Инквизитор. Вассал и господин

Борис Конофальский (2019)

Продолжение приключений солдата Волкова. Вернее уже кавалера. Всю жизнь он мечтал об этом, и вот он это получил. Земля. Своя собственная земля. Но это было бы слишком просто. Кажется, это всё только начало.

Глава 9

Она давно мучилась. Те книги, что были у господина, или, вернее, у монаха, да ещё и Писание она прочла, по многу раз прочла. Книгу, что монах чтил больше, чем Писание, она знала почти наизусть. И этого ей было давно мало. Она искала другие книг, что расскажут ей то, что прочим другим и знать не положено. Тех книг, что помогут ей. А может, расскажут ей и про неё саму. Про ту силу, что живёт в ней, растёт в ней день ото дня. Про те страсти, что иногда бушуют у неё в душе и с которыми она порой не может совладать.

— Вот, эти книги о древней мудрости, — сказал книготорговец и раскрыл одну из книг.

Он подсунул её девушке, надеясь в душе, что посмеётся над ней, так как книга была писана языком пращуров.

А девушка заглянула в неё и вдруг стала читать, сразу переводя сказанное в книге:

— «А Пятый Легион, что зовётся легионом Жаворонков, он велел ставить правым флангом к изгибу реки, тогда как Шестой легион, тот, что зовётся Железным, он ставил вторым строем, так как после четырёх месяцев компании, многие его когорты были малочисленны». — Она подняла глаза на Ганса Эгельмана. — И про кого это всё, мне непонятно тут многое. Это книга про деяния Цезаря, кажется?

— Именно, — промямлил господин Эгельман.

Вот чего он точно не ожидал, так это того, что сия юная особа так легко будет переводить сложный текст. Хотя даже и не понимала его толком. Он не знал, что и учитель её учёный монах, и её господин удивлялись, как быстро и хорошо она учит старый язык.

И пока книготорговец пребывал в замешательстве, Агнес заглядывая ему прямо в глаза, спросила негромко:

— А есть ли у вас книги, такие, что хранят таинства, которые простым людям знать не надобно?

Улыбка удивления медленно сползла с лица немолодого уже человека. И он спросил медленно:

— И что же это за книги вас интересуют, молодая госпожа?

И тут его как холодом обдало, так девушка глянула, такой ледяной голос у неё стал, что поёжился он в шубе своей как от лютого сквозняка, что задувает в щели декабрьской ночью.

— Глухой ты, что ли? — Спросила она вдруг без всякого и намёка на вежливость, говорила высокомерно и холодно, не отводя злых глаз от него. — Спросила же, есть ли у тебя книги, что в коих открываются разные тайны, что людям простым знать не надобно.

— Я… У меня… — начал мямлить книготорговец.

А она улыбалась ему в лицо и видела то, что любила видеть в глазах других, она увидала в его глазах растерянность, а за нею и страх. Да. Это был он. Страх! Она уже научилась чувствовать его, распознавать, слышать его в едва уловимом дрожании голоса человека, и даже ощущать его запах. Запас страха. Она недавно поняла, что страх пахнет мочой и крысами. И этот запах как-то вдруг для неё стал приятен. Он так приятно щекотал ей ноздри. От него раздувались лёгкие под платьем. Кровь приливала к голове, и давала ощущение странной силы. Так, наверное, чужой страх чувствуют кошки, которых она стала, почему-то, любить совсем недавно. Так же как кошки наслаждаются страхом птиц или мышей, она стала наслаждаться страхом людей. Ощущая чужой страх не иначе как собственную силу. Вот и теперь она видела, как страх рождается в сердце этого старого человека, и она решила разжечь его ещё сильнее.

— Отвечай мне, глупый человек, есть ли у тебя книги, что надобно беречь от людских глаз? — С угрозой в голосе спросила девушка.

И в это мгновение чем-то внутри себя, и не разумом вовсе, не поняла, а почувствовала, что нужно добавить ещё немного, для усиления того, что растёт в сердце этого глупого человека. Она приблизилась к нему и как кошка, коротко и резко ударила его по щеке. Со шлепком, звонко! И взвизгнула прямо ему в лицо:

— Отвечай мне, есть ли чёрные книги у тебя?

Хотя ответ ей был не нужен, она и так знала, что хоть одна такая книга у него есть. Иначе он бы не боялся так.

Он дёрнулся от удара и словно ожил, сразу пошёл в другой угол комнаты, там отпер маленькую дверь и скрылся на несколько секунд.

Астрид стояла как столб, не шевелясь, замерла истуканом, а Агнес показалось, что книготорговец, может и воспрянуть, может людей или стражу кликнуть, а может и с палкой прийти. И что тогда ей делать? Она даже немного заволновалась. Но он уже вышел из коморки, неся перед собой большой фолиант. Глаза его, стеклянные, от страха, на девушку даже смотреть не могли.

Он молча положил перед ней на другие книги этот фолиант и стал поодаль, на шаг.

— Иоганус Тоттенхоф, — прочитала Агнес имя, что было в заглавии. — «Знание трав и растений, что растут в лесах и полях, и на кладбищах. И создание микстур, настоев и зелий, что придают человеку сил и лишают его их».

Она перевернула первую страницу и чуть не обомлела, там, на гравюре, во весь лист был изображён человек, живот его был разрезан, и все его внутренности были разложены вокруг разверзнутого чрева. И все были помечены сносками с пояснениями. А наверху листа была надпись:

«Глава первая, из которой следует нам уяснить, где и какие органы в человеке есть, и какие вещества на них влияют».

Агнес даже на мгновенье забылась, словно заснула и сон видела, даже дышать перестала: так ей стало интересно, что хоть проси стул и тут читай. Куда там всяким романам про рыцарей и распутных графинь. Ничего интересней, чем это, она в жизни не видела. Девушка, как пришла от радостного удивления в себя, подняла глаза на книготорговца и сказала:

— Это книга мне по душе, а есть еще что такое же?

— Госпожа, сия книга… — он помялся, — сия книга Святой Инквизицией не одобряется, святые отцы считают её книгой отравителей, попала она ко мне по случаю, купил выгодно иначе и касаться бы не стал, и других тёмных книг я не держу.

Агнес видела, что он говорит правду, до сих пор стояла, чуть наклонившись над книгой, а тут повернулась к нему и заговорила:

— А у кого ещё такие книги есть?

— Ну, это мне не известно… — Начал мяться Ганс Эгельман.

— У кого? — Взвизгнула Агнес.

Да так взвизгнула, что книготорговец присел, и даже закрылся руками от крика такого, и после заговорил торопливо:

— Не знаю точно, госпожа, но такие книги могут быть у Эрика Гобергофа из Вильбурга и у Удо Люббеля из Ланна, у Люббеля скорее всего, он знаток таких книг. И знает, у кого ещё они водятся, может частные библиотеки вам указать, где они есть.

— Удо Люббель, — задумчиво говорила Агнес самой себе, не глядя на книготорговца, — и Эрик Гобергоф из Вильбурга.

Она глянула на служанку и указала ей на фолиант:

— Бери книгу.

— И зачем же нам такая книга? — Вдруг забубнила та. — Ещё увидит кто, может роман про графиню лучше возьмём?

— Сними передник и заверни книгу в него, — почти ласково произнесла Агнес, уже предвкушая, как будет разбивать лицо служаке. — И не перечь мне, пожалуйста.

Она снова повернулась к продавцу:

— А скажи мне, человек, кто изготавливает стеклянные шары, где мне такой купить?

— Стеклянные шары? — Не понял Ганс Эгельман.

— Да, стеклянные шары, в которых якобы что-то можно увидеть, — продолжала девушка.

— Вы говорите про хрустальный шар, что зовётся ведьминым оком?

— Наверное, — кивнула Агнес.

— Госпожа, такие опасные вещи вы в книжных лавках не сыщите. — С придыханием и тихо говорил книготорговец. — То можно только у звездочётов искать или у алхимиков. То вещь чародейская, опасная. Где такую искать, может только Удо Люббель знать. Он знаток всего тайного.

— А ты его хорошо знаешь? — Спросила девушка задумчиво.

— Не знаю, и знать не желаю, говорят, за ним страшные дела водятся, о которых доброму человеку даже слышать не хочется.

— И кто ж это говорит? — Не оступалась Агнес.

— Стефан Роэм, книготорговец из Хоккенхайма. Я с ним давно в переписке состою. Он мне про Люббеля и писал, говорил, что у него любые книги можно найти. — Охотно рассказывал Ганс Эгельман.

Он всё готов был рассказать, лишь бы эта неопрятная дева, побыстрее ушла из его лавки.

— Значит только Удо Люббель из Ланна? — Переспросила она задумчиво.

— Да, госпожа, только Удо Люббель из Ланна.

— А рассказать мне про него может только Стефан Роэм из Хоккенхайма.

— Он, он сведущий человек. Его лавка находится на улице Мыловаров.

— Что ж, ладно, прощайте. — Сказала девушка, и отправилась к двери, и служанка её пошла за ней, неся тяжёлую книгу завернутую, от глаз людских, в передник.

— Госпожа, — вдруг робко окликнул Агнес книготорговец.

Она повернулась к нему, улыбаясь заранее, ибо знала, о чём он сейчас говорить начнёт:

— Ну?

— Госпожа, — начал Ганс Эгельман, чей страх был отчасти побеждён жадностью, — книга сия обошлась мне не дёшево.

— Ты же сказал, что купил её выгодно!

— Да, но… — Он начал делать жалостливое лицо и протягивать к ней руку, словно хотел милостыню просить.

— Сколько же ты за неё хочешь? — Интересовалась девушка, всё ещё улыбаясь.

— Полагаю, что сорок два талера будет честной ценой.

Астрид фыркнула от возмущения. Её лицо искривилось.

Но её госпожа даже не взглянула на служанку:

— Сорок два талера? Всего-то? Хорошо. — Вдруг сказала она, продолжая улыбаться. — Приходи в трактир «У пьяной монашки», спросишь там господина моего Иеронима Фолькофа, рыцаря Божьего, которого люди прозвали Инквизитором, скажешь, что продал мне эту книгу. Попроси плату у него. Он человек честный, он тебе воздаст, по справедливости.

И она засмеялась. Ах, какой он был забавный, этот старый дурак.

— Господин Иероним… — книготорговец запнулся.

— Фолькоф, рыцарь Божий, по прозвищу Инквизитор, — напомнила ему Агнес, всё ещё смеясь, — да поспеши, не иначе, как завтра, мы съедем к себе в поместье.

Она всё ещё смеялась, толкая дверь на улицу. Вышла на свет, и задышала легко и глубоко, так ей было хорошо на душе, не хуже, чем в тот раз, когда она ночью говорила с той красивой женщиной, в Хоккенхайме, которая называл её сестрой. А может даже и лучше. И пошла она радостная, изредка поворачиваясь и глядя на свою служанку. Придумывая и предвкушая, как будет эту корову приводить в повиновение. И от этого предвкушения Агнес радовалась ещё больше. Она шла по засыпанным золой улицам, чуть подобрав юбки, и буквально цвела от счастья. И многие мужчины, и старые, и молодые, смотрели на неё с алчным мужским интересом, и девушка видела это, и от этого становилась ещё счастливее.