Заверган

Белогор Юрьевич Седьмовский (2022)

Нейросеть создавали в качестве помощника человеку в различных сферах деятельности — от искусства до технических задач. Никто и подумать не мог, что она, спустя некоторое время, войдет во все сферы жизни человека и сделает людей своим кормом, высасывая из них мысли и эмоции. Заверган был рожден, чтобы прекратить происходящее, хотя этого и не требовалось — люди вполне ощущали себя счастливо, проходя Настройку личности через нейропорты. Нужно ли освобождаться от свободы, которую дала человечеству Нейросеть? Смогут ли люди справиться с возникшим хаосом, когда окажутся свободными от Нейросети? И нужна ли эта свободу самому герою? Эта история о борьбе во имя свободы «для»; история о персонаже, клетки мозга которого медленно умирают, и он уже не помнит, зачем все эти жертвы, но продолжает бороться; история о человеке — который не является образцом для этического подражания.

ПРОЛОГ

В наше время было странным, если бы я бежал во весь опор по линейным улицам города. Подобное внимание мне ни к чему, к тому же препарат, что изобрел и выдал мне лично Александр Прохоров, действовал отлично. Я вписывался в толпу.

Презренный муравейник! Всё чётко отлажено: каждый шаг, каждый жест, каждое слово, даже каждый вдох и выдох — всё это контролировалось. Оно даже в голову к нам залезло, пытается обуздать наши мысли, эмоции, взять контроль над подсознанием… И не было бы так тревожно, если бы оно не приблизилось на один шаг к осуществлению полного контроля над людьми. А к чему приступило бы потом? К слову: собак и кошек — уже кибернезировали. Да куда там, даже до насекомых добралась, стать мне архаичным!

Я шел прогулочным шагом, словно купил себе эмоциональную программу с функционалом"Созидай", и поглядывал на небо. Гелиос уже должен был запустить вирус на локальный сервер активации"Нашествия", и с минуты на минуты должны были пожаловать тысячи маленьх гостий с острыми жалами, накаченные усыпляющим нейролептиком.

Этот сбой должен был показать Нэйро его уязвимые стороны. Оно может и способно высасывать из людей мысли — как Дракула Брэма Стокера высасывал кровь из своих жертв, создавая новых слуг — но ко всему подготовиться оно бы не смогло.

Я пересёк проспект имени Эмиля Корсни, художника, которого никогда не существовало. Там еще стояли дома давно минувшей советской эпохи. Я давно свыкся с тем, что люди так часто тратили свои мысли, получая в обмен загрузку эмоций и сфабрикованных мыслей различными сервисами Нэйро, что уже верят в подобный бред: живописцы, писатели, поэты, скульпторы, музыканты, архитекторы, политики, и многие другие — реально существовали.

Я увидел несколько камер во дворе. Рядом была гостиница Урал. Ранее стоявший перед ней памятник"Горожане"Нэйро предпочло заменить на нечто, отдаленно напоминающее толпу людей в токийском метро, с разными выражениями лиц. Не любил я эту кощунственную скульптуру. Всегда в глаза бросался лысый индивид с искаженным от крика лицом: глаза оказались на макушке вытянувшись из орбит в форме тетраидера, а рот был открыт так широко, что охватывал часть лба. Что, стать мне архаичным, у"Скульптора"происходит в нейронных связях?..

Я запустил руку в карман, и нащупал устройство для создания видеопомех. Порта для подключения к камерам по близости не было, да и рисковано это. Могут вычислить. А вот помехи в этом городе — дело обычное. Они частенько возникали из-за работы Антенн, что располагались в городской черте, на границе с Орджоникидзевским районом. Что там происходит никому непонятно. Даже Нейро не имеет туда доступа. Там какая-то древняя, но безумно надежная система защиты. Гелиос рассказал, как он вместе с группой LineBreak взломали один из потоков шифрования Нейро, и перехватили информацию о том, что внутри той цитадели помимо автономных пулеметных турелей калибром 12,7 мм, есть и система самоуничтожения, которая срабатывает в случае несанкционированного проникновения на территорию комплекса. Нейро, воспинимая глобально, не желало терять архивы, что хранились внутри, и искало способы обойти систему защиты. Вытекающим следствием, людей из жилых районов в радиусе не менее пяти километров выселили. Там разве что были паксистские патрули, конечно не без роботизировнной техники: гуманоидных дроидов и летающих дронов с мелкокалиберными турелями.

Я нажал на переключатель, устройство начало свою работу. Пока камеры трансрировали помехи из белых полос, я спустился в подвал дома, где был мой старый схрон. Хороший схрон. Надёжный. Я добрался до своей комнаты, которую запер на самый, что ни на есть, обычный наверной замок. Достал из под трубы ключ, и вошел внутрь. Под матрацем лежал собранный мною в кустарных условиях револьвер. Оружию в наше давали индексы и порядковые номера, я же решил наградить своё именем. Назвал я его скромно — "Хлопок". У него было два ствола: один под калибр 9х39, а другой был — гладкоствольным, для стрельбы картечью 12х70, да и помещался в дуло всего один патрон. Я убрал его в кобуру под плащом, зарядил три барабана, и разложил их по карманам.

Я попробовал связаться с Гелиосом через модифицированный широковолновый пейджер, но шансов на успех было мало. Я ведь в подвале. Да и он в катакомбах под Синими Камнями.

На моё удивление, устройство откликнулось входящим сообщением. Гелиос ответил. Взлом протоколов нейросети"Клинэр"прошел успешно, несколько минут над городом должна была нависнуть туча"Нашествия". Мой боевой скафандр был запрограммирован, и уже дожидался идентификации моего архаизма.

Это наши первые шаги в борьбе за свободу… Сводобу"от"или же свободы"для", я уже запутался за какую начал бороться… Повернуть назад нельзя, а движению вперед мешает туман будущности. Я не хочу безосновательно полагаться на иллюзию убеждений; не просто так я десять лет потратил на исследования в области перенесения сознания и изобретения подобного устройства, не говоря уже о разработке подходящего тела. Меня не волнует, на чьей стороне правда. Я просто сделаю то, ради чего всё это было организовано. И всё.

А ведь родись я естественным путем, то был бы частичкой этой серой ведомой массы, заполняющей улицы городов и поселков всего мира… А поворотной точкой стали события, лет так двадцать назад…