Заплати жизнью

Борис Бабкин, 2009

Уволенному в запас боевому офицеру придется начинать жизнь с нуля – и Денис Мороз, пытающийся наладить в провинциальном городке свой маленький бизнес на взятые в долг деньги, это понимает. Ему не приходит в голову другое – деньги ему одолжили вовсе не для того, чтобы помочь, и даже не для того, чтобы получить их обратно с процентами. Цель местного «крестного отца» Потапова – разорить Дениса и, угрожая ему гибелью родных, превратить его в киллера, убирающего неугодных местному криминалу людей. Противоречить ему не берется никто – особенно теперь, когда он активно сотрудничает с китайскими и японскими мафиозными кланами. Единственная надежда Мороза – старый боевой товарищ Виктор Бузин, жизнь которого он когда-то спас на Кавказе…

Вологда

— Он спит, — сообщила Тулину по телефону Вера. — В общем, Степан готов к убийству отца. Но сначала не мешало бы узнать, имеется ли вообще завещание. Буденный грозился, что после его смерти все достанется детдомам.

— Я не думаю, что такое завещание есть, — сказал Тулин. — Как я понимаю, Буденный не собирается умирать. И очень надеется на продолжение рода. Позвони ему и сообщи о беременности. А результата он не узнает. Я разговаривал с Сахно, он сказал, что Буденный проживет от силы еще неделю.

— Я так и сделаю. Сейчас же позвоню ему.

— Стой! А если он знает?…

— Кроме меня, никто не в курсе, что Степка не может иметь детей. Я проверяла его у своих знакомых врачей, и они не знают, кто он такой.

— Тогда действуй, обрадуй Буденного перед смертью.

— Понятно? — спросил Сахно у худощавого парня.

— А чего тут непонятного? — усмехнулся тот. — Сделаем мы усатого. А то он приборзел, вроде своего тезки шашкой махать налево и направо стал. Но ты мне объясни вот что. С каких пор ты начал заказы принимать от вологодских? Себе в убыток получается. Чем заказчики рассчитываться намерены?

— Слушай, Худой, тебя это касаться не должно. Ты что-то в последнее время чересчур любопытным стал. А любопытные долго не живут.

— Да я, — испугался Худой, — просто для базара спросил. Мне чхать на…

— Буденный должен сдохнуть в течение недели, — перебил Сахно. — Ясно?

— Все сделаю.

— Не забудь исполнителей убрать.

— Что-то ты совсем перестал работать, — покачал головой Антон Тимофеевич. — Еще пара месяцев такого отношения к делу, и ты станешь банкротом. Не идет к тебе народ. И воевал ты хреново, и банкир из тебя никудышный.

— Воевал я неплохо, — возразил Виктор. — Ранен был, орден и две медали имею. Так что…

— Положим, орден и медали ты заработал как участник и за ранение, — перебил его дед. — А ранен был, потому что побежал.

— Хватит, дед. Ты постоянно мной недоволен. Ранение я получил, можно сказать, из-за тебя. Ты меня отправил в армию. Сначала запихнул в училище, а потом в Чечню. Я не солдат, дед, а ты все сделал, чтоб я понял, что такое армейская дисциплина, хотя прекрасно знал, что меня тошнит от всех этих приказов и команд. Я не знаю, как пять лет училища выдержал.

— Да потому что очень хотел банк получить. Вот что я тебе скажу, внук: знай я, как ты поступил с тем, кто тебя спас, я тебе не то что банк, гараж не доверил бы.

— Подожди, дед, а не ты ли мне твердил, что плевать на остальных, главное, мол, самому жить?…

— То в бизнесе. А в жизни…

— Жизнь — тот же бизнес. Твои слова: не имей друзей, от них одни убытки. Я живу по твоим заветам, дед. И спасибо за науку выживания. Я благодарен тебе и, надеюсь, у меня будет сын, которого я назову твоим именем. Впрочем, если будет дочь, тоже. Сын Антон, дочь Антонина.

— Погоди, — нахмурился Антон Тимофеевич. — Значит, я прадедом стану? Дожил все-таки…

— Выходит, так, осталось восемь месяцев.

— Дотяну. А свадьба когда? — спросил он, посмотрев на Лиду.

— Через неделю станем мужем и женой, — обняв ее, ответил Виктор.

— Устроим пир на весь мир! — Антон Тимофеевич вздохнул.

— Ты чего, дед? — спросил Виктор.

— Не дожили твои родители. И я думаю, сможешь ли ты богатым стать? Банк на грани…

— Все наладится, дед, вот увидишь. Я здесь не останусь. Если будешь прадедом, мы уедем в Питер. Не хочу я, чтобы мой ребенок здесь рос. Увезу я вас всех в Питер, а там раскрутиться сумею.

— Не знаю, что и сказать. Ну если получится, то дай-то Бог! — Антон Тимофеевич перекрестил внука и Лиду. — А вы венчаться будете?

— Я бы хотела, — ответила Лида.

— Значит, будем, — улыбнулся Виктор.

— Лида, — сказал Антон Тимофеевич, — мне нужно поговорить с Витькой о работе. Вам, наверное, скучно будет.

— Тогда я пройдусь по магазинам. — Лида вышла.

— Дед, — заговорил Виктор, — давай не будем. Я знаю, что я делаю, и уверен, что все…

— А я не уверен, что у тебя получится. Ты знаешь, что двух украинцев убили после того, как они обращались в банк Потапова?

— Зачем ты мне это говоришь?

— Я не хочу, чтобы ты и твои близкие стали мишенями конкурентов, да и просто врагов. Как я понял, убийство украинцев — дело рук твоих бандитов. Ты связался…

— Да ты что такое говоришь, дед? — рассмеялся Виктор. — Ты, что, меня подозреваешь?…

— Но разве не ты говорил мне, что сотрешь с лица земли Потапова?

— Обязательно это сделаю, но законным путем. Я разорю их, и это вопрос времени. Правда, сейчас есть вероятность, что они кончатся и без моего участия. Действительно, убиты двое украинцев. С ними имел дело Яшка, сын Якова Павловича. Есть основания считать, что именно Яшка сумел нагреть руки на этом убийстве. Украинцы оставили в банке около двадцати тысяч евро. И еще примерно столько же было у них с собой. Но деньги не нашли. Яшка наверняка рассчитывает на своего дядю Злого. Однако дело приобретает другой характер. К вору в законе Корнею приезжали двое. Один из них — лидер преступной группировки, костяк которой составляют украинцы. И он вместе со своим сопровождающим исчез. К Феликсу Тулину тоже приезжал некий Сахно, личность известная. В прошлом рэкетир, сейчас, можно сказать, занимается тем же, но теперь это называется иначе. Он оказывает услуги по устранению конкурентов или просто неугодных людей. А я хочу…

— Откуда ты все это знаешь?

— Я неплохой банкир, имею хороших осведомителей, вот и все.

— Выходит, я в тебе ошибаюсь. Дай-то Бог. — Дед перекрестился.

— Послушай, дед, но раньше ты ворчал на бабушку, которая молилась и ходила в церковь.

— Знаешь, Витька, наверное, чем ближе к смерти, тем больше думаешь о том, что будет. И как-то не хочется думать, что тебя просто закопают. Вот и задаешь вопрос: а вдруг после похорон действительно новая жизнь начнется? Значит, тогда и рай есть, и ад. Но если это так, то не хочется гореть в аду. Вот и стал я в церковь ходить и свечи ставить, и молиться даже. Жену давно потерял и детей тоже. Только ты и остался. Скажу откровенно: не все мне в тебе нравится. Вот я вспомнил того, кто тебя спас. А ты даже…

— Дед, тогда я просил его, обещал золотые горы, но жизнь меняется. Если бы ему было плохо, он нашел бы меня. Я бы, чем смог, помог ему. А он не вспоминает меня, значит, все у него хорошо. А самому его искать… В общем, спасибо ему, если появится вдруг, я его отблагодарю. Вот такая моя позиция.

— Наверное, ты правильно говоришь. Но я боюсь, что ты можешь попасть в неприятную ситуацию.

— Все будет нормально. Сейчас для меня на первом месте свадьба, а уж потом все остальное. Тем более скоро появится ребенок. Мне все равно кто. Главное, что я стану отцом, и ребенок будет звать меня папой. А это, наверное, здорово.

— Ты хочешь назвать ребенка Антоном, а Лида согласна?

— Она знает, что меня воспитал ты, и согласилась сразу. Сын Антон, дочь Антонина.

— Кто же убил Аспиранта? — задумчиво пробормотал плотный лысый полковник милиции.

— А почему вы считаете, что это он? — спросил майор. — Ведь еще неизвестно, кому принадлежит тело.

— Да уже известно, Аспирант это. И хотелось бы знать, кто его устранил. Кто-то забрал у него деньги. Белкину тоже убили. Кстати, есть интересная информация от наших столичных коллег. К нам отправился некто Василь Тарасович Мулешко. Уехал пять дней назад. Но здесь он не появлялся. Наверное, у нас просто нет информации. Вместе с ним был Игорь Крохин, Кроха. А Мулешко кличут Запорожцем. Филиал украинской мафии в Москве. Но никто ни Запорожца, ни Крохи не видел. Я всех участковых собрал, показал им фотографии, но ни один их не узнал. Участковые безуспешно пытались выяснить у своих осведомителей, видели ли они этих двоих. Странно, не так ли?…

— А чего странного? — пожал плечами невысокий оперативник. — В городе не видели этих людей. Может, они до нас не добрались. Поездом не ехали, самолетом не летели. Наши гаишники их не останавливали. Вполне возможно, они ехали не в Вологду. И тем не менее Москва сообщила, что Запорожец и Кроха выехали в Вологду в связи с убийством двух украинцев. У них якобы были с собой немалые деньги.

— Вешают на нас еще дело, — проворчал сутулый подполковник. — В отместку за Гусева, который был убит в Московской области.

— А какого черта тотьминские брали мужика за убийство Гусевой и ее дочери? — спросил полковник. — И как понять, что Гуся убили в Московской области, а через сутки у нас тут убивают жену и ребенка? Что-то искали?

— Задержанный — должник Гусева, — ответил майор. — Ну и попал мужик. Ребенку голову отрезать сможет не всякий.

— По-твоему, тот, кто был в Чечне, запросто может? — зло проговорил оперативник. — Ты, Долин, говори, да не заговаривайся!

— Отставить! — рявкнул полковник. — Опросите своих осведомителей и узнайте о Запорожце и Крохе. Особое внимание уделите близким Корнея. Если Запорожец и приехал, то к нему.

— Корней вор в законе, — проговорил оперативник, — он на труп просто так не пойдет.

— А Запорожец — отморозок, — сказал полковник. — И тому, кто с ним разделается, никто ничего не предъявит. Запорожца пытались убрать по крайней мере трижды. Это только известные случаи. Наверняка попыток было больше. Но если Запорожец ехал сюда из-за денег, то наверняка к Корнею. Что он говорил? — Полковник взглянул на Дымова.

— Он ничего не знает, — ответил тот, — был на даче. Я проверял. Действительно, рыбачил там двое суток. К нему никто не приезжал. Мой засланный казачок у Корнея то же самое поет.

— В каком банке были хохлы? — спросил полковник.

— Я не верю, что они были в банке, — покачал головой Дымов. — В номере у них были обнаружены двадцать тысяч рублей и три тысячи евро. Ничего не тронуто. А если бы взяли деньги, то забрали бы все. К тому же не похоже, что в номере кто-то был и что-то…

— Тогда почему убили Белкину? — перебил его сутулый.

— Она просто сообщила о том, что хохлы вышли, — ответил Дымов, — и ее убрали как свидетеля. Возможно, Аспирант и убрал. А потом и его ликвидировали. Это участь большинства разовых киллеров.

— Аспирант не был разовым, — произнес полковник.

— Надо выяснить, в каком банке были украинцы, — заявил генерал-лейтенант. — Деньги у убитых были, достоверная информация.

— Скорее всего банк Потаповых, — неуверенно проговорил Дымов. — У Тайки Потаповой брат Злобин, а он…

— Все знают, кто он, — перебил его генерал-лейтенант. — А вот взять его не за что. Настроил себе домов. Автопарк больше, чем у районного отделения. Но не за что ухватиться. Злобин вроде частным предпринимателем стал, магазин открыл в Перьеве. И налоги, гнида, платит исправно. Позвоню Алексееву, пусть комиссию направит в банк Потапова. Сейчас здесь самого Потапова нет, его сын там руководит. Яшка тот еще деятель и вполне мог принять хохлов. А вот кто их послал в Вологду и зачем, неизвестно.

— Молоток! — кивнул Корней. — Значит, все-таки копают легавые. Ништяк, что жмуров хорошенько припрятали. А ведь Дым чуть не засек, как мочили Запорожца с Крохой. Подфартило. Хотя Дыма бояться не стоит, он сильно увяз. Лихо ты его тогда подцепил. Четыре года он исправно стучит на своих. Спас немало наших парнишек, да и меня дважды почти что из камеры вытащил. Конечно, шелуху залетную берет, поэтому и числится в хороших легавых. Благодарности имеет и звездочку прибавили, растет. А что у нас с мужиком, которого за Гуся хапнули?

— Отпустили, — ответил крепкий молодой мужчина. — Трое суток продержали и выгнали. — Он засмеялся.

— А что с теми отморозками, которые бабу и девчушку замочили?

— Ничего. Тишина, как в карцере. Менты тоже ни хрена не поймут. Наши парни пытаются что-нибудь выяснить, но пока голяк.

— Надо найти этих псов. Скорее всего залетные Гуся завалили и бабу его с дочуркой. Значит, что-то им нужно было. Вот, блин, времечко пошло, насилуют по-черному, валят, как на скотобойне. Совсем совесть потеряли. Но о Гусе надо выяснить все. Видно, бабки там приличные. Он вроде как с япошкой в корешах был. На япошку выйти можно?

— Скорее всего и хотели на японца выйти. И завалили его потому, что не остановился он, а на таран пошел. Тогда ему и всадили две пули.

— Надо выяснить все желательно до того, как легавые на след выйдут. Чувствую, там бабки приличные крутятся. А мы последнее время мелочевку собираем. На общак вообще почти ничего не остается. И менты пресс устроили. Надо выяснить, кто Гуся уделал. И вот что, Кнут, — обратился Корней к невысокому лысому бородачу, — разузнай все о должнике Гусева. Похоже, тянул с долгами мужик, раз менты его хапнули. Надо выяснить, что это за фраерок.

— Вояка бывший, — вмешался парень. — Из армии его наладили с шумом, он какому-то полковнику в зубы дал. Вроде как железки мает за отвагу, он погоны носил и…

— Белый, который в охране у Банкира ходит, тоже погоны носил, — перебил Корней. — Да сейчас больше половины братвы бывшие армейцы. А Таджик был прапором в ВВ, стал законником, заплатил, и его призвали.

— А на кой этот мужик нужен? — спросил парень. — Он же…

— Менты его хапали, значит, что-то в нем есть, зря мусора брать не будут. А ты, Кнут, все-таки выясни про него все.

— Снова комиссия. Сколько можно? — с досадой спросила Таисия. — Или моментом пользуются, пока муж в отъезде?

— Здесь другое, — сказал сутулый подполковник. — Убитые украинцы через какой-то банк хотели деньги перевести. А не твой ли сынок этим занимался? Ты молчишь, значит, я прав. Докопаются до этого, и не завидую я вам. Сейчас надо не милиции бояться, а тех, кто деньги давал, и тех, кто эти деньги ждал.

— Погоди, Василий. Почему ты так уверенно говоришь, что Яша…

— Да ты сама это знаешь, потому что когда ты с чем-то не согласна, то возражаешь очень эмоционально. А тут просто покачала головой. Милиция может и не выйти на Яшку, а вот уголовники наверняка выйдут, тогда сами прибежите в милицию. Сейчас, если все выяснится…

— Знаешь что, Мурин, — перебила его Таисия, — я ничего об этом не знаю. И уверена, что сын тут ни при чем. Это раз. Второе — если кто-то попытается наехать на сына, пусть только попробует.

— Понятно. Надеешься на своего брата? Но Злой не идиот, и если там люди серьезные, а скорее всего так оно и есть, он просто посоветует отдать деньги. Но отдавать придется в два раза больше.

— А ты, значит, ничем помочь не хочешь?

— Не могу, я обязан доложить о своих подозрениях…

— А жене будешь докладывать? Или это сделаю я? Инга мне поверит, и ты лишишься поддержки своего тестя. Иван Иванович не простит тебе измены его дочери. Ты помнишь его слова?

— А почему ты не думаешь о себе? Иван Иванович наверняка не оставит в покое и тебя. Тем более в связи с этим делом. Очень удобно…

— Я не боюсь. Два года назад мы с мужем дали друг другу свободу. И скоро разведемся. Так что ко мне претензий быть не может. Кроме того, ты говоришь, генерал воспользуется ситуацией, чтоб отомстить. Если меня начнут прессовать, я заявлю, что Иван Иванович мстит мне за связь с его зятем. Не думаю, что Иван Иванович пойдет на это. А вот ты подумай, прежде чем что-то предпринять.

— Лучше пусть будет скандал, — вздохнул Мурин, — чем разборка с уголовниками или расследование службы собственной безопасности. Но если поделитесь, то можем и помочь.

— Вот чего ты хочешь! Но вынуждена разочаровать тебя, милый: нет у нас денег украинцев, и бояться нам нечего. А твоей Инге я все равно сообщу о нашей связи. Долго убеждать ее не придется. И вот что еще, Васенька… пошел вон и чтобы я тебя больше не видела!

— Я уйду, но вернусь, — пообещал подполковник. — И, уверяю, ты не будешь рада моему возвращению.

— Пшел вон, сволочь! — крикнула Таисия.

Мурин вышел. Таисия схватила сотовый.

— Понятно, — сказал по телефону Корней. — Это, конечно, хреново. Не хотелось бы, чтобы менты первыми вышли на этих дельцов. Короче, вот что, Дым, держи меня в курсе. Если что-то узнаешь, прежде чем доложить начальству, сообщишь мне. Внакладе не останешься. Понятно я говорю?

— Понятно, — ответил майор. — Я сам не против первым выйти на этих деляг. Есть предложение.

— Ну давай, ментяра, предлагай.

— Выйдем на них, ты свое узнаешь и мне их отдашь. И тебе ништяк, и мне благодарность. Живыми я их, понятное дело, начальству не предоставлю, но трупы и доказательства будут. Подойдет такой вариант?

— Найдем их, там видно будет, — ушел от ответа вор.

— Годится. Как только что-то выясню, сразу сообщу. — Телефон отключился.

— А куда же ты денешься, ментяра!… — хмыкнул Корней.

— Вот, — в комнату вошел Кнут, — тут все про того мужика, — он положил на стол два исписанных листка.

— Я глазами плох стал, да и читать не очень-то люблю, — усмехнулся Корней.

— Значит, Яшка уехал к Олегу… — И какого черта ты его отпустила?! — зло и громко спросил по телефону мужской голос.

— Он уже большой, — ответила Таисия, — и сам принимает решения. Ты позвонил бы через год и тогда, наверное, удивился бы еще чему-нибудь. Ты когда вернешься?

— Я заеду в Ярославль к Воронину, оттуда позвоню. Я могу узнать причину, по которой наш сын уехал к моему брату-недругу?

— Я этого не знаю. Но наш банк вот-вот начнут…

— Наш? — усмехнулся муж.

— Твой и сына, — поправилась Таисия. — Дело в том, что в Вологде были убиты двое украинцев. Они пытались через какой-то банк перевести деньги в Санкт-Петербург. Я не знаю почему, но подозрение пало на Яшу. Вот, я думаю, причина, по которой он поехал к Олегу.

— Я знаю об украинцах и принял меры. Яшке нечего бояться. Главное, чтобы молчал, потому что никто ничего доказать не сумеет. А с уголовниками, которые наверняка появятся с претензией, разберется твой брат. С ним я тоже разговаривал.

— Подожди, значит, это действительно Яша?

— Сын взрослеет, пора ему научиться зарабатывать деньги. А большие деньги чистыми не бывают.

— И ты так спокойно говоришь об этом? Убили двоих…

— Поэтому я и звоню. Свяжись с Яшкой, пусть позвонит мне на сотовый. — Телефон отключился.

— Гад! — буркнула Таисия. — Надеюсь, все будет хорошо. И еще очень хочу, чтобы сын и Олег пришли к согласию относительно тебя, муженек.