Тройной фронт

Борис Александрович Алмазов, 2023

Расказы участников Великой Отечественной войны и рассказы о первых годах послевоенной жизни.

Доброволец

Я тогда только что курсы повышения на хирургическую медсестру закончила. Работала в санатории военном в физиотерапии, Боря, брат, устроил. Финская началась, я всю ночь у ворот простояла, под утро домой пришла — ничего делать не могу, и сна не в одном глазу. Думаю, как же так? Боря пошел на фронт, а я как же тут? Что мне тут делать одной? Тогда ведь еще старые понятия были. Так я при брате, а без него как же?

Утром, в тот день я во вторую смену работала, взяла документы и поехала в военкомат. Там народу много, все возбужденные такие — молодежь, в основном. У кабинета очередь — «Запись добровольцев». Моя очередь подошла — захожу. Там человек десять военных. Пишут, даже голов не поднимают.

— Фамилия?

А я все боюсь, что про социальное происхождение спросят и выгонят, как всегда.

— Профессия?

— Закончила курсы хирургических медсестер.

— Давно работаете?

— В медицине семь лет.

— Возьмите предписание. На первом этаже получите обмундирование. Как обмундируетесь — завтра утром в тридцатый кабинет за документами.

А я маленькая — мне все велико. Кое-как подобрали шинель, сапоги, юбку, гимнастерку и целый мешок вещей. Никогда у меня сразу столько новых вещей не было. Тогда же с вещами такая скудность. Каждая тряпка в цене. Одно платье сто раз перелицовывали да перешивали. А теперь и слова то такого не знают «перелицовывать». Еле я этот мешок с одеждой домой доволокла. Шить то я умела, портнихой работала. Все подогнала по фигуре. Еще успела в парикмахерскую забежать — косы отрезала. А то, как с косами шлем надевать? Ну, такой, — буденовку. «Кипит наш разум возмущенный» В зеркало глянула — красноармеец!

В военкомат явилась, в тридцатый кабинет. На меня глаза вытаращили.

— Мешок то зачем?

Я говорю:

— Как же? Ведь на фронт.

— Посмотрите ваше предписание. Больница им. Мечникова.

— Но я на фронт, я за братом…

— Там и есть фронт. Прочитайте присягу. Распишитесь. Сейчас машина пойдет туда и вы с ней.

— Мне бы на работу сообщить…

— Работа для вас кончилась! Теперь началась служба.

— А стрелять, маршировать, курс молодого бойца?

— По ходу дела. Вы же специалист? Военфельдшер. Маршировать — не велика наука, освоите. Поезжайте скорее. Нам названивают — медперсонала не хватает. Раненых полно.

Я как в «Мечниковку» приехала.

Боже мой,… Полуторки колоннами идут и в каждой вповалку и раненные, и обгорелые, и обмороженные… Бои то рядом — за Сестрорецком. Стрельбу слышно.

Ну, я доложилась. И сразу в мясорубку. Поверх шинели халат, и на сортировку. Через три недели только узнала, что я — младший лейтенант. Когда жалование дали офицерское. А так ничего я в этих кубарях — шпалах не понимала и не понимаю. Погоны еще кое — как разбираю, так ведь нам их только в сорок третьем дали. А так все кубики, петлицы — уж и не помню. Да не до них! И у нас все врачи в халатах — знаков различия не видно! Через шесть недель — дали сутки выходных, разрешили домой поехать — поспать. Я эти сутки спала, как бревно, не раздеваясь…

Через «Мечниковку» всех раненых с Карельского перешейка везли. И я все ждала, что вот Борю привезут, вот привезут… Вот — командир, вот — похожий… Нет, не он,… И это не он… Все боялась, что в обморок брякнусь. Вдруг он без ног или слепой…

Его привезли, в ногу раненного. Осколок. В «Мечниковку» привезли! Так ведь надо же! Как раз — в эти сутки, что у меня выходные. Без меня привезли. Обработали, и сразу в военный госпиталь на Суворовском. Я после войны узнала. Письма то он, конечно, писал, но там обратный адрес — полевая почта. А кто его знает, где часть с этой почтой? Так я его и пропустила.

За всю Финскую всего одни сутки увольнения дали — когда Борю привезли. Ну, не специально же! Это меня Господь пожалел. Отвел…