Как человек преображает мир. Том первый. Начало пути

Бедарева Виктория (2025)

Амелия — девушка, живущая в состоятельной семье. Её жизнь — постоянный график, написанный не ей, а семьёй. Она хотела бы изменить эти обстоятельства, но не знает как… В один миг всё меняется: она попадает в другой мир, где становится королевой и только она решает как ей быть, что делать и определять как должен выглядеть её город. Но потом девушка осознаёт, что всё не так безоблачно. Став королевой, она познаёт жизнь владычицы, старается понять суровый уклад жизни, что сложилась ещё задолго до её появления в этом месте. Амелия старается улучшить жизнь подданных, но её суровый и строгий отец не желает, чтобы в дочери процветали намерения общего равенства и милосердия к людям, поэтому отец настаивает на поездки к деспотичным правителям — тиранам, чтобы показать и научить дочь жить в этом мире как человек, не знающий пощады к своим подданным. Амелии это всё чуждо, но всё-таки её меняют эти обстоятельства, делая более злой и бессердечной.

Глава 1

Глава I. Амелия

Амелия летела в туннеле из пузыря: это было лишь мгновение, но страх овладел девушкой. Волнение росло с каждой секундой (хотя летела она всего десять секунд). Всё это случилось пятничным вечером в девять часов.

Незадолго до этого… Девушка любила вставать рано, и сегодняшний день не стал исключением: она встала в семь. Выпила стакан воды, умылась, поднялась на второй этаж к родителям, обняла их и пожелала чудесного дня, спустилась и стала собираться в школу. Как обычно, Амелия надела свои любимые лоферы белого цвета и чёрное платьице до колена с цветочной вышивкой. Её рюкзак был цвета хаки с одним ярусом. Она любила смотреться в зеркало, увиденное отражение радовало её. Амелия видела девушку пятнадцати лет с волосом цвета золотистого янтаря, длина которого достигала нижнего края лопаток. Лицо Амелии было овальной формы, а в её миндалевидных глазах бутылочно-зелёного цвета виднелась радость солнечному осеннему дню; только изогнутые брови добавляли сосредоточенности её взгляду, а вогнутый короткий носик с острым кончиком добавлял лицу игривости. Губы формы лука Купидона и циннвальдитово-розового оттенка придавали лицу немного наивности. Свои уши Амелия прятала в прямом волосе. Ей не нравились её ромбовидные ушки с прилегающей мочкой, хотя смотрелись они красиво. Так, получив заряд энергии от собственного отражения, продолжила сборы в школу девушка. Амелия заплела себе две французские косы, которые обычно держались весь день, решила нанести себе дневной макияж. Именно в таком виде она ходила на уроки. Далее Амелия вышла из дома и увидела узкую улицу и родительскую машину — чёрную камри.

Амелия любила пешие прогулки, именно так она восхищалась окружающей её природой. Когда едешь на машине, можно упустить важные детали, а когда размеренно идёшь и внимательно наблюдаешь, то не упустишь ни одной, даже самой маленькой мелочи, поэтому она никогда не ездила в школу на родительском автомобиле. И, как обычно, Амелия не ходила в школу без музыки. Слушая свой любимый трек рокобай, продумывала новый план запугивания и травли надоедающих ей людей. Идя по улице, она ощущала на себе чужие взгляды, как будто за ней кто-то следит, но ей казалось, что улица была пуста. В школе, как всегда, в этот день (в пятницу) первый урок — история — её любимый предмет. Сегодня учитель говорил об Александре II и отмене крепостного права. Прошёл первый урок. Молниеносно, казалось девушке. На перемене они с подругой нашли девочку, которая была уже давно (с младших классов) противна Амелии. Она начала кидать разные колкости в сторону бедняжки.

— Посмотри, во что ты одета, — говорила Амелия, а подруга её в то время стояла рядом и хихикала.

— Наверное, взяла юбку у бабушки из старинного сундука, — подхватила мысль её лучшая подруга Юлиана.

— Юль, ну взгляни, ведь и правда очень модно, — после этого две подруги рассмеялись, но как только Амелия задела плечо Юлианы, та поняла, что пора идти на следующий урок.

После этого привычного действия Амелия почему-то получала удовлетворение. Она понимала, что так нельзя, но остановить себя не могла или не хотела.

Младшеклассница после сказанного испытала стресс, и на неё нахлынули слёзы в очередной раз. Она не могла позволить себе новую юбку: её семья была небогата, и ведь у неё ещё были сестра с братом, причём младшие, на которых и уходила большая часть бюджета её семьи. А она любила свою семью, поэтому часто не посвящала родных в то, что происходило в школе, не говорила о том, что над ней издеваются: задирают и обижают, также понимая, что и без её проблем в семье имеются трудности, с которыми нужно разбираться в первую очередь.

Амелия как ни в чем не бывало шла по коридору и хихикала с подругой. Она никогда не задумывалась, а тяжело ли этой девочке, что происходит в её жизни, почему она ходит в обносках?! Больше в это день Амелия не вспоминала о существовании этой “надоеды”, как считала девушка.

После истории уроки, по её мнению, длились бесконечно, хотя продолжительность одного равнялась сорока минутам. В ожидании конца занятий прошёл школьный день. Обычно Амелия после школы посещала секции по юному предпринимательству, по праву и экономике. Однако больше она любила финансовую грамотность и стрельбу из лука. Сегодня ей предстояло отправиться на двухчасовую лекцию по предпринимательству, а затем её ожидало обучение стрельбе из лука. Амелия не понимала, почему её так тянуло к древним видам спорта, возможно, это было из-за того, что ей нравилась история, да к тому же и спорт обожала. Так время пролетело до трёх часов дня.

— Наконец-то моя любимая дочунька вернулась домой, — сказал с огромной радостью отец Амелии.

— Папочка, как я рада снова видеть вас с мамулей!

Чаще всего она видела родителей либо рано утром, либо поздним вечером, обычно после полуночи. Родители Амелии держали свой бизнес, поэтому они редко задерживались дома надолго. Их бизнес — это компания, выпускающая патроны для дорогого оружия. Девушка с детства знала, что унаследует предприятие родителей, поэтому расслабляться не имела права. Она должна отлично учиться, интересоваться делами семейного предприятия, а самое главное — разбираться в современных технологиях и кипах бумаг с мелким шрифтом. Но это не всё! Она почти в идеале должна была владеть английским, китайским и русским языками, хотя русский — это язык, на котором говорила вся семья Амелии. К ней придирались из-за того, что её речь должна “литься из уст”, БЫТЬ нежной, ласковой — мягкой птичкой — это означало, что речь должна притягивать умиляюще слух окружающих, а что касается китайского и английского, то они были у неё слабоваты в произношение, да и в написании особо не отличались по навыкам.

— Дочь, — окликнула Амелию мама из кухни и помолчала секунды три.

— Да, что, мамуль? — спросила Амелия.

— Идем, пообедаем, позови папу, — сказала мама голосом, встревоженным и в тоже время стойким и чётким.

— Хорошо, — девушка подбежала к отцу, запрыгнула на диван и ласково позвала его к столу:

— Папа, пойдём обедать, нас мама звала.

— Если мама зовёт, значит нужно поторопиться, — сказал отец с интонацией особой важности. Они шли в столовую из гостиной и думали: хотя время обеда давно прошло и оно приближается к полднику, всё же интересно, что приготовила мама, причём сама! (Что бывает крайне редко, даже правильнее сказать, это редчайшее явление в их доме).

Они уже уселись за красивый круглый столик, который накрывала их горничная. Мама Амелии никогда не накрывала стол и не позволяла это делать членам своей семьи, а также запрещала принимать пищу там, где её готовят — на кухне. Амелия часто находила это правило слишком странным, но больше этого правила её смущала комната, в которой они едят. Она была огромнейшей, примерно шесть на шесть (как выражаются большие массы людей, это означает шесть метров в длину и ширину). Амелия не понимала, к чему такое расточительство землёй. При этом пространство занимали лишь столик с мраморной столешницей «Наполеон», ножки которого были выполнены из золота, и три стульчика в стиле барокко из белого бархата и так же, как и столешницу, их дополняло золото. Эту комнату оживлял только напольный часовой механизм, изготовленный из красного дерева и латуни, с маятником и гирьками. Только эти предметы заполняли пространство.

В этой комнате, кроме хозяев, могли одновременно находиться ещё пять человек из прислуги. Столовая была выполнена в стиле барокко и дворцовом стиле.

Пообедав, все вышли из-за стола. Горничные — две девушки — сразу начали убирать комнату так быстро, что не прошло и пяти минут, как уже блистала вся столовая, а служанки исчезли в лабиринте светлых комнат. Амелия недолго думая побежала к себе на второй этаж.

Её комната была не меньше столовой, но по красоте она превосходила все помещения дома. Там вместе с ней жил её любимый питомец — кречет со странной кличкой Воин, который был привезён из Гренландии по спецзаказу. Амелия часто выезжала в степи с Воином: он охотился на мелких животных. У кречета пробуждалась его истинная природа: он — охотник. Но именно в этот день хозяйка оставила его в аркообразной клетке из нержавейки, и он своим глубоким взглядом изучал территорию, в которой ему так и не суждено полетать.

Девушка в это время уже успела забежать в гардеробную, которая вмещала вещи всей семьи и по размеру составляла десять метров, а это треть всего второго этажа. Амелия проходила бесконечные полки, тянувшиеся до потолка. Они сияли белоснежностью. Так, дойдя до своих полочек, она взяла любимую вязаную в деревенском стиле кофточку, скорт в виде юбки-солнца светло-розового цвета и милые туфельки Мери Джейн с одним ремешком цвета морской зелёной крайолы. Амелия снова увидела себя в зеркале, только теперь в полный рост. Для пятнадцати лет он был средним — один метр шестьдесят пять сантиметров, телосложение девушки — нормостеник. Весила она пятьдесят пять килограмм. Размер груди не превышал первого, размер ног — тридцать восьмой. В общем, смотрелась она элегантно и стройно…

Пройдя лабиринты гардеробной, Амелия ушла в свою комнату, легла на мягкую двуспальную кровать и глядела на потолок. Её всегда поражала высота потолков в их доме: они достигали четырёх метров в высоту. Выполнены они обычно, в дворцовом стиле и стиле барокко. Ни одна комната дома не была в современном стиле, возможно потому, что родители любили роскошь и старые стили архитектуры. Девушка лежала и вела внутренний монолог: «Я — Амелия Майер. Моё имя и фамилия в переводе на русский означают «трудолюбивая и управляющий имением», что тут скажешь? Мне кажется, ещё с самого рождения моя судьба предрешена — я пойду по стопам своих родителей и стану предпринимателем без единой свободной минутки…Но как изменить этот кем-то написанный план? И выйдет ли? Я всего лишь ученица десятого класса. Мне учиться ещё целых два года в лучшей школе города, а потом выбранный родителями университет, естественно, лучший в стране. Эх…», — вздохнула Амелия глубоко и продолжила размышления. — «Как бы я хотела стать хорошим политиком или врачом, жалко только, что не я решаю, кем мне быть, а родители. Но ведь это моя жизнь, мой выбор…».

Её монолог прервал сильный шум с первого этажа. Амелия соскочила с кровати и побежала в эпицентр шума. Звук доносился из гостиной. Как оказалось, в гостиной мама сидела в “домике” из коробок. К ней пришёл заказ с разными бытовыми приборами, садовым инвентарём и кучей разных книг, старых и новых, около сотни. Амелия обожала советские книги, особенно про политику и туризм. Ей казалось, что в советских книгах написанный текст намного информативней, чем в современных….

Что касается туризма, Амелия за свои пятнадцать побывала во многих местах мира. Это были и обжигающие пески пустыни Сахара и Виктория, когда ей было всего восемь. А к десяти годам она посетила Турцию с её чудесными ароматами и тканями, Австрию, где прекрасные лыжные курорты и красивейшее озеро Нойзидлер-Зе, Италию — место, где еда самая вкусная, именно так считала девушка. Последующие пять лет она путешествовала по США — вольной стране, или стране вольностей, кто как считает, но там восхитительные театры — это факт, Парижу — столице моды (Амелия часто бывала во Франции, так как мама покупала одежду лишь у французских модных дизайнеров). О как же прекрасен пролив Ла-Манш, отделяющий Великобританию от Франции! Девушка также видела Великую китайскую стену. Все эти поездки она держала, бережно храня, у себя в сердце. Ведь только в этих воспоминаниях она была поистине счастлива и свободна…

— Мам, что случилось? Я слышала громкий шум.

— Ничего доченька. Это всего лишь коробки упали, — сказала, немного запыхавшись, мама Амелии.

— Ты не пострадала? Почему прислуге не скажешь разобрать? — без промедления задавала волнительно вопросы её дочь.

— Нет Амелия, прислуга тоже должна отдыхать. И кстати, не пора ли тебе садиться за экономику? У тебя ещё много задач нерешённых. Или разбирать договоры компании?! — решительно и строго сказала мама.

— Я зайду к папе, а потом сяду за задачи, — немного расстроившись, произнесла Амелия.

— Я считаю, ты должна стать ответственнее, — продолжала мама с настойчивостью и тоном полным важности.

— Да, мамуль. — ответила Амелия равнодушно и побежала к отцу в кабинет. Приоткрыв дверь, она увидела загруженного отца, разбирающего важные письма и обращения, а чтобы разрядить обстановку, Амелия поцеловала его в щёчку и сказала:

— Папочка, не волнуйся, ты со всем справишься! Я в тебя верю. А хочешь, я тебе что-то интересное расскажу? — интригующим тоном обратилась к отцу Амелия.

— Доченька, я буду рад послушать твою интереснейшую историю, — радостно с нежностью сказал отец.

— Так вот, слушай…. Однажды проснулась одна маленькая девочка. Ей было одиноко, поэтому она пошагала по тропинке к лесу, где была масса интересностей, но, увидев мужчину, она забыла обо всех интересностях, что влекли её душу, потому что это был её отец, который очень любил девочку, а она очень любила его. Мужчина лет сорока печально сидел на зелёной траве под осиной или…

— Прости, перебью тебя. Этот мужчина случайно не Григорий?

— Да, папочка, это Григорий, — со странной улыбкой ответила Амелия. Глаза говорили, что это был её отец.

— Так вот он сидел под хвойным невысоким деревом и о чём-то сильно печалился, но как только его пятилетняя дочь подошла к нему, все печали ушли, он снова стал улыбчивым и добрым. Приобняв дочурку, он повёл её в дом, и той уже не было более одиноко. — на этом Амелия закончила рассказ, улыбнувшись и обняв отца.

— Дочуня, какая ты у меня всё-таки чудесная. Именно благодаря тебе у меня поднялось настроение, — ласково сказал Григорий, отец Амелии, — но, доча, я же знаю, что ты неспроста подошла ко мне. Говори, что тебя так волнует, или ты что-то хочешь спросить? — спросил отец.

— Пап, да ничего особенного…. Помоги мне отпроситься у мамы на часок погулять на улице. — просила нежно его дочь.

— Милая, а не поздновато гулять? — строго спросил отец.

— Пап, мне уже пятнадцать, и 8 вечера — это не поздно для прогулки. В моём возрасте. — раздельно говорила Амелия.

— Тогда иди к маме, а я приду чуть попозже, минут через пять, — сказал Григорий немного озадачено.

Амелия вприпрыжку побежала в гостиную. Мама, уютно устроившись, сидела на мягком ярко-жёлтом, как солнце, диване. Раньше его не было. Ей очень понравилось новая покупка матери.

«Наконец-то что-то яркое будет в нашем доме», — подумала, обрадовавшись, Амелия. Сейчас гостиная пребывала в вещном хаосе, хотя пару минут назад здесь стояли коричневые аккуратные коробки.

— Мамуля, — только произнесла Амелия, и в этот момент в комнату ворвался запыхавшийся отец.

— Амелия, я же сказала сесть за экономические задачи, и ты мне обещала! — чуть ли не крича, обратилась мама к девушке.

— Элен, не злись, наша дочь тоже должна расслабляться и отдыхать, как и другие дети, — не закончил мысль Григорий.

— Наша дочь — не другие дети, и отдых, милый, это роскошь, которая дается дозировано за заслуги, так что пусть идёт учиться! — сбавляя тон, говорила Элен.

— Дорогая, всем нужна разгрузка, пусть наша дочь погуляет всего часок, — нежно уговаривал жену Григорий.

— Ладно, только пусть перед прогулкой порешает задачи и тогда может погулять часок, но не больше. А заниматься экономикой, Амелия, ты сейчас будешь до восьми вечера, как раз час. А в девять вернёшься домой, и чтоб не опаздывала! — немного смягчившись, произнесла Элен.

— Спасибо, мамуль, — радостно вскрикнула Амелия, стоявшая в то время в дверном проёме.

— Не забудь, сейчас занятия по экономике, — настоятельно напоминала мама.

— Да, ещё раз спасибо, — на лету поцеловала в щёку маму дочь, а также и своего отца. Она радостно побежала на второй этаж в свою комнату, делать то, что сказала мама — решать задачки. Амелия была шокирована тем, что мама отпустила её гулять, ведь это было счастливой редкостью…

Зайдя в комнату, она сразу села за журнальный столик, достала задачник и взяла самые трудные для неё задачи. Сидя на махровом молочном коврике, она размышляла, как лучше решить задачу.

— Итак, задача двадцать: «Человек приобретает товар за три рубля и продаёт за четыре рубля. Затем он покупает это же товар, но уже за пять рублей и продаёт за шесть. Найдите объём его прибыли в результате этих операций», — внимательно читала вслух Амелия.

— Так решение: минус три плюс четыре, минус пять, плюс шесть равно два. Оказывается, это было не так трудно, как мне казалось, — воскликнула девушка…Она прорешала ещё три задачи, а потом перешла к терминам: читала и заучивала.

— Начнём… Что такое «экономика»? «Экономическая прибыль», «экономическая эффективность» и фуф… «экономические системы»? — Амелия писала на листочке ответы на эти вопросы, а потом сверяла, и в этот раз у неё все ответы были верны, не было ни единой ошибки.

Так прошёл час экономики. Она весело выбежала из комнаты, быстро спустилась по лестнице из белого мрамора и оказалась в прихожей. На радостное топанье вышел отец Амелии.

— Ах, папа, как я тебе благодарна, спасибо огромное! — сказав это, Амелия крепко обняла отца и быстрыми шагами направилась к выходу, но услышав речи Григория, замерла.

— Не за что, доченька — тут же она развернулась и на её лице появилась широкая открытая улыбка.

Теперь девушка бежала к выходу и почему — то вспоминала, как выглядит папа. Тело метаморфоза, а если проще, то нормостеник, ростом метр восемьдесят пять, трапециевидное лицо, средние коричневые волосы, которые не превышают пяти сантиметров. Карие глаза со средними ресницами, красивый прямой средний нос, также как и у Амелии, с острым кончиком. В общем, это то, что вспомнила об отце Амелия, пока гуляла.

Сама не понимая, она начала корить себя за излишнюю несдержанность сегодня днём. В это время Амелия дошла до парка. Её сильно манила коричневая скамейка со спинкой и чёрными вензелями. Недолго думая, она заняла центральную часть скамьи и, достав книгу о туризме, с охотой читала её на протяжении десяти минут, но после это занятие ей наскучило, и она отправилась к улочке португальского вида. Там девушка бродила целых сорок минут, но потом произошло что-то необычное…Проходя по этой улочке, вдалеке она заметила мыльный пузырь огромного размера.

— Жалко, что никого нет рядом, так бы хотелось показать это чудо кому-нибудь. — думала она.

Амелия замедлила шаг, а пузырь понемногу увеличивался в размере, также у него появилась округлая рамка из золота. Страх одолевал девушку, но её любопытство пересиливало первичное чувство страха. Амелия стала идти ещё медленнее и резко подумала о матери. Мягкие локоны цвета созревшей пшеницы, спелой и завораживающей. Нежно голубые глаза, рост один метр семьдесят три сантиметра. Астеническое тело и крупная грудь второго размера. Её красивое, как наряд принцессы, платье и белые туфли на высоком каблуке… Вдруг её размышления прервал приближающийся пузырь. Ноги Амелии не слушались, ступая к нему, неся к этой материи. Девушка, задумавшись со страхом, притронулась к этому объекту и исчезла вместе с ним, оставив скучать пустынную улицу, озаряемую лучами заходящего солнца.