо и спокойно, да случилось ему однажды повстречать прекрасную девушку по имени Дора. Молодые люди полюбили друг друга. А вскоре поженились и, как ни боялась молодая жена дремучего леса, простилась с родителями и поселилась у мужа в охотничьей избушке.

Время шло, Дора привыкла к лесу, его обитателям и те в свою очередь заметили добрую и приветливую жену охотника.

Не оставила без внимания молодую пару и лесная владычица. Ягине нравились самоуверенные и гордые воины, именно таким она представляла себе охотника, и ей очень хотелось привлечь его на службу.

Когда же Гордон женился, ее охватила досада. Не только гномы, но и простой воин оказался не так прост, как ей хотелось бы. Конечно, она не смирилась и задумала его проучить…

Как-то раз посреди дня, когда Гордона не было дома, в дверь постучали. Дора подошла к окну, и увидела на пороге гнома. Она, не раздумывая, впустила его в дом, и без лишних слов пригласила за стол, предложила чашку чая и только тогда спросила:

— Кто вы? Что Вас привело сюда?

Гном рассказал, что звать его Улли, что он оруженосец доблестного предводителя гномов рыцаря Йорина, который в последнем бою с троллями был тяжело ранен. Что для приготовления целительного снадобья, не достает парного молока и пчелиного меда весеннего сбора… — Я знаю, — сказал он в заключение, — люди считают нас союзниками темных сил, раз мы ушли в Подземье — это не так. Мы не пали духом, нас не сломить.…Только бы оправился от ран мой господин — он так молод и мы его очень любим.

Рассказ гнома тронул сердце Доры. — «Жаль, подумала она, — что я так мало знаю о жизни гномов. Зато я знаю, что такое любовь. И, конечно, если к тебе обратились за помощью, разве можно отказать?»

— Дорогой Улли, мы сейчас же пойдем в долину и возьмем все необходимое для снадобья у моих родителей, — сказала она и накинула на плечи платок.

Вскоре путники вышли на проселочную дорогу и поднялись на пригорок, с которого была видна околица села. Здесь они

договорились, что дальше Дора пойдет одна, а Улли будет дожидаться ее возвращения.

Родные и соседи очень удивились, узнав кому нужны молоко и мед, и начали было расспрашивать подробности, но Дора сказала, что время не ждет, и тут же пустилась в обратный путь.

Односельчане проводили ее за ворота и своими глазами видели, как маленький человечек встретил Дору у леса, а она передала ему в руки баночку с медом и фляжку с молоком.

Тут же на дороге Улли предложил попрощаться, ведь ему надо спешить…

— До свидания дорогая Дора, мы еще встретимся! Отныне в нашем Предании вместе именем моего господина будут вспоминать и твое имя. — Гном снял шляпу, на мгновение склонил голову в почтительном поклоне, по-военному развернулся на каблуках и быстрым шагом устремился на север, туда, где над лесом поднималась снежная вершина Седой горы.

Возвратившись с охоты, Гордон не мог понять, что произошло в его отсутствие. Дора всегда с улыбкой на лице встречала его в проеме открытой двери, по наитию угадывая время его появления. А сейчас дом был пуст. Охотник вышел за порог и внимательно огляделся вокруг.

На тропе, ведущей за пределы леса, он увидел отпечатки башмачков жены и рядом с ними следы от сапог гнома…

По дороге в долину Гордон не терял надежду увидеть жену идущей навстречу. Но чем дальше он уходил от дома чувство, тревоги усиливалось, перерастая в страх, — страх за жизнь Доры, без которой он уже не мыслил своей жизни…

Когда охотник постучал в двери родителей жены, уже наступил вечер. Рассказа близких и их соседей лишь подтвердил его наихудшие предположения — любимая в опасности. «Дора ушла с гномом, — рассуждал он. — Значит, и искать ее надо у них в Подземье. А уж, зачем эти хитрецы заманили ее к себе — лучше не гадать, а сделать все, чтобы вызволить из плена!»

Как ни пытались люди образумить его, — не спешить с выводами, дождаться рассвета и пойти на поиски всем миром — Гордон оставался непреклонен. Более того, нашлось немало добровольцев сопровождать его — это были молодые воины, кровь их была горяча, в их сердцах жила мечта о славе…

К утру отряд Гордона достиг предгорья, у подножия Седой горы они увидели разбитый лагерь троллей. Неряшливые и окруженные диким зверьем подданные Ягины радостно приветствовали неожиданное подкрепление. При виде такой толпы охотник впервые засомневался — а по пути ли мне с этой компанией? Но отступать было поздно. К тому же сомнение быстро рассеялось, так как тролли с сочувствием и пониманием отнеслись к его несчастью.

— Конечно, мы поможем тебе освободить жену, а заодно накажем этих коварных карликов, которые только и умеют, что колдовать и прятаться по норам!

Тут же самые горластые из них схватились за оружие и, как разлившаяся в половодье река, хлынули бурлящим потоком к входу в Подземье.

Впереди шли зачинщики с горящими головнями в руках. Свистом и прихлопыванием в ладоши они подзывали зверей и волков-оборотней. Следом вышагивали тролли метатели дротиков и вооруженный мечом Гордон со своим отрядом. Зоркий глаз охотника издали различал за темными валунами силуэты гномов, а меткие стрелы его молодых воинов безжалостно поражали их.

Гномы были застигнуты врасплох. Более того, им было непонятно, почему честный и отважный охотник оказался среди врагов.

Неожиданно один из защитников вышел из-за укрытия и, приложив рупором ко рту ладонь, прокричал:

— Гордон! Меня звать Улли. Выслушай меня!

Стоявший рядом с Гордоном молодой воин направил свой лук в сторону гнома, но охотник решительно остановил его и позволил гному договорить…

Услышанный рассказ и смелость Улли смутили его ум. Гордон огляделся вокруг: на него смотрели равнодушные и безжалостные глаза обитателей Былого леса. Вдруг на возвышении у подножия горы он увидел очертания знакомой до боли в сердце женской фигуры. Это была Дора. Она позвала его…

— Я — здесь! — прокричал Гордон и рванулся к ней…

Пробиться сквозь ряды вооруженных троллей оказалось не просто. Он взмахнул мечом. Один из великанов стоявших рядом ударом кулака сбил его с ног…

Очнулся Гордон от звука голоса подобного дыханию смерти. Рядом с его женой стояла блистающая холодной красотой и великолепием убранства королева троллей.

Конец ознакомительного фрагмента.