Рука дружбы. Книга первая

Борис Викторович Пушкарев (2019)

Безвременье девяностых годов прошлого тысячелетия стало настоящим испытанием для России. Только что закончилась первая чеченская кампания. И в горниле этой войны закалились новые воины — настоящие профессионалы своего дела. Таким воином стал офицер ГРУ Красовский Андрей Семёнович. Проходя службу в ГРУ, Красовский побывал во многих уголках планеты, выполняя различные задания Генерального штаба. Но одно задание — самое первое — он запомнил в мельчайших деталях. Задание предполагалось несложное — по сбору сведений военного характера в одной из стран мира в Африке. Вот именно здесь и развернулись события, которые не могли себе представить и опытные аналитики ГРУ. Андрею со своими боевыми товарищами пришлось вступить в бой с повстанцами, уходить от местного спецназа по древним горам и воевать с племенем, жестоко расправляющимся с любыми чужаками, объявляющимися на их территории. Но всё по порядку… Из серии «За боевые заслуги». Содержит нецензурную брань.

Глава 5

На следующий день в восемь утра громадный, высоченный лендровер, с явно лифтованной подвеской, стоял у входа в общежитие, а на заднем сидении сидел человек в пятнистой военной форме песочной расцветки без знаков различия. Но, в отличии от солдат армии Джибути носящих кепи, на голове у него был берет тёмно-зелёного цвета. Серёга — переводчик был уже здесь, и о чём-то очень громко с гортанными, визгливыми интонациями разговаривал с проводником. Подошли к автомобилю Толик и Андрей с автоматами через плечо, да Палий с биноклем в жёстком футляре на шее и с кобурой на поясном ремне. В кобуре тускло отсвечивала рукоять"макарыча". Все поздоровались. Военный в камуфляже слегка кивнул головой. Андрей определил национальность проводника как араба или потомка арабов, которые в древние времена захватывали тут в Джибути всё и вся.

Это Абасс, — сказал вместо приветствия Сергей, — во всяком случае, он просит так его называть. Он служит в подразделении, которое занимается сбором разведданных в армии Джибути. Он покажет вам дорогу к Гуэлилю.

— Ты это… Скажи ему, что нам нужно остановиться в двух — трёх километрах от города, да так чтобы нас не видно было, а то прямо к повстанцам в лагерь прибудем. — Сергей опять заговорил на фарси, но со странными визгливыми интонациями.

— Хуб, — уверенно сказал Абасс, потом слегка качнул утвердительно головой.

— Он говорит, что всё понимает, и всё сделает правильно, не сомневайтесь, — перевёл Сергей.

— Ну ладно. Тогда поехали что ли. — Подвёл итог Палий.

Толик запрыгнул в водительское сидение, отдав автомат Андрею. Палий сел к арабу на заднее сидение, а Красовский к Толику на переднее пассажирское сидение. Абасс был молчалив, и действительно показывал направление движения для автомобиля рукой. Выехали на широкую, относительно ровную дорогу — что-то типа местной магистрали. Абасс закрыл от пыли нижнюю половину лица шейным платком, и вроде бы задремал. За открытыми окнами автомобиля проплывал однотипный пейзаж — солончаковая красная песчаная пустыня, вид которой не менялся сотни тысяч лет. Солнце поднялось повыше и начало в миллионный раз прожаривать песок пустыни. На дороге в низинах появились миражи — целые моря и озёра не существующей воды. Опять вездесущая красная пыль заскрипела на зубах.

Ехали молча. Из-за шума двигателя и довольно громкого шуршания колёс по песку, особо не поболтаешь, но Андрей думал о том, что надо всё-таки как-то поговорить о нынешней ситуации с полковником, но при этом не раскрывать своего статуса. Красовский прекрасно понимал, что пока все они занимаются своим делом, и обучают экипажи боевых машин, с россиянами ничего не случится, но вот после окончания занятий их жизни резко упадут в цене. Тут надо держать ушки на макушке. Прошёл час равномерной дороги. Толик дорогу не знал, поэтому ехал ровно, спокойно, не газуя но, и не нажимая на тормозную педаль лишний раз. Красовский, от монотонности движения стал клевать носом, но вдруг Абасс, которого Андрей считал спящим, неожиданно заговорил.

— Явош, — чётко сказал он, и показал знаками, что надо ехать ещё медленней. Потом он стал вглядываться в дорогу. Внешне дорога ничуть не изменилась, а за пределами дороги как была нескончаемая красная пустыня, так она и простиралась далее, но проводник был явно другого мнения как о самой пустыне, так и о ориентировании в песках в целом.

— Раст! — громко сказал он и показал рукой поворот направо.

Свернули и проехали ещё около километра. Заехали между двух огромных дюн размером с пятиэтажку, здесь Абасс показал знаками, что надо остановиться и заглушить двигатель. Так и сделали, потом все полезли из машины. У Араба оказался хороший большой бинокль, который болтался всё время на шнурке под мышкой с боку и совершенно был незаметен со стороны. Андрей решил, что надо за этим арабом приглядывать, мало ли что он там ещё в одежде прячет. То, что у этого араба был небольшой пистолет в кобуре на поясе, Андрей заметил ещё в самом начале поездки, но Абасс разведчик, и у него должно быть оружие. Правда, Андрей знал один психологический трюк с оружием. Держишь у всех врагов на виду, скажем, пистолет в кобуре. Враг спокоен, потому что видит оружие у тебя к бою не готово, а значит волноваться нечего, а ты рывком вынимаешь из рукава малогабаритный, пятизарядный, уже с патроном в стволе ОЦ-21, бац — бац, и ты хозяин положения.

Залезли всей компанией на гребень громадной, застывшей песчаной волны, аккуратно высунулись, и вот он посёлок — как на ладони. Этот посёлок был точной копией Мулуда. Те же убогие домишки разбросанные тут и там, кривые, узкие улочки, крыши из соломы, кругом песок и мусор, перегоняемый с места на место ветром. Единственное отличие от того посёлка где жили советники — это блокпост на въезде в деревню. По обеим сторонам от дороги были сооружены укрепления из мешков с песком, уложенные таким образом, что образовывались амбразуры для стрельбы, обращённые в сторону дороги. Саму дорогу перегораживал дохленький, полосатый шлагбаум, окрашенный в красно-белые цвета, а вот чуть в стороне располагались артиллерийские позиции, на них две коротко — ствольные пушки, направленные на дорогу под углом. Андрей попросил у Палия бинокль, и внимательно осмотрел орудия, потом навёл бинокль на блокпост, а затем осмотрел окрестности. Отдал бинокль полковнику и жестом показал, что спускается к машине. Палий последовал за ним, а араб и Толик остались на гребне осматривать окрестности посёлка. Дошли до лендровера и Палий тихонько спросил Андрея,

— Ну как? Что скажешь Андрюша? Полковник был гораздо старше Андрея, поэтому спокойно обращался к нему по имени.

— Да что тут сказать Пётр Васильевич. С кем тут танками-то воевать. Две пушки древние, похоже, времён второй мировой, наверно французские, стволы короткие — это явно не гаубицы, так что броню танков вряд ли возьмут. Блокпост и тот не из бетонных блоков, а из мешков с песком. Этот блокпост развалится от первого точного попадания. Мне представляется такая стратегия: танки перестроятся в линию перед городом за пару кэмэ до него, с расстояния в километр пусть открывают огонь по орудиям, а потом переносят огонь на блокпост. Вот и вся премудрость. Только в посёлок пусть не суются, там улочки узкие, кривые — могут и гранату из-за угла сунуть в моторный отсек. Единственно надо опасаться гранатомётчиков с РПГ, но если ближе километра танки подходить к посёлку не будут — то и гранатомётчиков боятся нечего. Я надеюсь, что ПТУРСов у повстанцев нет. Во всяком случае, так Багаутдин говорил. А в посёлок пусть десант идёт, броне там делать нехрен — только танки погубят. — Пока Андрей говорил, Палий тихонько кивал головой, как бы соглашаясь с идеями Андрея, а потом посмотрел разведчику в глаза и спросил,

— Слушай, Андрюха, а ты участвовал…?

— Да пришлось немного, — ответил Андрей, проклиная себя за болтливость.

— Мне тоже пришлось… хм… немного, — сказал Палий и закурил сигарету. Немного помолчал, смотря под ноги, а потом сплюнул на песок и продолжил,

— Я думаю тоже, что и ты Анрюша. Чего тут танками воевать? Есть у меня подозрение, что Халед хочет просто жути нагнать на неприятеля. Устроить на примере Гуэлиля показательную порку. Понимаешь? Вот, мол, со всеми так будет, кто супротив меня попрёт, а может быть хочет этих повстанцев выкинуть на территорию Сомали. Граница-то она тут неподалёку где-то. Ведь тут у них бардак полный — никто границы страны не стережёт, да и вся служба тут у них поставлена через одно место. Вот и эти повстанцы, — Палий показал рукой с сигаретой в направлении Гуэлиля, — такие же расзвездяи, как и джибутийские вояки. — Полковник глубоко затянулся сигаретой, тут же закашлялся, бросил сигарету в песок, наступил на неё и сказал,

— Вот чёрт, и на зубах и в глотке песок один. Скорее бы домой, надоело всё уже, блин.

— Пётр Васильевич, я с вами как раз о возвращении переговорить хотел.

— Да, Андрей, слушаю, — сказал Палий, и покосился на араба с Толиком, по-прежнему, лежащим на вершине бархана.

— Пётр Васильевич, вы помните, как Халед на прощание нам туманно так угрожал?

— Да как забыть. Часто думаю об этом. Одна надежда, что не посмеет он нас тронуть. Не захочет он ссориться с Россией, ведь танки и другая наша техника у него не вечные — где он ещё боевые машины такого класса дешевле найдёт?

— Это так, но он может какую-нибудь пакость выдумать. Например — несчастный случай нам устроить.

— Всем сразу? Будет очень подозрительно, если сразу все советники накроются.

— Может быть, но здесь война не прекращается никогда, а на войне и не такое может приключиться.

— Хорошо, Андрей. Твои конкретные предложения?

— Ну, с начала надо в нашей общаге круглосуточное дежурство установить. Наблюдать за улицей, да и за нашей охраной на джипе. Стрелковое оружие, какое у нас есть не сдавать джибутийцам ни за что, а сдать его только нашему атташе, когда в посольство попадём.

— Будут недовольны, наверняка. Многие местные офицеры на наши"Ксюхи"слюной истекают. Сам знаешь, как у них тут к оружию относятся.

— Ничего. Перетопчатся как-нибудь. Скажете им, что не они нам оружие давали не им и отбирать, а если есть вопросы, то пожалуйста — в наше посольство обращайтесь — к атташе.

— Да, связаться бы с атташе или с нашим посольством, — мечтательно сказал Палий. — Ведь эти суки говорят, что связи со столицей у них нет, а общаются они с командованием в столице при помощи вестовых и депеш передаваемых ими. Жаль что на танках рации слабенькие — только друг с другом и разговаривать.

— Пётр Васильевич, не поможет тут связь. Разве что наши будут знать, что мы живы, а так… Ведь атташе не устроит спасательный рейд через полстраны — это чтобы нас вытащить отсюда в случае чего, и эвакуационные вертушки тоже не прилетят. Нет тут у нас боевых вертолётов, во всяком случае, пока. И в рейд идти некому — войск тут у нас нет. Взвод ВДВ охраняющий посольство не в счёт. Никто посольство без охраны не оставит. Вот и выходит, что придётся нам самим как-то выкручиваться в случае чего.

— Слушай Андрей, а ты можешь один из БТРов, на котором мы ездим до казарм и обратно, сломать? Но так сломать, чтобы посторонний не понял чего сломалось, а починить всё можно было б за пять минут.

— Понял, Пётр Васильевич, сделаем в лучшем виде, не сомневайтесь. — И они пожали друг другу руки