Правосудие чувств

Богдана Юрьевна Сабадош, 2021

История об обычных чувствах, которые испытывает каждый. Но что делать, когда обыденная жизнь, становится кроваво-жестокой? Вот и главный герой, детектив Новаковски попытается найти ответ на этот и разные вопросы. Вкладывая все силы в расследование дела, он упустит шанс испытать настоящую любовь и жестоко обманется в игре истинного убийцы. Кто в этой истории палач, а кто жертва? Не только сухие факты, а и воспоминания о давно забытых ощущениях. Возможна ли истинная любовь в современном мире? Возможно ли остаться человеком., пройдя ад, узнав предательство того, кто был так близко, кого возможно любил? Содержит нецензурную брань.

4

Последняя, шестая коробка опустилась на пол его спальни. Почесав затылок Аристарх вспомнил, что оставил пакеты с едой в машине, ему так не хотелось снова идти этими дурацкими ступенями вниз, а потом задыхаясь подниматься обратно, но чувство голода было сильнее. Дорогой он думал найдутся ли ответы в этих коробках. И вспоминал, какое же отвратительное место этот участок, там всё пропитано потом и дешевым кофе. Не хотелось бы работать в такой обстановке, да еще и каждую секунду кто то гудит над душой. Наверняка он бы не раскрыл ни одного преступления если бы имел в напарниках хотя бы одного из этих самодовольных болванов. А этот Давид совсем бесит, он такой глупый, что Аристарху стало жаль целое это управление и все страну. Ведь если все такие, то расследования никогда не закроются. А еще он заметил у него очень неприятную черту, этот парень на все пойдет лишь бы получить повышение, даже повесит убийство на невиновного. Во главе закона стоят гнилые люди. Это очень расстраивает, поэтому он дал себе слово, что доведет это дело до конца.

Сделал себе бутерброды с рыбой и свининой, выпил одно пиво и закурил на кухне. Через открытое окно доносились звуки автомобилей, уже было темно. Фонари освещали пустую улицу и свежий воздух успокаивал, уносил его воспоминаниями снова на вершину горы, где не было людей, где был только он один и его совесть. Грустная улыбка заиграла на его устах, ведь теперь у него новое дело и он не знает с чего начинать, все предположения шаткие. В уме строит план, моделирует ситуацию, а потом один аргумент и все разлетается как карточный домик. Он не сомневался в себе, ему хотелось как можно быстрее поймать убийцу. И все больше убеждал себя что все получится, чтобы не признаваться в том, что возможно это все не так и он так как и все остальные будет ходить кругами давая маньяку время, чтобы подготовится к новому преступлению. Этого боялся больше всего. Надо изучить все улики, пересмотреть все по кругу, возможно ему удастся заметить то что другие упустили. Надеяться только на себя, вести долгий монолог, заключать сделки с совестью, все это шло долгие годы. Работая без напарника он мог сконцентрироваться на деталях, не выслушивая чужие предположения, чтобы не отвлекаться от своих, Аристарх был уверен, что именно такая стратегия и отшельнический образ жизни экономят ему время в поимке этих психопатов. Но порой заходя в тупик, ему так хотелось узнать свежий взгляд на сложившуюся картину. Наверняка разговор с кем то за бутылкой пива дал бы ответ на донимающий вопрос и это был бы конец делу. Но годы шли, а подходящего друга не находилось и веселый парень с большим будущим превратился в обычного одинокого мужчину средних лет с разными недостатками, капризами, сомнениями, черты характера которого некому было подправить.

Он уселся на кровать и начал вынимать все бумаги, потом и другие коробки стали пустые. Он отделил первое дело от второго, бегло пройдя все печатные страницы, разложил заключения специалистов в одну кучу, анализы экспертизы в другую и дурацкие показания случайных прохожих в третью. Главную и последнюю кучу составляли фотографии. Их было намного больше чем показывал Андрей Андреевич, детальные снимки, чуть ли не повторяющиеся каждого кусочка тела, предметов, местности, обстановки. Рассмотрел первую женщину он только убедился, что отсеченные части тела были сделаны не скальпелем, ни одним из оставленных на мести преступления. Нашел заключение что в данной местности нет следов крови, даже под телом жертвы, признаков борьбы тоже, даже следов что ее откуда то приволокли, или следов шин тоже нету. Значит ее сюда привезли и аккуратно уложили спать, как это делают маленькие девочки играя с куклами. Вот почему все так точно обставлено. Он это сделал не здесь, а значит сюда пришел уже не такой возбужденный или совсем уже сбросил адреналин и смог сохранить чистый ум. Такая последовательность давала возможность спокойно всё сделать как он фантазировал. Он с ней играл, растягивал удовольствие, делал все медленно, рассчитывая расстояние, заглядывал в своё внутреннее состояние, чтобы снова вернуть себе возбуждение. Полный контроль, вот чего он жаждет.

Аристарх развесил на стену фотографии жертвы, заключения эксперта и патологоанатома. Сложив руки на груди и сделав шаг назад вспомнил, что видел уже где то эти волосы. Крутил пальцем вокруг виска. Какая же короткая у него память, эти маленькие провалы начинали серьезно доставать и мешать. Спустя еще пару минут он рванулся к коробке и обнаружил на дне две папки. Раскрыв обе — убедился что это информация о жизни обеих женщин. Проще говоря досье, которое собрал Давид. Пару страниц соединяла скрепка и маленькая фотография в правом углу. Зеленые глаза смотрели с живостью, красная помада и синие тени придавали вызывающий вид такому красивому от природы личику. Ее звали Марина, Дробенко Марина Ивановна, 34 года, муж умер, мать четырех детей. Выписал имя и фамилию, и повесил на стену. В черный кожаный блокнот быстрым почерком записал адрес где жила и имена всех детей. Из скупой информации он узнал род ее деятельности. Полицейский утверждал, что она занималась проституцией, несколько раз была задержана, но из-за нехватки улик и отсутствия свидетелей была отпущена. Он не удивился, наверняка она платила какую то сумму стражам порядка, чтобы те закрывали глаза на ее делишки. Надо же как то кормить детей. В наркотиках не обвинялась, других преступлений тоже не было, не упоминались никакие имена, ни дружков, ни сутенеров, как будто работает одна и сама на себя. Этому Аристарх не мог поверить и сделал заметку в блокноте, чтобы проверить с кем же она была повязана.

Хотел было перейти к изучению второго преступления, но фотография блондинки его задержала. Большие глаза, тонкие губы, лицо было под таким слоем усталости, что трудно сказать была ли она когда то красива и сколько ей лет. Шелеп Кристина Андреевна, 41 год, трое детей и есть муж. Он сел на пол и закурил сигарету. Это все было так странно. Обычно маньяки имеют какие то предпочтения, и возраст тоже очень большой. Сорок лет это не то что много, но большинство процентов по статистике это женщины от 25 до 35. Именно они привлекают психопатов. Такие женщины достигли привлекательности, созрели, часто живут одни, строят карьеру, пытаются всем доказать, что чего то стоят в этой жизни. Он не убивает детей, значит его интересуют женщины. Но эти две не подходят под эти параметры. У них есть дети, но внешне совершенно на себя не похожи. Что за хаотичность во вкусах? Аристарх нервно прочитал в слух следующие две страницы. Кристина не привлекалась ни в каких незаконных делах, даже не была свидетелем никогда. Работала на заводе, получала очень мало, поэтому иногда подрабатывала в кафе, недалеко от дома, брала ночные смены. Муж пил, но тоже работал, сторожем на том же заводе, избивал ее, наверняка много выпив поднимал руку и на детей, хотя в деле этого не написали. Это обычная женщина пытавшаяся свести концы с концами и дать детям хоть какую то жизнь.

Аристарх сложил две фотографии вместе и прищурился. Пытался увидеть схожесть, но всё в пустую. Первая красивая, дерзкая, возможно преступница, видно было что деньги велись, наверняка обслуживала какого то дедушку из высших кругов. Вторая же уставшая от такой жизни отчаявшаяся мать, готовая терпеть насмешки других, избиения мужа и отказывать себе во всем лишь бы дети были в порядке. Он выписал адрес и имена детей. На пустой странице сделал пару заметок, что составляли отрывистые вопросы “Как называется кафе? Долго ли красит волосы? Есть ли друзья? Рассказывала кому то что муж бьет?” Обе фотографии засунул во внутренний потайной карман черного блокнота. Перелистал страницы, не забыл ли чего то и увидел, что жертвы жили на одной и той же улице.

— Как же это странно. — Аристарх оглянулся вокруг, он сам не понял, что сказал это вслух. Посмотрел в окно, такая тишина. Захотелось выпить. Почесал затылок. Он специально купил только пиво, чтобы не сорваться и не провалится на несколько недель. — Странно.

Чтобы побыстрее избавится от чувства беспомощности, которое часто заглушалось алкоголем, принялся за кучу фотографий разбросанных на земле. Так же само развесил изображения и заключения специалистов на стену, рядом с первым делом. Второе убийство вызывало в нем больший страх, от чего съеденное за день усердно пыталось вырваться наружу. Это возникало не из того, что боялся, а просто усиливалось воспоминаниями. Десять лет назад ведя дело далеко в глуши, и надеясь быстро его завершить, наткнулся на непредсказуемый сюжет. Парень был неразборчив в выборе убийства. Забивал жертву первым что попадалось под руку. Несмотря на возбужденность его натуры, его не удавалось поймать. И одним утром думая что попал на след, Аристарх обнаружил тело женщины, руки и ноги были отрублены и разбросаны. Вокруг бегала стая собак, они таскали эти уже кости и было принялись за туловище, но он их перестрелял. Запомнились стеклянные глаза смотрящие на небо, как бы прося о помощи, но в отображении вместо туч — застыл ужас. Так и здесь снова белые кости без мяса. Возможность повторения исключалась, ведь того парня посадили тем же днем, а год назад ему пришло письмо, что такой то заключённый умер перерезав себе горло отточенным куском плитки. Почему мозг не может забыть неприятное и зачем всегда старые призраки дают о себе знать?

Из заключения специалистов ничего практически нового не узнал. Даже разочаровался, ведь получил ответ на такой важный вопрос. Все стены, стол, ржавый пол были залиты кровью второй женщины. Можно было на сто процентов считать этот подвал местом преступления. Именно здесь все происходило с момента привоза сюда жертвы и до конца ее смерти. Также подтверждалось, что в других помещениях не обнаружено никаких следов крови, ничьи ДНК, кроме шерсти собак и экскрементов крыс. Убийца очень точный, а значит надеяться, что здесь будут его отпечатки или хотя бы волосы, глупо. Но как бы это странно не звучало, Аристарх лелеял в себе надежду, что здесь его логово, а значит здесь была убита и первая жертва. Он лихорадочно все перечитал дважды и опустился на колени разглядывая созданную картину на стене. Две разные личности, отличающая манера нанесения ран, характер преступления от спокойного к агрессивному, но их что то объединяло. Это была тонкая паутинка сплетенная этим психопатом. Рассмотрел монеты, но так и не понял их значение. Со всей кипы бумаг стоящими были только сухие научные выводы.

В комнате становилось все светлее, это лучи солнца заглядывали сквозь слой грязи на окне. Не может быть, чтобы он просидел за этими мыслями целую ночь. Надеялся потратить по часу на каждое дело и вздремнуть, ведь на сегодняшний день столько дел. Впрочем нечего удивляться, это всегда так происходит. Взяв в руки наручные часы с потертым коричневым ремешком, убедился что уже почти шесть. Выключил свет и отправил ненужные бумаги в коробки. Повернувшись к фотографиям на стене, уставшие глаза снова все пытались запомнить, и все таки посчастливилось открыть что то общее. Повторялось имя патологоанатома. По мнению Аристарха он сделал неплохие замечания и все коротко и понятно написал в отличии от остальных. Этот парень произвел на него впечатление. Сделал последнюю заметку “Зелковский” и отправился в душ.

Заводя мотор автомобиля вспомнил, что не почистил зубы, такая непростительная забывчивость. С раздражением втиснул педаль газа в пол и рванул по прямой дороге. Намеревался поехать в больницу, еще наводил справки в ноутбуке о котором и забыл. Пригодился же для дела, все таки современность не такая уж и плохая штука, только надо знать пользоваться мусором под названием интернет. Но когда внимание сконцентрировалось на дороге, он понял, что подъехал к участку. Нечего было делать, рано или поздно пришлось бы. Поправляя пистолет слева на поясе Аристарх входил в стеклянные большие двери, сдерживая рвотный рефлекс и сосредотачиваясь на деле, чтобы не замечать презрительные взгляды в свою сторону. Все его здесь отлично знали, ведь большинство служащих работали еще до его прихода сюда и прекрасно помнили его выходки в молодости. Давно он не умел сдерживать свой гнев когда дело доходило до справедливости и чести. Давал в морду каждому кто не соответствовал его понятиям морали и закона. Проработав здесь только пару месяцев он убедился, что все эти служащие мало чем отличаются от преступников, их отделяет только выглаженная форма, а прикрываются они значком. Не находя себе сил смирится с этими фактами и закрыв глаза на некоторые дела молодой парень исчез отсюда как только получил на это юридическое подтверждение. Приходил в это место только на слово Андрея Андреевича. Воспитанный по чувству долга и правильности принятия решений он не мог забыть, что именно этот мужчина приютил его у себя, научил базовым навыкам, ознакомил с делом, которое стало ему жизнью.

Проходя коридорами отдела по борьбе с преступностью он увидел Давида и решил взять его с собой. Когда он к нему подошёл все вокруг стихли.

— Мне бы хотелось чтобы ты пошёл со мной.

— Чего? Так будешь разговаривать со своей девушкой когда она тебе…

— Я так и знал. — Аристарх улыбнулся. — Что скопившаяся эмоциональная неудовлетворенность внизу, — указал на область паха, — мешает расследовать убийства. Иди, сними напряжение со своим дружком.

Давида удержал какой то молодой парень в форме, другие же стиснули кулаки. Но Аристарх последовал далее, ведь он знал что все равно всё будет как хочет он. Кабинет его давнего наставника находился этажом выше, в конце коридора. Сквозь серые жалюзи было видно, что Андрей Андреевич увлечённо что то пишет на большом экране компьютера. Обстановка в кабинете не изменилась с последней встречи, только добавилась звезда за раскрытие какого то там преступления связанного с наркотиками. Именно это пытался прочитать Аристарх входя в кабинет не поздоровавшись и без приглашения усаживаясь в черное, кожаное кресло напротив большого стола. На него уставился суровый, сердитый взгляд сквозь тонкую серебряную оправу очков.

— Ну и как это называется?

— Ты не рад меня видеть?

— Вообще то нет. — Поправил оправу и налил себе воды. — Если ты по делу, то я уже предоставил тебе всё что у нас есть.

— У меня есть вопросы к Давиду. Это же он работал над этим делом?

— Почему это работал? Он и сейчас ищет улики и кажется вышел на след убийцы.

— Ха-ха, ну это ложь. — Аристарх встал, чтобы взять конфет с маленького столика в углу, а потом уселся на прежнее место в позу, которая выражала самодовольство собой и правоту своих слов. — Да и если это так, то мне жаль…

— Давай к делу! У меня нет времени на спор с тобой.

— Окей. Позови Давида, я хочу узнать ответы и выпиши мне доступ в хранилище с уликами, мне надо рассмотреть предметы, ведь их вы мне не дали.

— Конечно не предоставили предметы! Это же улики, я не могу их отсылать почтой, чтобы кто то с ними ознакомился ради забавы.

— Кто-то? Я вроде как веду эту дело и намерен поймать этого психопата, а ты мне кажется хочешь в этом помешать.

— Вот как. Ты меня в чем то подозреваешь? Лучше это выяснить сейчас. — Андрей встал и облокотился кулаками на стол, агрессивно ожидая ответа.

— Да успокойся ты! — Тонкие пальцы развернули еще одну конфету и отправили ее в рот. — Вкусные.

— Ох, — рухнул в кресло и снял очки, — для тебя это всё игра. Как и всегда. Но ты ошибаешься если думаешь что я не знаю об деле пятилетней давности.

— Я рад что ты так мной интересуешься, ведь это было так далеко, что там кажется даже птицы не летают.

— Хорошо. Вот тебе доступ и… Ах, он сам сюда идёт.

Аристарх повернул голову влево и увидел входящего в дверь Давида. Тот едко улыбался думая, что Андрей Андреевич отчитывает своего так сказать любимчика или же вообще устраняет от дела, он же думал, что дело вот-вот будет раскрыто. Он остановился возле стола в ожидании приказа.

— Я очень рад, что ты пришёл сам. Садись. У детектива Новаковски есть к тебе вопросы.

— Какие вопросы? Ведь я почти всё сделал. — Снова улыбка.

— И что же именно? У тебя в допросной сидит парень который признался в двух убийствах и рассказал все подробности?

— Нет… но… — Давид заерзал на стуле и нервно стискивал служебную фуражку.

— Так, успокойтесь. Не надо здесь мне тут. Задай свои вопросы и всё.

— Первое убийство когда было?

— Ты что не читал отчёты?

— Вопрос — ответ! Что здесь не понятного? — Андрей Андреевич покраснел от гнева и капли пота выступили у него на лбу. — Вы как мальчики в детсаде.

— Повторюсь, — Аристарх снова встал, чтобы взять конфет и остался стоять в углу, пронзая уверенным взглядом полицейского, который всё больше и больше терял уверенность. — Когда было первое убийство?

— Так, тело обнаружили… эм…

— Вот, та же самая проблема! Вы не помните детали, как же расследовать то? — он вернулся в кресло и уставился уже на Андрея.

— Это было 15 августа.

— Прошло семь месяцев, кажется. А второе было два месяца спустя после первого ведь так?

— Да, кажется… — Давид сосредоточенно думал. — Господи! Откуда ты это знаешь?

— Что за вопрос? — Андрей Андреевич недоуменно взглянул на своего подопечного и покачал головой. — Дальше.

— Так вот, если разница между убийствами два месяца и две недели, то до следующего убийства осталась неделя. А, нет, уже шесть дней.

— Как это? — От ужаса данной информации начальник отдела подскочил на стуле и жадно хватая воздух начал пить воды.

— Так, вы проспали два месяца и ни на шаг не сдвинулись с места, а убийца на свободе. Вы что же думаете, если он свободно передвигается уже семь с лишним месяцев, то остановится? Это только забавляет его. Ему интересно наблюдать как вы даже не пытаетесь что то предпринять.

— О, это катастрофа… это ужас.

— Нет, всё не так плохо. — Давид с гордостью положил папку на стол. — Это подозреваемый. Я пришёл просить ордер на арест и…

— Что и? — Аристарх первым ухватился за папку и сердито отбросил ее в мусорный ящик. — Это же просто смешно! Какой то алкоголик, наркоман и садист, не раз сидевший за мелкие дела псих-убийца? Да этот дегенерат убьет не задумываясь за маленькую дозу и ради удовольствия первого встречного, но вопрос как это сделает. Он перережет горло и оставит подыхать на обочине шоссе или в лесу, а еще пустит пулю в лоб и не станет закапывать тело. Да на него можно повесить что угодно. Но чёрт возьми! — Ударил кулаком по столу. — Я не дам вам закрыть это дело. Нет!

— Ты что псих? — Андрей вышел из себя и начал орать. — Ты просто ненормальный. Здесь развязка дела, а ты…

— Ладно, если этого мало. То подумайте сами, вспомните, разве он никого не насиловал? Наш же маньяк никого не трогает, нигде нет даже капли спермы. Этот ваш наркоман совершенно другой психотип. Совершенно.

Воцарилась тишина. Все трое думали над сказанными словами, вернее двое, Аристарх же мысленно ругал всю эту кучу придурков и удивлялся как это Андрей идёт на поводу у таких малых парней и не понимает в простых вещах. Давид достал папку с мусорного ящика и вопросительно уставился на начальника, как это делают собаки ожидая команды.

— Бери и проверяй своего наркодилера. Это лучше чем ничего. К тому же, если ты говоришь правду и у нас шесть дней, то его мы точно исключим, ведь он будет за решеткой, долго.

— Да. Слушаюсь.

— Иди.

Андрей махнул рукой, а самодовольный но глупый полицейский в форме исчез в дверях и растворился в коридорах неисправимой системы порядка.

— Ну вот и поговорили. — Аристарх поднялся, чтобы выбросить фантики от конфет. Разочарованно посмотрел в угол, ведь сладости закончились. — кажется вопросов нет. Я заберу пропуск и всё.

— У тебя кто то есть?

— Я только один день знаком с этим делом.

— А всё таки? — надежда в голосе не угасала.

— Нет, я никого не подозреваю.

— Жаль. Очень жаль.

Не отвечая на следующий вопрос Аристарх захлопнул за собой дверь и быстрым шагом спускался по лестнице вниз, чтобы избежать встречи с этими неприятными людьми. В хранилище его встретила миленькая молодая девушка. Она соблюдала все формы заполнения документов. И после часа ответов в письменном виде на вопросы на него накатила тоска и он понял что не пил кофе. Чтобы ускорить процесс Аристарх начал рассказывать ей забавные истории, но она всё равно не сдавалась. В конце концов он сдал бумаги оставив некоторые поля пустыми. Она кажется и сама устала, поэтому не стала всё сразу проверять, а сказала что займётся этим потом и спустя пять минут предоставила ему желаемые улики.

Сел на металлический стул и под ее присмотром принялся вынимать предметы. Собственно его интересовали только монеты, поэтому всё остальное он только ощупал, проверяя настоящие ли это орудия убийства. Сами монеты были обычной формы, легкие, изображения на них он никогда не видел, и не мог понять серебро это или же подделка. Подставлял на свет, водил пальцами пытаясь что то почувствовать, приложил к носу, затем выше. Монета соответствовала размеру глаз. Одна монета, один глаз. Как же точно помещалась в падину. Ни меньше, ни больше. Вдруг в дверь кто то вошёл и ее взгляд стал мягче, маленький ротик изобразил улыбку. Это был полицейский, пока он закрывал дверь Аристарх быстро всё сложил в коробку и они оба одновременно оказались возле девушки. Она не могла проигнорировать тонкие пальцы которые держали коробку ожидая избавится от нее. Но толи появившаяся третья персона, толи невнимательность, помешали попасть предмету к цели и все улики рассыпались на землю. Две пары глаз в испуге уставились вниз. Секунда замешательства и виновник этому всему выскользнул в серую дверь игнорируя выкрики его так называемых коллег. Поднимался он ещё быстрее, ведь тусклый свет лампы наводил на неприятные мысли, а еще ему хотелось кофе. Оказавшись на выходе, в небольшом зале уловил горький но желаемый запах утренней заварки кофе по-турецки. Постояв пару минут Аристарх убедился, что лучше где то остановится и позавтракать, нежели забивать себе живот такой гадостью как кофе из автомата. Выходя на улицу, он улыбался ведь в кармане куртки дрожащие пальцы стискивали монету.

К большому сожалению больница находилась в другом конце города и во избежание пробок чёрное ауди выбрало дорогу узкими улочками. Солнце подымалось всё выше, а сломанный кондиционер усиливал жару весенней поры. Он снял куртку и открыл окно, закурив последнюю сигарету включил радио. Не быструю езду сопровождала музыка успокоительного блюза. Мелодия навеивала воспоминания с детства о которых он уже и забыл. Возле дома бабушки росли берёзы, они так шумели когда веял ветер. Маленькие листки хаотично трепетались как будто испугались чего то и маленький мальчик приходил к ним, беседовал с ними, он пытался их успокоить. Ветер исчезал, а вместе с ним и тревога с невинного сердца. Это было обычное явление природы, но маленький Аристарх был уверен, что это его присутствие дало защиту этим прекрасным деревьям. Представление, что кому то помог, что кто то в нём нуждается будет преследовать его все эти годы. Это первое смутное воспоминание когда проявилось это чувство превратившееся в потребность. Но тогда было так хорошо и беззаботно. Если бы только остановить время и снова вернутся туда, всё забыть. Ах, если бы…

Вот вывеска “кофе с собой”. Надо быстрее остановится. Да что это такое? Нога усердно давила на педаль, но машина всё не прекращала медленно катится по асфальту. Выключил радио, играющая музыка показалась ему раздражительной. Отпустил руль и переменил ногу, после чего езда прекратилась. Он отвлекся, всего то на несколько минут, и мозг перестал понимать, где реальность и вымысел, где газ, а где тормоз. Такого не должно случатся. Это всё бессонная ночь. Сегодня он точно ляжет по раньше и хорошенько выспится. Давая себе такое обещание Аристарх уже расплачивался за двойной эспрессо и три круассана. Выходя на улицу вспомнил, что закончились сигареты, но подобного магазина вокруг не было. Разочаровано хмыкнул и последовал в прежнем направлении, но уже без музыки.

Идя к стойке регистратуры впитывал в себя все эти неприятные больничные запахи. Дезинфицирующее средство вызывало отдельное отвращение. Такие заведения обычно посещал по работе, в свободное время только в очень крайних случаях. Медсестра в синей форме мило ему улыбнулась и продолжила заполнять медицинскую карту. Возле него в кресле сидел парень лет двадцати со сломанной ногой. Держащая его за руку женщина пыталась всячески отвлечь больного, чтобы тот перестал реветь.

— Здравствуйте, могу я узнать где находится морг?

— Да, но вам придется немного подождать. — не отрываясь от карты продолжала медсестра. — Если вам не требуется срочная помощь, то вопросы подождут.

Покинула пост на пару минут чтобы передать больных в руки своей коллеги. Медсестра не обращая внимания на окружающий мир принялась за прежнюю работу заполнения бумаг. Аристарх начал сомневаться попадёт ли он сегодня в нужное место. В животе заурчало — это реакция на запах еды. Какое странное учреждение, даже несмотря на то что всё здесь пропитано потом и медикаментами еда просачивалась и инстинкты срабатывали. Раздосадованный тем что всюду препятствия к расследованию, а времени всё меньше, он агрессивно потребовал указать ему дорогу. Оказывается надо было пройти прямо и спустится вниз. Как же всё просто.

Аристарх прикрывал рот рукой, чтобы не чувствовать въедливого запаха ацетона, который ударял в ноздри стоило только открыть старую деревянную дверь. Белая, натёртая до блеска плитка наводила ужас, как в страшном фильме. Два металлических стола располагались по середине комнаты, в углу новенькая швабра, на подоконнике стеклянная пепельница, единственная лампочка была включена, но и то мигала. Он последовал дальше, потому что серый мраморный пол продолжался в другой комнате. Это помещение было меньше, окна замалёваны белой краской, только вверху маленькие форточки пропускали дневной свет. Большой металлический стол расположенный по центру, а на нём лежал труп. Доктор где-то тридцати лет одетый в белый халат и перчатки рассматривал тело под галогенной лампой. Он вынимал с распоротого живота кишки и остановился заметив посетителя.

— О, добрый день. Вы родственник?

— Эм… нет. — Аристарх следил за ниткой слизи вылезающей с бледного тела. Трудно представить, что когда то это было человеком. — Я детектив Новаковски. Могу увидеть… — Достал с заднего кармана джинсов блокнот. — Увидеть Зелковского?

— Пётр Ильич, — улыбка, — да это я.

— Мне бы надо с вами поговорить. Вы же работали над делом об убийстве двух женщин? Не знаю как точнее объяснить, — почесал затылок.

— Это было недавно или же наоборот. — он задумался. — Время на работе идёт так быстро, а я можно сказать всегда здесь. Вы же понимаете.

— Так вы готовы ответить на вопросы?

Патологоанатом вливал какую то жидкость внутрь тела, от чего вонь только усиливалась. Стеклянная посудина выскользнула с рук и разбилась. Брызги крови, слизи с большой силой разлетелись в разные стороны. Врач спокойно начал снимать перчатки и чистой рукой вытирать лицо. Он был весь в этих выделениях. Аристарх неприятно скривился и удивился, ведь этот парень оставался таким уравновешенным, ни малейшего намёка на проявление агрессий. Не каждому пришлось бы по вкусу, если так выразится, быть обгаженным слизью трупа.

— Я так и знал, что надо было одеть другой халат, — окровавленная ткань упала на пол, — Вы дадите мне время закончить? Этажом выше от регистратуры находится столовая, можете там перекусить и подождать.

— Да, конечно. — очень обрадовался, что сможет поесть и не задерживаясь ни на секунду он исчез.

Аристарх разглядывал рабочих больницы. Медсёстры ходили кучами и посмеиваясь пытались с каждым завести беседу. Врачи уставшие кажется от общения старались есть в одиночестве, так сменяя друг друга. Если хирург покинул столовую, то тут же за его столик садился педиатр и так по кругу. Санитары же хаотично бегали туда сюда не успевая нормально поесть. Некоторые из них брали еду в контейнеры, ели на ходу громко разговаривая с медсестрами. Детектив приятно удивился насколько слаженно всё в этой системе. Несмотря на кучу работы, порой неприятной эти люди успевали уловить момент жизни. Они видят смерть, но он тоже и от этого ему стало стыдно. Ведь найденные им трупы это всего лишь работа, которую делает и уходит. Аристарх не задумывался над быстротой жизни, неповторимостью минуты. Наоборот, пытался ускорить время, чтобы быстрее поймать убийцу. Еще более стало грустно, что возможно один из этих представителей такой тяжёлой профессий будет тем самым маньяком, что кромсает женщин потешая своё эго. Из угрюмых мыслей его вытянул Зелковский. Он был очень доволен, даже перевозбуждён.

— Ну, вы закончили? — не садясь за столик, надевал пальто и поправлял волосы. — Вы же не хотите это здесь обсуждать? — Подозрительно осмотрелся по сторонам.

— Нет, конечно нет. Я даже рад, что вы предлагаете куда то пойти, потому что мы с вами едем на место преступления.

— Но зачем?

— Мне нужны ответы.

— Я всё написал в отчёте.

— Что вы все заладили с этими бумагами? На деле же всё по другому.

К назначенному месту ехали два часа, потому что небольшие пробки и детектив немного заблудился в поисках заброшенного завода. Аристарх проигнорировал все попытки врача заговорить с ним. Понимая что беседу не завести он одел тёмные очки и всю дорогу делал вид что спит. Ауди остановилось возле развалин когда то большого строения дающего людям работу. Дверца автомобиля захлопнулась и рассматривая пустынную местность Аристарх прочитал снова описание где именно было обнаружено тело. Закрыл глаза и вспомнил фотографию, одинокая хижина спрятанная за деревьями. Молча последовал на запад и через каких то пять минут увидел тропинку ведущую вниз по склону. Действительно виднелась серая постройка с большими дырками в крыше. Он протянул доктору фонарь, застегнул куртку и открыл дверь. Ничего особенного не произошло. Просторная комната с выбитыми окнами, стол со стулом в углу, куча пыли, экскременты, вот и всё. Но вдруг повернувшись назад, за дверью зияла чёрная дыра выдолбленная в полу. Посветив детектив увидел ступени и улыбнулся.

— Я туда не пойду. — Зелковский даже не скрывал того что боится. — Я здесь не был, тело привезли мне в морг. Я здесь не был…

— Эй…посмотри на меня! Там же никого нет. — Аристарх слегка стиснул его за плечи. — Мне надо чтобы ты туда пошёл! Мне нужны ответы. Пока мы здесь с тобой пытаемся решить твои страхи этот псих убивает снова.

— Что? Опять? — Ещё больше ужаса.

— Так, мне это надоело. — Он толкнул парня и тот свалился вниз, послышался только сдавленный стон от боли. — Не могу поверить, что ты копаешься во внутренностях человека и боишься таких вот подвалов. Представь что это квест. Это же весело.

Сырость душила, откуда то доносился стук капли. Она эхом откликалась в узком коридоре ведущем к большой покрытой плесенью двери. Темнота, только блуждающий свет фонарика, становилось холодно. С визгом пробежала крыса. Под ногами хрустело битое стекло. Остановился и дрожащее тело позади ударилось в спину.

— Ты можешь успокоится?

Слова продолжило эхо, а потом опять тишина. Скрип ржавой двери и ужасная вонь режущая глаза вырвалась наружу, как будто предупреждая о какой то тайне. Что то копошилось и шумело, но рассмотреть не удавалось. Аристарх пытался найти выключатель. Тонкие пальцы нащупали холодную стену, слизь, и наконец выступающий рычаг как на коробке передач в авто. Он сунул фонарик своему компаньону в трясущиеся руки и с немалой силой потянул ржавый прут вниз. В другом конце замигала лампочка и погасла, потом опять. Они ждали две минуты когда свет заполнит всё помещение. Первое что увидели глаза так это где то двадцать крыс чёрной горой клубящимися в центре комнаты. Они кажется что то ели. Крик от испуга и стук фонарика. Патологоанатом прислонился к стене и замер. Выстрел пистолета заставил крыс разбежаться. Ещё пару пуль и все они последовали наружу. Чёрная полоса пробегающая мимо них в секунду исчезла, оставив после себя только обглоданный труп своего собрата.

— Какая жуть. Какая жуть. Зачем мы здесь.

— Ты должен соблюдать хладнокровие, иначе не сможешь оценить ситуацию.

— Какую ситуацию?

Аристарх обходил кругами стол прикрепленный к ржавым трубам посередине комнаты и заглядывал в такой же старый котёл размещённый на шаг позади. Металлические цепи покрытые ржавчиной свисали с потолка вниз, были разбросаны вокруг и множество хаотично переплетённых на столе. Котёл был слишком тяжёл, чтобы сдвинуть с места даже двоим людям, а трубы слишком высокие, чтобы достать до вершины головы жертвы в момент, когда сделался перелом шеи. Никаких предметов не находилось, чтобы помочь себе хотя бы в одном из этих действий. Детектив сделал медленный круг на месте и уставился на Зелковского.

— Он либо какой то двухметровый здоровяк с силой супергероя, или он знал, что уже конец и увёз все лишние предметы, оставив нам только то что здесь и было. — Покрутил пальцем вокруг виска. — Скажи ка мне как именно он сломал ей шею? Как это возможно здесь сделать?

— Эм.. Ну.. — Всё еще дрожа парень сделал пару шагов вперёд, чтобы поподробнее всё разглядеть. — Надо стремянку или это можно сделать цепочкой. Например обмотать вокруг шеи или головы и потянуть вниз. Туловище же привязано намертво.

— Хм… интересно. — Аристарх пристально посмотрел на доктора. Слабый свет не давал точно разглядеть лицо, но ужас так и не исчез. — Ты уверен, что это было последним что он сделал?

— Нет никаких сомнений. Даже больше. Скажу что она умерла от шока. Травматический шок вызванный большой потерей крови, что привело к резкому уменьшению объёма циркулирующей крови в организме. Сам организм пытается защитится и выбрасывает адреналин, дофамин, норадреналин, но стабилизовав артериальное давление только усугубляет ситуацию и развивается ДВС-синдром. Потом может развиться нарушение свёртываемости крови за счёт массивного потребления свёртывающих агентов в процессе распространённого внутрисосудистого свёртывания. Я в этом уверен, потому что были нанесены новые травмы, которые привели к усугублению шока. В процессе организм пытается всё равно справится с болью, но это приводит к падении артериального давления, затем тахикардия, нитевидный пульс. Думаю, что он заметил когда она перешла в торпидную фазу шока. Реакция снижается, игнорируются любые манипуляции в ране. Сухие губы, сильно обложен язык — указывают на интоксикацию. Она совершенно ни на что уже не реагировала. Я уверен, что убийца рассердился, что женщина смотрит не на него, а безжизненно в одну точку, куда то вдаль, совершенно его не замечая. Исходя из этого, в порыве гнева маньяк обмотал цепью ее голову и одним рывком прекратил ее муки. Возможно не знай он всю эту последовательность реакции организма, не удалось бы понять в какой она фазе и что оттуда уже не возвращаются.

— Мда… — Аристарх сосредоточенно переваривал информацию не понимая и половины того что было сказано. — Могу ли я утверждать, что данные познания свойственны, скажем к примеру, только врачам?

— Эм… Я бы не стал так узко мыслить. Как по мне то это очень просто.

— Да, конечно. Прям иду и спрошу первого встречного, такое наверняка знает пятиклашка. — Детектив повернул металлический стол в горизонтальное положение, закрепив один конец цепью и уселся на него. Зелковский снова отступил назад и застыл в ужасе. — Что такое? Я устал здесь торчать.

— Не могу больше тут находится. — Пошатываясь он хотел было переступить порог, но суровый голос заставил его стать в прежнее положение.

— Ещё одна попытка уйти и я тебя пристрелю.

— Что за игры? — целившийся в него кольт заставлял даже не дышать, не то что бежать. — Ты псих?

— Мне доводилось это слышать, так что не старайся. Слушай внимательно то что я говорю. Тебе надо успокоится и сконцентрироваться на деталях. Подумай хорошо и ответь на пару моих вопросов, это же не сложно. Мы бы уже закончили не играй ты в невинную девицу. — В комнату забежала крыса, но учуяв запах посторонних тут же исчезла. На неё отвлёкся врач, Аристарх же пристально всматривался в бледное лицо. — И так, вопрос. Почему же она продержалась так долго, почему не умерла скажем так, спустя два часа после поимки убийцей? Я понял, что этот твой шок наступает быстро.

— Да, но он не сразу сделал раны цепями. Как видишь здесь отличная звукоизоляция и снаружи никого. Маньяк сначала только привязал её, потом стал всё сильнее сдавливать хватку. Она кричала, но никто не слышал.

— Это всё я уже понял. Когда он начал варить ноги, она была ещё жива…

— Варить ноги… да, я это уже и забыл. — Парень опустился на корточки и закрыл лицо руками.

— Не перебивай. — Так хотелось вдохнуть свежий воздух. Эта комната не давала привести в порядок мысли, сырость, затхлость, представление того, что здесь совершены эти зверства усиливали ощущение отвращения. — Я веду к тому, что почему кровью не истекла раньше, почему так долго держалась живой?

— Ах, вот это. — Маленькие глаза наполненные слезами застыли как бы удаляясь отсюда. — он использует нитрат серебра. На теле были чёрные пятна, это же надо даже рассчитать нужную дозу, переборщи он и женщина мертва.

— Что это значит?

— Нитрат серебра используют для прижигания ран. В медицине не часто и в малых дозах. Например прижигают бородавки. В большем количестве он ядовит, оставляет химические ожоги.

— Убийца, что прижигал каждую рану?

— Нет, только две или три кажется, они были более опасны и чтобы продлить ей жизнь он решил так остановить кровотечение. Мы можем уйти?

— Бедная женщина.

Аристарх спрятал пистолет и закрыл глаза представляя, что же творилось здесь. Каким же это надо быть зверем, чтобы так долго мучить и придумывать пытки. Кажется даже голодные тигры повелись бы менее жестоко со своей добычей нежели этот психопат. Действительно человек самое опасное существо на планете. Он подошёл к Зелковскому и тронул за плечо, чтобы тот встал. Они молча последовали на улицу оставив дверь открытой. На часах было уже пять, повеял ветер и согреться было еще труднее. Доктор дрожа прислонился к капоту машины и вытянул пачку сигарет.

— Я бросаю курить, но всегда ношу с собой. Кажется на такие вот случаи. — Грустно улыбнулся. — Вы же не убили бы меня там?

— Не знаю, а ты как думаешь? — Не спрашивая он взял сигарету и самодовольно выпуская дым открывал дверцу автомобиля. — Садись подвезу.

— Снова будем молчать?

— Как хочешь. — заводя мотор посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы запомнить трепещущие деревья на ветру и серое небо всё далее отходящие от него. — Мне кажется надо засыпать тот подвал и уничтожить сюда дорогу.

— Да, было бы неплохо.

Зелковский не проронил ни слова, он не двигался и сосредоточенно следил за дорогой. Аристарх выкурил почти целую пачку пытаясь составить психологический портрет убийцы и понять его. Пару дней и будет новое убийство, а у него даже нет подозреваемого, никого. Суетливость улиц не отвлекала, а раздражала. Люди сновали сюда-туда, на каждом шагу светофор и почти всегда красный. Вот пробежала женщина с ребёнком. Потенциальная жертва. Как же он их ищет? Как выслеживает? Это незнакомец с которым случайно встретилась в метро или же это сосед живущий через дорогу? У них были доверительные отношения? Мог в процессе расположить к себе женщину и возник стокгольмский синдром? Детектив начал колотить руками по рулю. Машина остановилась и включилась сигнализация.

— Выключи это! И где мы? — Уставший парень разглядывал незнакомое место.

— Мы идём ко мне домой. Я проголодался.

Даже не возражая доктор закутавшись в пальто последовал за ним спотыкаясь на высоких ступенях подъезда. Аристарх закрыл дверь и быстро пошёл к себе в спальню бросая куртку на кровать. Остановился ожидая действий своего гостя. Зелковский медленно зашёл в комнату и так же безжизненно уставился на висевшие фотографии.

— Я это уже видел и мне пару ночей снились эти женщины. Как ты можешь в этом жить?

— А мне вот не понять, как ты работаешь в морге? Я бы не задержался там ни на минуту дольше.

— Правильно, всё правильно.

— Садись, я подогрею пиццу и мы ещё побеседуем.

Спустя полтора часа они доедали свой скудный ужин и открывали второе пиво. Детектив дал передохнуть парню и говорил о футболе, хоккее, завтрашней погоде, спрашивал о его коллегах. Отложив тарелку он взял пару листков документов и уселся напротив Зелковского, который расслабившись поддавался гипнозу сна.

— Так, я выписал пару вопросов и надеюсь ты мне ответишь.

— Снова вопросы! Лучше вызови меня в участок и я там всё скажу, а сейчас мне хочется спать.

— Эй, — бросил в него сумкой, — это просто разговор, никаких игр. Тебе же нравится твоя работа? — Врач приободрился, — Ты же лучший в этих всех анализах и тому подобное, — Махал бумагами, акцентируя внимание, что в руках история следствия.

— Хорошо, я готов.

— Вот и отлично. — Аристарх глотнул пива, он чувствовал себя пауком снующим сети для свободно пока что, летающей мухи. — Ты же и первую жертву осматривал?

— Эм… да. Вот она. — Палец указывал на фотографию на стене. — Как ты всё интересно распределил, но жутко. Вставать с утра и видеть это.

— Почему на ней нету следов, никаких, даже синяков?

— Вообще то есть.

— Как это?

— После её смерти, в течении пяти часов или меньше он подбирал тональный крем, краску, глину, чтобы скрыть все следы, старые шрамы и царапины. Убийца даже забальзамировал отрезанные руки и лицо.

— Лицо?

— Ага. Постарался не то слово.

— Какую глину?

— Ну обычную, с которой лепят статую.

— Но она не была убита на том месте где ее обнаружили?

— Конечно нет. Ее туда привезли и аккуратно положили как куклу.

— Вот! Я так и знал.

— Радоваться такому…

— Давай дальше. Чем он отрезал руки и соски?

— Есть такой хирургический инструмент…

— Пила. — Аристарх слишком проникся историей, он забылся и вернулся в реальность только от возникшей в комнате длинной тишины. — Окей, продолжай.

— Так вот, это пила Джильи.

— Такая как резать дерево?

— Возможно и кто то так делает, но это не такая пилка как ты себе представляешь. Проволочное витое полотно длиной 500 миллиметров и толщиной…

— Давай как то без этих умных высказываний. Объясни нормально.

— Если приглядеться к рукам этой женщины, то видно, что кость обрезана под углом. С тыльной стороны наблюдается больше кости, она как бы немного выступает за линию мяса. Исходя из этого я предполагаю, что он положил пилку под кисть и придавив ногой начал пилить, потягивая пилу в ту и другую сторону. Знаешь как будто у тебя в руках сито и ты просеиваешь муку медленно размахивая вправо и влево.

— В этот момент она была мертва?

— Не могу сказать точно, но скорей всего он отрезал соски, а потом когда она истекла кровью принялся сразу же за отпиливание.

— Сколько крови она потеряла?

— Почти всю.

— И сколько это вылилось из неё?

— Ну количество литров крови в человеке зависит от массы тела. У неё было где то к семидесяти килограммам, а значит четыре литра вытекло, осталось двести миллилитров.

— Это же целое море. Какой ужас.

— Да, трудно представить, что он сделал с этой кровью. Надеюсь это не вампир. — короткий смешок. — Но у меня есть ещё одно предположение, оно объясняет точность и отрезанные соски.

— Выкладывай. Здесь ты такого не написал верно? — Аристарх отправил ненужные бумаги в коробку и допил пиво.

— Верно, тогда я решил, что это не моё дело. — Пригладил волосы и снял с себя пальто. — Я думаю что убийца поместил ее на какой то аппарат, нет точнее привязал к столу, а потом какими то металлическими предметами зафиксировал руки, прикрепил или привязал соски, он ее полностью обездвижил. Таким образом она всё чувствовала, но не могла прекратить эти пытки.

— Хм, неплохо. Мне такое в голову не пришло. Я в нём вижу обиженного женщинами мужчину, который хочет чем дольше продлить своё возбуждение и в фантазии всё больше и больше открывает новые границы, которые предоставляются нам как творение.

— Ещё соски он отрезал не пилой, а кажется натянутой гитарной струной.

— Не может быть.

— Да, именно так. Такое можно сделать скальпелем, но это не тот предмет. Натянутая струна идеально подходит. Если распределить ее параллельно желаемому предмету, то она снимет именно то, что надо. Это как программирование робота.

— Ты очень умный. — Аристарх снял наручные часы. — Ух ты! Уже час ночи. Неплохо мы с тобой поболтали.

— Вызову себе такси.

— Нет, не надо. Оставайся у меня. Ты мне так помог. Спи здесь, я всё равно ещё поработаю, пересмотрю детали.

— А ты не так уж и плох. — Зелковский улыбаясь ложился на кровать не раздеваясь. — Я действительно устал.

— У тебя нет семьи?

— Есть девушка, но я пока что не знаю на каком мы уровне, она иногда ночует у меня.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать шесть, а тебе? — Он уже медленно проваливался в сон.

— Это неважно. Где ты был 15 августа прошлого года?

— Стоп! Ты что меня подозреваешь? — Быстро поднялся и сел на кровати. Лицо покраснело, быстрое дыхание, на лице маска обиды, а не гнева.

— Ты врач, прекрасно во всем этом разбираешься, утаил свои догадки от следствия. Может быть ты это для удовольствия промолчал. — Аристарх стоял в двух шагах от него и успел уклонится от быстрого удара. — Успокойся, иначе я тебя задержу за нападение на служащего.

— Признайся, что ты не знаешь кто убийца и готов повесить дело на первого встречного.

— Ответь на мои вопросы.

— Ты нормально общаться умеешь? Наверняка у тебя нет никого. Я устал…

— Где ты был 15 августа прошлого года?

— О, Боже!

— Отвечай.

— Хорошо. В том году, в том месяце, летом я ездил домой! — Зелковский сел на кровать и закрыл лицо руками. Хриплый сдерживающий слёзы голос продолжал говорить. — Мать сломала ногу, а сестра уехала была в Хорватию на отдых с детьми. Я один остался чтобы за ней поухаживать. Мне и так нечем было заняться. Я люблю свою роботу и редко наслаждаюсь отдыхом от нее. Поэтому придаться воспоминаниям и помочь матери было очень приятно. Я хороший парень, не плохой. Понимаешь, хороший! — И он расплакался.

Аристарх ошибся в этом мальчугане. Такой умный, работающий в холодном, неприятном помещении, где часто на целый день собеседниками становятся трупы. Всё это привело к портрету не способного на сострадание, жесткого, хладнокровного убийцу. Но догадки развеивались на протяжении целого дня. Отвращение к месту преступления, к фото, к самому факту такого зверского насилия. Но детектив что то упустил, не был внимательным. Он приравнивал себя с маньяком, слишком глубоко пропитался всей этой историей, из-за чего потерял способность рассматривать хорошие черты в людях. Ему стало жалко парня и стыдно за свои слова и мышление. Аристарх подошёл к нему и только похлопал по плечу.

— Эй! Я же пошутил.

— Я лучше пойду. Надеюсь вопросы закончились. Если нет, то вызывай в участок.

— Нет, останься…

Зелковский пнул его в грудь и вытирая мокрое лицо исчез в коридоре. Секунда и дверь закрылась с силой развеивая бумаги по комнате. Были слышны звуки удаляющихся шагов и тишина. Ничего не чувствовал, кроме сожаления. Сожалел о том, что так и не купил сигареты или хотя бы не взял парочку от этого эмоционального парнишки. Не выключая свет, завалялся на кровать, но так и не смог уснуть. Прежние картины преступления переплетались с теперешними и зудящее, нарастающее чувство страха перед нераскрытым делом бросало в пот. Охота только начиналась, а ему хотелось сесть в машину и снова рвануть в горы, в ту самую одинокую, старую хижину. Летом не надо было бы топить печку и воздух там наверняка летом еще свежее, еще ближе к небу. Воспоминания о тишине, что нарушалась только дуновением ветра и о возможности побыть одному совсем не успокаивали. Тревога усиливалась и он все больше отдалялся от сна, мучаясь вопросами и ускользая от главного, на который уже давно имелся ответ.