Провокатор

Борис Селеннов, 2023

Журналистская биография автора романа «Провокатор» Б. Селеннова – путь от внештатного корреспондента радиостанции «Юность» до руководителя детских и юношеских программ Первого канала ТВ. В его творческом багаже не только десятки радио- и телепередач («Спокойной ночи, малыши», «Умники и умницы», «До 16 и старше», «Марафон-15», «Пока все дома» и многих других), но и немалый опыт общения с детьми и подростками. Во многом это общение и дало понимание, что каждое из этих поколений (как, впрочем, и нынешнее) было уверено, что именно на его долю выпали самые большие трудности и проблемы, не подозревая, что эти трудности и проблемы существовали всегда, в любых сферах общества, при любом строе. Ведь время меняет лишь «декорации»: костюмы, маски, манеры, пристрастия, но суть человеческой жизни остаётся незыблемой. Во все времена человек рано или поздно оказывается перед нравственным выбором, от которого порой зависит весь его жизненный путь. Этот выбор особенно труден в период «великих переломов», таких, как революция, война, перестройка. Герои романа «Провокатор» – сыщики царской охранки и террористы-эсеры – ведут беспощадную борьбу друг с другом за счастливое будущее России в канун первой русской революции 1905 года. Но, кроме кровавых побед и не менее кровавых поражений, они, как и все люди, испытывают любовь, ревность, дружбу, предательство, компромиссы с собственной совестью – десятки других мотивов, которые порой заставляют их совершать, казалось бы, необъяснимые поступки.

32. В охранке

После того как были обсуждены все текущие вопросы и все офицеры уже готовились разойтись, Харлампиев вдруг поинтересовался:

— А что у нас по Вейцлеру?

Руководитель группы встал:

— К сожалению, последняя прогулка тоже не дала никаких результатов.

— Народу в группе достаточно?

— Да.

— Какая была прогулка по счёту?

— Четвёртая.

Харлампиев побарабанил по столу пальцами, подумал, посмотрел на руководителя группы:

— Ваше мнение?

— Убеждён, что он водит нас за нос. Считаю, что к Вейцлеру надо применить физическое воздействие.

Харлампиев чуть поморщился:

— Думаю, в данном случае это ничего не даст.

Почувствовав, что офицер с ним не согласен, он счёл нужным объяснить своё мнение.

— Среди евреев (я имею в виду революционеров) есть фанатики, которых легче убить, чем заставить отказаться от своей идеи. И Вейцлер, уверен, именно из таких. Да, я согласен с вами, он водит нас за нос. Но нам необходимо понять, как он это делает. Вейцлер слишком умный человек, чтобы бросить нам явную фальшивку. Да, мы вынудили Вейцлера согласиться на сотрудничество с нами. Но мы его, я уверен, не сломали.

Харлампиев выбил пальцем на столе одному ему известную мелодию и решительно заявил:

— Считаю, что Вейцлер встречается на бульваре со своим связным…

— Это невозможно!

— И подаёт ему какой-то знак, незаметный для наших людей.

— Это невозможно, — повторил руководитель группы.

— Возможно, — парировал Харлампиев. — У меня такое ощущение, что мы всё время упускаем какую-то очень важную деталь.

Он повернулся к руководителю группы:

— Ваш захват его квартиры был внезапный?

— Да.

— Хозяин или его жена не могли в этот момент задёрнуть или открыть шторы, переставить цветок на окне?

— Нет.

— Стоя у окон, он или его жена могли условными знаками что-то передать сообщникам на улице?

— Нет, наши сотрудники не позволяют им подходить к окнам.

— И тем не менее, — резюмировал Харлампиев, — уже четвёртое воскресенье к Вейцлеру на бульваре никто не подходит. За эти четыре недели мы никого из его сообщников не видели. Допустим, что их просто-напросто нет. А если есть? А если учесть, что сейчас у нас в городе находится Виртуоз, положение становится опасным. Поэтому загадку Вейцлера нам надо во что бы то ни стало разгадать.

— Да нет там никакой загадки. Я его два раза по бульвару прогнал, — раздосадованно признался начальник группы, — он даже запыхался.

— Что значит «прогнал»? — поднял брови Харлампиев. — Бегом?

— Да нет, шагом, конечно.

— А почему «запыхался»?

— Так он ведь в одном и том же плащике всегда выходит. Плотненький такой, застёгнутый на все пуговицы.

Харлампиев нахмурился.

— Подождите, подождите, — он повернулся к начальнику наружки, — в это воскресенье ведь было жарко?

— Духота, даже вечером, — подтвердил тот.

— А он в плотном плащике?

— Плотном, чистая шерсть, я же веду его под руку, когда выводим из дома.

— Застёгнутом на все пуговицы?

— На все.

Харлампиев задумался, обвёл присутствующих взглядом и далее заговорил командирским тоном:

— Людей в группе удвоить. На бульваре к нему близко не подходить. Но быть начеку. А вы, — он ткнул пальцем в руководителя группы, — перед тем как выходить, лично расстегнёте Вейцлеру все пуговицы.