Кровь Меровингов

Берегиня Форест, 2014

На юге средневековой Франции среди бескрайних лесов и виноградников в достатке и спокойствии живет юная девушка. Но однажды неизвестные врываются в ее жизнь, пробуждая мистическую силу предков, о которой Луиза даже не догадывалась. Непростой выбор, любовь и ненависть, долг и честь, магия и древние тайны, рыцарские турниры, схватки, погони и преследования уводят ее навстречу судьбе и предназначению… Действие происходит во Франции и Испании XIV века. В книге присутствуют исторические персоналии, отражены реальные события того времени. Воссоздан быт, традиции и обычаи Средневековья.

Глава 2

Страшные вести

Дремлющее бледно-лазоревое небо пребывало в ясной безмятежности, предвещая жару. Свежее утро пряным ароматом безраздельно властвовало за воротами замка. Купаясь в солнечных потоках, Луиза вдохнула разлитое благоухание родной земли и пустила Ральфа в галоп. Конь, почуяв свободу, резво понесся вперед.

Навстречу ей из долины в замок спешили говорливые торговцы, их повозки тянулись по дороге небольшими караванами. Несколько телег местных вилланов, скрепя рассохшимися колесами и громыхая на ухабах, везли из местных селений овощи, рыбу и вяленое мясо. Сбившись в небольшие кучки, по обочинам дороги шел народ, кто за судом, а кто за милостью своего господина. Луиза иногда оборачивалась, пытаясь понять, не пустятся ли за ней, чтобы вернуть обратно.

Замок графов Арманьяков незыблемой скалой протягивал к небу грозные зубцы сторожевых башен. Он возвышался над плодородной долиной, рассеченной серебристо-голубой лентой реки. Сплошь засаженную маслинами, каштанами и фруктовыми деревьями долину окружали рыжие пески холмов с многочисленными виноградниками. Дальше вздымались могучие леса, обнимая синеющие вдали Пиренеи. По соседству располагались графства Астарак, Беарн, Бигорра и Тулуза.

Удалившись от замка, Луиза перевела Ральфа на рысь. Год выдался очень урожайным, хоть лето было прохладным. Виноград поспел с запозданием. Воздух быстро прогревался. Спелые ягоды отдавали свой аромат, который пропитывал округу. Над лозами кружились проснувшиеся бабочки, осы, пчелы и мухи. Вилланы с рассвета вышли на уборку урожая. Увидев Луизу, они отвлекались от работы и кланялись.

— Доброго утра, госпожа!

— Да благословит Вас Бог! — слышались их крики со всех сторон.

Луиза отвечала на их приветствия.

— Доброго здоровья, леди Луиза! Уж простите мое любопытство: не на охоту ли, госпожа? — снимая рваную шляпу и прищуриваясь, поинтересовался виллан, ближе всех находившийся к дороге.

— Здравствуй, Жак! — Луиза остановила Ральфа. — Да, поеду к Оленьему ручью, давно там не была. А что нового слышно?

Жак по прозвищу Левша всегда был в курсе всех местных событий. Он опять прищурился, вытер руки о холщовые штаны, почесал спутанные волосы на затылке и приблизился к Луизе.

— У нас все, слава Богу и Вашей графской светлости, идет своим чередом, — нараспев произнес он заученную фразу, с которой неизменно начинал беседу при встрече. — Вот только ненадобно к ручью-то ездить — опасно в лесу теперь.

— Что так?

— В лесах «лу-гару»!

— Что?

— Я говорю, оборотни у нас появились. Чем мы прогневали Всевышнего? Такую кару послал… — голос Жака утратил веселые нотки. Глубокие морщины обозначились на его сравнительно нестаром лице. — Уж старожилы и не помнят, когда в последний раз такое было. Вещунья говорит — проклятье это.

Весть о нашествии оборотней была страшной, и верить в нее не хотелось. Луиза даже растерялась поначалу, затем нахмурилась.

— Скот не таскают, только на людей нападают. На каменной пустоши двоих ребятишек загрызли, — сказал Жак.

— Как?! Да быть того не может! — ужаснулась Луиза. Глаза ее потемнели, а черты лица заострились. Рука сжала рукоять меча.

— Я тоже не верил, пока не увидел то, что от них осталось — одни головы да кучка костей. Один семи, второй пяти лет от роду были. Ваша милость знавали их — они дети пахаря Хедрига, этого полукровки, — на глазах Жака навернулись слезы горькой потери. — А второго дня изуродованный труп дровосека Николы из соседней деревни нашли. Может быть, знали его?

Луиза утвердительно кивнула и вытерла слезу.

— Так вот, я его сам видел. Кровищи там было-то, кровищи! Багряная земля словно запеклась. А рядом с ним, упокой, Господи, его душу, трава обожженная кругом да большущие волчьи следы. И, клянусь небом, я таких следов, госпожа, отроду не видал!

Бросившие работу мужчины и женщины подходили к ним.

— Трава точно обожженная была? Ты ничего не путаешь? — Луиза пыталась найти объяснение всему этому. Мало ли что в народе болтают? А Жак любил присочинить.

— Истинно обожженная, сверху, обычный огонь так не выжигает! — заверил Луизу Жак Левша. Ища поддержки, он оглядывался на вилланов. Они молча кивали головами.

— А может, молния? — допытывалась Луиза.

— Так ведь дождей-то третью неделю нет… — Жак кашлянул в кулак и снова взглянул на свою госпожу. — Где это видано, чтобы молния разрывала человека на куски да глотку перегрызала? Берегите себя, госпожа. Эти твари бродят рядом.

Луиза задумалась. Ральф нетерпеливо бил землю копытом.

— А что, смотрителю доложили? — спросила она.

— Это, как водится, сразу же, — виллан замялся. Теребя шляпу у груди, оглянулся на остальных и призвал их в свидетели. — Сказали. И про детишек. И про Николу-дровосека.

— Вот только не поверил он в оборотней, — вставил один виллан, что подошел ближе всех.

— Округу прочесали, — продолжал Жак. — Лес тоже прошли. Ничего. Два раза искали, второй-то замковые ходили с факелами. Чуть лес не спалили. Да какой там? Смотритель ругался страшно, пригрозил высечь, если про оборотней кто опять говорить станет.

— А где Николу нашли? — уточняла Луиза.

— В двух милях от Черной лощины, — Жак поспешно осенил себя крестным знамением. — Вот уж проклятое место, спаси Господи!

— И каменная пустошь в той стороне, — задумалась она. — А в лощину ходили? Не знаешь?

Жак искренне удивился. Его редкие выцветшие под солнцем брови подскочили на лоб.

— Эк, Вы, госпожа, спрашиваете?! Да кто туда в здравом уме пойдет? Лощина — место проклятое, гиблое. Неужто сами не знаете?

Жак был прав. Никто не осмеливался приближаться к Черной лощине. Старики много такого рассказывали, поэтому ее старались обходить стороной.

— А что? — обратилась Луиза к остальным: — Кто-нибудь видел самих оборотней?

Вилланы молчали, потупив головы. Луиза ждала.

— Один раз, и то издали, когда мы с отцом припозднились, возвращаясь с ярмарки, — утвердительно кивнул один парень. — Случилось это в канун прошлого полнолуния. Быстрее ветра бежали оборотни по сенокосам. Трое. Лохматые, черные и огромные! В холке не ниже здорового телка. Жак Вам истинную правду говорит про следы — страшнее чудищ я не видал.

Все молчали. Напряжение повисло в воздухе. Страх и растерянность читала Луиза на лицах людей. Жак Левша в нерешительности мял свою шляпу.

— Что же теперь с нами будет? Оборотни нас всех загрызут… — он осекся и с мольбой посмотрел на Луизу.

Тут собравшиеся вилланы все разом заговорили, прося о заступничестве. Луиза поняла, что смотрителю нет дела до происходящего. Помощи им действительно ждать неоткуда.

— Нельзя допустить, чтобы и дальше гибли люди, — сказала Луиза, оглядывая подневольный люд. — Я не знаю, как, но мы должны убить оборотней. Я попрошу помощи у отца. Мы соберемся и все вместе устроим на них облаву.

Жак угрюмо покачал головой.

— Никто не осмелится выступить против оборотней. Души убитых этими тварями не смогут найти покаяния.

— Я не пойду!

— И я!

— Мы не осмелимся, — сказал за всех Жак.

«Что же мне делать?» — подумала озадаченно Луиза.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещала она, — оборотни должны быть убиты.

Жак в волнении вцепился в сапог Луизы, пытаясь его поцеловать.

— Благодарю, госпожа! Не оставьте нас, убогих. Не оставьте! Нам надеяться больше не на кого!

— Ну, ладно, ладно. Не нужно этого, — морщилась Луиза, отстраняясь. Ей стало неловко от исступления, с которым виллан заглядывал ей в глаза.

«Что я могу для них сделать? — с горечью подумала она. — Если отец мне откажет, куда мне одной тягаться с такими чудищами?»

Не желая показывать свою растерянность тем, кто с такой надеждой смотрел сейчас на нее, Луиза спешно устремилась к лесу. Настроение было паршивое. Ей казалось, что злобные тучи несчастий стремительно сгущаются над ее головой.