Автопортрет, или Записки повешенного

Борис Березовский, 2013

«Автопортрет, или Записки повешенного» – размышления Бориса Березовского о себе и своих близких, друзьях и врагах, о России и мире, народе и элите, вере и свободе, русских и евреях. В сюжетах, представленных автором, читатель найдет живые образы ведущих российских политиков, в их числе Юрия Лужкова и Евгения Примакова, Анатолия Чубайса и Григория Явлинского. В книге подробно рассказано о предвыборной президентской кампании 1996 года, во время которой российские олигархи первой волны, во главе с Березовским, сплотились вокруг Ельцина для предотвращения вероятной победы Геннадия Зюганова; первой и второй чеченских войнах; столкновениях автора со спецслужбами России. Особое внимание Березовский уделяет истории зарождения в России большого бизнеса в начальный период приватизации, участником которой он был вместе с другими олигархами: Владимиром Гусинским, Романом Абрамовичем, Михаилом Ходорковским. Немало страниц в «Записках» уделено двум историческим персонажам – президентам России Борису Ельцину и Владимиру Путину. И все-таки это прежде всего книга о самом Березовском, неоднозначном и противоречивом, оптимисте и пессимисте, наивном и вероломном Игроке…

От редактора

Я понимал, что путь, который избрал президент, для меня означает следующее: либо я буду последним в ряду повешенных, но буду обязательно повешен, либо я буду первым в ряду повешенных, но с высокой вероятностью неповешенным быть вообще, потому что удастся переломить ситуацию. Я выбрал второй путь и могу сказать, что сегодня точно не сожалею об этом, хотя это очень сложный путь.

Б. Березовский

С тех пор как Борис Абрамович Березовский поселился в Лондоне на правах политэмигранта, шагреневая кожа его жизни с каждым годом сжималась всё больше и больше. С момента, когда его кремлевские друзья и союзники стали сначала бывшими друзьями, а затем и заклятыми врагами, дни Березовского были сочтены, и не так уж важно, в конце концов, отчего именно он умер: от самоудушения или в результате убийства. И в том и в другом случае это была насильственная смерть.

Я познакомился с Березовским в 1998 году, когда прилетел в Москву писать его биографию. С тех пор я написал и опубликовал много книг, в том числе и о современной России. Но биография Березовского написана мною не была. Вечно бегущего, вечно спешащего, вечно летящего Березовского не так легко было заставить позировать для книги. Больше всего поэтому я любил оказываться в его самолете: в замкнутом пространстве, один на один. Телефоны отключены. Двери закрыты. Деться ему от меня некуда. Приходится рассказывать.

Очень скоро стало ясно, что при жизни Березовского биография его мной написана быть не может, потому что я стал человеком, которому Березовский в плане личном абсолютно доверял. Волей-неволей я оказывался посвященным в вопросы, о которых при жизни героя не напишешь. А тему смерти мы не обсуждали — не касались этого никогда, — хотя часто обсуждали вопросы безопасности и покушений — прошлых и возможных будущих.

Березовский был очень разным: очаровательным и неприятным; грубым и нежным; расточительным и скупым; счастливым и недовольным. Я пытался как-то систематизировать для себя поведение этого сложного неоднозначного человека и ввел шкалу, которая мне показалась самой точной: я понял, что измерять Березовского нужно в количестве удовольствия, которое он получает от того или иного действия. Введя единицу измерения «один кайф», я наконец-то хоть что-то стал понимать в Борисе Абрамовиче. Например: выпить бутылку дорогого вина в хорошем ресторане — 1 кайф. Дать интервью иностранному телеканалу — 10 кайфов. Переспать с молоденькой девушкой — 50 кайфов. Пожертвовать три миллиона в фонд Сахарова — 30 кайфов. Образовать политическую партию «Либеральная Россия» — 40 кайфов. Поставить президента России — 200 кайфов. Снять президента России — ну, до этого дело так и не дошло, так что это число осталось неизвестным, но понятно, что оно тянуло бы на 1000 кайфов.

Больше всего Березовский любил побеждать. В предполагаемую победу он верил абсолютно. Сказать, что он был оптимистом, — не сказать ничего. Он слепо и тупо верил в победу, не допуская мысли о возможном поражении. Всегда. И тогда, когда это было очевидно. И тогда, когда затеянный проект был обречен, не имел даже ничтожного теоретического шанса на успех.

Для Березовского никогда не существовало морали (наверное, это главное, что мне мешало). Просто понятия не было такого в его организме. По той же причине его всегда окружало большое количество проходимцев, в которых он нуждался, так как они умело обслуживали его с точки зрения получения им столь необходимого ему кайфа. Без дозы кайфа он действительно не мог существовать, ему сразу становилось скучно. Скуки же он не терпел. Мне часто казалось, что ему было скучно даже спать, и поэтому он спал мало, думаю, что часа четыре в сутки, не больше, причем сутки не состояли у него из дня и ночи, как у большинства людей. Ночью Березовский функционировал так же, как и днем. Имея свой самолет, он часто вылетал куда-нибудь среди ночи. Я, сонный, тащился в аэропорт и думал: ну, почему, имея свой самолет, нельзя вылететь в нормальное время суток? Ну какой в этом смысл? Зачем будоражить среди ночи абсолютно всех? Вопросы эти были для меня риторическими, потому что я знал ответ: вылететь на своем самолете — 15 кайфов. Но вылететь среди ночи, когда это всем неудобно, и прилететь на место в пять утра, чтобы принимающая сторона тоже не спала ночь, — уже 18 кайфов. А 3 кайфа просто так на дороге не валяются.

После 2004 года, когда Владимир Путин стал президентом России на второй срок, с кайфом стало плохо. Борис Абрамович практически прекратил всю политическую деятельность в отношении России. Нужно было найти новую площадку для деятельности. На короткое время промелькнула надежда в отношении Украины. Но украинские политики, с готовностью бравшие миллионы Березовского во время предвыборной борьбы и в конце концов победившие, в том числе и благодаря деньгам Березовского, которые точно уж не были в их бюджетах лишними, отказались впустить Березовского в Украину, справедливо опасаясь, что это — как козу пустить в огород. Тогда у Бориса возникла новая идея: сделать своего друга и партнера Бадри Патаркацишвили президентом Грузии. «А ты уверен, что Бадри этого хочет?» — спросил я, когда Борис озвучил мне эту мудрую мысль (проект тянул, думаю, на сотню кайфов). «А куда он денется, — ответил Борис. — Будет президентом». Президентом Бадри не стал. Кайф не удался.

В ноябре 2006 года в Лондоне был убит Александр Литвиненко. Березовский воспринял это как предупреждение. На самом деле это была первая страница эпилога. Вскоре последовала вторая: 12 февраля 2008 года в Лондоне в своем поместье скоропостижно скончался Бадри. Ему было 52 года. Я видел его за четыре дня до смерти. Он был бодр и здоров. После смерти Бадри выяснилось, что на него записаны все активы Бориса и что последний остался без денег. Не в переносном смысле, а в буквальном: Инна Патаркацишвили, вдова Бадри, отказалась признать Березовского партнером. Березовский подал в лондонский суд. Это был второй финансовый иск Березовского. Первый — на пять миллиардов долларов — он предъявил бывшему своему партнеру по Сибнефти Роману Абрамовичу.

Кайфа уже не было. Вера в победу осталась. Насколько нужно было оторваться от реальности, чтобы считать, что лондонский королевский суд постановит присудить одной из сторон миллиарды! Но Борис верил в свою счастливую звезду, верил до самой последней минуты, пока не проиграл. Это было в прошлом 2012 году. Вскоре Березовский подписал мировое соглашение с Инной Патаркацишвили, по которому должен был получить некую немалую сумму денег, но главное — теперь уже вместе с Инной он подал иск против магната-миллиардера Василия Анисимова, должника Бадри, и за несколько дней до смерти сумел договориться о выплате Анисимовым 800 миллионов долларов, которые, видимо, подержать в руках Березовскому уже не пришлось.

Трудно найти в России человека более непопулярного, чем Березовский. Объективности ради следует отметить, что причиной этого является не то, что Березовский самый нечестный бизнесмен из всех существующих или самый лживый политик из тех, что пробились к вершине власти. Березовский сам методично и последовательно отстраивал свой «имидж» серого кардинала, циничного кукловода, бессовестного интригана. И это единственное, что Березовский делал методично и последовательно. Он искренне считал, что костюм дьявола на российском политическом маскараде ему к лицу и дает хороший шанс на выигрыш первой премии.

Абсолютно не разбираясь в людях, он одерживал победы лишь до тех пор, пока вектор его движения совпадал с вектором политической деятельности Кремля, а окружавшие Березовского лишенные, как и он сам, морали подчиненные выполняли его указания за неплохие деньги. Но как только Борис ушел в оппозицию, где вектор он определял сам, причем идти нужно было против власти, Березовский оказался в почти полном одиночестве, поскольку окружавшие его люди, за редким исключением, привыкли быть ему верны лишь за очень большие деньги, а эти деньги у Бориса вскоре закончились, точнее: эти траты перестали приносить Березовскому кайф, ведь Борис Абрамович всегда рассчитывал на блицкриг и многолетние осады крепостей были не для него.

В последние годы мы виделись редко, хотя отношения наши оставались теплыми. Смерть его не стала для меня неожиданностью. Человека, отстроившего систему удовольствий через деньги, на безденежье можно было брать голыми руками. Когда-нибудь мы узнаем, чьи именно это были руки.

Юрий Фельштинский

Вечер 23 марта 2013

г. Бостон