…У реки Нижнекаменка, у горы Бабырган. Часть I, II

Борис Александрович Подовалов

История Раданы несет универсальный смысл. То, что касается каждого, – необходимость своеобразной «поверки», «отладки» своего внутреннего компаса. Как правило, пренебрегая профилактикой таких «отладок», сталкиваешься с их необходимостью, когда принужден это делать, зайдя в тупик, испытав потрясение, сдвиг, разлом… Разрывание, выход из круга своего рутинного движения по жизни возможен при росте по вертикали, болезненном, непростом, но необходимом на новом витке. Удачи!

Часть I

Алтай. Окраина города; ленточный бор; коттеджный поселок.

Камера останавливается на одном из домов. Двухэтажный небольшой особняк.

Мы попадаем внутрь него. Утро. Все еще спят. Крупно лицо Раданы, лицо дочери, лицо зятя.

Они спят в разных комнатах. У них третий год конфликт.

И удерживает их вместе этот небольшой, но со вкусом сделанный коттедж и внучка Катя — ей семь лет.

Сон Раданы

…и мне снится сон, как будто мне надо было пройти в какой-то коридор; и перейти мне надо было через реку; там переход, переход через реку; (река — это эмоции, река — это движение; река — это очищение). И вот она течет река; и огромный-огромный валун льда как гребень такой, а вода-то холодная; и я думаю, как же я пойду, я плохо себя чувствую, а половина реки — волны такие, я думаю, как же я пойду — меня смоет, сил у меня нет; меня смоет, а люди идут.

Я так присмотрелась, где мне лучше пройти: зашла, вода не холодная; через гребень я прошла легко, не поскользнулась, и вышла, через волны-то — нашла место такое, неглубокое. Вышла на берег и меня так удивило, эта река. Во-первых, она такая необычная: я не видела такой реки; как будто бы середина России это, как будто Урал; серединка России, и переход. Я спрашиваю: «Как река эта называется?» Мне говорят: «Вера». Вот как круто.

И то, что со мной происходит: все эти дни метания, блуждания, и вот этот сон — этот ледяной переход — я прошла легко, люди идут кто вдвоем, кто один — как эта горка оледенения, движение — люди идут и верить надо.

То, что с тобой происходит — оно, должно быть, у нас сейчас идет переход на новое измерение — через коридор. И люди, которые воины света, воины духа, эти люди помогают перейти этот переход. Они как бы собой расстилают путь — бывает, что они так и остаются на этом пути: дальше не могут они уйти, но они сделали все, и я прошла.

Дорога, ведущая из краевого центра в Горный Алтай. Газель типа микроавтобуса — в нем наша героиня. Зима, но погода теплая. Буранчик небольшой. В кабине жарко. Парень молодой. Она с ним разговаривает. Они едут в село Куюс. Везут мебель: стулья, два стола, от фирмы, где она работает. Там у них филиал. Радана спокойна. Но время от времени погружается в себя, вспоминая потрясения последних дней.

Перед новым годом, двадцать восьмого она должна была поехать на рынок, купить там для торта, для холодца… Заходит Люся, дочь, и говорит: «Мам, ты себя хорошо чувствуешь?»

— Да ничего… — я кашляла сильно, я говорю. — Ничего, вроде бы сейчас утихает, а че…

— Да Дима сказал, что ты ходила ночью.

— Я легла поздно, я спала, я никуда не ходила, даже в туалет не ходила, и не кашляла в эту ночь.

— Он говорит, что ты ходила. Я вчера сготовила на сегодня кушать, а ты под воду поставила, налила воды в мясо и разлила лекарство, сироп от кашля, и по столу размазала.

Я вообще офигела.

— Ты хоть соображаешь, что ты говоришь, ты не могла пройти мимо и сказать: мам, там Дима что попало на тебя наговорил, но ты зашла и поверила, ты на меня смотришь, как будто у меня крыша едет и что попало творю. Я говорю — ты сама-то соображаешь…

Я спускаюсь вниз, Димы нет, я его с улицы вызываю и говорю: «Ты меня видел ночью?» Не видел, я говорю. А чего ты… Я захожу и вижу — правда, вода налита, разлит сироп, по столу размазан. Я говорю, а почему посчитал, что это я сделала?

— Ну, ты же иногда ходишь.

— Ну, мало ли что я иногда хожу. А у него такие вот вещи: он пьет и что попало творит и не помнит, в общем, я начала говорить, Люся истерику закатила.

Я говорю — ты как могла на мать такое поверить, ему, пьянице, поверила. Я часа четыре сидела, в таком шоке была… Они уехали на работу. Я была в таком шоке, она опять на меня наорала: я вообще, хуже меня нету матери, это было что-то.

Я решила уехать из дома.

А я должна была к Новому году подготовиться, Новый год, все вместе, а тут… я решила уехать в Павлодар к родственникам, уехать из дома. Пусть они тут что хотят и делают, мне надо срываться.

…иду на вокзал. Сама реву. Слезы текут, очередь там, спросила — билеты есть на завтра?

Я уже паспорт в окошко проталкивала. И тут звонок, Татьяна, моя подруга, звонит: «Ты где?». Я говорю — так и так, я собралась уезжать. Она говорит: «Подожди, не торопись. Я тебе перезвоню». Перезванивает через две минуты: «Слушай, никуда ты не поедешь, ты поедешь с нами в Куюс, Виктор Семенович решил, что ты тоже с нами поедешь в Куюс».

Я ночую у ее дочери, дочь мне водочки наливает, я реву, рыдаю, плачу…

Потом она мне стелет постель. Пошла, ложится в комнате у детей, потом стелет мне в зале: «Я тебе фильм включу». И включает мне фильм. «Все будет хорошо».

Все будет хорошо, — говорит она, ложится со мной рядом, обнимает меня, гладит меня, и мы смотрим с ней этот фильм, она его наизусть знает, но она лежала со мной, смотрела этот фильм.

Я ничего никому не сказала — где я, что я, дети мои ничего не знают, меня колотило, я плакала и плакала. На следующий день Татьяна перевезла меня в совхоз Пригородный, там у них пустая квартира, я там ночую одна, никого нет; там столько осознаний у меня было, и я себе сказала: «Я ухожу, мои страдания закончились, я ухожу от этой жизни, я отказываюсь от дома, отказываюсь от детей, отказываюсь от всего, и от себя отказываюсь, я все отдаю Господу; и детей, и себя, все, меня уже не существует, все мои страдания закончились, я только теперь — за руку Господа». Потом, когда мебель мы купили, она сказала: «Поедешь тридцатого в Куюс».

А тридцатого они приглашали в ресторан — я отказалась от ресторана, я не хотела… в одиннадцать утра выезжаю в Горный Алтай…

…до села Куюс ехать пять часов. Мелькает пейзажи, шум машины.

Парень, шофер, рассказывал о своей семье: о жене, о ребенке, о квартире, которую он отделывает по новым технологиям. Парень нового мышления. У них группа возит грузы в Новосибирск, в Горный…

Радана обзванивала знакомых, поздравляла с Новым годом. Места, которые они проезжали — это ее места — там за горами село Нижнекаменка, это ее село.

…училась я плохо, могла бы учиться и лучше, но занята была, ребятишки младше меня, мама болела… и все на мне, все хозяйство… корову доить, дрова принести, огород обработать; у теток косила сено, складывала сено, как поденщица работала на огородах, косила сено, стожила сено. Придешь домой… дети — одному четыре года, другому три.

Я приду: там убралась, постирала там, пошла… как поденщица ходила, кто там юбку даст, кто-то рваные валенки.

Я, как говорится, лучшего не носила, лучшего не ела ничего, слаще морковки ничего не видела.

У меня ни детства не было, ни юности не было, ни подарков — до боли я понимаю это сейчас.

После детства девочка мечтала поносить хорошие вещи, а мне не пришлось.

И мне так хочется своего ребенка одеть, подарить ей подарок, насладиться.

Мечту, которая у тебя была, ее надо обязательно воплотить. Хотела научиться рисовать — рисуй; хотела стать дизайнером — учись.

А я всем, всем, всем, а самой не хватает, потому что у меня столько детей и внуков — за квартиру заплатила, этой помогла — и все, мне ничего не осталось, с носом осталась.

Мы пришли в этот мир не только рожать детей и запускать ракеты. Мы пришли… научиться взаимоотношениям. Познавать мир для себя.

А в какие ситуации я попадала…

Они вышли. Парень купил себе шашлык. Радана — чай, пирог с капустой, вокруг люди, останавливаются машины, автобусы.

ПАРЕНЬ:

А вы мясо не кушаете…

РАДАНА:

Нет, у животных душа… Я не могу…

ПАРЕНЬ:

А у растений… Ученые доказывают, что растения чутко реагируют на состояния тех, кто поливает их, ухаживает за ними.

РАДАНА:

Они на второй ступени эволюции; на первой — камни, мы, человеки, — на четвертой, за нами — пятая, шестая.

ПАРЕНЬ: И что…

РАДАНА:

Они счастливы, что мы их съедаем, они приносят пользу существу выше их по развитию, а так бы они сгнили.

ПАРЕНЬ:

Да, а мы кого кормим…

РАДАНА:

Более высоких духов кормим энергетически, идет взаимообмен; хорошо смотришь на мир — взаимодействуешь с высокими духами, плохо смотришь, всем недоволен, раздражен — демоны питаются твоей энергией: тебе еще хуже становится. Глядишь, — и запьешь, а оттуда возврата уж нету.

ПАРЕНЬ: смеется:

Надо почитать на эту тему.

РАДАНА:

Ну все, поехали.

…Мелькают пейзажи, шум машины. Радана продолжает…

РАДАНА:

Видел, слева от нас мужики в карты играли?

Парень что-то промычал.

— Так вот, был у меня в жизни эпизод такой. Я работала на заводе в отделе главного механика аранжировщицей цветов. По-современному — ландшафтным дизайнером. И тут вызывают меня в Москву на семинар по аранжировке цветов, а мне так хотелось куда-то вырваться. Муж пил… я была в шоке, денег нет, муж не отпускает. Я заболела, упадок сил, депрессия. И сын говорит: «Папа, отпусти маму, отпусти ее».

Если бы этих поездок не было, не знаю, что было, у меня это был как мини отпуск. Он дал мне денег; а я в это время болела ангиной.

В самолете полетела.

В красивом костюме была, на день рождения покупали мне, волос такой красивый. А чувствую себя хреново, ангина же была. Тяжело на сердце было, а тут еще стюардесса на меня наругалась: «Что вы, женщина, ничего с собой не взяли».

Ну, прилетела нормально, а куда ехать, я не знаю. У нас гостиница заказана. А я приехала на два дня раньше — билетов не было. Дозвонилась. Мне сказали: «Надо ехать Поклонная гора, улица Жданова». И тут подходит ко мне парень: «Вам куда?»

Видать услышал разговор. Я говорю — туда-то. А сколько стоит? Сорок рублей. Я говорю: «Я с вами поеду».

Он говорит: «Подождите здесь в сторонке, я там встречу кого-то».

Говорю: «А идите вы», и пошла на автобус. Автобус стоит.

Меня хоп парень: «Вам куда?» Там, видимо, уже секли. Ушлые такие. Я потом-то поняла. Без задней мысли я пошла.

Стоит такси, я сажусь. Впереди мужчина с дипломатом, слева еще кто-то, и вот я одна с тремя мужчинами, поехала. Едем, коттеджи по сторонам, а ехать часа полтора. Я говорю: «Люблю свой дом, люблю бани».

Мужчина с дипломатом говорит: «У нас на работе двенадцать человек, мы играем в карты. Кто хочет научиться — давайте играть». Я думаю: «Пусть учится, мне-то что». Я говорю: «В картах не понимаю, знаю, что там валет, король. А что там какие-то черви — понятия не имею». Две карты мне все-таки подали. Я спокойно отдаю — то, то, то, то.

Конец ознакомительного фрагмента.